Часть 1. Аудит семейных пассивов
Анна всегда рассматривала жизнь как сложную финансовую экосистему. В её профессии — антикризисном управлении и выводе промышленных холдингов из зоны риска — эмоции считались недопустимой роскошью, приводящей к банкротству. Чувства затуманивают рассудок, а цифры всегда предельно честны. Глядя на своего мужа Виктора, Анна в последнее время всё чаще ловила себя на мысли, что этот «актив» становится токсичным.
Виктор работал в одном из главных управлений по эксплуатации магистральных нефтепроводов. Должность звучала солидно, но на деле он был лишь винтиком в огромном механизме, отвечающим за логистику запчастей. Его амбиции давно покрылись пылью, зато самомнение росло пропорционально зарплате жены.
В тот воскресный день они приехали к родителям Виктора. Квартира Галины Ивановны и Бориса Сергеевича напоминала музей советского быта, где каждый предмет охранялся как зеница ока, но при этом хозяева отчаянно пытались демонстрировать современный лоск.
Галина Ивановна, грузная женщина с пышной причёской, которая, казалось, жила своей собственной жизнь, накрывала на стол. Селедка под шубой, нарезка, соленья — стандартный набор, который подавался с помпезностью королевского приёма. За столом уже сидела сестра Виктора, Марина, и её муж Олег. Марина выглядела слегка встревоженной, теребя край скатерти.
— У меня скоро юбилей, шестьдесят лет, — торжественно объявила Галина Ивановна, когда все приступили к горячему. Она обвела присутствующих взглядом императрицы. — Хватит сидеть по квартирам. Я выбрала ресторан. «Империал» на набережной.
Анна едва заметно улыбнулась. «Империал» славился не столько кухней, сколько неоправданно завышенным ценником и лепниной из пенопласта, выкрашенной под золото.
— Отличный выбор, мама, — пробормотал Виктор, не отрываясь от куриной ножки. — Там парковка удобная.
— Я составила список гостей, — продолжала свекровь, доставая из кармана домашнего халата сложенный вчетверо листок. — Пятьдесят человек. Самые близкие, ну и тетя Валя из Саратова с внуками, конечно. Меню я тоже утвердила.
Борис Сергеевич согласно кивал, наливая себе морс. Он давно выбрал тактику невмешательства, которая позволяла ему существовать в тени властной супруги с минимальными потерями для нервной системы.
Галина Ивановна положила листок перед Анной, словно выставляя счёт-фактуру. Взгляд её стал жестким, оценивающим.
— Счёт в ресторане на моём юбилее оплатишь ты, — нагло заявила Ане свекровь.
В комнате повисла та самая плотная тишина, которая обычно предшествует взрыву или обвалу рынка. Марина уронила вилку. Олег закашлялся. Виктор же продолжал жевать, словно ничего экстраординарного не произошло.
Анна медленно отложила приборы. Она не испытывала ни обиды, ни растерянности. Только холодное профессиональное любопытство. Ей стало интересно, насколько глубока кроличья нора человеческой наглости.
— Интересное предложение, — спокойно произнесла Анна, беря листок двумя пальцами, будто это была грязная салфетка. — А почему именно я? У вас есть муж, есть сын, есть дочь.
— Потому что ты зарабатываешь больше всех нас вместе взятых, — отрезала Галина Ивановна, и в её голосе звенела застарелая, плохо скрываемая зависть. — Витенька копит на новую машину, у Мариночки ипотека и дети. А у тебя деньги куры не клюют. Ты же занимаешься этими... как их... рисками. Вот и рискуй ради семьи.
Анна перевела взгляд на мужа. Тот даже не повернул головы.
— Витя, ты считаешь это нормальным? — спросила она, и в её голосе проскользнули смешливые нотки.
— Ань, ну что ты начинаешь? — Виктор поморщился, вытирая губы салфеткой. — Мама хочет праздник. Тебе что, жалко? Ты в прошлом месяце премию получила, я видел выписку.
— Ты видел мою выписку? — Анна рассмеялась. Смех был лёгким, искренним, что совершенно сбило с толку свекровь. Обычно в таких ситуациях невестки либо плачут, либо скандалят.
Часть 2. Дебет и кредит совести
Галина Ивановна насупилась. Смех невестки ей не нравился. В нём не было страха перед авторитетом старших, не было желания угодить.
— Не вижу ничего смешного! — рявкнула свекровь. — Я мать твоего мужа! Я тебя приняла...
— Галина Ивановна, давайте без лирики, — перебила её Анна, всё ещё улыбаясь. — Вы выставляете мне счёт на полмиллиона рублей. Я правильно посчитала навскидку? Аренда зала, банкет, алкоголь, ведущий, торт. Да, где-то полмиллиона.
— Ну и что? Для тебя это не деньги! — фыркнула женщина.
— Мам, это правда перебор, — тихо подала голос Марина. Она выглядела бледной. — Мы с Олегом можем скинуться, тысяч тридцать...
— МОЛЧАТЬ! — гаркнула на неё мать. — Твои тридцать тысяч — это капля в море! Я хочу юбилей, чтобы соседка снизу, Людка, от зависть лопнула. Чтобы всё было по высшему разряду! А платить должна Анна. Это будет её вклад в уважение к семье.
Анна внимательно посмотрела на мужа. Виктор сидел, лениво ковыряя салат. Его совершенно не смущало, что его мать требует деньги у его жены, игнорируя его самого как мужчину и добытчика. Он привык. Анна всегда решала проблемы: покупала путёвки, оплачивала ремонты, закрывала вопросы с врачами. Он просто плыл по течению нефтепровода, наслаждаясь комфортом.
— Витя, то есть ты платить не будешь? — уточнила Анна.
— У меня сейчас нет свободных средств, ты же знаешь, — буркнул он. — И вообще, почему ты устраиваешь допрос? Мать попросила — надо сделать. Мы одна семья.
Глаза Анны сузились, но губы продолжали улыбаться.
— Семья — это когда расходы делятся по возможностям и желанию, а не по принуждению, — сказала она четко. — Я готовила вам подарок, Галина Ивановна.
Свекровь оживилась. Жапу в её глазах можно было рассмотреть без микроскопа.
— Какой? Надеюсь, не мультиварку? У меня их уже три.
— Нет. Я забронировала вам с Борисом Сергеевичем путёвку в санаторий в Кисловодске. Люкс, процедуры, три недели. Полный пансион.
В комнате стало шумно от вздохов. Борис Сергеевич даже приподнялся на стуле, его лицо озарилось надеждой. Он давно мечтал подлечить спину.
— Ну... это неплохо, — протянула Галина Ивановна, стараясь не показать, что довольна. — Но юбилей это не отменяет. Путёвка — это подарок, а ресторан — это обязанность. Так что давай, Анечка, не жадничай. Оплатишь и то, и другое.
Наглость достигла апогея. Анна почувствовала, как внутри неё вместо раздражения разливается ледяное спокойствие. Это было чувство, знакомое ей по работе: момент, когда понимаешь, что спасать предприятие бессмысленно, нужно инициировать процедуру ликивидации.
— НЕТ, — сказала Анна. Слово прозвучало весело и звонко.
— Что «нет»? — не поняла свекровь.
— Я не буду оплачивать ресторан. И санаторий тоже.
— Как это — санаторий тоже? — Галина Ивановна замерла.
— А вот так. Я отменяю бронь. Прямо сейчас, — Анна достала телефон и демонстративно разблокировала экран.
Часть 3. Схлопывание пузыря ожиданий
— Ты не посмеешь! — взвизгнула свекровь. Лицо её пошло красными пятнами. — Это подарок! Дареному коню...
— Дареного коня ещё не привели в стойло, — парировала Анна, нажимая кнопки на экране. — Всё, отмена подтверждена. Деньги вернутся мне на карту в течение трёх дней.
Виктор вскочил со стула. Теперь его равнодушие испарилось.
— Ты что творишь? Мама настроилась! Ты позоришь меня!
— Я позорю? — Анна искренне удивилась, глядя на мужа как на неразумное дитя. — Витя, твоя мать требует от меня полмиллиона, а ты сидишь и жуешь курицу. Кто из нас позорится?
— Ты обязана уважать старших! — закричала Галина Ивановна. — Вон отсюда! Убирайся! Но чтобы деньги завтра были у меня на карте! Иначе... иначе Витя с тобой разведется!
Она посмотрела на сына, ища поддержки. Виктор надулся, как индюк, и принял грозный вид.
— Мама права, Аня. Ты переходишь границы. Или ты оплачиваешь юбилей, как сказала мама, или... мы с тобой серьёзно поговорим о нашем будущем.
Анна встала. Она была спокойна, собрана и, что больше всего бесило присутствующих, весела.
— О, Витя, будущее — это моя специальность. Прогнозирование рисков, помнишь? — она подмигнула Марине, которая сидела, закрыв лицо ладонями от стыда за родственников.
— Спасибо за обед, — бросила Анна, не глядя на свекровь. — Салат был немного пересолен. Как и ваши запросы.
Она вышла из квартиры, слыша за спиной поток возмущенных криков Галины Ивановны и бубнеж Виктора. На душе было удивительно легко. Она села в свою машину, включила любимую музыку и поехала не домой, а в спа-салон. Решение было принято, и оно не подлежало пересмотру.
Вечером и на следующий день телефон разрывался от звонков. Звонил Виктор, звонила свекровь, даже Борис Сергеевич прислал робкую смс с просьбой «не горячиться». Анна не брала трубку. Она занималась своими делами. Виктор ночевал у матери, видимо, разрабатывая стратегию давления.
Через день Виктор всё-таки явился домой. Он ходил по квартире, демонстративно хлопая дверцами шкафов.
— Ты всё ещё можешь всё исправить, — заявил он с порога. — Мама готова простить твою выходку, если ты оплатишь ресторан и добавишь сверху на новое платье. В качестве компенсации морального вреда.
Анна, сидевшая за ноутбуком с чашкой зеленого чая, расхохоталась.
— Витя, ты серьезно? «Компенсация морального вреда»? Твоя мама могла бы работать коллектором, у неё талант.
— Не смей так говорить о ней! — Виктор покраснел от злости. — Значит так. Или ты платишь, или на юбилей можешь не приходить.
— Отличное предложение! — воскликнула Анна. — Я выбираю второй вариант.
Виктор застыл. Он не ожидал, что шантаж не сработает. В его картине мира жена должна была испугаться отлучения от семьи.
— Ты пожалеешь, — процедил он. — Ты останешься одна.
Часть 4. Крах публичного размещения
Юбилей Галины Ивановны состоялся. Но не в «Империале». Денег на ресторан у детей не нашлось. Виктор, привыкший тратить свою зарплату на гаджеты и обслуживание своего авто, оказался совершенно неплатежеспособен. Марина с Олегом, как и обещали, могли выделить лишь крохи. Борис Сергеевич не имел доступа к семейной казне, которую контролировала жена.
Праздник проходил в квартире. В той самой гостиной, где недавно Анне выставили ультиматум.
Стол был сдвинут, стулья собраны по соседям. Вместо изысканных блюд от шеф-повара — те же салаты, только в тазах побольше, да запеченная в духовке свинина, которая слегка подгорела.
Гости — те самые пятьдесят человек, которых утрямбовали в двадцать квадратных метров — сидели плечом к плечу. Было душно, тесно и откровенно скучно. Тетя Валя из Саратова громко жаловалась на духоту и спрашивала, почему не открыли балкон.
— А где же твоя невестка-богачка? — громко спросила соседка Людка, та самая, ради зависти которой всё и затевалось. — Я думала, мы в ресторане гулять будем. Ты же говорила, Анька всё организует.
Галина Ивановна, одетая в люрексное платье, которое ей жало в подмышках, натянуто улыбнулась.
— Анна работает. У неё срочный проект, спасает экономику страны, — язвительно произнесла она. — Да и не ценит она семью. Зазналась. Мы решили по-домашнему, по-душевному. Зачем нам этот пафос?
Виктор сидел мрачнее тучи. Он чувствовал на себе сочувствующие и насмешливые взгляды. Ему казалось, что все знают: его жена послала его мать куда подальше, и он ничего не смог с этим сделать. Его авторитет мужчины таял с каждой минутой, как заливное на жаре.
— Слышала я, что она вам путевку в Кисловодск дарила? — не унималась Людка, накалывая на вилку грибочек. — Когда едете?
Борис Сергеевич грустно вздохнул и опрокинул рюмку водки.
— Никуда мы не едем, Людочка. Не сложилось.
Галина Ивановна метнула на мужа взгляд, способный воспламенить шторы.
— Мы решили деньгами взять! — соврала она. — Купим новый диван.
Марина, сидевшая в углу, покачала головой. Ей было стыдно за этот фарс. Она видела, как мать злится, как брат нервничает, и понимала, что Анна была единственным адекватным человеком в этом безумии. «Надо было бежать отсюда раньше», — подумала она.
К концу вечера, когда гости, утомленные теснотой и духотой, начали расходиться, Галина Ивановна устроила скандал домашним.
— Это вы виноваты! — кричала она на сына и мужа. — Не смогли бабу на место поставить! Опозорили меня перед людьми! Людка теперь год будет языком чесать!
— Мам, ты сама виновата, — тихо сказала Марина.
— ВОН! — заорала мать. — И ты вон! Предатели!
Виктор вылетел из квартиры матери в бешенстве. Вся его злость, накопившаяся за вечер, была направлена на Анну. Это она виновата. Если бы она просто заплатила, он бы сейчас сидел сытый, довольный, гордый, в красивом ресторане, и все бы его хвалили за такую жену. А теперь он чувствовал себя униженным.
Он ехал домой, представляя, как устроит скандал. Как заставит её извиняться. Как объяснит ей, кто в доме хозяин.
Часть 5. Ликвидация токсичного филиала
Виктор открыл дверь своим ключом. Он ожидал увидеть жену, виновато сидящую на диване, или, возможно, спящую, чтобы избежать разговора. Он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы с порога обрушить на неё своё негодование.
Но в квартире было подозрительно просторно.
В прихожей не было её пальто. На полке отсутствовала её обувь.
Он прошел в спальню. Шкафы были открыты и пусты. Ни платьев, ни костюмов, ни даже её любимого пледа. Исчезли её ноутбук, её книги, её косметика из ванной. Словно её здесь никогда и не было.
На кухонном столе, идеально чистом, лежал одинокий белый конверт. Рядом стояла кружка с надписью «BOSS», которую он дарил ей шутки ради.
Виктор дрожащими руками открыл конверт. Внутри лежали документы. Заявление о расторжении брака. И записка.
Он развернул листок. Почерк Анны был ровным, уверенным, летящим:
«Витя,
Я провела финальный аудит нашего брака. Вынуждена сообщить, что проект признан убыточным и не имеющим перспектив развития. Содержание такого пассива, как ты, и обслуживание амбиций твоей матери превышает все допустимые лимиты рисков.
На квартиру не претендуй — она куплена до брака, документы у моего юриста. Тебе даётся 24 часа, чтобы вывезти свои вещи. Замки сменят завтра вечером.
P.S. Кстати, счёт за этот месяц по коммуналке и интернету я оставила на тумбочке. Оплатишь ты. Это твой вклад в семейный бюджет.
С уважением, Анна.»
Виктор опустился на стул. Он перечитывал записку снова и снова, не в силах поверить. Она ушла. Она действительно ушла. И не просто ушла, а выставила его из его же (как он привык считать) зоны комфорта.
Телефон в кармане завибрировал. Звонила мама.
— Витя! Ты добрался? Скажи этой своей, что я жду извинений! И пусть вернёт деньги за путевку, я нашла диван!
Виктор слушал визгливый голос матери и вдруг начал смеяться. Это был нервный, истеричный смех человека, который понял, что остался у разбитого корыта.
— Мама, — прохрипел он. — Она ушла. И меня выгнала.
— Как выгнала? — опешила Галина Ивановна. — Из её же квартиры? Да какое она имеет право! Мы её засудим! Мы...
— Мама, заткнись, — впервые в жизни сказал Виктор и нажал кнопку отбоя.
Он посмотрел на пустую кухню. Его охватил страх. Настоящий, липкий страх будущего. Он привык жить за спиной сильной женщины. Сначала мамы, потом Анны. А теперь Анна исчезла, оставив его наедине с мамой и его крошечной зарплатой, которой не хватит даже на аренду приличной студии.
В этот момент на телефон пришло сообщение. От Марины.
«Аня написала мне. Она улетает в отпуск. Одна. Я рада за неё, Вить. Честно. И за себя рада — я тоже послала маму с её закидонами. Держись там. Или взрослей.»
Виктор швырнул телефон на стол. Он был один. Наказан собственной глупостью, жадностью и трусостью. А где-то далеко, в бизнес-зале аэропорта, Анна пила шампанское и смеялась, глядя на табло вылетов. Её жизнь только начиналась, и в этой новой жизни не было места плохим инвестициям.
Счёт был оплачен. Полностью. Но не деньгами, а свободой.
Автор: Елена Стриж ©
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»