Глава 1. Бумажный самолетик
Все началось с бумажного самолетика. Смешно, правда? Не с помады на воротнике, не с запаха чужого парфюма, а с куска белой бумаги, сложенного в острый треугольник.
Я нашел его, вытряхивая куртку Леры перед стиркой. Засунул руку в карман и нащупал жесткий уголок. Вытащил. Самолетик был аккуратно сложен, из плотной офисной бумаги. На одном из крыльев синей ручкой было выведено: «До 18:00. Жду.» Без подписи.
«Что это?» — спросил я у себя в голове. Лера уже лет пять как фрилансер, она дизайнер. Ее мир — это ноутбук на кухонном столе, графический планшет и горы эскизов. Никаких офисов, совещаний и записок.
Я развернул самолетик. Внутри был чистый лист, только эти слова. Но сгибы были идеальными, как будто человек тренировался. Я положил его на тумбу в прихожей.
Когда Лера вернулась с прогулки с собакой, щеки ее были розовыми от холода, а глаза сияли.
— Привет, родной! Что тут у нас? — без тени смущения она взяла самолетик, улыбнулась. — О, из кармана выпал. Дети во дворе, наверное, сунули. Я сегодня Бакса выгуливала у школы, они там целую эскадрилью запускали.
Она смяла бумагу и метким броском отправила ее в мусорное ведро. Попала с первого раза. Все было так естественно, так просто. Моя паранойя показалась мне глупой.
Но семечко сомнения упало в почву. Я начал замечать мелочи. Лера стала чаще «зависать» в телефоне, а при моем приближении быстро переключала экран. Ее любимый парфюм, который она раньше не надевала дома, теперь витал в ванной даже по утрам в среду, когда единственным ее планом был поход в магазин за хлебом. Однажды я услышал обрывок разговора из спальни: «…да, я понимаю. Это слишком рискованно. Нужно быть осторожнее.» Я вошел. Она тут же закончила: «Ладно, Маш, потом поболтаем. Пока.» И повесила трубку.
— С кем это? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— С Машкой. У нее опять проблемы с этим дураком Алексеем, — Лера вздохнула и отвернулась к окну. Но ее уши были красными. Она всегда краснела, когда врала. Еще со времен института.
Глава 2. Тень в кафе
Моим новым наваждением стало слежение. Я чувствовал себя мерзко, но не мог остановиться. В пятницу Лера сказала, что едет на встречу с потенциальным заказчиком в центр, в кафе.
Я последовал за ней.
Она сидела за столиком у окна. Не одна. Напротив нее был мужчина лет сорока, в строгом, дорогом пальто. Он что-то говорил, а Лера внимательно слушала, временами кивая. Она выглядела не влюбленной, а… сосредоточенной. Напряженной. На столе между ними лежала папка. Мужчина открыл ее, показал какие-то бумаги. Лера изучила их, затем достала из своей сумки конверт. Толстый. И передала его ему.
Мир вокруг меня замер. Это было не про любовь. Это было про деньги. Мои деньги? Наши деньги? Я почти ворвался в кафе, но меня остановила сцена, которой я не понимал. Мужчина взял конверт, убрал его во внутренний карман, затем… взял руку Леры. Не с нежностью. Скорее, с каким-то деловым, ободряющим пожатием. А потом его взгляд скользнул по окну и на долю секунды встретился с моим. В его глазах не было удивления. Было холодное, оценивающее любопытство. Как будто он меня знал. Как будто ждал.
Я отшатнулся и быстро ушел, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Это был не любовник. Это был кто-то другой. Но кто?
Вечером я устроил сцену.
— Кто этот мужчина? Я тебя видел! Ты передала ему деньги! Какие деньги? За что?!
Лера побледнела как полотно. Глаза расширились от паники.
— Ты следил за мной? — прошептала она.
— Это не ответ! Кто он?!
— Это… это приватный детектив, — выпалила она, глядя в пол.
— Что?!
— Я наняла его. Чтобы проверить тебя. Мне казалось, что ты… что у тебя кто-то есть.
Тишина повисла густая, как смог. Это была настолько гениальная, настолько чудовищная ложь, что у меня перехватило дыхание.
— И что? Что он выяснил? — выдавил я, играя вдоль.
— Ничего. Ты чист. Я зря потратила деньги. Прости, я просто сходила с ума от ревности.
Она подошла и обняла меня, прижалась лицом к груди. Я чувствовал, как бьется ее сердце – часто-часто, как у загнанной птицы. Она боялась. Но не разоблачения измены. Боялась чего-то другого. Я это понял. И это понимание было страшнее всего.
Глава 3. Правда из огня
Я решил копать. Не в отношениях, а в ее работе. В ее цифровом следе. Это было низко, но я был готов на все. Пока она была в душе, я взял ее ноутбук. Пароль она не меняла – дата нашего свадебного путешествия. Предательство начинается с доверия.
Я лихорадочно открывал папки. Эскизы, проекты, счета… И нашел скрытую директорию. Запароленную. Методом тыка (ее любимые сочетания – наш с ней дни рождения) я подобрал код. Внутри не было любовных писем. Там были чертежи. Технические схемы какого-то узла, спецификации, протоколы испытаний. Файлы были подписаны «Проект «Айсберг». И стоял гриф моей собственной компании. «Для служебного пользования. Строго конфиденциально».
У меня закружилась голова. Я работал ведущим инженером в оборонном НИИ. «Айсберг» — наш флагманский проект последних трех лет. Лера знала об этом, но я никогда, НИКОГДА не приносил работу домой и не обсуждал детали. Это было табу.
И тут, как в тумане, я услышал ее шаги. Она вышла из ванной и увидела меня с открытым ноутбуком на коленях. Ее лицо исказилось ужасом.
— Что ты наделал? — ее голос был хриплым.
— Это что, Лера? — мой собственный голос звучал чужим. — Ты… ты что, воровала у меня документы?
Она молчала.
— Кто этот мужчина? Покупатель? Шпион? — я вскочил, и ноутбук с грохотом упал на пол.
— Ты ничего не понимаешь! — вдруг закричала она. — Это не шпионаж! Это… это проверка!
— Какую еще проверку можно устроить, продавая гостайну?!
— Он не покупатель! Он из ФСБ! — выкрикнула она и сразу зажала рот рукой, будто желая вернуть слова обратно.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Звук падающей капли из недозакрученного крана в кухне отдавался в висках пульсацией.
— Что?
Лера медленно опустилась на пол, обхватив колени. Она казалась маленькой и сломанной.
— Они пришли ко мне полгода назад, — начала она монотонно, не глядя на меня. — Этот человек, его зовут Артем. Он показал удостоверение. Сказал, что тебя подозревают в передаче секретной информации. Что есть «улики», но нужна проверка изнутри. Они знали обо мне все. О моей маме, о ее болезни, о твоих родителях… Сказали, если я помогу, если буду сообщать, с кем ты общаешься, что приносишь домой, они тебя «очистят». А если нет… тебя посадят. Надолго. А я останусь одна. Со всеми долгами. Со сломанной жизнью.
Она рыдала, говоря это. Я стоял, не в силах пошевелиться.
— Самолетик… кафе… деньги…
— Это была их схема. Они давали мне деньги на «оплату услуг детектива», чтобы ты, если что, нашел этому объяснение. А самолетик… это была моя глупость. Я записала время встречи, потом испугалась и смяла. Это была паника. Я жила в этой панике полгода! Каждый твой рабочий день был для меня пыткой. А эти файлы… я скачивала их с твоего закрытого рабочего ноутбука, когда ты засыпал. У тебя пароль — имя нашей умершей собаки. Ты слишком доверчивый.
Последние слова прозвучали не как упрек, а как констатация жуткого факта.
Глава 4. Выбор без выбора
Я не спал всю ночь. Лера сидела в гостиной, я – в кабинете. Между нами лежала пропасть, вырытая ложью, страхом и цинизмом людей в погонах.
Предательство ли это было? Да. Она предала мое доверие, она обманывала меня, она воровала. Но она делала это, чтобы… спасти меня? Нашу семью? Или себя? Где грань? Я метался между яростью и жалостью. Я хотел ее трясти и кричать, и хотел обнять и сказать, что все будет хорошо.
Утром, в субботу, раздался звонок в дверь. За дверью стоял Артем, тот самый мужчина. В гражданском.
— Можно войти? Поговорить. На равных.
Я кивнул, он прошел.
Он был спокоен и холоден.
— Ваша жена оказалась на редкость несговорчивой. Шесть месяцев, а по-настоящему полезной информации – ноль. Только поверхностные данные, которые и так были известны. Она вас прикрывала. Мастерски. Мы даже начали подозревать, что она вас предупредила.
Я посмотрел на Леру. Она смотрела в стол.
— Так в чем же дело? Я ничего не передавал и не собирался.
— Мы это уже поняли, — Артем почти улыбнулся. — Наш интерес к вам прекращен. Вы «чисты». Поздравляю.
— И все? Вы запугали мою жену, заставили ее шпионить за мужем, и просто «прекращаете интерес»?
— Мы выполняли свою работу. Вам повезло, что у вас такая преданная жена. Хотя методы ее, конечно, детские. — Он встал. — Совет на будущее, инженер: меняйте пароли. И учитесь замечать, когда ваши близкие в беде. Она полгода жила в аду. А вы так и не увидели.
Он ушел. Мы остались вдвоем в гробовой тишине.
Она первая ее нарушила.
— Прости. Я не прошу прощения за то, что делала. Я бы, наверное, сделала это снова, чтобы они от тебя отстали. Но я прошу прощения за то, что не нашла в себе сил тебе рассказать. За то, что лгала каждый день. За самолетик. За кафе. За то, что сломала нас.
Я подошел к окну. На улице шел дождь. Наш мир, такой прочный и понятный еще вчера, рассыпался, как тот бумажный самолетик, и склеить его было невозможно.
— Любишь ли ты меня еще? — тихо спросила она.
Я обернулся. Видел ее мокрое от слез лицо, глаза, полкие страха и надежды.
— Да, — сказал я честно. — Люблю. Но я не знаю, что нам с этим теперь делать. Доверие – это не клей. Его нельзя намазать на трещину и ждать, что все срастется.
Это была не история о том, как жена изменила мужу с другим мужчиной. Это была история о том, как нас изменил страх. Как система влезла в наш дом и в наши кровати, превратив любовь в инструмент, а доверие – в мишень. И теперь мы стояли посреди руин, которые сами не строили, но в которых почему-то должны были жить дальше.
А бумажный самолетик, тот самый, я мысленно так и не смог выбросить. Он навсегда застрял где-то в груди, острым углом, напоминая, что самые глубокие раны наносят не чужие, а свои. Пытаясь спасти.