Сегодня рассказываю про книгу, писать о которой садилась трижды, но никак не могла собраться. Что-то мешало. Словно бы я до конца не могла определиться, насколько целесообразно говорить об этой книге, когда вокруг проходят молча и пропадают в бездне сотни других книг, которые никто никогда не прочитает.
«По обе стороны войны» Константина Леушина. О том, как родившийся в Красном Лимане, учившийся в Днепропетровске и переехавший в 2000-е годы в Россию анестезиолог-реаниматолог с 2022 года работал в прифронтовых и даже в военных госпиталях
Когда я услышала о выходе этой книги, то сразу стала искать, у кого бы прочитать. У меня есть правило: я никогда не прошу ничьи рукописи, потому что не хочу быть обязанной в принципе о книге писать, тем более – писать комплементарно. Если я хочу прочитать, это не значит, что я хочу и написать о ней. Так что у авторов и издателей стараюсь книжки не просить и новинки чаще читаю, когда они появляются в общем доступе. Так как я читаю много и не новинок, то обычно жду выхода аудиоверсии – у меня нет времени все читать в тексте.
Книжку Леушина мне в первый раз прислали. Поделился человек, с которым автор сам поделился рукописью на отзыв. Я почитала. Вроде, интересно. Но писать не стала. Отдельно отметив не очень, кажется, оригинальное название: если набрать на ЛитРес "По обе стороны ", выйдет список книг на шесть страниц. По обе стороны: фронта, хребта, луны, войны, океана и пр., и пр. Название неброское, скажем.
Потом встретила где-то в сети новость про ситуацию, описанную с юмором у Леушина в Телеграм-канале: доктор заставляет членов своей летучей реанимации в Белгородской области надевать каски и жилеты, потому что
иначе коллегам придется надевать их на трупы, дабы жены и дети беспечных коллег смогли получить выплаты, ибо за тех, кого убьет без надетой по форме защиты компенсации не выплачивают
Я сама написала Константину Леушину и попросила текст. Потому что мне его присылали в Телеграме, я так и читала, открыв файл, в Телеграме, а потом потеряла чат. Никак не вспомню человека, который присылал, может, он удалил окно нашей переписки.
Короче, я получила рукопись и прочитала внимательно. Причем, в один заход. Точнее, в два, с перерывом на сон! Закрыла файл с полной уверенностью, что надо про книжку написать. И....
И затянула. У меня есть такая особенность: если что-то читаю увлеченно без заведомо профессионального настроя, как читатель, то потом с трудом могу о книге внятно написать. Потому что мне лень отвлекаться, делать пометки, выписывать цитаты. Писать о таких книгах нужно только по памяти, в первые дни. Потом сложно восстановить.
Я не написала сразу, куда-то уезжала, а села писать через несколько недель. Получилось плохо. Как-то, знаете... ну, официально, что ли: родился, учился, работал, написал книжку, вот она. Текст болтался у меня в черновиках публикаций чуть не два месяца.
Пока я читала, пока думала, пока писала, книгу номинировали на премию «Слово», сделав допечатку тиража.
Для документалистики теперь условие – тираж в 5000 экз. Чтобы случайные всякие такие не пролезли к миллиону
Я, честно говоря, села, подумала и решила, что книга хоть и интересная, но на «Слово» не тянет. И как-то в целом уже смирилась с тем, что текста о ней у меня не выйдет, потому что написанное не нравилось. Но!
Но сейчас начались бои за Красный Лиман. А я как раз прочитала у Леушина историю этого города. В книге Леушин едет в Красный Лиман почти сразу после его взятия. Там – дом его детства. Квартира с портретом покойной матери, откуда отец уехал спасаться в Испанию. Автор приезжает в свой дом по только освобожденным территориям, смотрит на разрушенные дома, находит чудом уцелевшую свою квартиру. Он наводит в ней порядок, набирает воду в бак на случай возвращения отца и по привычке, как делал в детстве и юности, делится с братом: оставляет на столе половину своего сухпайка. С этим братом они выросли вместе, вместе жили в общежитии медакадемии. Брат остался в Днепропетровске, родил там четырех детей, а в 2022 году стал идейным украинцем и даже добился внесения русского брата в список "Миротворца".
И вот сидит в этой квартире герой, смотрит на разрушенные вокруг дома, выбитые окна, на спасающихся соседей, которые ждали Россию, и думает, что с ними будет, если Красный Лиман оставят? Сидит-то он, если я верно помню, и рассуждает летом 2022 года, а книгу автор пишет в 2024-м, уже зная, что тот Красный Лиман, где родные ему люди, друзья детства, соседи ждали под обстрелами Россию, побежали получать паспорта... что этот город Россия позже оставит вместе со всеми его жителями.
«Надо писать», подумала я, прочитав хронику окружения нашими Красного Лимана. Ведь там же они, эти люди, из книжки, я же их, можно сказать, знаю!
Увы, писать оказалось непросто: текст я с лета успела забыть. Так что на этот раз переслушала в аудио, и «По обе стороны войны» стала, волею череды обстоятельств, редким примером современной книги, которую я прочитала дважды!
И вам читать советую. Причин к тому несколько. Первая и главная – это уникальный описанный опыт. Почему «выстрелил» Туленков? Он описал опыт, который мало у кого и в мировой литературе был. Удивительная биография.
Опыт Константина Леушина не столь уникален, но в нашей современной литературе он, кажется, первым описал работу реаниматолога в полевых условиях. Были заметки врачей, заметки фельдшеров. Но это все – не то. Леушина от других отличает факт, что он, как реаниматолог, стоял ближе к смерти. Особенно – в подземном госпитале «Вагнера» под Бахмутом, где Леушин проработал месяц и застал тот самый контрнаступ.
В книге описаны четыре командировки: в Белгородскую область, в Мариуполь, в Луганск с заездом в Красный Лиман и в «Рюмку» – подземный госпиталь «Вагнера». В Мариуполе Леушин был уже после боев и оказывал помощь гражданским, эта часть небольшая, сам Мариуполь в ней почти не описан, как и не описан Луганск 2022 года, потому что в этой главе автор едет в родной Красный Лиман. Может, и хорошо, что я лишь сейчас собралась написать про книгу: кто-то ее прочитает, уже зная цену оставления Лимана.
Последняя командировка – в госпиталь «Вагнера», на знаменитую «Рюмку» в катакомбах под Бахмутом-Артемовском (мне идея переименования не нравится, Бахмутом город был назван изначально, зачем назло украинцам возвращать советское название?).
Это и есть то бесценное для литературы свидетельство, тот уникальный опыт, описание которого стоит книги и читательского времени
До Леушина мы такого не читали. Видели репортажи из госпиталя, преимущественно – после штурма Бахмута. А как там все было организовано, как работало, как удалось отладить такую четкую машину по спасению жизней?
Мне лично это было крайне интересно. Особенно – все, что касается медицинского вопроса. Занятно, встречала в отзывах недовольство: автор, де, допускает много специализированных разговоров, врачебных терминов, обывателю непонятно.
Друзья, для того литература и существует, тем более документальная, чтобы мы узнавали новое. Одно да потому перечитывать опыт лепки колобка – тупиковый путь. Литература ценна в двух случаях:
- если перед нами плод труда редчайшего таланта, который способен создать образец искусства и неповторимый художественный мир
- перед нами свидетельство пережитого уникального опыта или уникальных знаний.
Все остальное в литературе не имеет никакой ценности, кроме гедонистической. Но и здесь надо постараться, чтобы заставить человека отдохнуть, как читатели беллетристики любят говорить, душой. Даже простой анекдот для сборника «Тещин язык» придумать – задача.
Итак, литература должна увлекать в новые художественные миры, развлекать или просвещать, делать человека лучше, умнее, глубже.
Последнее касается документалистики. Документальная проза обязана фиксировать происходящее или воссоздавать события, явления, историческую обстановку. При этом она должна фиксировать важные события и делать это глазами очевидца либо полностью посвященного в описываемые события лица. Должно совпасть два фактора.
Документальное свидетельство тысячного по счету очевидца разгона провинциального рынка вряд ли имеют ценность. Как нет и ценности рассказа Сталинградской битвы от автора, который сам в ней не участвовал, в качестве ученого события не изучал, а просто захотел высказаться
Ну и главная ценность документалистики – когда она выходит по горячим следам новых событий и описывает новый опыт. Реаниматолог в военном госпитале одного из крупнейших в России сражений со времен Великой Отечественной Войны это, конечно, крайне важный и новый опыт, какого не имел еще недавно никто из наших современников.
Скоро свои книги напишут и сто реаниматологов, и двести. Будут описаны уже тысячи кубометров заготовленной плазмы, десятки тысяч отпиленных ног и рук, в рукописи попадут тысячи «мурзиков», «приливов» и прочих позывных. Но ценность таких книг будет низкой, если только их не напишет новый Толстой, потому что все это мы уже увидим. Ценен новый опыт.
Вот Леушин как раз его и описывает. И самое ценное в его книге – именно медицинские главы, описание полевой работы, рассказы о внедрении нового протокола прямого переливания теплой донорской крови. Или – рассказ о том, как врачи после бомбежки госпиталя идут на развалы собирать хирургические инструменты и делят их между собой.
Как по команде вставали под прямое переливание бойцу, который вытекает после переливания донорской крови. Как устроено плечо доставки с поля боя в «Рюмку», а из «Рюмки» – в Луганскую больницу; как и откуда попадают в нее врачи, какие отношения между собой выстраиваются у тех, кто неделю назад, на гражданке, был видным профессором, врачом центра Бакулева или провинциальным медбратом
Показаны и взаимоотношения врачей с контингентом «К» – бывшими зеками, которых врачам приходится спасать и с которыми они зачастую живут в одном помещении.
Все это чрезвычайно важные свидетельства, их нужно читать. Хотя некоторые свидетельства у меня, например, вызывают изумления. К примеру, вот этот фрагмент:
“Все помнят шутку того времени: «”Аллах Акбар!” — “Ну слава Богу, русские пришли!” И это была правда: мариупольцы встречали бородачей «Ахмата» как избавление. Эти не обидят женщину с ребёнком и старику окажут уважение, у них так принято. А в случае чего закроют бронированными телами от своих же украинских захiстников или их любiх друзiв, понаехавших сюда «со всего цивилизованного мира». Но в то же время некоторые представители Северного Кавказа, видимо, решили вернуться домой из этого похода, как и положено воину, на коне, добытом в бою. У горских народов так принято, нравится нам это или нет. Наверное, поэтому автопарк мариупольских врачей сократился не только от пожаров и обстрелов”
Что поделать, хорошие, видимо, парни, а к обычаям надо относиться с уважением?
Я, напомню, тоже была в Мариуполе, хоть и спустя почти два года. Не встречала там тех, кто радовался приходу чеченцев и верил, что чеченец всегда закроет собой женщину с ребенком или бабушку. Зато жители жаловались, будто бы некие чеченские бизнесмены захватывают производства или рынки сбыта. Еще жаловались на чеченцев в военной полиции: якобы, кроме как рассекающими вдоль побережья с громкой музыкой в салоне, чеченцев из этой полиции граждане не видели.
И я лично, оформляя сим-карту в офисе оператора в Мариуполе, спрашивала пожилого охранника с автоматом, зачем он вообще там. Сказал: стратегический объект, могут быть диверсии.
На вопрос, почему сотовый оператор набрал охрану, если есть военная полиция, охранник махнул рукой и тихо мне сказал: “Да какая то полиция?”
У Леушина чеченцы и “Ахмат” представлены в очень хорошем свете и появляются не раз. Крайне странно. Первое, кажется, положительное их освещение в большой художественной прозе. Еще у Дмитрия Артиса, который служил в “Ахмате”, было, но он о чеченцах в книге отозвался скупо, а за пределами книги знакомым такого про них нарассказывал…
Короче, чеченский след в книге Леушина для меня остался несколько неясным. Я даже не поняла, какое у автора впечатление от встречи с этими бойцами: автор описывает чеченца, который закрыл собой русскую беременную женщину и погиб, и рядом – мародерство, машины отбирали... Хммм... Понятно, что они все разные. Но каких больше?
UPD: после выхода текста Константин Леушин пояснил: чеченцы, закрывшие собой беременную русскую женщину, оказались осетинами. Почему же тогда написано, что чеченцы, а не осетины всегда прикроют собой? Зачем это?
Однако оставим чеченцев, «рюмку», «кашников» - второй смысловой пласт в книге – развитие отношений Леушина со своими родственниками, оставшимися на Украине. С этого книга и начинается: с описания ажитации, в которую вгонялись постепенно украинские брат, отец, друзья. Мне, честно говоря, при первом прочтении рассуждения автора о политике, о границах не понравились, очень напоминает кухонные разговоры за рюмкой. Но перечитав (переслушав), я нашла, что это все же – тоже важные свидетельства. Пусть не столь оригинальные, как опыт работы в «Рюмке», ведь много у кого остались на Украине родственники. Но все равно это важно и интересно. Такая хроника пикирующего в абсурд разума: Леушину удалось показать, как они там, на той стороне, впадали в украинство, а кое-кто и расчеловечивался. Брат, раздухарившийся на украинской повестке, перед самой СВО просит старшего московского брата одолжить ему денег на развитие бизнеса, а 22 февраля пишет ему, что всех в Москве поубивает. И отсылает данные брата на «Миротворец», куда и вносят врача, ездившего в Крым и работавшего в прифронтовых госпиталях. Вместо возвращения денег.
Но старший брат не обижен: приехав в Красный Лиман, он все равно оставляет брату в квартире половину своего русского сухпайка
Книга по форме больше всего напоминает байки. Есть такой жанр: сидят мужики в бане и рассказывают байки. С присказками, ссылками на Розенбаума и пр.
Именно потому, что книга представляет собой почти что набор походных баек, я, наверное, и сомневалась, надо ли о ней писать. Особенно когда ее выдвинули на «Слово»: все же, должен быть отбор литературы. Не все байки это литература.
Но, перечитав, все же пришла к выводу, что описанный опыт перевешивает недостатки формы, а ситуация с Красным Лиманом делает высказывание Леушина, его личную трагедию, его семейную историю крайне актуальными. Пожалуй, я бы даже, посмотрев украдкой, что еще номинировали в разделе документальной прозы, сказала, что книга достойна призового места. В крайнем случае - какого-нибудь поощрительного диплома. Но лучше - приз.
Это важно. Я повторю в который раз: далеко не вся проза СВО заслуживает внимания, тем более на четвертый год. Не все написали хорошо. Многие написали хорошо, но поздно: до них уже описано. Интересует только опыт, интересует актуальность.
То, что происходит на Донбассе, сегодня безусловно в России самое интересное. И неудивительно, что и книги про Донбасс тоже могут оказаться самыми интересными и важными. Если, конечно, они написаны тем, кто пережил уникальный опыт. Книга Долгаревой, например, не очень интересна, как и Филиппова. И плохо написано, и опыта уникального нет. Совершенно напрасно дали им казенные деньги.
А Леушин, пожалуй, заслужил бы. Не первое, повторяю, место, но – в числе призовых. Слишком важно, чтобы пропустить. Нужно поощрять создание таких свидетельств: те, кто попадет в очередную "Рюмку" или в "бутылку", или в "очко Зеленского", должны знать, что прямо сейчас их свидетельства ждет общество
И по форме, скажу вам, книга куда удачнее, цельнее, художественнее, чем у того же Филиппова. У Леушина есть композиция, есть эта сквозная тема с лиманской родней. Язык такой... ровный, развитый, хоть и баечный. Однако все, что касается медицины, работы с людьми, организации медпомощи, описано ярко, совсем не баечно. Врачи вообще пишут четко - видно, что пригождается опыт систематизации знаний и заучивания протоколов. Я тоже далека от медицины, но мне описания манипуляций были понятны, интересны, я отметила сразу, что у человека не каша в голове из событий, впечатлений, знаний...
Что еще заметила? В книге, написанной в целом ровным нормальным средним языком с хорошей примесью юмора, есть несколько ну прямо выдающихся метафор и аллегорий. Все они построены на аналогиях с медицинскими явлениями. Два примера я даже выписала:
«Все же видят, что он «загружается», на лбу выступили капли холодного пота, упало АД и по ЭКГ пошли пробежки ЖТ (желудочковой тахикардии)! Но, видимо, люди здесь и правда привыкли к своей боли, поэтому на страдания ближнего особо не реагируют.
На этом и других примерах я понял, что не выигранное Россией «время экстренной помощи» Новороссии у них растянулось на долгих восемь лет ожидания. У многих мариупольцев за это время появились рубцы на сердце и признаки сердечной недостаточности»
И – вот
«Интегральную мариупольскую кардиограмму в надписи «Мариуполь жив!» на стене БСМП поразительно точно изобразил неизвестный художник. Как врач-реаниматолог со специализацией по кардиохирургии я увидел, что за редкими электрическими импульсами, не приводящими к сердечным сокращениям, вдруг следует полноценный комплекс QRS с адекватным сердечным выбросом. Далее он переходит в неопределённый, но устойчивый сердечный ритм. И наша задача — поддержать этот ритм жизни и обеспечить достаточный транспорт кислорода по артериям».
Иллюстрирует эту аллегорию такая картинка
На том и закончим. Читайте. Раз уж я, человек, который в месяц сейчас читает больше тридцати полноценных книг, дважды прочитала, то вам и вовсе стоит с этой книжкой ознакомиться. Мы живем в интересное время, за нашими плечами проходят интересные исторические события. Лучшее и самое важное об этом напишут, безусловно, потом, позже. И не каждый из нас до тех времен доживет. Так что, надо пользоваться возможностью и из массива спекулятивной литературы (а у нас уже не только литературные спекулянты, но и паразиты на теме СВО появились, которые не имеют никакого уникального опыта, но очень хотят денег и бирку патриота на лоб) высматривать действительно стоящие свидетельства современников, которые будут читать и наши потомки. Военных поэтов с продавленных диванов у нас – как грибов в лесу. А вот тех, кто реанимировал бойцов в Бахмуте мало.
В общем, еще одна стоящая книга важных свидетельств. Читаем
Для заинтересовавшихся прилагаю видео. Этот профессор Поликарпов тоже фигурирует в книге. А здесь он в студии историка Исаева рассказывает об устройстве медпомощи в "Рюмке". Очень интересно! Правда, историк удивил. Во-первых, он не раз проводит аналогии с устройством медицины в гитлеровском Вермахте, во-вторых, во многом путается: например, не знает, что такое "крокодил", но упоминает его
А вот что написал про штурм "Бухмета" наш, прости господи, классик. И издал другой классик. Сравните. Этот человек в прошлом году получил госпремию за вклад в литературу
Моя рецензия на книги Даниила Туленкова об СВО, "Шторм Z" и "Жена штурмовика". Про них я вспоминала, когда читала "По обе стороны войны". У Леушина тоже присутствует фоном женщина, которая ждет доктора из "Рюмки" под Бахмутом. И почему-то в это время она летит отдыхать в Испанию. А ее муж в разгар боев за Бахмут мчит в карете реанимации доставлять раненого из Бахмута в Луганскую больницу. Вы на карте посмотрите этот путь, вспомните, что там было в те дни. Или перед нами недостоверный вымысел, или что-то непонятное. Так быть не может или не должно быть
Не очень удачный опыт положительной рецензии на книгу одного там издательства: похвалила и огребла от автора. Уже боюсь хвалить
----------------------------------------------------------------------------
Этот канал потихоньку будет становиться исключительно литературным: здесь будут появляться тексты о классической и современной литературе. Формат подписки платного раздела скоро изменится, я попробую сделать ставку на сознательность граждан. Чтобы люди, у которых есть деньги, могли заплатить за просвещение и за тех, у кого денег на подписку нет. Вводится новая система добровольных пожертвований: каждый платит столько, сколько может, сообразно доходу и своему представлению о значимости моей работы. У кого денег нет, читают бесплатно.
Регулярные взносы можно оформить здесь
Разовые - по кнопке под текстом. Она есть под всеми статьями всех авторов, мы ее специально не прикручиваем. Самое время о ней напомнить.
Мой красный диплом литературоведа