Звонок в дверь прозвучал ровно в восемь вечера. Алина, стоявшая на кухне и механически помешивала варившийся на ужин суп, вздрогнула, словно от выстрела. Сердце бешено заколотилось, ударяя по ребрам. Она сделала глубокий вдох, посмотрела на свое отражение в темном стекле духовки — приветливое, спокойное лицо, которое она репетировала последние два часа, — и пошла открывать.
— Дома-а-а! — распевом крикнула она, намеренно растягивая слово, как делала это всегда, когда он возвращался из поездок.
Дверь открылась. На пороге стоял Дмитрий. Усталый, чуть помятый, с чемоданом в одной руке и огромным букетом белых роз в другой. Его лицо озарила широкая, такая родная улыбка.
— Солнышко моё! — он шагнул внутрь, бросил чемодан и обнял ее так крепко, как будто не видел сто лет. Его пальто пахло дорогим табаком и самолетом. Или ей так только казалось? Она прижалась к его груди, и каждая клетка ее тела кричала от отвращения, но ее руки сами обняли его в ответ, ее губы растянулись в улыбке.
— Наконец-то! Я так соскучилась! — ее голос прозвучал чуть выше обычного, но, похоже, он ничего не заметил.
— Я тоже, — он отстранился, чтобы посмотреть на нее, и провел рукой по ее щеке. Его глаза, эти серые, ясные глаза, смотрели на нее с нежностью. Как же искусно он лгал. — Вот, привез тебе твоих любимых. И кое-что еще.
Он сунул ей в руки цветы и полез во внутренний карман пиджака. Оттуда он извлек небольшую шкатулку из темного бархата.
— Немного запоздалый подарок… просто потому, что соскучился.
Алина открыла шкатулку. В ней лежали изящные серьги-пусеты с сапфирами, обрамленными бриллиантами. Невероятно дорогие. Те самые, на которые она показывала ему месяц назад в журнале, шутя сказав, что они прекрасны.
— Дима… — она прошептала, и в ее голосе сама собой прозвучала неподдельная дрожь. Дрожь от осознания чудовищного цинизма. Он покупал драгоценности ей, пока в соседнем районе жила его вторая семья. — Это… слишком.
— Для тебя ничего не слишком, — он поцеловал ее в лоб. — Пахнет вкусно. Я просто умираю с голоду. В аэропорту одна несъедобная дрянь.
Он разулся и прошел в гостиную, скинув пиджак на спинку дивана. Он вел себя так естественно, так по-домашнему. Алина стояла в прихожей, сжимая в одной руке цветы, в другой — шкатулку с серьгами, которые жгли ей ладонь. Она смотрела на его спину и думала, что всего сутки назад эта же спина была повернута к другой женщине.
— Суп как раз готов, — сказала она, заставляя себя двигаться. — Иди мой руки.
За ужином он рассказывал о «поездке». О скучных совещаниях, о некомпетентных партнерах, о дурацком номере в отеле с видом на стену. Он сыпал деталями, названиями улиц, именами. Он был так убедителен, так правдоподобен, что если бы она не знала правду, то ни на секунду бы не усомнилась.
— А как твои съемки? Получились хорошие кадры? — он отломил кусочек хлеба, его взгляд был искренне заинтересованным.
— Да, неплохо, — она заставила себя улыбнуться. — Была в ботаническом саду. Цветение началось.
— Красиво, наверное. Жаль, я пропустил.
«Да, тебе было не до садов», — пронеслось у нее в голове. Она отпила воды, чувствуя, как комок в горле мешает глотать.
— Слушай, а ты в субботу вечером будешь свободен? — спросила она, глядя на свою тарелку. — Хотела сходить в тот новый ресторан у набережной. Говорят, там прекрасная кухня.
Он на мгновение замер, и она уловила легкую тень на его лице. Быстрый расчет. Суббота. Вероятно, он обещал провести ее с Анастасией и ребенком.
— Конечно, солнышко, — он улыбнулся, и тень исчезла. — Только, возможно, придется вырваться после семи. Одно деловое мероприятие, но я постараюсь отменить.
Она кивнула, делая вид, что поверила. «Деловое мероприятие». Сын. Его собственный сын был для него «деловым мероприятием», которое можно отменить.
После ужина он устроился на диване с ноутбуком, проверяя почту. Алина мыла посуду на кухне, и ее руки дрожали. Она слышала, как он печатал, изредка вздыхал. Она думала о том, что он, возможно, в этот момент пишет сообщение Анастасии. «Извини, дорогая, срочные дела. Увидимся завтра». Или он уже придумал себе другое алиби на субботу?
Она вышла из кухни, подошла к дивану и села рядом, прижавшись к нему. Он одним движением обнял ее, не отрывая взгляда от экрана.
— Соскучилась по мне? — тихо спросила она, глядя на его профиль.
— Конечно, — он повернулся и поцеловал ее в макушку. — Всегда по тебе скучаю.
— А ты мне не изменяешь? — она произнесла это легким, шутливым тоном, игриво тыча его пальцем в бок.
Он засмеялся, но смех прозвучал чуть напряженно.
— Ну вот, началось. Кто тебя опять накрутил? Катя со своими страшилками? — он закрыл ноутбук и повернулся к ней, его лицо было добрым и понимающим. — Алиш, ну сколько можно? Ты же знаешь, что ты для меня единственная. Все эти командировки… они просто работа. Скучная и утомительная. И я всегда возвращаюсь к тебе.
Он смотрел ей прямо в глаза, и его взгляд был таким честным, таким любящим, что ей снова захотелось закричать. Он был гениальным актером. Или она была гениальной дурой, раз верила этому годами.
— Знаю, — она прижалась к его плечу, пряча лицо. — Просто иногда становится страшно.
— Не бойся, — он гладил ее по волосам. — Ничего не бойся. У нас все прекрасно.
Он говорил это, а сам, возможно, всего несколько часов назад читал сказку на ночь своему второму сыну. У них было «все прекрасно» в двух разных квартирах, в двух разных жизнях.
Позже, когда он уснул, она лежала рядом и смотрела в потолок. Его дыхание было ровным и спокойным. Он спал сном праведника. Человека с чистой совестью. Или человека, настолько погрязшего во лжи, что он уже сам в нее верил.
Она осторожно выбралась из кровати и прошла в гостиную. Она достала свой телефон, спрятанный на дне ящика с кухонными полотенцами. Там уже лежало сообщение от детектива. Несколько фотографий. Дмитрий и Анастасия в парке, он катит на плечах смеющегося мальчика. Они в кафе, он кормит ее с ложечки мороженым. Они у подъезда своего дома, он целует ее в щеку.
Алина смотрела на эти снимки, и по ее лицу текли беззвучные слезы. Она плакала не только от горя и предательства. Она плакала от осознания того, насколько безупречно он играл свою роль здесь, с ней. Как каждый его жест, каждое слово были частью грандиозного, многолетнего обмана.
Она стерла сообщение и вернулась в спальню. Он все так же спал. Она легла рядом, стараясь не касаться его. Между ними в кровати лежала невидимая стена. Стена из лжи, фотографий, и чужого ребенка. И она знала, что скоро этой стене суждено рухнуть, похоронив под обломками все, что она когда-либо считала своей жизнью.
---
Неделя прошла в тягучем, изматывающем марафоне лжи. Алина играла свою роль с оскалом голодной волчицы, затаившейся под овечьей шкурой. Она смеялась его шуткам, целовала его на прощание утром, интересовалась его «работой». А вечерами, закрывшись в ванной, она изучала новые фотографии и отчеты от Игоря Сергеевича. Она узнала расписание Анастасии, ее привычки, маршрут до работы и обратно. Она знала, что по средам она забирает сына из сада пораньше и они ходят в бассейн. Знание стало ее оружием, ее ядом и ее единственным утешением.
В среду днем Дмитрий, как всегда, сообщил, что задержится на «совещании». Алина, глядя на это сообщение, поняла — час пробил. Она больше не могла ждать. Холодная ярость, которую она копила все эти дни, требовала выхода.
Она стояла на лестничной клетке перед дверью квартиры 18. Сердце колотилось не от страха, а от адреналина. Она слышала из-за двери детский смех и голос Анастасии, напевающей что-то. Обычная жизнь. Счастливая жизнь. Построенная на пепле ее собственной.
Она нажала кнопку звонка.
Шаги. Щелчок замка. Дверь открылась.
На пороге стояла Анастасия. В простых домашних leggings и футболке, с мокрой прядью волос, выбившейся из хвоста. В руке она держала детскую машинку. Увидев незнакомую женщину, она удивленно улыбнулась.
— Здравствуйте, вы к кому?
Алина не отвечала. Она смотрела на нее, впитывая каждую деталь. Молодое, милое лицо без следов горя или обмана. Глаза, ясные и доверчивые.
— Вы Анастасия? — голос Алины прозвучал хрипло и неестественно ровно.
— Да, — улыбка на лице Анастасии померкла, сменилась легкой настороженностью. — А вы кто?
— Я жена Дмитрия.
Слова повисли в воздухе, тяжелые и неоспоримые. Анастасия замерла. Ее пальцы разжались, и пластмассовая машинка с глухим стуком упала на пол. Лицо ее стало абсолютно бесстрастным, пустым. Мозг отказывался обрабатывать информацию.
— Что? — это был всего лишь выдох, шепот.
— Я сказала, что я жена Дмитрия. Того самого Дмитрия, который, как я понимаю, живет здесь с вами. И, судя по всему, уже четыре года.
Из глубины квартиры послышался топот маленьких ног.
— Мама, а кто пришел?
На пороге появился маленький мальчик с темными, как у Дмитрия, глазами и вихрем непослушных волос. Он удивленно смотрел на Алину.
— Иди в комнату, Егор, — голос Анастасии дрогнул. Она не сводила с Алины глаз, полных нарастающего ужаса.
Мальчик послушно убежал. Анастасия сделала шаг назад, пропуская Алину внутрь. Дверь закрылась с тихим щелчком, изолируя их от внешнего мира.
Квартира была уютной, немного заставленной игрушками. На стене висели семейные фото — Дмитрий, Анастасия и ребенок. Они улыбались. На одной фотографии Дмитрий держал на руках маленького Егору, и выражение его лица было таким гордым и счастливым, каким Алина не видела его никогда.
— Это… это какая-то ошибка, — прошептала Анастасия, обнимая себя за плечи, будто ей было холодно. — Вы что-то перепутали. Мой муж… мой муж Дмитрий…
— Твой «муж», — Алина с силой выдохнула это слово, — мой законный муж. Мы женаты семь лет. Он живет со мной в квартире на проспекте Мира. И, судя по всему, уже много лет искусно разрывается между двумя семьями.
Она достала телефон и молча протянула его Анастасии. Та взяла его дрожащими руками и начала листать. Фотографии. Дмитрий и Алина на их свадьбе. Дмитрий и Алина в отпуске в Италии. Дмитрий и Алина на новогоднем корпоративе его компании. Свежие фото с камер наблюдения, где он заходит в их с Алиной подъезд.
Анастасия молча смотрела на экран. Слезы катились по ее щекам, но она, казалось, не замечала их. Ее тело начало трястись.
— Нет… — это был уже не шепот, а стон. — Нет, этого не может быть… Он… он сказал, что его работа связана с постоянными разъездами… Что он бывает дома наездами… Что у нас так… так лучше для сына, чтобы он не привязывался, когда папа уезжает…
— Очень удобно, — ядовито бросила Алина. Ее собственная боль на мгновение отступила перед зрелищем чужого, такого же сокрушительного горя. — А ты никогда не проверяла? Не пыталась позвочить ему поздно вечером? Не замечала, что его «командировки» всегда приходятся на одни и те же дни?
— Я… я верила ему! — крикнула Анастасия, и в ее голосе прозвучала первая нота не просто боли, а ярости. — Я любила его! Я родила ему сына! Мы… мы собирались купить здесь квартиру, он говорил…
Она не договорила, снова уставившись на фотографию со свадьбы Алины. Казалось, она видит ее впервые.
— Он… он носит обручальное кольцо? — тихо спросила она.
— Нет, — ответила Алина. — Говорит, что мешает при работе на клавиатуре. А ты разве не спрашивала?
Анастасия покачала головой, свежая волна слез хлынула из ее глаз. Она смотрела на Алину, и теперь в ее взгляде уже не было вражды. Было отчаянное, животное понимание. Они были по разные стороны баррикады, но пуля, выпущенная Дмитрием, ранила их обеих.
— У тебя… есть дети? — спросила Анастасия, вытирая лицо рукавом.
— Нет, — Алина сжала кулаки. — Не получалось. А он все время утешал, говорил, что главное — мы вдвоем.
Горькая ирония этих слов висела в воздухе, густая и удушающая. Анастасия снова посмотрела на фотографию Егора, потом на Алину.
— Боже мой… — она прошептала. — Что же он с нами сделал?
Вопрос не требовал ответа. Они стояли друг напротив друга — жена и любовница. Две женщины, обманутые одним мужчиной. Две жизни, разрушенные его эгоизмом и ложью. Ненависть и злость, которые Алина лелеяла все эти дни, вдруг уступили место чему-то другому — тяжелой, давящей жалости. К себе. И к этой девушке, которая, как и она, считала себя единственной.
— Он сейчас должен быть на «совещании», — сказала Алина, и ее голос снова стал твердым. — Думаю, ему будет интересно узнать, что его две жены наконец-то встретились.
Она увидела, как по лицу Анастасии пробежала судорога. Та молча кивнула, достала из кармана свой телефон и с решимостью обреченной набрала номер.
— Дима… — ее голос дрожал, но был тверд. — Ты должен срочно приехать домой. Сейчас же… Нет, с Егором все в порядке… Просто приезжай. Здесь… твоя жена.
Она бросила трубку на диван и посмотрела на Алину. В ее глазах стояли боль, стыд и вопрос. Огромный, немой вопрос: «И что теперь?»
Алина не знала ответа. Она смотрела на фотографию счастливой тройки на стене и понимала, что мир, каким она его знала, окончательно рухнул. И на его обломках теперь стояли они двое — два осколка одной чудовищной лжи.
Продолжение уже готово:
Первая часть доступна по ссылке:
Читайте и другие наши рассказы:
Очень просим, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)