Часть 1. Чужая добыча
— Успокойся! К моим деньгам отношения не имеешь! Поняла? — рявкнул муж на Светлану, и та перешла к плану «Б».
Она не заплакала. Слёзы для женщины её склада — инструмент слишком тонкий, требующий зрителя, который способен к сочувствию, а Тарас в последние недели напоминал глухой бетонный блок. Светлана лишь сильнее сжала губы, превратив их в узкую, бескровную полоску, и опустила взгляд на старый, потёртый паркет дядиной квартиры.
План «А» — прямой шантаж угрозой развода — провалился с треском минуту назад. Тарас не испугался. Он просто оскалился, как дворовый пёс, у которого пытаются отобрать кость. Это было странно. Раньше он всегда тушевался, стоило ей начать собирать вещи.
Светлана медленно выдохнула, успокаивая сердцебиение. В голове, словно на табло калькулятора, горели цифры. Шесть миллионов. Именно столько, по данным её сестры Лены, стоила земля деда Тараса под застройку коттеджного посёлка. Деньги упали на счёт мужа три дня назад. И он молчал.
— Ты эгоист, Тарас, — произнесла она тихо, меняя тональность. Голос стал холодным, рассудительным. — Мы семья. У нас общие цели. А ты ведёшь себя как крыса, спрятавшая сухарь.
Книги автора на ЛитРес
Тарас стоял у окна, спиной к ней. Его широкие плечи, обтянутые простой футболкой, напряглись. Он работал прорабом на стройке, и руки у него были тяжёлые, мозолистые. Он ненавидел этот разговор.
— Это наследство, Света. Это не совместно нажитое. Я сказал: вопрос закрыт. Деньги пойдут туда, куда я решил.
— На что? — Она сделала шаг вперёд. — На твои игрушки? На очередную машину, которую ты будешь чинить в гараже? Или, может, ты решил спонсировать дядю Пашу?
При упоминании дяди Тарас резко развернулся.
— Дядю не трогай. Он третий год в окопах. Мы живём в его квартире бесплатно, пока ты свою сдаёшь и копишь «на булавки». Имей совесть.
— Совесть хлеб не купит! — парировала Светлана. — У Лены ипотека горит. Маме операция на глаза нужна, нормальная, а не по квоте через три года. Ты мог бы помочь! Мы же приняли тебя как родного!
— Я заметил, — буркнул Тарас. — Особенно когда я вам ремонт на даче всё лето делал, меня очень «как родного» принимали. Даже спасибо не сказали, только ныли, что плитка не того оттенка.
Светлана поняла: лобовая атака захлебнулась. Муж забаррикадировался в своей жадности. Значит, нужно действовать хитростью. План «Б» заключался в массированной психологической обработке с привлечением тяжелой артиллерии. Тарас упрям, но он не выдержит давления со всех сторон. Он всегда ломался, когда чувствовал себя виноватым перед «семьёй».
Она взяла со стола телефон, демонстративно проверила время и вышла из кухни, напоследок бросив:
— Разговор не окончен.
Тарас остался один. Кухня дяди Паши была пропитана запахом старого табака и одиночества, несмотря на все попытки Светланы навести здесь «уют» с помощью дешёвых пластиковых салфеток. Он посмотрел на свои руки. Тряслись. Не от страха — от злости. Она даже не спросила, как прошла сделка. Она не спросила, что он чувствует, продавая землю, где вырос. Ей нужны были только цифры.
Часть 2. Метастазы жадности
Светлана сидела в спальне и строчила сообщения. Семейный чат «Деловые» (без Тараса, разумеется) разрывался.
Лена: «Ну что? Он раскололся?»
Светлана: «Нет. Встал в позу. Говорит, его деньги. Кричал».
Мама (Галина Петровна): «Кошмар какой. Девочки, это уже ни в какие ворота. Шесть миллионов! Это же шанс для всех нас вылезти из ямы. Леночке машину обновить надо, она на своей развалюхе боится детей возить. А у меня зубы... Света, ты должна быть жестче».
Лена: «Может, припугнуть, что ты уйдёшь к маме?»
Светлана: «Пробовала. Не работает. Он какой-то бешеный стал. Надо давить на жалость. И на его мамашу».
План созрел мгновенно. Жадность Светланы была не просто пороком, она была вирусной инфекцией, которая давно поразила всех женщин в её семье. Они искренне верили, что мужчина — это ресурс. Если ресурс не даёт отдачу, его нужно трясти, как старую яблоню.
Вечером Светлана сменила гнев на милость. Она приготовила ужин — жареную картошку с грибами, которую Тарас любил. Встретила его в домашнем халате, без косметики, с выражением вселенской скорби на лице.
— Тарас, — начала она, когда он сел за стол. — Я тут подумала... Может, ты и прав. Нельзя требовать. Просто... мне так страшно.
Тарас насторожился, вилка замерла на полпути ко рту.
— Чего тебе страшно?
— За будущее. Вот у дяди Паши детей нет, он один. А мы? Живём в чужой квартире. Твоя мама, Нина Андреевна, тоже не моложе становится. А вдруг ей уход понадобится? На какие шиши? Я просто думала, что если мы возьмём эти деньги, вложим в квартиру побольше, то сможем забрать твою маму к себе, если что...
Тарас медленно положил вилку. Враньё было настолько густым, что его можно было резать ножом. Светлана терпеть не могла его мать. Нину Андреевну она называла «эта блаженная» за то, что та работала медсестрой за копейки и кормила бездомных котов. Идея жить вместе со свекровью была для Светланы ночным кошмаром.
— Ты хочешь забрать мою маму к нам? — переспросил Тарас с жутковатым спокойствием.
— Ну конечно! — Светлана захлопала ресницами. — Мы же семья. Я о ней забочусь. А ты сразу «мои деньги, мои деньги»...
— Света, — Тарас наклонился вперёд. — Мама в прошлом месяце просила тебя купить ей лекарства, пока я был на объекте. Ты сказала, что у тебя нет времени. А потом я нашел чек из салона красоты на ту же дату и сумму.
Светлана покраснела пятнами.
— Ты шпионишь за мной?!
— Нет. Ты оставила чек в кармане джинсов, которые бросила в стирку. Я проверял карманы. Не ври мне про заботу о матери. Тебе нужны деньги, чтобы закрыть кредитку Лены и купить шубу, о которой ты жужжишь полгода.
Светлана швырнула салфетку на стол.
— Да пошёл ты! Кредитка Лены — это святое, она мне помогала! Жмот! У тебя миллионы лежат, а мы должны копейки считать?!
— НЕТ! — рявкнул Тарас так. — Это не «мы» считаем копейки! Это ТЫ тратишь больше, чем мы зарабатываем!
Светлана поняла, что снова промахнулась. Нужна была тяжёлая артиллерия. Нужно было звать мать.
Часть 3. Миротворческая миссия
Галина Петровна прибыла через два дня, в субботу. Она вошла в квартиру дяди Паши как хозяйка, морща нос от запаха старой мебели.
— Ох, Тарасик, ну и берлога тут у вас, — пропела она, проходя в кухню. — Когда уже своё гнёздышко совьёте?
Тарас сидел за ноутбуком, просматривая какие-то сметы. Приход тещи был ожидаем, как дождь осенью. Он закрыл крышку ноутбука.
— Здравствуйте, Галина Петровна. Чай будете?
— Буду, буду. И разговор будет. Серьёзный.
Они сели за стол. Светлана пристроилась рядом с матерью, как адъютант при генерале. Галина Петровна сложила пухлые руки на столешнице.
— Тарас, я всё знаю. Света мне рассказала, как ты её обижаешь. Кричишь, куском хлеба попрекаешь.
— Я не попрекаю. Я просто не даю ей доступ к наследству.
— Вот именно! — Галина Петровна воздела палец к потолку. — Семья — это общий котел. Вот смотри. У Леночки муж — непутёвый, ты знаешь. А у тебя сейчас есть возможность стать главой клана! Помочь своим женщинам. Мы присмотрели вариант. Двушка в центре, как раз хватит, если добавить наши сбережения. Оформим на Свету, чтоб налоги меньше были, у неё льгота какая-то там...
— На Свету? — Тарас усмехнулся. Усмешка вышла кривой, почти злой.
— Конечно. Ты же мужчина, ты работаешь, тебе некогда по МФЦ бегать. А мы всё устроим. И маму твою, Нину, не забудем. Купим ей... ну, телевизор новый. Большой.
Тарас слушал их и чувствовал, как внутри закипает тёмная, густая лава. Они уже всё поделили. Они уже мысленно жили в новой квартире, ездили на новой машине Лены, а его мать... телевизор.
— А если я скажу нет? — тихо спросил он.
Галина Петровна изменилась в лице. Маска доброй тётушки сползла, обнажив хищную торговку.
— Ты не скажешь нет. Иначе какой ты мужик? Ты живёшь с моей дочерью, тратишь её молодость. Ты обязан обеспечить ей комфорт. А если будешь жадничать... Знаешь, Тарас, у Светы есть поклонники. Посолиднее тебя. Мы терпели твой характер, потому что думали — ты надёжный. А ты оказался куркулём.
— Мама права, — поддакнула Светлана, чувствуя поддержку. — Либо ты вкладываешься в семью, либо мы делаем выводы.
В этот момент зазвонил телефон Тараса. На экране высветилось: «Мама». Он сбросил вызов. Сейчас он не мог говорить с ней спокойным голосом, а пугать её не хотел.
— Выводы я уже сделал, — сказал Тарас. — УБИРАЙТЕСЬ. Обе.
— Что?! — Галина Петровна задохнулась. — Ты гонишь мать жены?! Из квартиры?! Да дядя Паша узнает, какая ты свинья, он тебя сам выгонит!
— Дядя Паша, — Тарас встал, и стул с грохотом отлетел назад, — знает про вас всё. Я ему рассказывал. И про кредиты Лены, и про то, как вы пытались его коллекционные монеты продать, пока он в госпитале лежал в прошлом году. Помните? Вы думали, он не заметит?
Светлана побледнела.
— Ты... ты сказал ему?
— Конечно. Я не крыса, Света. Я просто умею ждать.
Галина Петровна поднялась, её лицо пошло красными пятнами.
— Идиот! Мы хотели по-хорошему! Ну погоди... Света, собирайся. Мы едем к нам. Пусть посидит тут один, погниет в этой дыре со своими миллионами! Приползёт ещё!
Но Светлана не сдвинулась с места. Её глаза лихорадочно блестели. Жадность боролась со страхом, и жадность побеждала. Она верила в план «Б». Муж просто истерит, сейчас он успокоится и отдаст деньги, лишь бы его не бросили.
— Мама, иди, — сказала Светлана. — Я останусь. Мы с мужем сами договорим.
Тёща ушла, хлопнув дверью. В прихожей повис запах её тяжёлых духов.
Часть 4. План «Б» и его крах
— Ты блефуешь, — сказала Светлана, когда они остались одни. — Ты никому ничего не рассказывал. Ты слишком труслив для конфликтов.
Она подошла к комоду, где Тарас хранил документы. Резким движением выдвинула ящик.
— Где деньги, Тарас? На каком счёте? Сбер? ВТБ?
— Не лезь туда, — предупредил он. Голос звучал глухо, как из бочки.
— Я жена! Я имею право! — Она начала вышвыривать бумаги на пол. Паспорт, старые квитанции, гарантийные талоны. — Ты думаешь, я не найду? Ты думаешь, я позволю тебе спустить всё на какую-нибудь ерунду? Я уже договорилась с риэлтором! Завтра задаток вносить!
Светлана повернулась к нему, держа в руках папку. Наглость в её глазах смешалась с безумием.
— Если ты сейчас же не переведёшь мне половину, я напишу заявление. Скажу, что ты меня бил. Синяк я себе сделаю быстро. Тебя посадят, или уволят, но жизнь я тебе испорчу.
Это был тот самый момент. Момент, когда человек напротив перестаёт быть близким и становится врагом. Окончательным. Бесповоротным. Тарас смотрел на женщину, с которой прожил пять лет, и видел только чёрную дыру, всасывающую всё вокруг.
— Ты правда это сделаешь? — спросил он.
— Легко, — усмехнулась Светлана. — Ты же меня знаешь. Я своего не упущу. План «Б», Тарасик. Принуждение к миру.
Она швырнула папку в него. Пластиковый уголок больно ударил его по щеке.
— Переводи деньги! Сейчас же! Или я начинаю кричать!
Тарас замер. Боль на щеке стала спусковым крючком. Механизм, который сдерживал его долгие годы — воспитание, терпение, надежда «сохранить семью» — разлетелся вдребезги. Внутри не осталось ничего, кроме первобытной, дикой злобы. Но это была не та «злоба», о которой пишут в романах. Это была злость загнанного зверя, который понял, что клетка открыта.
Часть 5. Взрыв сверхновой
Тарас начал смеяться. Сначала тихо, потом громче. Этот смех был страшным, лающим, он рвал горло. Светлана отступила на шаг, её уверенность дала трещину.
— Ты чего? — спросила она.
— Денег хочешь? — прохрипел Тарас. Лицо его перекосило. — Денег?!
Он схватил со стола тяжёлую керамическую кружку — подарок Светланы на 23 февраля с надписью «Моему защитнику» — и со всего размаху швырнул её в стену. Кружка разлетелась на сотни осколков. Осколки брызнули во все стороны, один царапнул Светлану по ноге, но она даже не пискнула, парализованная ужасом.
— А НЕТ ДЕНЕГ! — заорал Тарас так, что у него вздулись вены на шее. Он схватил стул и ударил им об пол, ножка хрустнула. — НЕТУ! СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ПАРАЗИТКА?!
Он ходил по кухне, хватая вещи и швыряя их. Банка с кофе полетела в раковину. Сахарница разбилась о холодильник. Это была истерика, граничащая с безумием. Он не бил её, он уничтожал всё вокруг, показывая, что границ больше нет.
— Тарас, успокойся! Ты псих! — взвизгнула Светлана, прижимаясь к подоконнику.
— ДА, Я ПСИХ! — Он подскочил к ней, глядя прямо в глаза. Его зрачки были расширены. — Я псих, который пять лет кормил тебя, твою сестру и твою ненасытную мамашу! Я терпел ваши насмешки! Я молчал, когда вы называли маму нищебродкой! НО СЕГОДНЯ ВСЁ КОНЧИЛОСЬ!
Он развернулся и пнул ящик с инструментами. Грохот был оглушительный.
— Ты хотела знать, где деньги? Я их потратил! Вчера! Все до копейки!
— Как... потратил? — прошептала Светлана. — На что?
Тарас тяжело дышал, его грудь ходила ходуном. Он оскалился в жуткой улыбке.
— Я купил дом. В Краснодарском крае. Маленький домик с садом. Для мамы. И оформил дарственную СРАЗУ ЖЕ. Ты к нему не имеешь отношения! НИКТО не имеет!
Кровь отлила от лица Светланы.
— Ты... ты отдал всё ей? А мы? А я?
— А ты идёшь вон, — сказал Тарас уже тише, но от этого тона кровь стыла в жилах. — Вон из моей жизни.
— Ты не можешь меня выгнать! Я прописана... то есть, я живу здесь! Дядя Паша...
— ТВОЮ МАТЬ! — снова взревел Тарас, хватая телефон. — Дядя Паша?! Смотри!
Он ткнул ей экраном в лицо. Там было сообщение в мессенджере.
«Тарас, меня комиссовали по ранению. Еду домой. Буду завтра к обеду. Сделай так, чтобы твоей грымзы духу там не было. Я хочу тишины. Ключи у соседа забери запасные, замки смени».
Светлана читала сообщение, и буквы прыгали перед глазами. Комиссован. Завтра. Замки смени.
— Он возвращается, — сказал Тарас злорадно. — И он ненавидит тебя, Света. Он терпел тебя только ради меня. А теперь я сказал ему, что мы разводимся. Знаешь, что он ответил? «Слава Богу».
Светлана стояла, раздавленная. План «А» провалился. План «Б» обернулся катастрофой. Квартиры нет. Денег нет. Муж не просто уходит, он вышвыривает её, как мусор.
— У тебя час, — сказал Тарас, глядя на часы. — Чтобы собрать свои тряпки. Если через час ты будешь здесь, я выкину твои вещи в окно. И мне плевать, что скажут люди. Иди к маме. Иди к Лене. Пусть они тебе покупают квартиры и машины.
— Тарас, давай поговорим... — заныла она, пытаясь включить «жертву».
— ЗАТКНИСЬ! — крикнул он так, что она подпрыгнула. — Я сказал — собирай вещи! БЕГОМ!
Он схватил с полки вазу — дешёвую, уродливую вазу, которую подарила её мать, — и с наслаждением разжал пальцы. Ваза ударилась об пол и разлетелась на куски.
Светлана побежала в спальню. Она хватала чемоданы, сбрасывала туда платья, косметику, обувь. Руки тряслись. Она слышала, как на кухне Тарас продолжает крушить их «совместный уют». Звук бьющегося стекла подгонял её лучше любого кнута. Она никогда не видела его таким. Она думала, он мягкий хлеб, а он оказался динамитом.
Через сорок минут она стояла у подъезда с двумя чемоданами и пакетом. Тарас даже не вышел её проводить. Дверь за ней захлопнулась, и она услышала, как лязгнул замок.
Она достала телефон.
«Мам... я еду к тебе».
«К нам? Света, у нас Лена с детьми ночует, места нет. А что с деньгами? Тарас дал?»
«Нет. Денег нет. Он купил дом матери. А меня выгнал. Дядя Паша возвращается».
Пауза длилась минуту. Потом пришёл ответ:
«Ну ты и дура, Света. Упустить такого мужика, пока он был с деньгами. Сама разбирайся, нам сейчас не до тебя».
Светлана опустила руку с телефоном. Начал накрапывать мелкий, противный дождь, но ей было всё равно. Она стояла одна посреди двора, и жадность, её верная подруга, теперь грызла её изнутри, острая и безжалостная.
В квартире сверху, на третьем этаже, открылось окно. Высунулся Тарас. Он уже не кричал. Он просто смотрел на неё сверху вниз. Потом плюнул — смачно, далеко, прямо в сторону её чемоданов — и с грохотом захлопнул створку.
Светлана вздрогнула, схватила ручки чемоданов и, спотыкаясь, побрела к остановке, прочь от дома, где она могла быть счастливой, если бы не любила деньги больше людей.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ