Глава 1: Трещина в хрустале
Все началось с пыли. Не с громоподобного обвинения, не с анонимного письма, а с тонкого слоя серой пыли на крышке рояля. Я провел по ней пальцем, оставив четкую белую полосу. «Странно, — подумал я. — Алена всегда такая педантка».
Моя жена, Алена, была воплощением гармонии. Ее волосы цвета спелой пшеницы всегда были уложены в идеальную прическу, ее улыбка — ровная и солнечная, а наш дом — ее личный шедевр, где каждая вещь знала свое место. Мы прожили вместе двенадцать лет. Двенадцать лет, которые я считал отлитой из бронзы статуей — прочной, вечной.
Я, Максим, никогда не был ревнивцем. Моя работа архитектора учила меня видеть не только фасад, но и несущие конструкции. Наш брак казался мне зданием с идеальным каркасом. Как же я ошибался.
В тот вечер Алена вернулась с работы позже обычного. Щеки ее горели румянцем, глаза блестели, будто от мороза.
«Задержались на планерке, прости, Макс», — бросила она, снимая пальто. Ее пальцы, обычно такие точные и спокойные, слегка дрожали.
«Ничего страшного, — я обнял ее, почувствовав холодный запах ветра от ее волос. — Планы изменились?»
«Да так, ерунда», — она выскользнула из объятий и направилась на кухню. «Я быстро приготовлю ужин».
Я остался в гостиной, глядя на ее спину. В воздухе витал едва уловимый шлейф чужого парфюма. Не ее легкие ноты лаванды, а что-то терпкое, древесное. Мужское.
«Лена, ты поменяла духи?» — крикнул я ей вслед.
Из кухни донесся звук упавшей кастрюли. «Что? Нет! Просто… в лифте кто-то надушился, наверное. Ужасно вонял».
Она никогда не говорила так резко. Я подошел к кухонному порталу. Она поднимала кастрюлю, ее руки заметно тряслись.
«С тобой все в порядке?» — спросил я, и в голосе моем впервые зазвучала тревога.
«Конечно! Просто устала. Очень». Она повернулась ко мне, и на ее лице расцвела та самая, выверенная до миллиметра улыбка. Но до глаз она не дошла. Глаза были пустые, как озеро в тумане.
Ночью я долго ворочался. Алена спала спиной ко мне, ее дыхание было ровным, но слишком уж ровным, будто она контролировала каждый вдох. Я вспомнил, как месяц назад она внезапно увлеклась йогой. «Нужно снять стресс, дорогой». А потом походы в кино с подругами, которые участились. Я не придавал значения. Я доверял.
Теперь это доверие дало первую, едва слышную трещину. Как тончайший лед на поверхности нашего благополучия.
На следующее утро, пока она была в душе, демон подтолкнул меня взять ее планшет. Мы знали пароли друг друга — еще один символ нашего «идеального» брака. Я открыл историю браузера. Чисто. Слишком чисто. Как будто ее только что подмели. Сердце упало куда-то в пятки. Почему ей понадобилось очищать историю?
Я положил планшет на место, чувствуя себя подлецом и шпионом. Но тревога уже пустила в моей дуще корни, ядовитые и цепкие.
Вечером мы сидели перед телевизором, делая вид, что смотрим фильм. Между нами лежала невидимая стена.
«Макс, — вдруг сказала она, глядя в экран. — Мне в конце месяца на неделю в командировку. В Питер».
Мое сердце пропустило удар. «На неделю? Это надолго. Раньше ты ездила на пару дней».
«Новый проект, — она пожала плечами. — Нужно погрузиться полностью».
Я посмотрел на нее. На ее профиль, который я знал и любил все эти годы. И вдруг этот профиль показался мне маской. Под ней скрывался кто-то чужой.
«Хорошо, — сказал я, и мой голос прозвучал хрипло. — Буду скучать».
Она повернулась ко мне, и в ее глазах мелькнуло что-то… странное. Не вина. Не грусть. Что-то похожее на решимость.
«Я тоже буду скучать», — прошептала она, но слова повисли в воздухе пустыми, ничего не значащими звуками.
В ту ночь я впервые подумал: а ту ли женщину я люблю все эти годы? Или я любил лишь прекрасную оболочку, за которой мог скрываться кто угодно?
Глава 2: Тень в Зазеркалье
Неделя до ее отъезда тянулась мучительно. Алена стала отстраненной, часто замирала у окна, глядя в никуда. Я ловил на себе ее взгляд — тяжелый, изучающий. Будто она взвешивала что-то на невидимых весах.
Я не выдержал и позвонил своему старому другу, Игорю. Мы сидели в баре, и я, скомкав салфетку в руке, выложил ему свои подозрения.
«Тебе кажется, Макс, — хмурясь, сказал Игорь. — Алена? Да она на тебя смотрит, как на икону. Ты сам говорил — идеальный брак».
«Идеального не бывает, — мрачно ответил я. — Бывает искусно срежиссированное представление».
«А если ты прав?» — Игорь отхлебнул виски. «Что будешь делать?»
Я не знал ответа. Мысль о жизни без Алены была как мысль о жизни без воздуха — абстрактная и смертельная.
За два дня до отъезда я пришел домой раньше обычного. Алена еще не вернулась. Тишина в квартире была гулкой, давящей. Я решил заняться стиркой. Загружая в машинку свое белье, я наткнулся на корзину с ее вещами. И снова этот демон, теперь уже окрепший и нашептывающий, подтолкнул меня.
Я осторожно перебрал ее одежду. Костюм, который она надела сегодня утром… На лацкане пиджака, почти незаметно, прицепился короткий, темный волос. Совсем не ее, светлый. Он был жестким, мужским.
Рука сжала мое горло. Я сел на пол в прачечной, зажав этот волос в кулаке. Он жгал ладонь, как раскаленный уголек. Доказательство. Ниточка, ведущая в темноту.
Я не сказал ни слова, когда она вернулась. Я наблюдал. Я стал следователем в своем собственном деле о разбитом сердце. Ее смех за ужином показался мне фальшивым, ее забота о моем перегруженном работе — наигранной.
Наконец настал день отъезда. Она стояла в прихожей с чемоданом, такая красивая и… чужая.
«Позвони, как приедешь», — сказал я, целуя ее в щеку. Ее кожа пахла чужим парфюмом.
«Обязательно. Не скучай слишком», — она улыбнулась, и на секунду в ее глазах мелькнула та самая, настоящая Алена. Или мне это только показалось?
Дверь закрылась. Тишина в доме стала абсолютной. Я простоял так несколько минут, прислушиваясь к стуку собственного сердца. А потом пошел в спальню.
Я не искал ничего конкретного. Я просто искал правду. Какую угодно. Я открыл ее шкаф, провел рукой по платьям. Запустил руку в ящик с нижним бельем. И там, под стопкой аккуратно сложенных бюстгальтеров, мои пальцы наткнулись на что-то холодное и гладкое.
Старый, невзрачный телефон. «Самосвал», как мы их называли. Никаких приложений, только звонки и смс. Он был заряжен. Он был готов к работе.
Руки задрожали. Я включил его. Пароля не было. В сообщениях была только одна цепочка. С одним номером. Последнее сообщение было отправлено сегодня утром.
ОТ НЕЕ: «Вылет в 15:40, рейс SU 634. Жду тебя. Люблю».
ЕМУ: «Встречаю. Ничего не бойся. Навсегда твой».
Мир рухнул. Просто, тихо и окончательно. Я сидел на полу в спальне, среди ее вещей, и смотрел на эти слова. «Люблю». «Навсегда твой». Они прожигали сетчатку. Это была не мимолетная интрижка. Это была любовь. Это был план.
Я чувствовал себя не мужем, а дураком. Ослепленным, самодовольным дураком, который twelve лет носил на голове рога и не замечал их веса.
Гнев был белым и горячим. Он сжег всю боль, всю растерянность. Я посмотрел на билет, распечатанный на принтере, который лежал на ее столе. Рейс SU 634, Санкт-Петербург, вылет 15:40.
Мое решение созрело мгновенно, кристально четкое и безумное.
Я поеду за ней.
Глава 3: Лицом к лицу с бездной
Я взял тот же рейс, что и она, но следующим утром. У меня был номер ее гостиницы, который я «случайно» увидел в ее почте на общем компьютере. Весь путь я провел в оцепенении, глядя в иллюминатор на проплывающие облака. Я репетировал сцены: как ворвусь в номер, застану их врасплох, устрою скандал. Мне хотелось причинить боль, такую же невыносимую, какую чувствовал я.
Санкт-Петербург встретил меня моросящим дождем. Я поселился в отеле через дорогу от ее. Моего номера был виден вход в ее гостиницу. Я устроил слежку, как герой дешевого детектива, и чувствовал себя при этом жалким и опустошенным.
Первый день прошел впустую. Она не выходила. На второй день, ближе к вечеру, я увидел ее. Она вышла из отеля одна. На ней было простое платье, но она светилась изнутри. Такой я ее не видел годами. Она шла быстро, оглядываясь по сторонам с той самой, знакомой по последним неделям, смесью тревоги и ожидания.
Я последовал за ней, прячась за прохожими. Мое сердце колотилось где-то в горле. Она свернула в сквер у набережной Мойки и подошла к мужчине, сидевшему на скамейке.
Он был… обычным. Не Аполлоном. Лет сорока пяти, в простой куртке. Он встал, они не бросились в объятия. Он просто взял ее за руки, и они посмотрели друг на друга. И в этом взгляде была такая боль, такая история и такая… подлинность, от которой у меня перехватило дыхание.
Я стоял за деревом, в двадцати метрах, и наблюдал, как рушатся все мои представления о ее предательстве. Это не было похоже на страстную связь. Это было похоже на прощание.
Не выдержав, я вышел из-за укрытия и медленно пошел к ним. Я видел, как ее лицо, улыбающееся ему, застыло, увидев меня. Оно не побледнело, не исказилось ужасом. Оно просто… угасло. Стало маской, которую она носила для меня все эти годы.
«Максим, — прошептала она. — Что ты здесь делаешь?»
Мужчина обернулся. Его лицо было усталым и печальным. В его глазах я не увидел ни вызова, ни злобы.
«Я думаю, мне пора уйти», — тихо сказал он Алене и хотел уйти.
«Нет, — пересиливая ком в горле, сказал я. — Останьтесь. Я думаю, я имею право знать, кто вы.»
Мы стояли втроем, образуя нелепый и трагический треугольник под питерским дождем.
«Максим, это Сергей, — голос Алены был прерывистым. — Мой… муж.»
Мир снова перевернулся. Но на этот раз он рухнул в абсолютную, оглушающую тишину.
«Что?» — это было все, что я смог выжать из себя.
Она посмотрела на меня, и по ее лицу потекли слезы. Настоящие, горькие.
«Мы поженились, когда мне было восемнадцать. Это была ошибка, мы были детьми. Потом он… он попал в аварию. Официально он числился погибшим. Но он выжил. С тяжелой травмой, долгая реабилитация… Я уже встретила тебя, Максим. Я думала, что он умер! А год назад он нашел меня.»
Я смотрел то на нее, то на него. Сергей молча кивнул, его глаза говорили о годах боли и одиночества.
«Почему ты не сказала мне?» — голос мой был тихим, как шелест листьев.
«Я хотела! Но как? Сказать, что мой первый муж, которого я оплакала, на самом деле жив? Ты бы посмотрел на меня как на сумасшедшую! А потом… я стала с ним встречаться. Чтобы помочь. Чтобы понять… что чувствую. Я запуталась, Макс. Я любила тебя, но он… он часть моей жизни, которую я не могла просто выбросить.»
«И командировка?» — спросил я, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
«Мы решили… что нам нужно попробовать. Один шанс. Здесь, вдали ото всех. Чтобы понять, есть ли у нас будущее. Или это просто призраки прошлого.»
Я смотрел на эту женщину. Мою жену. Жену другого мужчины. И я понимал, что настоящим предателем здесь был не я, не она, не он. Предателем была судьба, сыгравшая с нами такую злую шутку.
«И что же?» — спросил я, и мой голос прозвучал устало и безнадежно. «Что вы поняли?»
Алена посмотрела на Сергея, потом на меня. В ее глазах была бесконечная усталость.
«Я поняла, что прошлое не вернуть, Максим. Мы с Сергеем… мы разные люди. Мы прощались сегодня. Навсегда.»
Сергей молча кивнул, повернулся и медленно пошел прочь, растворившись в серой пелене дождя.
Мы остались вдвоем. Два чужих человека, связанные ложью, долгом и обломками двух браков.
«Ты простишь меня?» — тихо спросила она.
Я посмотрел на нее. На ту, которую любил. На ту, которую не знал. И понял, что нашего «идеального» брака больше не существует. Он разбился вдребезги, обнажив сложную, болезненную, но настоящую правду.
«Я не знаю, Лена, — честно ответил я. — Я не знаю.»
Мы стояли под дождем, и между нами лежала не просто трещина, а целая пропасть. И единственное, что я сейчас понимал точно — чтобы ее перейти, нам предстоит долгий и мучительный путь. Если мы вообще решимся на него...