Голос прозвучал так неожиданно и был так поразительно несовместим с тем, кого она ожидала услышать, что Алиса инстинктивно вскрикнула и резко села на кровати, отпрянув к изголовью. Сердце бешено колотилось, кровь ударила в виски.
— Кто здесь?! — прошептала она, вглядываясь в темноту.
Фигура в белом неподвижно стояла у кровати. Лунный свет слабо освещал морщинистые руки и старческое лицо.
— Я с тобой, жена, — снова прозвучал тот же молодой, бархатный голос. И он исходил от СТАРИКА.
У Алисы перехватило дыхание. Ей показалось, что она сошла с ума. Старик не может так говорить! Он глухонемой! Это какая-то жуткая игра ее расшатанных нервов.
Но тут он поднял руки. Дрожащие старческие пальцы с коричневыми пятнами уперлись ему в ВИСКИ. И он начал тянуть. С сухим, шелестящим хрустом кожа на его лице начала растягиваться, отходить от черепа.
Алиса замерла в леденящем ужасе, не в силах издать ни звука. Он сдирает с себя кожу. Он сумасшедший. Он сдирает свою кожу!
Из-под отстающего края показалась гладкая, смуглая кожа. Хрустящий, отклеивающийся звук становился громче. Вот уже пол-лица отделилось, обнажив высокую скулу и часть щеки без единой морщины. Он ухватился обеими руками и потянул маску вниз, с шеи и плеч, с противным, липким звуком отклеивающейся силиконовой кожи. С его головы слетел жалкий парик с редкими седыми прядями, обнажив густые темные волосы.
Алиса не дышала, глаза ее были широко раскрыты от шока. Перед ней стоял совсем другой человек. Молодой. Возможно, лет тридцати. С идеальными чертами лица, гладкой кожей и живыми, яркими глазами, которые теперь смотрели на нее с легкой усмешкой.
Она увидела, как он снимает силиконовые перчатки, имитировавшие старческие руки, и бросает их в общую кучу с маской и париком на пол. Телесная, бесформенная груда лежала на дорогом ковре, напоминая сброшенную кожу змеи. Отвратительная и гипнотизирующая.
— Что… — голос Алисы сорвался на полушепот. Она не могла вымолвить больше ни слова. Ее мозг отказывался обрабатывать происходящее. Это был кошмар. Самый настоящий, бодрствующий кошмар.
— Что это? — наконец выдохнула она, указывая дрожащим пальцем на силиконовую груду.
— Это маска, Алиса, — сказал он своим новым, молодым голосом. — Очень дорогая и реалистичная. Как видишь.
Он сделал шаг к ней. Алиса инстинктивно отпрянула, ударившись спиной о резное изголовье кровати.
— Не подходи! — крикнула она. — Кто ты?! Где шейх?
— Я и есть шейх, — он улыбнулся, и его улыбка была ослепительной. — Вернее, я — Карим аль-Фахад. Сын того самого Рашида, за которого ты, если помнишь, только что вышла замуж.
— Сын? — Алиса повторила, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Ее разум метался, пытаясь найти логику в этом безумии. — Но контракт… церемония…
— Были необходимы, — он отрезал. — Мой отец умер два года назад.
Эти слова повисли в воздухе. Алиса смотрела на него, на его молодое лицо, на его насмешливый взгляд, и все внутри нее застыло. Весь ужас, вся жертва, все ее слезы и отчаяние — все это оказалось фарсом. Чудовищной, бесчеловечной ложью.
— Умер? — ее голос дрогнул. — Тогда… кто я? За кого я вышла? За тебя?
— В некотором роде, да, — кивнул он. — Это был тест.
— ТЕСТ? — это слово вырвалось у нее громким, истеричным криком. Она вскочила с кровати, вся дрожа от нахлынувших эмоций. Шок начал сменяться всепоглощающей, белой яростью. — Какой еще тест?! Ты притворялся этим… этим КАЛЕКОЙ! Ты смотрел, как я умираю от страха! Ты… ты СЛЫШАЛ! — она вдруг вспомнила все те гадости, которые говорила, думая, что он глухой. Все свои слова о том, какой он старый …, как от него воняет, как она ненавидит его. Волна жгучего стыда и унижения захлестнула ее с новой силой. — Ты все слышал!
— Каждое слово, — холодно подтвердил он. — Я слышал твой ужас. Видел твое отвращение. И твою готовность пожертвовать собой. Это именно то, что я искал.
— Что ты искал? — закричала она, подбегая к нему и замахиваясь для удара. Но он легко поймал ее запястье. Его рука была сильной и твердой. — Ради чего весь этот ужасный спектакль?! Чтобы поиздеваться надо мной?!
— Чтобы найти настоящую, — его голос прозвучал тише, но властно. — Не продажную куклу, готовую на все ради денег, а ту, у кого есть сердце. Ту, что способна на жертву. Ты прошла проверку, Алиса.
Он отпустил ее руку. Алиса отшатнулась, потирая запястье. Слезы ярости и обиды текли по ее лицу.
— Ты чудовище, — прошипела она. — Ты думаешь, теперь я должна быть счастлива? Что теперь все хорошо?
— Нет, — он покачал головой. — Но теперь у тебя есть выбор. Контракт фиктивный. Твоя семья спасена. Ты свободна. Можешь уйти. Или… — он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула искра интереса. — Или ты можешь остаться. Но остаться со мной. Настоящим.
Алиса смотрела на этого незнакомца, этого актера, сыгравшего с ней такую жестокую шутку. Ее мир рухнул, и на его обломках стоял он — красивый, загадочный и абсолютно чуждый. Свобода или новая невольность? Она не знала ответа. Она вообще ничего не понимала. Ошеломленная, она медленно опустилась на пол, не в силах больше стоять, и разрыдалась.
***
Алиса сидела на холодном мраморном полу, обхватив колени, и ее тело сотрясали беззвучные рыдания. Это были не слезы облегчения, а слезы полного крушения всего, что она считала реальностью. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она смогла снова поднять голову.
Карим стоял у панорамного окна, глядя в ночь. Его силуэт на фоне звездного неба казался теперь не жуткой пародией на старика, а фигурой властного и уверенного в себе человека. Он повернулся к ней, его лицо было серьезным.
— Вода? — он указал на хрустальный графин на прикроватной тумбе.
Алиса молча покачала головой. Ее горло сжато спазмом, и она не могла бы сделать ни глотка.
— Я понимаю твой шок, — начал он, медленно прохаживаясь по комнате. Его шаги были бесшумными на толстом ковре. — И твою ненависть. Но позволь мне объяснить, ради чего все это было.
— Объяснить? — ее голос прозвучал хрипло и сломано. — Что можно объяснить? Вы играли с моей жизнью, как с вещью!
— Не твоей жизнью, Алиса. Своей, — он остановился напротив нее. — Мой отец, Рашид аль-Фахад, был могущественным человеком. Он построил империю. Но у могущества всегда есть тень. Зависть. Предательство.
Он замолчал, и в его глазах на мгновение мелькнула неподдельная боль.
— Два года назад он умер. Официально — от остановки сердца. Неофициально… его убили. Медленный, расчетливый яд. Подозрение пало на самых близких — на его братьев, моих дядей.
Алиса перестала плакать, слушая. История, которую он рассказывал, была похожа на сюжет из криминального сериала, а не на то, что могло произойти в реальной жизни.
— Я был наследником. Молодым, неопытным. И для моих дядей я был следующей мишенью. Единственный способ выжить — заставить их думать, что я мертв. Или, по крайней мере, бессилен.
— И вы притворились своим отцом? — тихо спросила Алиса, начиная понемногу понимать.
— Да. Я инсценировал свою собственную смерть во время сафари в Африке. Официально, тело так и не нашли. А затем… я стал им. С помощью лучших гримеров, костюмеров и актеров по речи. Я изучил его почерк, его привычки, его манеру говорить. Я стал призраком своего отца, чтобы удержать империю от распада и выявить убийц.
— Но причем тут я? — непонимающе спросила Алиса. — Зачем вам была нужна жена?
— Легенда должна быть полной, — объяснил Карим. — Рашид аль-Фахад, стареющий, одинокий мужчина, ищущий молодую жену для утешения и продолжения рода — это идеальное прикрытие. Это объясняет мое затворничество, мою «болезнь». А главное… это была ловушка.
— Ловушка?
— Мои дяди не были бы собой, если бы не попытались использовать мою «слабость». Они попытались бы подсунуть мне свою ставленницу. Девушку из своего клана, которая бы шпионила за мной и докладывала им каждый мой шаг. Я должен был опередить их. Найти свою невесту. Такую, которая не имела бы к ним никакого отношения. Которая была бы… чиста.
Он посмотрел на нее прямым, изучающим взглядом.
— Я просматривал сотни кандидатур через подставные агентства. Все они были красивы, ухоженны, образованны. И все они, едва узнав о состоянии «шейха», начинали вить из себя веревки. Они были готовы на все. Целовать мои старческие руки, притворяться влюбленными… Они думали, что играют свою роль. Но я искал не актрису.
— А что вы искали? — прошептала Алиса.
— Искренность, — просто сказал он. — Даже если это искренний ужас. Даже если это искренняя ненависть. Ты не притворялась, Алиса. Твой страх был настоящим. Твое отвращение — подлинным. Ты шла на это не ради богатства или положения. Ты шла на это, чтобы спасти свою семью. В твоих глазах я видел не расчет, а жертву. И в этом была твоя сила. Ты была единственной, кто не лгал.
Алиса слушала, и ее обида и ярость начали понемногу отступать, сменяясь странным чувством… понимания? Нет, не понимания. Скорее, осознания масштаба того, во что она оказалась втянута.
— Вы слышали все, что я о вас говорила, — не удержалась она, и губы ее задрожали. — Все эти гадости…
— «Старый …», «чтоб ты сдох», «как я буду с ним спать»… да, — он перечислил с легкой, почти незлой усмешкой. — Я слышал. И знаешь, что я подумал? Я подумал: «Вот она. Настоящая». Ты не льстила, не пыталась понравиться. Ты была собой. В самых темных своих проявлениях, но собой. После лет лжи и притворства, окружавших меня, это было… освежающе.
Он подошел ближе и присел на корточки перед ней, чтобы быть с ней на одном уровне. От него теперь пахло не лекарствами и старостью, а легким, дорогим одеколоном с нотками сандала.
— Я не прошу у тебя прощения за метод. Он был жестоким. Но он был необходимым. Сейчас решается не только моя судьба, но и судьба всего, что строил мой отец. Ты оказалась в эпицентре этой бури не по своей воле. И теперь у тебя есть выбор.
— Какой выбор? — устало спросила она. — Вы сказали, я свободна.
— Свобода — понятие относительное, — покачал головой Карим. — Ты можешь уйти. Мы обеспечим тебя деньгами, достаточными для безбедной жизни. Твоя семья будет в безопасности. Но… — он сделал паузу. — Ты стала частью тайны. Ты знаешь правду. Мои враги, если заподозрят неладное, начнут искать тебя. Ты будешь для них ключом к разгадке. И они не будут церемониться.
Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она не думала об этом. Она думала только о своем унижении, но не о реальной опасности.
— А второй вариант? — спросила она, почти не надеясь услышать что-то хорошее.
— Второй вариант… остаться. Стать моей женой. Настоящей женой. Не по контракту с покойником, а по-настоящему. Стать моей союзницей. Партнером. Ты уже доказала, что тебе можно доверять в самом главном — в искренности. Вместе мы можем укрепить легенду. Жена «старого шейха» — идеальное прикрытие для моих расследований. А со временем… кто знает.
Он не стал договаривать, но в его глазах она прочитала не только расчет, но и проблеск надежды. Одиночество. Понимание того, что он тоже заложник своих обстоятельств.
Алиса смотрела на него, на этого красивого, умного, измученного интригами человека. Он был одновременно и ее мучителем, и ее спасителем. Он разрушил ее жизнь, но и спас ее семью. Он солгал ей самым чудовищным образом, но теперь предлагал самую честную сделку в ее жизни.
Она медленно поднялась с пола. Ноги ее дрожали, но она стояла прямо.
— Я… я не знаю, — честно сказала она. — Мне нужно время. Чтобы подумать. Чтобы… прийти в себя.
Карим кивнул, как будто ожидал этого.
— Конечно. Эта комната — твоя крепость. Никто не побеспокоит тебя без твоего разрешения. Завтра утром Маргарита Степановна принесет тебе завтрак. Если захочешь поговорить — я буду в своем кабинете. — Он повернулся и ушел, оставив ее одну.
Алиса осталась стоять посреди роскошной спальни. Ее взгляд упал на силиконовую маску, все еще лежавшую на полу. Она подошла и подняла ее. Маска была холодной и упругой на ощупь, невероятно реалистичной. Это был символ всего, что с ней произошло — искусственный, отвратительный, но невероятно прочный фасад, скрывающий сложную и опасную правду.
Она бросила маску обратно на пол и подошла к окну. Начинался рассвет. Первые лучи солнца окрашивали снежные поля в розовый цвет. Где-то там была ее прежняя жизнь. Жизнь долгов, страха и отчаяния. А здесь… здесь была другая жизнь. Полная лжи, опасности и неопределенности. Но также и возможности.
Какой путь выбрать? Она не знала. Но впервые за долгое время она чувствовала, что выбор у нее есть.
***
Прошло несколько недель. Недели странного, призрачного затишья, похожего на зыбкое перемирие между двумя враждующими армиями. Алиса жила в своих роскошных апартаментах, которые постепенно перестали казаться ей тюрьмой, но так и не стали домом.
Карим не торопил ее с ответом. Он был учтив, внимателен и… отстранен. Они изредка ужинали вместе в его личной столовой, за столом, способным вместить двадцать человек, но на котором сейчас стояли лишь две приборные тарелки. Разговоры были светскими, осторожными. Он расспрашивал о ее детстве, о книгах, которые она любила, о ее впечатлениях от нового, ограниченного пространства ее мира. Он был блестящим собеседником — начитанным, ироничным, с тонким чувством юмора. Иногда, глядя на него, Алиса почти забывала о том жутком спектакле, участницей которого она стала.
Но забыть полностью было невозможно. Каждый раз, когда она ловила на себе его задумчивый взгляд, в памяти всплывало отвратительное силиконовое лицо и тот леденящий душу ужас. Доверие, разбитое вдребезги таким обманом, не восстанавливалось за несколько вежливых бесед.
Однажды днем он пригласил ее в свою личную библиотеку — огромную, двухсветную комнату, заставленную книгами от пола до потолка. Воздух здесь пах старым переплетом, кожей и пылью, но не той затхлой пылью забвения, что витала в других залах, а благородным ароматом знаний.
— Моя единственная роскошь, которую я позволил себе сохранить от себя настоящего, — сказал Карим, проводя рукой по корешку старинного тома. — Здесь я могу быть собой.
Алиса молча бродила между стеллажами, читая названия на разных языках. История, философия, поэзия, сложные научные трактаты.
— Вы все это читали? — не удержалась она спросить.
— Большую часть, — он пожал плечами, как будто это было само собой разумеющимся. — Когда ты живешь в роли, книги — единственное окно в другой мир. В реальный мир.
В его голосе прозвучала такая неподдельная, глубокая усталость, что Алиса невольно посмотрела на него по-новому. Он был не просто богатым наследником, разыгрывающим сложную партию. Он был пленником. Пленником созданной им же легенды.
— Вам не страшно? — тихо спросила она. — Все время притворяться? Бояться, что вас раскроют?
Он облокотился о каминную полку и посмотрел на огонь, который горел очень уютно, несмотря на весеннюю погоду за окном.
— Страшно? Нет. Это стало второй натурой. Одиноко? — Он повернулся к ней, и в его глазах она снова увидела ту самую искру одиночества. — Бесконечно. Ты первая, с кем я могу говорить… не играя роли. Ну, почти не играя.
Он улыбнулся, но улыбка получилась грустной.
В другой раз он показал ей коллекцию старинных карт. Они сидели на огромном диване, разглядывая выцветшие пергаменты с рисунками несуществующих земель и морских чудовищ.
— Люди всегда боятся неизвестного, — заметил Карим. — И заполняют пустоты на карте своими страхами. Вот и я… я стал таким же «морским чудовищем» для своих врагов. Непонятным, пугающим призраком, вернувшимся из небытия.
— А каков вы на самом деле? — осмелилась спросить Алиса. — Без масок. Без карт и книг.
Он задумался, его пальцы замерли на изображении дракона, пожирающего корабль.
— Я и сам уже не всегда помню, — признался он на удивление искренне. — Иногда мне кажется, что настоящий Карим умер в той африканской саванне вместе со своей официальной жизнью. А то, что осталось… это просто тень, управляющая куклой по имени Рашид.
В его словах была такая бездна отчаяния, что у Алисы сжалось сердце. Внезапно она почувствовала не злость, а острую, почти физическую жалость к этому человеку. Он был так же несвободен, как и она. Даже больше.
Между ними начало возникать странное, хрупкое понимание. Не доверие, нет. Слишком свежа была рана. Но некое подобие связи двух людей, оказавшихся в одной ловушке обстоятельств.
Однажды вечером, когда они пили чай на ее личном балконе, с которого теперь был открыт вид на просыпающийся сад, Алиса спросила:
— А что будет, если я все-таки уйду? Вы действительно отпустите меня?
Карим отставил фарфоровую чашку.
— Да. Я дал слово. Но, Алиса… — он посмотрел на нее, и его взгляд стал серьезным, почти суровым. — Ты должна понимать. Если ты уйдешь, мы сотрем все следы. Ты получишь новую личность, документы, деньги. Но ты больше никогда не сможешь связаться со своей семьей. Никогда. Для их же безопасности. Мои дяди… они не оставят такой след без внимания. Твоя мать, сестра, бабушка… они станут мишенью, чтобы выйти на тебя, а через тебя — на меня.
Ледяная дрожь пробежала по коже Алисы. Она представляла себе свободу как возвращение к прежней жизни, пусть и с новым багажом. Но он предлагал ей не свободу, а изгнание. Вечную разлуку с теми, ради кого она все это затеяла.
— Это жестоко, — прошептала она.
— Это необходимо, — безжалостно парировал он. — В игре, в которую мы играем, полумер не существует. Либо все, либо ничего.
В ту ночь Алиса снова не могла уснуть. Она металась по своей огромной кровати, разрываясь между чувствами. Жалость к Кариму боролась с остатками гнева за его обман. Страх за семью — с ужасом перед перспективой вечной жизни в этой позолоченной клетке, даже с таким охранником, который начинал ей нравиться.
Она подошла к окну и смотрела на луну. Ей нужно было принять решение. Остаться и стать частью этой опасной, сложной жизни, надеясь, что когда-нибудь страх сменится если не любовью, то хотя бы прочным партнерством? Или уйти, заплатив за свободу ценой вечного молчания и разлуки с самыми близкими?
Она вспомнила слова Карима: «Люди всегда боятся неизвестного». Ее будущее было такой же пустой картой, полной страшных «морских чудовищ». Остаться с Каримом — чудовище одно. Уйти — другое. Какой страх был сильнее?
Она не знала. Но она понимала, что ее решение, каким бы оно ни было, навсегда определит не только ее судьбу, но и судьбу тех, кого она любила. И это бремя было невыносимо тяжелым.
***
Прошёл месяц с момента откровений Карима. Алиса всё ещё жила в своих апартаментах, но атмосфера в особняке незаметно изменилась. Исчезла иллюзия спокойной, почти санаторной изоляции. Теперь в воздухе висело нечто острое, металлическое — запах надвигающейся грозы.
Карим стал появляться реже. Когда они всё же виделись за ужином, он был рассеян, его взгляд постоянно ускользал куда-то вдаль, к экрану смартфона, лежавшего рядом на столе. Он отвечал односложно, и некогда лёгкая, интеллектуальная игра их бесед угасла.
Однажды вечером Алиса, решившись на активность, попросила Маргариту Степановну проводить её в библиотеку. Экономка, обычно невозмутимая, на этот раз странно замялась.
— Не время для прогулок, барышня, — сухо ответила она, избегая взгляда. — Лучше в своих покоях оставайтесь.
Это «не время» и этот взгляд, полный незнакомой прежде тревоги, заставили сердце Алисы учащённо забиться. Она вернулась в гостиную и замерла у окна, бесцельно глядя на залитый лунным светом сад. Внезапно её внимание привлекло движение внизу. По краю территории, за высоким забором, медленно проехал чёрный внедорожник без опознавательных знаков. Он проехал раз, потом, спустя несколько минут, вернулся и замер, выключив фары.
Ледяная полоса страха пробежала по спине. Это были не обычные патрули охраны. Те двигались чётко, по расписанию. Эта машина выслеживала.
Дверь в апартаменты открылась без стука. В проёме стоял Карим. Он был бледен, его одежда была смята, как будто он не спал несколько суток. В руках он сжимал планшет.
— Садись, — сказал он коротко, его голос был жёстким и лишённым всяких эмоций, кроме усталости.
Алиса молча подчинилась, опустившись на диван.
— Нашлось «но», о котором я предупреждал, — он отрывисто бросил планшет на стол перед ней. На экране была фотография. Нечёткий, увеличенный кадр, сделанный, похоже, с большого расстояния. На нём она, Алиса, выходила из того самого чёрного Mercedes у входа в офисное здание в день подписания контракта. — Мои дорогие дяди наконец-то проявили интерес. Их люди вышли на след. Твой след.
Алиса почувствовала, как кровь отливает от лица. Она смотрела на своё изображение, на своё наивное, испуганное лицо, и её охватил первобытный ужас.
— Как… Они что, знают?..
— Пока нет, — Карим начал мерно шагать по комнате, его движения были резкими, как у загнанного зверя. — Пока это лишь любопытство. Старый, больной Рашид аль-Фахад женится на молодой девушке из глухой российской провинции. Для них это слабость. Непонятная, а потому подозрительная. Они начали копать. Они уже установили твою личность, нашли твой старый адрес. Сейчас они пытаются выяснить, где ты находишься.
— Моя семья! — вскочила Алиса, её охватила паника. — Мама, Маша, бабушка! Они к ним придут?
— Уже были, — холодно констатировал Карим. Он остановился и посмотрел на неё. — Вчера. Под видом журналистов, делающих репортаж о «счастливых невестах из России». Расспрашивали соседей. К счастью, твоя мать, получив деньги, перевезла семью в другой город, как я и советовал. Они никого не нашли. Но это их не остановит. Наоборот, это их насторожило.
Он подошёл к окну и резким движением дернул шнур, плотно закрыв тяжёлые портьеры, отсекая комнату от внешнего мира.
— Теперь они знают, что ты не просто исчезла. Ты исчезла намеренно. И за твоим исчезновением стоит кто-то, у кого есть ресурсы, чтобы организовать такое. Их подозрения пали на меня. Пока они не уверены, что «Рашид» — это я, но твоё существование, Алиса, стало тем самым недостающим звеном, которое может привести их к истине.
Алиса стояла, обхватив себя за плечи, пытаясь сдержать дрожь. Она чувствовала себя дичью, на которую вышли охотники с ружьями. Её жизнь, жизнь её семьи висела на волоске из-за того, что она стала пешкой в этой чужой войне.
— Что будем делать? — прошептала она, и её голос прозвучал чужим.
— «Мы» ничего делать не будем, — он повернулся к ней. Его лицо в полумраке комнаты казалось высеченным из камня. — Ты будешь делать то, что я скажу. Начиная с этого момента, ты не выходишь из этих комнат. Ни под каким предлогом. Окна заблокированы, связь с внешним миром полностью прервана. Маргарита Степановна будет приносить тебе еду. Больше ты никого не увидишь.
— Но… это же снова тюрьма! — вырвалось у неё.
— Это крепость! — его голос прозвучал с железной уверенностью, не терпящей возражений. — И твоё единственное спасение. Если они поймут, что ты здесь, они попытаются тебя похитить. Чтобы выведать у тебя всё, что ты знаешь. А знаешь ты, как выясняется, слишком много. Или… — он сделал паузу, и в его глазах мелькнуло нечто тяжёлое, — …или устранить. Как устранили моего отца. Как попытались устранить меня.
Слова повисли в воздухе, холодные и неумолимые, как приговор. Алиса медленно опустилась на диван. Всё, что она чувствовала — жалость, зарождающуюся симпатию, неуверенность — растворилось в леденящем страхе. Её не просто втянули в игру. Её поставили на передовую. И противник уже целился в неё из темноты.
Карим подошёл к двери.
— Я сделаю всё, чтобы их остановить. Но теперь, Алиса, твой выбор сделан. Судьбой. Уходить поздно. Теперь ты можешь только остаться. И надеяться, что крепость выдержит осаду.
Он вышел, и Алиса услышала, как щёлкнул замок. На этот раз не от страха перед стариком, а от страха перед реальным, безжалостным миром, который ворвался в её хрупкое убежище и в один миг разрушил все её надежды на какое-либо будущее, кроме того, что диктовала ей эта жестокая игра на выживание.
Продолжение уже можно открыть по ссылке:
Первую часть можно прочитать по ссылке, если вы вдруг пропустили:
Читайте и другие наши истории:
Очень просим, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)