- Я тебя ненавижу, - отвратительном тембром, режущим воздух, кричала Лариса. Ее, растрепанную, раскрасневшуюся, Сергей крепко держал за руки. А она пыталась вырваться и, как минимум, расцарапать ему лицо. Ногти для этого были у нее подходящие.
Скандал продолжался второй час. «Бедные соседи! - подумал Сергей. - А ведь все притихли, слушают». Открытая форточка оповещала о происходящем слишком многих.
Сергей отодвинул ногой осколки цветочного горшка ближе к холодильнику и на мгновение прикрыл глаза: «Как же не хочется орать… А придется. Если Лариса не умолкнет сама».
Очередной припадок ревности. Какой он по счету за последние пару лет супружества? Сергей перепробовал все варианты своего поведения: и смеялся истерически, до колик, и принимал безропотно все тычки, а потом набрасывался с поцелуями, и даже терял сознание. Последнее театром не было, просто удар пришелся на свежую травму.
С чего началось сегодня? Сергей уже не помнил. А оскорбления лились непрерывным потоком. О чем думала Лариса? Ни о чем. Просто орала. Тьма заполнила сознание. Вероятно, вереница соблазняющих женских фигур будоражила мрачнейшие фантазии об измене мужа.
Лариса неслабой птицей билась в его руках. А у него уже немели пальцы и кружилась голова. Сергей был готов ее выпустить.
И тут позади него открылась дверь. Сергей сразу не понял, что произошло. Цепляясь за дверную ручку, на кухню на трясущихся тоненьких ножках вошла семилетняя Виктория - их с Ларисой больная дочь. ДЦП был плохим - инвалидная коляска и куча дефектов речи.
Она не ходила. Вика совсем не ходила, даже с опорой не стояла на ногах. А вот теперь она пришла, сама. Сергей отпрянул от Ларисы, а та замолчала, будто в ней выключили кнопку.
- Вы мешаете мне молиться. Христа ради, пойдемте спать, - вполне четко сказала Вика.
Она сделала шаг вперед и села на низкий пуфик. Лицо ее было безмятежным, спокойным, сонным и очень милым.
Лариса стояла как статуя, только по щекам струились беззвучные слёзы. И тогда Сергей с высоты своего большого роста громко бухнулся на колени и отчаянно завыл - зарыдал.
О чем было это рыдание? Так оплакивают только себя, свое недостоинство. А Сергей со всей полнотой правды вдруг осознал, что за весь сегодняшний скандал он ни разу не вспомнил, что за стеной - его маленькая, хворенькая, но такая сильная дочь. И истошные вопли несчастной матери для него вдруг приобрели иной смысл - она смертельно устала от безнадежной войны с болезнью дочери, с холодным равнодушием мужа, с показным сочувствием подруг, с немыми укорами свекрови и беспощадностью тех же соседей.
А ведь сегодня о них, о соседях, на апогее скандала Сергей подумал в первую очередь: «Им бы покоя». А на самом деле… «Ларисочка, вы девочку свою собираетесь отдавать в интернат? Вы знаете, я слышала, что есть очень хорошие. Бедненькая, знаю, вам так тяжело». Эмоциональная Лариса ответила не сдерживаясь. А потом ему, Сергею, выговаривали: «Ваша жена хамка, научите ее себя вести!» А он в ответ блеял что-то невразумительное, извинялся. И не защищал жену и ребенка. Ему всегда был нужен мир. Любой ценой. Даже ценой предательства.
Наконец, Лариса сделала шаг в сторону дочери, а Вика потянулась всем телом к отцу и сказала:
- Папочка! Отнеси меня в кроватку, пожалуйста. Я устала. Надо спать.
Сергей вскочил на ноги, нежно прижал к груди девочку. Она обхватила его за шею руками и сказала Ларисе:
- Спокойной ночи, мамочка!
Сергей понес Вику в постель. По дороге он спросил:
- Туалет?
- Я уже сходила и зубки почистила.
- Сама?
- Сама.
Сергей всхлипнул. Вика сняла платье и надела пижаму и, укладываясь, поцеловала отца:
- Спокойной ночи, папочка!
Сергей поцеловал ее нежную щечку и лобик и сказал:
- Спокойной ночи, моя принцесса.
А уже около двери он обернулся. Вика смотрела на икону в шкафу и сказала:
- Спокойной ночи, Боженька!
На негнущихся ногах Сергей вернулся на кухню. Лариса спасала сломанный цветок из поверженного горшка. Сергей никогда не запоминал их названия. Он присел на диван и попросил:
- Посиди со мной, пожалуйста.
Лариса убрала последние осколки и присела рядом с ним.
Сергей сказал:
- Вика сама сходила в туалет и почистила зубы. Это чудо! Я не могу поверить. У меня мозг не может вместить.
Лариса покачала головой:
- Я могу поверить. Я верю… Я не смогла подойти к ней… Я ощутила себя такой грязной, такой ужасной… Боялась ее испачкать…
- Прости меня, жена! - Сергей сказал это бережно, будто обволакивая, защищая.
- Прости меня, - ответила Лариса и уткнулась мужу в плечо. - Я не знаю, что на меня нашло.
- Ты просто устала. Любое событие могло спровоцировать. Да и любая мысль. А я плохо поддерживал тебя, плохо заботился о вас с Викой.
Они помолчали. Ее рыжие волосы доверчиво лежали на его плече. И это был момент тихого счастья, о котором так мечтал Сергей.
- Что нам делать? - спросила Лариса. - А если сегодня Вика встала из-за истерики по поводу нашего с тобой скандала? Вдруг завтра все вернётся?… Ты знаешь, я сейчас отпрошусь с работы. А у тебя и так выходной.
- И мама моя пусть не приходит завтра. Ей после инфаркта лишние стрессы ни к чему. Ни хорошие, ни плохие, - добавил Сергей.
- Да, - согласилась Лариса. - А вот мою маму позовем. Это она в любую погоду возила Вику в церковь, иконы ей дарила и книжки, много рассказывала. Жаль, что этого всего она не знала, когда я была маленькой.
- Моя мама и сейчас ничего о церкви не знает. А мы… А нам надо наверстывать. У нас особенная девочка, Божья, - трепетно сказал Сергей.
Лариса позвонила начальнице, потом свекрови, потом маме. Все складывалось так, как запланировали.
Лариса с Сергеем долго говорили между собой, тепло, по-супружески. И был в их разговоре отблеск чуда и страх, что все может потеряться, разрушиться в один момент. Они сидели на кухне допоздна и, конечно, забыли про будильник.
Уже в начале десятого Лариса кубарем скатилась с кровати и ринулась в комнату дочери. Там было пусто. Особенно одиноко смотрелось инвалидная коляска.
Вика сидела на кухне и чистила мандарины. Она была уже не в пижаме, а в новом зеленом платье, которое совсем недавно подарила бабушка. Вика укладывала мандарины горкой и к ним добавляла конфеты, уже без фантиков.
- Девочка моя, солнышко, зайчик, доброе утро! - Лариса была готова разрыдаться, но осадила себя и продолжала держать дистанцию.
- Доброе утро, мамочка! Я решила торт сделать. У нас же праздник, да?
- Очень красивый торт. Конечно, праздник. Ты ходишь, своими ножками!
- Нет, не из-за этого праздник. Главный праздник - Боженька нас слышит! - на этих словах лицо Вики приобрело мечтательный вид.
На кухню вошел Сергей. Он уже был причесан и умыт, и теперь аккуратно вслушивался и всматривался в то, что происходит.
Вика положила сверху последний мандарин и развернулась к родителям:
- Доброе утро, папочка! Я решила рассказать вам, что было вчера.
Сергей сел сам и посадил рядом жену, пресекая всяческую попытку суетиться, накрывать на стол.
Вика положила сверху своей пирамидки последний мандарин и развернулась к родителям:
- Вы вчера кричали друг на друга, страшно кричали. Мама кричала самые плохие слова, а папа кричал молча, и это было еще страшней. Это было вчера, потом два месяца назад, потом когда папа пошел в отпуск, еще в день рождения тети Светы… Много было таких дней.
Тут Сергей и Лариса в общем порыве сцепились пальцами рук, чтобы держаться друг за друга. Сергей бледнел, а Лариса покрывалась красными пятнами.
Сергей выдавил из себя:
- Девочка наша родная, прости нас! Это был ужасный, просто кошмарный эгоизм. Мы слышали только себя.
Вика задумчиво посмотрела на отца, поправила длинные каштановые волосы, которые надо бы заплести в косу, и продолжила:
- Конечно, прощаю. Только у Господа еще попросите прощения, это важно. Я решила, что это все из-за меня, из-за моей болезни. Если бы у вас была здоровая девочка, вы были бы счастливы. А со мной вы несчастны. Я стала молиться Господу, чтобы Он меня забрал к себе. Я обещала Ему, что буду слушаться, исполнять все-все, что Он скажет. А если я чего-то не знаю, я научусь. Я молилась, молилась, и вдруг я поняла… Я неправильно молюсь. Наверное, Господь Сам мне подсказал. Вы не из-за меня кричите. Вы кричите, потому что не знаете Господа. Если бы Вы Его знали, я была бы Вашей радостью, а не болью. Да, я Ваше испытание, но и радость. Как вы - мое. И я стала молиться по-другому. Я стала молиться, чтобы Господь показал вам Себя, Свою силу, чтобы Вы не мучились без Него. А потом…
Тут Вика показала на ноги в верхней части голени.
- А потом вот здесь, вот отсюда, будто кипяток прошел до самых пальцев. Было не больно, было странно и хорошо. И мне захотелось встать. Я встала и пошла умываться. Я еще походила. И снова захотела помолиться. Но вы еще так кричали. Надо было идти к вам. И вы уже не кричали. А теперь хотите в храм. И это правильно.
Вика помолчала и вдруг с хитренькой улыбкой произнесла:
- Это все, конечно, хорошо, но где же блинчики?!
На этих словах Лариса и Сергей рассмеялись, подскочили с дивана и стали обнимать и целовать свою замечательную дочь. Конечно, они помнили, что она - Божья. Но любовь не делится, она всегда умножается.
Когда через час бабушка Надя открывала своим ключом дверь, она услышала счастливый смех всей семьи, которая жарила блинчики и выдумывала всякие начинки для них.
Бабушка Надя рухнула на стул в прихожей, когда смеющаяся Вика, уже с заплетенной косой, сама вынесла ей блинчик на блюдце и очень четко сказала:
- Это блинчик со счастьем. Его надо быстро съесть. А то счастье улетит… Я пошутила, не улетит. Оно всегда с нами, как Господь.
Шокированная бабушка без разговоров съела блинчик, а потом расплакалась. На что Вика обняла ее и сказала:
- Зачем ты плачешь? У тебя внутри счастье. Ты, наверное, от счастья плачешь?
- Да, детка, конечно, от счастья, - ответила и плачущая, и смеющаяся бабушка.
- Вот и слава Богу! - заключила премудрая Вика и повела бабушку на кухню, где блинчиков со счастьем было много.
Слава Богу за все!
священник Игорь Сильченков.
🙏 Нуждаетесь в молитве? Пишите имена родных и близких – мы помолимся.
Передайте записки о здравии и упокоении в наш молитвенный чат:
📱 WhatsApp: https://chat.whatsapp.com/BabKq7JnrqE44bQNTz1H3S
📨 Telegram: https://t.me/zapiskivhram