Глава 1
Все началось с пыли. Не с поцелуя другой женщины, не с любовного письма, найденного в кармане пиджака, а с мельчайших, почти невидимых частичек, оседающих на полированной поверхности моего идеального мира.
Мой муж, Артем, сидел напротив меня за завтраком. Солнечный луч падал на его идеально выбритую щеку, на стакан с свежевыжатым апельсиновым соком, на мои безупречно отполированные ногти. Тишину нарушал лишь стук его ложки о чашку с овсянкой, которую он ел каждое утро, потому что это «полезно для сердца».
— Сегодня задерживаюсь, — сказал он, не глядя на меня. — Совещание с инвесторами.
Я кивнула, привычным жестом пододвинув к нему салфетку. Его слова были таким же фоном моей жизни, как и гул дороги за окнами нашей шикарной квартиры. «Совещание», «проект», «дедлайн» — слова-призраки, которые давно потеряли смысл.
— Хорошо, — ответила я. Мой голос прозвучал плоским, как поверхность нашего огромного обеденного стола из капа аморфы. — Не забывай, сегодня у Маши утренник в саду. Ты обещал.
Он нахмурился, и я увидела, как в его глазах промелькнула тень раздражения. Та самая тень, которая появлялась всякий раз, когда реальность наших «обязательств» — дочь, дом, я — вторгалась в его выстроенный карьерный космос.
— Постараюсь, Лена. Но не задерживайся с ней, если меня не будет. Мне потом звонить будут.
«Мне потом звонить будут». Это была его мантра. Его щит от всего, что не касалось работы.
Вечером, стоя у окна детской и глядя, как Маша спит, прижав к себе плюшевого зайца, я чувствовала, как что-то сжимается внутри. Не боль, нет. Пустота. Ощущение, что я — всего лишь дорогая ваза в интерьере его успешной жизни. Поставил на полку, вытер пыль, можно забыть.
Артем не приехал. На утреннике я одна ловила восторженные взгляды дочери, одна хлопала, когда она, неуклюже перебирая ножками, изображала пчелку. Он прислал смс: «Не могу сорваться. Купи ей тот кукольный дом, о котором она говорила».
Я смотрела на экран телефона, и в горле встал ком. Не от обиды. От осознания. Он не просто не приехал. Он откупился. И делал это так часто, что это стало нормой.
Позже, укладывая Машу, она спросила шепотом:
— Мама, а папа очень занят? Он спасает мир?
Я улыбнулась, и это была самая горькая улыбка в моей жизни.
— Нет, солнышко. Он просто зарабатывает деньги.
В ту ночь я не могла уснуть. Я ворочалась на нашей огромной кровати, где у каждого было свое, четко очерченное пространство. Я вспоминала другого Артема. Того, который шесть лет назад, на заре нашей любви, тащил меня в три ночи на пустую набережную, чтобы посмотреть на падающие звезды. Того, чьи руки дрожали, когда он делал мне предложение в крошечной съемной квартирке, пахнущей лапшой и надеждами.
Куда он делся? Или он просто притворялся все эти годы?
Я встала и пошла на кухню. Мне нужно было чаю. Что-то горячее, что разгонит ледяную пустоту внутри. Проходя мимо его кабинета, я заметили щель под дверью. Свет был включен. Странно. Он же сказал, что задерживается.
Я толкнула дверь. В кабинете никого не было. Компьютер был выключен. Но на столе, рядом с его ежедневником, лежал телефон. Его старый, запасной телефон, который он, видимо, забыл.
Я знала, что не должна. Это было низко, подло, мелочно. Но та пустота внутри, та тихая ярость от кукольного дома и невыполненных обещаний, заставила меня протянуть руку.
Я взяла телефон. Он не был заблокирован. Мои пальцы дрожали, когда я открыла сообщения. Ничего подозрительного в основном чате не было. Но там была вторая сим-карта. Та, что, как он говорил, нужна для рабочих звонков.
Я открыла ее.
И мир перевернулся.
Глава 2
Первое, что я увидела, открыв чат со странным именем «А.Д.», была фотография. Ультразвуковое исследование. Снимок маленького человечка в утробе. Дата стояла позавчерашняя.
Сердце ушло в пятки, а потом подскочило к горлу с такой силой, что я едва не задохнулась. Я села в его кожаное кресло, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Прокрутила выше.
Сообщения были лаконичными, лишенными сантиментов, как деловые переговоры.
А.Д.: «Доктор подтвердил. Все в норме. Чувствую себя отвратительно».
Артем: «Держись. Скоро все решится».
А.Д.: «Когда? Я не могу вечно прятаться. Он уже шевелится».
Артем: «Скоро. Нужно все сделать чисто. Она не должна ничего заподозрить».
А.Д.: «А дочь?»
Артем: «Не волнуйся о Маше. Она моя кровь. Я о ней позабочусь».
«Она». Это была я. «Она не должна ничего заподозрить». «Скруг все решится».
Слова плыли перед глазами. Я читала и перечитывала их, пытаясь осознать. У моего мужа был ребенок на стороне. Он собирался «все решить». И он спокойно говорил о том, чтобы «позаботиться» о нашей дочери, как о каком-то имуществе, которое нужно переоформить.
Ко мне вернулось ощущение. Острая, режущая боль, сменившая онемение. Потом пришла ярость. Бешеная, слепая, требующая разрушения. Я хотела разбить его компьютер, швырнуть его часы об стену, изорвать в клочья все эти папки с «важными документами».
Но вместо этого я замерла. Что-то было не так. Слишком уж… делово. Никаких нежностей, никаких «любимая», «скучую». Только холодные фразы, планы, обсуждение «него» — их будущего ребенка.
И подпись «А.Д.». Инициалы.
Я открыла галерею телефона. Там было несколько фото. Женщина. Молодая, миловидная, с большими серыми глазами. Она была в медицинском халате. На одном из снимков она стояла на фоне знакомого здания. Здания городской больницы №5. Той самой, где лежала моя мама полгода назад, после инсульта.
И тут в голове что-то щелкнуло. А.Д. Анна Дмитриева. Врач-реаниматолог, которая вела маму. Та самая спокойная, компетентная женщина, которая тогда, в самые страшные дни, вселяла в меня надежду. Которая подолгу разговаривала с Артемом, объясняя ему сложные термины. Я была так благодарна ей.
И сейчас она ждала от моего мужа ребенка.
Я сгребла волосы в охапку, сдерживая рыдание. Это было хуже, чем просто измена. Это было какое-то кощунственное, циничное предательство. Он нашел любовницу там, где я была наиболее уязвима. Он строил свою новую семью на руинах моего горя.
Я услышала звук ключа в замке. Он вернулся.
Адреналин ударил в голову. Я быстро удалила историю сообщений, которые открыла, и положила телефон точно на то же место. Выключила свет в кабинете и скользнула в спальню, притворившись спящей.
Он вошел тихо. Разделся, прошел в душ. Я лежала с закрытыми глазами, слушая привычные звуки, и понимала, что этот человек, этот знакомый до каждого жеста мужчина, был мне абсолютно чужим. Он был монстром. Холодным, расчетливым архитектором моего несчастья.
Он лег рядом. От него пахло дорогим мылом и чужим, незнакомым потом.
— Ты не спишь? — тихо спросил он.
Я не ответила, симулируя ровное дыхание.
Он повернулся на бок и через минуту заснул.
А я лежала и смотрела в потолок, на котором играли отсветы уличных фонарей. Ярость уступила место леденящему, абсолютному спокойствию. Он думал, что играет в шахматы и уже поставил мат. Но он не знал, что я только что увидела его доску.
Он планировал свое будущее. Теперь мне нужно было спланировать свое. И будущее Маши.
Но сначала мне нужны были доказательства. Не просто смс с забытого телефона. Что-то более весомое. Я вспомнила его слова: «Нужно все сделать чисто». Что он имел в виду? Развод? Но при наших общих активах и его доходе развод был бы для него финансовой катастрофой. Артем никогда не пошел бы на это.
Значит, было что-то другое.
На следующее утро, за завтраком, я была идеальной женой. Улыбалась, наливала ему кофе, говорила о пустяках.
— Как прошло совещание? — спросила я, глядя на него сияющими глазами.
Он немного смутился.
— Нормально. Все по плану.
— Я рада, — сказала я и искренне улыбнулась. Впервые за долгое время. Потому что теперь у меня был свой план.
Мне нужно было попасть в его основной компьютер. В его сейф. Мне нужен был доступ к нашим общим счетам. Я играла роль, и это давало мне силы. Я была актрисой, исполняющей свою последнюю и лучшую роль — роль счастливой жены.
Через два дня ему срочно «вызвали» в другой город на переговоры. Он собирал чемодан, я помогала ему, аккуратно складывая рубашки.
— Вернусь послезавтра, — сказал он, целуя меня в лоб. Этот поцелуй теперь вызывал отвращение.
— Не скучай, — ответила я.
Как только дверь закрылась за ним, я пошла в его кабинет. Мой первый шаг — его ноутбук. Пароль я знала — день рождения Маши. Наивный.
Я искала все, что могло быть связано с Анной Дмитриевой. Переводы, договоры, счета из клиник. Ничего. Он был чист.
Тогда я открыла папку с его финансовыми отчетами. И там, среди многочисленных файлов, я нашла его завещание. Оно было обновлено три месяца назад.
Я открыла его.
И все поняла.
Глава 3
Слова в документе были сухими и безликими, как приговор. Завещание было составлено на него и на меня. В случае его смерти все наши совместные активы, бизнес, недвижимость переходили мне. Но был особый пункт. Пункт, который все объяснял.
«В случае одновременной смерти обоих супругов, опекуном и единственной законной представительницей несовершеннолетней Марии Артемовны назначается Анна Дмитриевна Дмитриева… До достижения Марией совершеннолетия, все финансовые активы и имущество переходят в управление и распоряжение Анны Дмитриевны Дмитриевой, как официальной опекунши…»
Воздух выветрился из легких. Комната поплыла перед глазами.
Одновременная смерть.
Он не просто планировал уйти. Он планировал меня убить.
Вот что означало «все сделать чисто». Он не хотел развода с дележом имущества. Он хотел все. Бизнес, деньги, нашу дочь. И свою новую, идеальную семью с Анной и их ребенком. Я была единственным препятствием. И он решил это препятствие убрать. Навсегда.
Это было не предательство. Это был заговор с целью убийства.
Я смотрела на экран, и меня трясло мелкой дрожью. Страх был таким острым, что его почти можно было потрогать. Этот человек, который спал рядом со мной, ел мою еду, целовал мою дочь, спокойно и расчетливо планировал мою смерть.
Я вспомнила его странные вопросы последних месяцев: «А ты ведь все еще пьешь таблетки от давления?», «Тебе не кажется, что балконная решетка ненадежна?». Я думала, это забота. А это была разведка.
Мне было физически плохо. Я подбежала к раковине в ванной и меня вырвало. Слезы текли по лицу сами собой, но это были не слезы горя, а слезы чистого, животного ужаса.
Что делать? Бежать? Сейчас же, взять Машу и бежать куда глаза глядят. Но куда? У меня были свои деньги, но не такие большие. Он бы нас нашел. Его связи, его ресурсы… Он бы представил все как побег невменяемой женщины, лишил бы меня родительских прав и забрал Машу. По его новому завещанию, она бы досталась Анне.
Вызвать полицию? С какими доказательствами? С смс, которые я стерла? С завещанием, которое, по сути, было абсолютно легальным документом? Меня бы подняли на смех.
Нет. Бегство было проигрышем. Оно давало ему то, чего он хотел — свободу и мою дочь.
Я подошла к зеркалу, умыла ледяной водой лицо. Мое отражение было бледным, глаза — огромными и полными ужаса. Но где-то в их глубине зажегся огонек. Огонек ярости. Борьбы.
Он думал, что имеет дело с сентиментальной, сломленной женщиной. Он не знал, что загнанная в угол мать способна на все.
У меня был один козырь. Он не знал, что я в курсе. У меня было время. Очень мало времени, но оно было.
Я вернулась в кабинет и снова села за компьютер. Я нашла то, что искала. Запись с камер наблюдения в подъезде. Он поставил их год назад для «безопасности». Теперь это была моя безопасность.
Я просматривала архив, день за днем. И нашла. Регулярные визиты Анны. Она приходила днем, когда меня не было дома. Иногда всего на полчаса. Иногда на несколько часов. Я делала скриншоты, сохраняла видео. Это было доказательство их связи.
Но этого было мало. Мне нужно было поймать его на чем-то конкретном. На планировании.
И тогда я решила пойти на риск. Я решила сыграть в его игру.
На следующий день, когда он вернулся, я встретила его не дома, а в кафе недалеко от его офиса. Я сказала, что хочу поговорить без Маши, «о нашем будущем».
Я надела свое лучшее платье. Нанесла макияж, скрывающий бледность и бессонные ночи. Я была воплощением спокойствия и… смирения.
— Артем, — начала я, глядя на него через столик и делая вид, что с трудом подбираю слова. — Я знаю, что между нами все кончено.
Он поперхнулся кофе. Его уверенность дрогнула.
— О чем ты, Лена?
— Я не слепая. Ты отдалился от меня. От нас. Я думаю… — я сделала паузу, изображая душевную боль, — я думаю, нам нужно расстаться. Тихо, мирно. Без скандалов. Я готова пойти на уступки в разделе имущества. Главное — чтобы Маша не страдала.
Я смотрела ему в глаза и видела, как в них борются изумление, подозрение и… жадность. Жадность взяла верх. Идеальная жена, добровольно соглашающаяся на мягкий развод. Это было даже лучше, чем его изначальный план.
— Лена, я не знаю, что сказать… — он попытался изобразить раскаяние.
— Ничего не говори. Давай просто решим все по-взрослому. Мы можем составить предварительное соглашение. Ты же юристы свои подключишь, а я найму своего. Чтобы все было честно.
Он кивнул, все еще ошеломленный. Я видела, как в его голове крутятся расчеты. Он думал, что я сама падаю в его руки.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Давай обсудим детали. Но не сейчас. У меня сейчас очень важный проект на стадии завершения. Давай через пару недель? Я все улажу, и мы спокойно все обсудим.
«Важный проект». Я знала, что это за проект. Убийство жены.
— Конечно, — улыбнулась я. — Я подожду.
В ту ночь, когда он снова заснул сном младенца, уверенный в своей победе, я тихо встала и пошла в гостиную. Я достала его старый телефон, который он так и не вспомнил. Я знала, что он больше им не пользуется, опасаясь. Но я знала кое-что еще. Он был привязан к его облачному хранилищу, куда автоматически загружались все фото и заметки.
Я открыла приложение для заметок и начала печатать. Дрожащими, но решительными пальцами.
«Она предлагает мне развод. Говорит, что согласна на все. Но я боюсь. Она может передумать, все испортить. Я не могу рисковать нашим ребенком. Нужно ускорить наш первоначальный план. Тот, что с машиной. Тормоза должны отказать на трассе, когда она будет одна. Это должно выглядеть как несчастный случай. Я не могу больше ждать. Я люблю тебя. Скоро мы будем вместе, и все это будет нашим».
Я сохранила заметку. Она автоматически синхронизировалась с его облаком. С облаком, к которому у него был доступ на основном телефоне. И, возможно, у Анны.
Это была ловушка. Грязная, опасная игра. Но у меня не было другого выбора.
Теперь я знала его план. «Тормоза». «Трасса». Я часто ездила одна к подруге в пригород по скоростному шоссе.
На следующий день я отвезла Машу к моей тете, под предлогом срочной командировки. Я оставила ей все свои наличные и сказала, что это на «всякий случай». Она ничего не поняла, но согласилась.
А потом я пошла в полицию. Я пришла с заявлением об угрозах. Я показала скриншоты визитов Анны, рассказала о странных вопросах Артема про таблетки и балкон. Я сказала, что боюсь за свою жизнь и что у моего мужа есть любовница, которая может быть замешана в этих угрозах.
Меня выслушали вежливо, но скептически. Богатая женщина с блажью. Но заявление зарегистрировали.
Этого было достаточно для начала. Теперь в системе был след. След моего страха.
Вернувшись домой, я поняла, что не могу там оставаться. Я собрала сумку с самыми необходимыми вещами. Фотографии мамы, мой старый дневник, несколько вещей Маши. Я стояла в центре гостиной своего роскошного дома, этой золотой клетки, и понимала, что никогда ее не любила.
Дверь открылась. Это был Артем. Он вернулся раньше обычного.
Он увидел сумку в моих руках. Его лицо исказилось.
— Ты куда? — его голос прозвучал резко.
— Уезжаю, — сказала я тихо. — Ненадолго. Мне нужно подумать.
— Мы же договорились ждать! — он шагнул ко мне. В его глазах было нечто пугающее. Не злость, а паника. Паника человека, чей идеальный план рушится.
— Я передумала.
Он схватил меня за руку. Его пальцы впились в мое запястье с такой силой, что я вскрикнула.
— Ты никуда не поедешь, — прошипел он. — Ты испортишь все. Ты всегда все портишь!
В этот момент его телефон на столе завибрировал. Он был повернут экраном вверх. Всплыло уведомление из облачного хранилища: «Заметка изменена: 'План А.'».
Он посмотрел на телефон, потом на меня. Его лицо вытянулось. Он отпустил мою руку и схватил телефон. Он открыл заметку. Я видела, как он читает. Сначала с недоумением, потом с растущим ужасом.
Он поднял на меня глаза.
— Это… это не я… — он пробормотал.
— Я знаю, — сказала я. Мой голос был тихим, но абсолютно твердым. — Это написала я.
Он смотрел на меня, и в его глазах было непонимание. Он видел перед собой не ту покорную Лену, которую знал все эти годы. Он видел чужого, опасного человека.
— Что ты наделала? — его голос дрогнул.
— Я защищаю себя и свою дочь. От тебя.
Он отшатнулся, как будто я его ударила. Он понял. Он понял, что игра проиграна. Что его ход был предсказан, а его король под ударом.
— Лена… — он начал, и в его голосе зазвучали нотки старого, того Артема. Нотки мольбы. — Я не хотел… Это была просто идея… Я бы никогда…
— Врешь, — перебила я его. И в этом одном слове была вся моя боль, все предательство, вся ярость этих дней. — Ты бы смог. И, возможно, сделал бы.
Я взяла свою сумку и пошла к двери. Он не пытался меня остановить. Он стоял посреди нашей идеальной гостиной, с телефоном в руке, с лицом человека, который только что потерял все.
Я вышла на улицу. Шел холодный осенний дождь. Капли падали мне на лицо, смешиваясь со слезами, которых я больше не могла сдерживать. Я была одна. У меня не было дома, не было мужа, не было веры в будущее.
Но у меня была правда. И у меня была моя дочь. И это было единственное, что имело значение.
Я села в машину и завела мотор. Впереди была неизвестность. Борьба только начиналась. Но впервые за многие годы я чувствовала, что дышу полной грудью. Я была жива. И я была свободна.