Часть 1. Полировка пустоты
Воздух в квартире был густым от запаха шеллака и старого бархата. Этот аромат, сладковатый и тяжелый, пропитал даже шторы, оседал на языке горьким привкусом. Тарас стоял над разобранным механизмом — редкий автоматон девятнадцатого века, механическая птица в золочёной клетке. Его пинцет завис над крошечной пружиной. Он не обернулся, когда входная дверь щелкнула, впуская в стерильный мир искусства запах сырой земли и озона.
Светлана сняла тяжелые ботинки, стараясь не наследить. Её пальцы, въевшиеся в кожу пятна от торфа и реагентов, контрастировали с хирургической чистотой прихожей. Она работала ведущим технологом по созданию субстратов для аэропоники. Грязь, биогумус, сложные смеси для вертикальных ферм — это было её царство. Царство, которое позволяло Тарасу играть в великого реставратора.
— Ты опять принесла этот запах, — произнёс муж, не поднимая головы от линзы окуляра. — Я же просил оставлять рабочую одежду в гараже. Шеллак очень чувствителен к влажности, которую ты тащишь с собой.
— Я была в лаборатории, Тарас. Мы получили грант на разработку грунта для марсианской программы, — тихо ответила Светлана, проходя на кухню. Ей хотелось поделиться радостью, но слова застряли в горле, наткнувшись на его равнодушную спину.
— Марс, — фыркнул он, аккуратно проворачивая шестеренку. — Ты возишься в навозе, Света. Называй вещи своими именами. А у меня, между прочим, решающий этап. Мама договорилась о встрече с владельцем помещения на Кузнецком. Там будет моя мастерская. Галерея механических чудес.
Книги автора на ЛитРес
Светлана открыла кран, смывая с рук невидимую пыль. Вода шумела, заглушая нарастающее раздражение.
— А аренда? — спросила она, вытирая руки. — Мы едва закрыли кредит за твои инструменты из Швейцарии.
Тарас отложил пинцет и, наконец, соизволил повернуться. Его лицо, холеное, с тонкой бородкой, выражало снисходительную усталость гения, вынужденного объяснять прописные истины черни.
— Деньги — это энергия, Света. Они приходят под масштаб личности. Мама считает, что ты могла бы внести свой вклад, если бы перестала держаться за тот участок в пригороде. Зачем он тебе? Там одни сорняки.
— Это память о бабушке. И там мои экспериментальные теплицы.
— Эксперименты с навозом можно проводить и на балконе, — Тарас скривил губы. — Ты не понимаешь. Я восстанавливаю историю. Я возвращаю жизнь шедеврам. А ты... Ты просто смешиваешь грязь. Кстати, отец звонил. Опять жаловался на маму. Скажи ему, чтобы не отвлекал меня своим нытьем.
Светлана промолчала. Она знала, почему звонил Виктор. Свекор, бывший главный инженер завода, теперь доживал век в тени своей властной супруги Регины Аркадьевны, матери Тараса. Виктор был единственным в той семье, кто понимал Светлану. Он часто приезжал к ней на участок, помогал собирать каркасы для теплиц, и там, среди запаха томатов и базилика, он оживал.
— Я заеду к нему завтра, — сказала Светлана.
— Как хочешь. Только денег ему не давай, он все равно потратит на ерунду вроде рыболовных снастей. И подумай насчет участка. Мне нужен первый взнос к пятнице.
Часть 2. Династия потребителей
Регина Аркадьевна вошла в квартиру не как гость, а как председатель ревизионной комиссии. Её шляпа с вуалью напоминала абажур викторианской эпохи, а трость с серебряным набалдашником стучала по паркету, словно отсчитывая секунды до приговора.
— Тарас, мальчик мой, свет падает неправильно, — заявила она с порога, игнорируя приветствие Светланы. — Для такой тонкой работы нужен северный свет.
— Мама, я как раз говорил Свете, что нам нужно расширяться, — Тарас тут же преобразился. Из надменного сноба он превратился в почтительного пажа.
Они сели пить чай. Светлана разливала кипяток в тонкий фарфор, чувствуя себя официанткой на чужом банкете.
— Светлана, милая, — начала свекровь, отправляя в рот маленькое пирожное. — Мы с Тарасом всё обсудили. Твоя карьера... гм... агронома, бесспорно, похвальна для сельской местности. Но мы живем в столице. Тарасу нужен статус. Галерея — это его будущее. А твой участок... Он ведь просто простаивает.
— Там научная база, Регина Аркадьевна, — сдержанно возразила Светлана. — Там растут редкие виды, требующие особых условий.
— Ерунда! — махнула рукой свекровь. — В супермаркете полно редких видов. А вот шанс войти в элиту реставраторов выпадает раз в жизни. Или ты хочешь, чтобы Тарас повторил судьбу твоего первого мужа? Того неудачника, который сбежал, не выдержав ответственности?
Светлана замерла. Чайник в её руке качнулся, и капля кипятка упала на скатерть.
— Не смейте, — тихо произнесла она.
— Что «не смейте»? — тут же вступил Тарас. — Мама правду говорит. Ты вечно притягиваешь к себе проблемы. Он сбежал, оставив тебя с долгами, а я тебя подобрал, дал фамилию, ввёл в приличное общество. И где благодарность?
— Благодарность? — Светлана посмотрела на мужа. — Я оплачиваю эту квартиру. Я оплачиваю твои материалы. Я оплачиваю лечение твоего отца, о котором вы оба забыли.
— Не передергивай! — голос Тараса стал жестким. — Это временно. Как только я откроюсь, деньги потекут рекой. А пока... Твоя мать, кстати, собиралась зайти? Надеюсь, она не притащит опять свои пыльные фолианты? От неё вечно пахнет старой бумагой и нафталином.
— Моя мама придет поздравить нас с годовщиной, о которой ты, конечно, забыл, — отчеканила Светлана.
— Годовщины — это мещанство, — фыркнула Регина Аркадьевна. — Лучшим подарком мужу была бы продажа земли. Эгоизм тебе не к лицу, деточка.
Светлана почувствовала, как холод расползается по жилам. Это был не страх. Это была ясность. Кристальная, злая ясность. Она смотрела на этих двух людей, считающих себя аристократами духа, и видела лишь паразитов, присосавшихся к её шее.
Часть 3. Картография предательства
Звонок в дверь прозвучал как гонг перед боем. На пороге стояла Валентина Петровна, мама Светланы. В руках она держала объемный сверток, перевязанный простой бечевкой. Она работала в городском архиве карт и планов, была тихой, интеллигентной женщиной, которая всегда старалась сгладить углы.
— Здравствуйте, — Валентина Петровна улыбнулась, но улыбка вышла робкой. Она чувствовала враждебность, исходившую от накрытого стола.
— Явились, — буркнул Тарас, не вставая. — Ну, проходите, раз пришли. Обувь только протрите лучше, у нас паркет.
— Тарас! — одернула его Светлана, помогая матери раздеться.
— Ничего, дочка, ничего, — зашептала мать. — Я вот... подарок принесла. Вы же пять лет вместе. Деревянная свадьба, кажется?
Они прошли в гостиную. Валентина Петровна положила сверток на край стола и начала разворачивать бумагу. Внутри оказалась старинная, в деревянной раме под стеклом, карта губернии середины девятнадцатого века. Редкая вещь, которую она, вероятно, реставрировала сама по ночам.
— Вот, — гордо сказала она. — Это оригинал 1856 года. Тарас, ты же любишь старину. Тут даже отмечены старые мануфактуры...
Тарас бросил беглый взгляд на карту и скривился, словно увидел дохлую крысу.
— Валентина Петровна, вы серьезно? — протянул он с издевкой. — Это же мусор. Типографская дешевка. Я работаю с уникальными механизмами, а не с макулатурой, которую списывают из библиотек.
— Но это не списанное... Я выкупила её на аукционе... — голос Валентины Петровны дрогнул. — Я копила полгода...
— Лучше бы вы эти деньги дочери отдали, чтобы она нормальную стрижку сделала, — вмешалась Регина Аркадьевна, поправляя кружево на манжете. — У вашей семьи совершенно нет вкуса. Ни в одежде, ни в подарках. Генетическая нищета.
Тарас хохотнул, поддерживая мать.
— Да уж, макулатура. Уберите это со стола, тут крошки от круассанов дороже стоят, чем ваша карта.
Валентина Петровна побледнела. Её руки затряслись, она начала суетливо заворачивать карту обратно, бумага рвалась, бечевка путалась.
— Простите... Я сейчас уйду... Простите...
Светлана увидела слезу, скатившуюся по щеке матери. Увидела ухмылку Тараса. Увидела равнодушное лицо свекрови. И в этот момент предохранитель выбило.
Часть 4. Резонанс
Светлана не заплакала. Она не убежала в ванную. Она начала смеяться. Смех был сухим, лающим, страшным. Тарас и Регина Аркадьевна умолкли, глядя на неё с недоумением.
— Генетическая нищета? — переспросила Светлана, резко прекратив смеяться. Её голос не дрожал, он вибрировал на низкой частоте, от которой дребезжали кофейные ложечки. — Генетическая нищета?!
— Света, успокойся, ты ведешь себя как истеричка, — нахмурился Тарас.
— МОЛЧАТЬ! — рявкнула Светлана так, что Тарас вжался в спинку стула. Это был не крик отчаяния, это был приказ.
Она подошла к столу, схватила чашку с недопитым чаем Регины Аркадьевны и одним движением выплеснула содержимое прямо на чертежи Тараса, разложенные рядом.
— Ты что творишь?! — взвизгнул он, вскакивая. — Это чертежи семнадцатого века!
— Это копии! — Светлана схватила стопку бумаг и швырнула их в лицо мужу. Листы разлетелись белыми птицами. — Ты ничего не создаешь, Тарас. Ты паразит! Ты живешь в мире иллюзий, который оплачиваю Я!
Она ходила по комнате не хаотично, а с пугающей точностью. Она сбрасывала с полок его инструменты — дорогие, швейцарские, купленные на её премии. Звон металла о паркет звучал музыкой возмездия.
— Ты хотел денег? Ты хотел продать землю? — Светлана наступала на него, заставляя пятиться к стене. Её лицо было искажено гневом, но глаза оставались ледяными. — А ты знаешь, кто владелец того здания на Кузнецком, где ты мечтал открыть свою жалкую лавочку?
— Причем тут это... — пробормотал Тарас, ошеломленный напором.
— ПРИТОМ! — она схватила со стола дорогую вазу и с силой опустила её на пол. Осколки брызнули во все стороны. Регина Аркадьевна взвизгнула, поджав ноги.
— Компания «Агро-Био-Тех». Тебе это о чем-то говорит, гений? Нет? Потому что ты никогда не интересовался моей работой! — Светлана кричала, и каждое слово было ударом хлыста. — Я — соучредитель! Мои патенты на субстраты кормят половину тепличных комплексов страны! Здание принадлежит нашему холдингу! И знаешь, что? Я видела твою заявку. И я лично поставила на ней резолюцию: ОТКАЗАТЬ.
Тарас побледнел так, что стал похож на свои гипсовые заготовки.
— Ты... ты лжешь...
— Я лгу? — Светлана пнула ногой коробку с деталями, и по полу раскатились сотни винтиков. — Я два года терпела твое нытье про "тонкую душевную организацию". Я терпела твою мать, которая считает меня прислугой. Я терпела, что вы вытираете ноги о моих родителей. НО СЕГОДНЯ ВЫ ПЕРЕШЛИ ЧЕРТУ!
Она подлетела к шкафу, рванула дверцу и начала выбрасывать вещи Тараса прямо на пол. Рубашки, брюки, его драгоценные шелковые шарфы.
— ВОН! — заорала она, указывая на дверь. — УБИРАЙТЕСЬ ОБА! СЕЙЧАС ЖЕ!
— Светочка, но как же... Мы же семья... — заблеяла Регина Аркадьевна, теряя весь свой лоск. — Куда мы пойдем на ночь глядя?
— В музей! — рявкнула Светлана. — Или на помойку! Туда, где место вашему снобизму! У вас есть десять минут. Если вы не исчезнете, я вызываю службу охраны нашего холдинга, и вас вышвырнут как бродяг. И поверь, Тарас, у меня хватит связей, чтобы ты в этом городе не смог отреставрировать даже табуретку!
Тарас смотрел на жену и видел перед собой не "серую мышь" в грязных ботинках, а фурию, способную сжечь Рим. В её истерике не было слабости. В ней была сила, которую он проглядел. Впервые в жизни он почувствовал настоящий, липкий страх. Он понял, что это не просто скандал. Это конец.
— Мама, собирайся, — хрипло сказал он. — Она сумасшедшая. Она это сделает.
Часть 5. Эпилог в тонах охры
Прошло три месяца.
Огромный лофт на Кузнецком мосту заливал солнечный свет. Здесь пахло не пылью и старым лаком, а свежей зеленью, кофе и дорогим деревом. Это был флагманский офис и шоу-рум компании «Агро-Био-Тех».
Светлана сидела в кресле руководителя, просматривая отчеты. Она коротко постриглась, сменила мешковатые джинсы на элегантный деловой костюм цвета глубокого индиго.
Дверь открылась, и вошел Виктор, отец Тараса. Он выглядел помолодевшим лет на десять. Исчезла сутулость, в глазах появился блеск. Он нес в руках искусно вырезанную деревянную подставку для планшета.
— Светик, смотри, что получилось. Я использовал ту древесину, орех, пропитал маслом, как ты советовала.
— Потрясающе, Виктор Петрович, — улыбнулась Светлана, искренне любуясь работой. — Мы запустим эту серию аксессуаров для наших эко-офисов. У вас золотые руки.
Виктор смущенно улыбнулся.
— Спасибо тебе. Если бы ты меня не перевезла в тот гостевой дом при лаборатории, я бы так и сгнил на диване под ворчание Регины.
— Как они? — спросила Светлана, не отрываясь от бумаг.
— Плохо, — вздохнул Виктор, но в голосе не было жалости. — Живут в однушке Регины. Тесно. Тарас пытается найти заказы, но... слухи в нашей среде распространяются быстро. После того как ты заблокировала ему доступ к аукционам через своих партнеров, с ним никто не хочет связываться. Он теперь чинит часы в переходе, кажется. Или музыкальные шкатулки для туристов. Злится. Винит во всем тебя, конечно.
— Пусть винит, — равнодушно ответила Светлана. — Главное, чтобы не приближались.
— Мама твоя звонила, — продолжил Виктор. — Сказала, что нашла редкую гравюру с планом оранжереи 18-го века. Хочет подарить тебе в кабинет.
— Пусть привозит, — Светлана отложила планшет. — Мы теперь ценим историю. Настоящую историю, а не лакированную подделку.
Она подошла к окну. Внизу кипела жизнь большого города. Где-то там, в суете, Тарас пытался продать свое раздутое эго по уцененной стоимости. А здесь, наверху, Светлана строила мир, где ценностью был результат, а не поза.
Она вспомнила тот вечер, его растерянное лицо, когда она орала на него, круша его мирок. Это была лучшая презентация в её жизни. Гнев — отличное топливо, если знать, в какой двигатель его залить.
— Чай будем пить? — спросил Виктор. — Я принес булочки с корицей.
— Будем, — кивнула она. — Теперь у нас много времени. И никто не скажет, что мы неправильно держим чашку.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ