Тот факт, что я в конце года пишу почти исключительно о литературе, говорит о том, что сегодня литпроцесс - едва ли не самое больное в нашей общественной жизни место. И если 31 декабря у меня выходит текст о книге, значит, я считаю ее чрезвычайно важной. Важнее многого.
Речь, строго говоря, идет о полутора книгах одного автора - Даниила Туленкова. “Шторм Z” и половина “Жены штурмовика”. Почему половина, объясню ниже.
Признаюсь, что я, несмотря на столь свое теперь хорошее к "Шторм Z" расположение, долго книгу читать не хотела. Как я ни разу до нее не заходила на канал Туленкова, потому как привыкла, что в этой среде военблогеров много ерунды, я вообще их не читаю. Книгу тоже долго игнорировала. Потому что тоже привыкла, что, откровенно говоря, мало художественно ценного об СВО издается. Я старалась читать и в лучшем случае попадалась мне добротная сухая проза в формате изложения, когда автор ответственно пересказывает события (Савицкий, Лисьев такие). Одно и то же, одно и то же.
Но, главным образом, я не хотела читать книгу бывшего заключенного. Моя позиция по заключенным была очень жесткой: я считала, что государство совершило огромную ошибку, помиловав тех, кто был осужден за преступления против личности. Это не ошибка, это преступление против граждан. Я сразу была против. Книгу бывшего заключенного я отодвигала долго. Даже слышать о ней не хотела. Вместо книги у меня перед глазами регулярно всплывают новости о рецидивах помилованных. Говорят, сейчас они заключают контракт минимум на год, а по факту могут и до победного служить. Но раньше выпускали через 4-6 месяцев.
Книгу я в руки упрямо не брала. А когда взялась читать, то, вероятно, еще на первой трети поняла, что мы получили безусловно как минимум книгу года.
Это самое важное и самое хорошее, что случилось с нашей литературой за год
Представляете, какую работу нужно было проделать над собой мне, автору статей против помилования заключенных, автора главы “Афганцы” в романе “Мама!!!”, целиком посвященной проблеме неприятия населением ветеранов Афгана.
Прочитала я книжку поздно, а потом долго сама над собой работала, чтобы найти смелость самой себе сказать, что да, именно тот самый ЗК, а не кто иной написал лучшую за последнее время в русской литературе книжку.
Сейчас попробую объяснить, почему книга лучшая.
Ну, перво-наперво она лучшая потому, что очень талантливо написана. Сам Даниил Туленков считает ее успех следствием стечения ряда случайностей. Я бы сказала, что это плод соединения в одной точке нескольких обстоятельств: нетривиального опыта, концентрированной дозы стресса от пережитых суда, лагеря и войны, возможность писать заметки непосредственно на фронте, а также личной авторской наблюдательности, безусловно писательской его натуры и хорошей гуманитарной базы (Туленков окончил добротный лицей и истфак УрГУ). На войне все еще не так много людей с хорошим образованием. Чисто статистически среди них может не найтись талантливых писателей. А если найдутся, они могут не выжить. Или выжить, но не попасть в условия, которые позволили бы им писать с колес. Точнее, с БТР. Ведь последнее обстоятельство крайне важно. Причем, вовсе не тем, что человек пишет по свежим следам и пр. Для художественной литературы неважно писать по свежим следам, это не хронология.
Однако в случае, когда проза о войне пишется на войне, важно, что человек лишен самоконтроля. Над ним не висит цензура будущего
Штурмовик, который пишет в ходе передышек, не знает, доживет ли он до конца заметок. Его не беспокоит, что скажут о его воспоминаниях родственники, коллеги - он не уверен, что столько проживет. Если он не писатель, то не знает до конца, что именно нужно самоцензурировать, он свободен и от самоцензуры.
У Туленкова все сложилось в одно: образование, глубокий взгляд, ум, внимательность, уникальный опыт и крайне редко для такой прозы встречающаяся возможность писать на месте. Это, разумеется, не случайность. В уголовном праве есть понятие незавершенного преступления, которое не было окончено по не зависящим от преступника обстоятельствам. Успех тоже может стать следствием не зависящих от автора обстоятельств. Туленков свою книгу сделал такой, потому что обстоятельства от него зависели.
Книга Туленкова стала примером блестящего выстрела в литературе. Она может оказаться и впрямь единственной хорошей его книгой. Такое бывает. Есть писатели одной книги. Может быть, и Туленков такой. Пока мы имеем другое: в художественном плане, в плане формы, языка по-настоящему художественная серьезная книга у нас одна. Обычно такие книжки рождаются после событий. Я писала об этом еще в 2022 году, когда некоторые лица лишь начинали раскручивать маховик бюджетов: о любой войне лучшие книжки пишут после. Нам просто повезло. Но пример пока один. Возни и грызни вокруг военной литературы развели уже едва ли не на миллиарды, а по-настоящему ценной художественной военной прозы пример пока один - у Туленкова.
Вообще, что отличает большую художественную книгу от небольшой и всякой-такой? Помимо мастерства, таланта и глубины взгляда должно быть кое-что еще. Новизна. Книг написано очень много. Примеров изысканного владения словом в одной только русской литературе было предостаточно.
И в строгом, и в мягком смысле удивить читателя или критика формой уже нельзя: все эксперименты с формой, какие только можно было провести, были давно проведены, от акростиха до “Поэзы конца” Василиска Гнедова
С содержанием тоже сложно выкрутиться - много уже чего описано. Если вы сели писать книгу и подумываете, чем бы читателя удивить, знайте: искушенного читателя вы удивите вряд ли, потому что все уже в литературе было. Не описаны лишь новые явления и новый личный опыт.
Новые книги нужны, если вам есть что сказать: описать новое и дать новый взгляд. Старое неинтересно, старое мы видели. Простые описания военных действий мы видели. Войну в разных видах - тоже. Я шел, в меня стреляли, он упал, мы побежали - все это давно описано.
Нужно новое. Первым в литературу с абсолютно новым опытом пришел Даниил Туленков. Заключенный, помилованные... Может, будут другие, но он пока единственный.
Вот новизна. Мир глазами человека, чью биографию мы до недавнего времени представить себе не могли: украл, выпил, замутил, в тюрьму, под суд, на войну, оттуда - в Телеграм, потом - в писатели, из писателей - в редакторы, затем - увольнение и домой. Сами биография заслуживает внимания. А если учесть, что она становится типичной для очень большого круга людей, которые (помилованные) скоро вернутся в нашу жизнь, то взгляд такого человека и на такого человека приобретает общественную значимость. Это ново и важно! Нам нужно изучать примеры таких биографий. Я даже больше скажу, нам такие примеры нужны. Авантюрных жизней. Для веры в чудо, в возможности, в то, что все по силам. Ведь сама судьба писателя Туленкова - следствие чуда.
Мало осталось у нас путей даже не для чудес, а - к социальным лифтам. Для мужчин в России вообще нет больше сфер, где можно себя проявить, реализовать
Это ведёт к их инфантилизации. И, может, здесь как раз текущие события стравят давление: для людей авантюрного склада появилась возможность дерзать. Появились новые типы карьер. И такие биографии, как у Туленкова. Хотя я до конца так и не поняла, пользы больше от его примера (вера в чудо, вера в справедливость) или вреда (вера в безнаказанность), но точно знаю, что мало кто такие жизни описывал, мало кто их проживал или хотя бы видел. Надо о них писать! Это - ново.
Многие писатели, имея хорошее письмо и хорошее образование, не имеют, что сказать. Туленков сказал новое. Прежде всего это даже не опыт заключенного на войне и портрет нового для нашего времени воина, сражающегося за свою свободу (где мы еще такое видели, кроме как в книжках про гладиаторов? Даже штрафбаты были иным явлением), а сопоставление войны и тюрьме. Такое никто еще не писал. Я не встречала. Опыт тюрьмы и опыт войны. Тюрьма - серое и бесцветное, война - яркое, живое, хоть и грязное, выматывающее.
Когда читаешь сравнения Туленковым войны с тюрьмой, сразу отмечаешь: оп-па, а вот этого, пожалуй, мы еще нигде не видели. Про тюрьму вообще много написано, тюремные заметки распространенный жанр. Но у Туленкова даже про тюрьму было интересно прочитать. Новый взгляд. Тюрьма как бесцветное ничто. Как болото, в котором растворяется личность.
Но, конечно, куда интереснее и важнее он написал о войне. Война взглядом человека, который против войны, он даже, кажется, против власти, за которую воюет, но выбрал войну, потому что так ему велели жизненные обстоятельства. Много кто воевал против своей воли, но здесь человек сам сделал выбор: против убеждений, ради спасения своей жизни.
Взгляд этого человека на себя, на свою жизнь, на войну, на страну должен быть изучен
Как ни странно и как ни мелко бы казалось со стороны не читавшим роман (я настаиваю, что это роман), но из нового я бы у Туленкова отметила тему животных на войне. Здесь автору удалось с первого раза создать то, что не получалось у множества и всемирно известных писателей - цельный объемный метафорический образ, который станет жить отдельно от книги и может книгу превзойти по глубине и наполненности. У Толстого это дуб Андрея Болконского. У Достоевского - тот самый ребенок, чьей слезинки не стоит вся гармония мира.
У кого еще есть такие образы? У Набокова был менее известный образ закатившегося под кровать мяча (“Дар”).
В “Шторм Z” есть такой образ. Книгу уже прочитали, ее читают и будут читать. Уверена, что образ этот останется в нашей культуре в качестве метафоры слепой антигуманности войны.
Это фазан, бегущий в ужасе под кассетным обстрелом туда, где его убьют
Животные на войне - еще одна новая тема, которую до Туленкова трогали мало, раскрывали неполно. Повторю: некому было раскрывать. Предыдущая такая большая война была у нас в Великую Отечественную. Войска тогда были менее мобильны, один солдат, даже если он участвовал в знаковых сражениях, успевал увидеть меньше, чем видит солдат сегодня. И столько животных на войне он не встречал - физически не успевал. Потому даже самому внимательному писателю из прошлой войны негде было увидеть фактуру, чтобы так написать о животных на войне. Пожалуй, это тоже новое. У них есть только шкура и мех, чтобы защититься от шальных пуль, отлитых человеком ради свирепого убийства друг друга. Посеченная “кассетками” кошка, которая из последних сил ползет за помощью к людям. Брошенный в селе петух, через страх отбивающий побудку своим рябым женам. Фазан этот, ярким пятном мечущайся под обстрелами. Что вообще за дело до жизни каких-то кошек, каких-то фазанов, тем более, что птица фазан же очень глупая? А вод поди ж ты: человеку после нескольких лет судов, тюрьмы, лагеря, после минометных обстрелов и поездки в машине на груде трупов есть дело до глупого фазана, до раздирающего его фазанье сердце ужаса. Это настоящая литература и настоящий писатель. Который может быть кем угодно, но не может не быть гуманистом.
Другая черта писателя: он как бог, может вселиться в каждого. Если писатель не видит мир глазами соседа, врага, петуха, его супруги курицы, глазами кошки, погибшей под обстрелом, и глазами миномета, ее убившей, то это не писатель.
Если можешь не писать - не пиши. Совет А.П. Чехова дерзающим в литературе. От меня другой совет: если видишь фазана, но не видишь глазами фазана - тоже не пиши, ты не писатель
Туленков, безусловно, писатель. Он видит мир глазами всех, кто рядом.
Но меня и нас, общество, в данном случае больше должно интересовать, что он показал нам мир глазами помилованного. Хороших книг немало. Хороших книг о войне тоже немало. Если бы Туленков не был заключенным, его книга осталась бы такой же хорошей, но не стала бы важной.
ЗК - две буквы, которые беспокоят сегодня очень многих. Когда начали выпускать заключенных, я сказала, что скоро это может стать важной, а то и важнейшей нашей проблемой. Так и случилось. Первые партии помилованных быстро вернулись и начали. Пошли рецидивы… Появились осторожные репортажи, вроде рассказа о том, сколько киллеров вернулось в Петербург. Появились совсем не выдуманные истории о том, как убийцы, насильники, мошенники, казнокрады с деньгами откупаются, чтобы уйти на контракт, но отсиживаться во второй линии обороны, а то и, как Эльман Пашаев, вообще гулять по Москве. Все это само по себе гадко и опасно, а если вспомнить, что мобилизованных взяли до победного и только к этому декабрю аккуратно пообещали начать насовсем отпускать их домой…
Быт заключенных на войне, условия их жизни, реальная цена, которую они платят за освобождение - мы должны об этом знать. Информации не так уж много. Я в 2022 году приводила пример (увы, он заблокирован): Пригожин сообщал в интервью, что потери отрядов “К” в “Вагнере” за три месяца боев за Бахмут составили 25%, это общие гуманитарные потери, вместе с ранениями. Много или мало? Если представить, что в этих отрядах были севшие за кражу мебели, мошенники, экономические преступники с небольшим ущербом, то, может, это и немного.
А если потери 25% убитыми и ранеными среди убийц, киллеров, насильников-рецидивистов?
Важный вопрос. Кто-то говорил, что Пригожин приуменьшил потери, дабы не отпугивать новые наборы ЗК. Но были и версии, что потери преувеличены для успокоения общества.
В каких условиях воюют эти люди? Пока читатель может узнать это лишь из книг Туленкова. Есть еще пара книжек от бывших заключенных, но они, откровенно говоря, представляют интерес только для узких специалистов. И не представляют из себя художественную литературу. Так что ничего, кроме Туленкова, у массового человека, если его близкие не воюют, нет. Неоткуда узнать.
Я книги Туленкова читала в первую очень для этого. Понять цену. Сколько заключенные платят за свое освобождение. Адекватная ли цена. И адекватно ли мы здесь, неся бремя столкновения с вышедшими раньше срока убийцами и насильниками, расплачиваемся за их подвиги.
Беря книги Туленкова, я хотела получить для себя самой вопрос: заслужили люди свое досрочное освобождение или нет?
Что мы в книгах увидели? Привожу конкретный пример конкретной биографии конкретного заключенного, переданного им самим. Из шести месяцев контракта Даниил Туленков непосредственно на первой линии, при выполнении боевой задачи, провел три месяца. Это не три месяца штурмов, а три месяца на позициях. Около месяца с небольшим он был в эвакогруппе - эвакуировал раненых под огнем. Пережил минимум один обстрел танком, находясь в хатке-мазанке (“коробочка начала разбирать домик”), вернее, есть описание одного обстрела, но по нему заключаешь, что пережито несколько.
Что еще? Какое-то время пребывал на организационно-штабной работе. Уход на задания занимал 1-5 дней. В перерывах мог вести канал в Телеграме, писать заметки для книги.
Почти каждый день выходил на связь с женой и даже имел возможность говорить с женой погибшего соратника, долго “подводить” ее к разговору о гибели мужа
Этот момент, переписки с женой, едва ли не самое интересное из фактуры во второй книге. Собирается на задание - пишет жене в Вотсап. Выдвигается - пишет ей: “Все, выдвинулся”. Она ждет. Другие жены тоже ждут, их мужья тоже держат их в курсе. День или два не был муж на связи - жена паникует. Постоянная переписка с женой изображена во второй книге - “Жена штурмовика”. Либо это какой-то неловкий художественный ход для склейки своей и жены прямой речи, либо условия в штурмовых войсках настолько мягкие и безалаберные. Проблема телефонов ведь в армии острая. Случаев, когда украинцы бьют по скоплению сигналов, много. Особенно с учетом, что в основном там пользуются одним оператором. Могут пользоваться вай-фаем от спутникового интернета (так часто и происходит), но могут и не пользоваться. Однако это вопрос безопасности самой армии.
Меня интересует другое. Допустим, есть у нас Даниил Туленков. “Условка” по уголовному делу о неисполнении обязательств по поставке сельхозтехники: оплату взял, а тут санкции и детали поставлены не были, из-за обеднения деньги вернуть не смог - долгий суд, условный срок. Вторая судимость: обналичивание средств. Не юлит, признается, что занимался обналом, говорит, сам полез в схему, которую более предприимчивые дельцы заранее спланировали как ловушку. Семь лет. В МЛС провел год и три, вроде бы.
И вот он, в перерывах между штурмами и отсиживанием в “разбираемом” “коробочкой” доме чуть не каждый день созванивается и переписывается с женой. Работает в эвакогруппе или даже на штабной работе. Может лежать на теплом спальнике и писать в Телеграм или даже - книжку.
А есть другой человек. Алексей Коротков, бывший лейтенант спецслужб, член ОПГ, известной под именем “банда ФСБ”. Занимались убийством и вымогательством.
Коротков получил признан виновным в семи убийствах и ряде тяжких преступлений, получил в 2018 году 24 года. Ушел на СВО, отслужил срочный контракт (я так понимаю, полгода) и вернулся в Тюмень
Есть фото, где он стоит с новым мэром Максимом Афанасьевым, склонна верить, что оно подлинное (разместить не могу, заблокирован ресурс, где его опубликовали). О том, что Коротков уже вышел, написали осенью. Однако сейчас, по свидетельствам военных, заключенные подписывают уже годичный контракт с обязательным продлением, то есть, если говорить по-уральски, “до талова” (именно так, так как речь идет не о некоем талом, “талый”, а о талове, “талово”). Следовательно, Коротков скорее всего ушел в первых наборах. Ну или по ранению комиссован, однако на фото Коротков упитан и внешне цел. Также сообщалось, что минимум еще один член этой банды до сих пор воюет.
Разница есть? Бизнесмен Даниил Туленков, выпускник УрГУ, плачущий на войне за перепуганного фазана, получает свободу за то, что пересидел несколько дней в обстреливаемом танком домике, ездил в машине, набитом трупами сослуживцев, стрелял куда-то из автомата, мечась под минными “навешиваниями”, а в перерывах отдыхал на организационной работе и каждый день переписывался с женой, или... или ради своего освобождения это делали члены банды ФСБ?
Я прочитала книги Туленкова очень внимательно и для себя окончательно решила: для условного Короткова это малая цена освобождения. Тем более мы знаем, увы, что для богатых и влиятельных на СВО сложились условия, чтобы откупиться от реального участия в боевых действиях. То есть, просто закинуть командирам несколько миллионов и не выходить на боевые задачи - это описано, это возможно, об этом даже в новостях показали (см. пример Пашаева, которого подозревают в создании целой такой отмывочной).
Вполне вероятно, что есть даже конвейер для таких освобождений
Тот факт, что до нас не доносятся сведения об откидывании через СВО известных воров в законе, говорит, полагаю, о том, что государство в курсе существования данной опции откидки через псевдоучастие в СВО. Я подозреваю, что есть запрет на контракт для криминальных авторитетов.
Но кроме них много монстров с деньгами и влиянием.
Да даже если и без денег. Несколько атак, несколько дней в обстреливаемом домике, связь с семьей, работа в эвакогруппе и в штабе - это достойная плата за избежание наказания для человека, допустим, совершившего несколько убийств, или для насильника-рецидивиста?
Не раз слышала от военных, что на СВО существует ряд негласных правил: что на штабную работу насильника или убийцу не берут. Что командиры смотрят на статьи и отмороженных (убийц, насильников, грабителей, блатных) сразу отправляют в штурмы и не дают им оттуда выбраться. Даже якобы есть тайные приказы самых зверских преступников, вздумавших откинуться через СВО, утилизировать на месте.
Я в это не верю! Ну не верю. Потому что нет контроля
Итак, у нас две книги, редкое свидетельство быта и условий войны заключенных. Стоят описанные испытания того, чтобы мы взяли на себя риски от досрочного возвращения насильников и убийц, не понесших никакого наказания? Особенно сейчас, когда уже и на стадии следствия, даже не посидев в СИЗО, преступник может попроситься на фронт?
Мне после прочтения книг Туленкова стало понятно, что наши слезы и наша безопасность этого не стоят. Я окончательно утвердилась в том, что давать осужденным (или тем более даже не осужденным) преступникам, совершившим преступления против личности (насилие, грабеж, избиения с тяжелыми последствиями и убийства), свободу за то, что пережил Туленков, нельзя. Это преступление против общества. Экономические статьи, воровство, мошенничество - да. Я согласна, что людям с такими статьями можно и нужно давать шанс, они с лихвой уплачивают долг перед обществом, идя на подобные испытания. Убийцам и насильникам? Да еще демонстративно отпустив их раньше, чем мобилизованных? Нет!
И потом я книги считаю важными, что они помогли мне (и помогут вам) ответить на этот вопрос о помилованных: стоило или не стоило.
Книги эти надо рекламировать, рекомендовать, чтобы как можно больше граждан сами все увидели глазами Туленкова и сами сделали выводы
Заметьте, здесь я впервые говорю - книги. “Жены штурмовика” я пока не касалась
Эта вторая книжка вышла в ноябре (да-да, я знаю, что у Даниила Туленкова был еще роман "Последний осенний цветок", я даже начала его читать, меня он не впечатлил, роман никому не известен и я его не считаю). Она куда менее удачная. В ней хорошо все, что написано от имени Туленкова, и плохо все, написанное от имени жены. Речь и позиция жены сильно примитизирована. Непонятно, то ли от неумения передавать чужую речь, то ли такое вот представление о женщине вообще. У Туленкова жена получилась глуповатая, например. И ее мир сводится исключительно к мужу, ее интересы - к интересам мужа. Получился портрет женщины, которая в сорок лет, имея двоих детей и свой бизнес, не видит жизни без попавшего в тюрьму мужа и больше всего любит рыбалку. Когда я читала, у меня было много вопросов к редактору, потому что все, касаемое женской части, плохо выверено. Например, жена говорит, что не разбирается и даже не хочет разбираться, что такое кассеты, которыми убивают ее мужа, но отлично разбирается в схемах увода денег через обход аудита, излагает многостраничные схемы обнала, по звуку отличает зенитки от минометов и говорит "кладут за ним мины". Ну и факт, что муж пишет жене с фронта трехэтажным матом, тоже недостоверен.
Потом я прочитала у Туленкова, что он категорически отвергает любую редакторскую работу. “Шторм Z” не редактировали, и получилось. Потому что совпали сразу все факторы успеха.
“Жену штурмовика” не редактировали - получилось плохо. Плохие склейки, плохая женская линия, много неточностей и несоответствий
Я бы женскую линию из книги вообще убрала, она смотрится натужно. Как будто были готовые или давно задуманные фрагменты рассказов о лагере и войне и была какая-то необходимость увязать это с женской историей. Либо подгонялись под идею, с забиванием пустых мест женской линией, либо - чувство долга. Отдать дань жене, которая ждала. Получилось плохо. Я вообще позволю себе сейчас сказать то, что, наверное, никто никогда Даниилу Туленкову больше не скажет: такие книги пишутся, когда семья уже развалена. Иногда они становятся следствием еще не осознанного развала, когда семьи уже нет, связь нарушена, утрачено главное - интимность, сакральность семьи, отчего становится легко выставлять ее напоказ. Или - наоборот: один из супругов нарушает эту сакральность частной жизни и семья распадается, потому как связывающие мужа и жену тонкие связи от выставления напоказ, от солнечного света разрушаются.
Не знаю, что там не так. Но что-то не так. Не то. Похоже еще на желание мужа покаяться перед женой. Будто бы взялся публично объяснить, что ценит ее, что знает ее усилия и страдания. А получилось не то. В книге Туленков поначалу даже выговаривает жене: не останавливала от ухода в бизнес, не понимала, что ему нужно писать, а не обналом заниматься, что он писатель. Выговаривает, что мало интересовалась войной. Укор - не знает, что такое кассетные боеприпасы, от которых он прятался, и знать не хочет!
В любом случае такие книги не располагают к счастливой семейной жизни. Хочется верить, что семью Туленкова это последствие избежит, но мое знание литературы подсказывает, что исключения редки.
Но для нас, читателей, главное, что книга в целом получилась менее стройная, ровная. Неудача, в общем. Если автор умен, он поймет ошибку. Может, даст книгу отредактировать и впредь не будет настаивать на работе без литературного редактора. Если не поймет, второго большого успеха не будет, скорее всего. Потому что стечение важнейших факторов успеха во второй раз маловероятно.
Редактор нужен. Без редактора получилось плохо
Хотя в целом, заметьте, я трачу новогодний день и на эту книгу. Вся мужская, туленковская в ней линия интересна, важна и хорошо написана. Есть там и свои важные наблюдения, яркие образы и проблески. Например, сцена появление украинок на Бредли, поразившая российский радиоэфир тишина, растерянность наших военных при виде женщин-солдат и разметанных по полю белых грудей: ведь женщины стреляли и в них пришлось стрелять. Меткая и хорошо написанная, хотя и микроскопическая сцена, ставшая иллюстрацией конца украинской нации.
Ну и самое важное для меня и самое информативное - это еще более детально задокументированный быт бойца “Шторм Z”, его будни, его звонки, переписка. То, что помогает нам ответить на главный вопрос - искупают ли убийцы и насильники, киллеры и грабители свою вину перед нами, проходя несколько месяцев того, что прошел Туленков.
Тут впервые расскажу: в конце декабря Даниил Туленков приезжал в Петербург, я сама предложила ему встретиться. Хотела на него посмотреть. Поспрашивать. Мы прогулялись по снежной слякоти. Познакомились
Туленков оказался крайне умным наблюдательным человеком с развитой речью. В нем видно хорошее образование. Виден тюремный и военный опыт. Я таких уже отличаю: эти люди совершают минимум лишних движений, берегут энергию, однако все делают быстро. Суперэнергоэффективность - вот что дают война и лагерь вместе взятые.
Смотрела я на Туленкова, слушала и пыталась понять, почему именно он написал такую важную книгу. Почему через него прорвалось слово?
Мы никогда не знаем, через кого заговорит с нами культура. В этот раз она заговорила черед сидевшего мошенника, во всех смыслах неудобного человека, который нарочито придерживается ислама, защищает никабы и заигрывается с антиимперской риторикой. Я бы сказала - антирусской. Выборг у него Viipiri, сын Илья - Ильяс, на голове феска, на плечах - турецкий френч. Статьи какие-то писал для “Кавказ-Центр”. Столько всего в нем намешано. Этакий Чебурашка, присланный нам по почте в ящике с апельсинами. Хочется достать его, отряхнуть от упаковочной стружки и спросить - “Ты что такое?”
И какова же ирония жизни и той самой культуры, которая берет самое важное, самое лучшее и вкладывает в голову этого неудобного непонятно кого.
Такое бывает. Да что там: бывает и не такое! Главное, чтобы мы, когда культура выкидывает нечто подобное, были готовы принять и признать. Туленковы (как и шолоховы, ломоносовы и прочие неожиданные люди) всегда будут рождаться. Но бывают для них темные и светлые времена. В темное время места в литературе для них нет, место занято штатными деятелями, которые не вытворяют неожиданностей.
Не дайте прийти в нашу культуру темным временам. Сделать это несложно: достаточно оценивать честно книги. Не авторов, не их позицию, не удаленность оных от кормушки. А просто - книги. Сами по себе. Автор уйдет. Его уже завтра может переехать трамвай. Никто не вспомнит, какую он носил бороду, как называл Выборг и о чем писал статьи не то, что 20 лет назад, но и - вчера. Останется только книга. У Туленкова останется минимум полторы.
Может быть и стоило выпустить из тюрем столько заключенных, столько потом их, откинувшихся, к себе принять, чтобы среди них оказался один Туленков, который возьмет и лучше всех сидевших и не сидевших напишет о новой для всех нас и незнакомой войне
“Шторм Z”, конечно, книга года. Не только военная, а вообще - российская. Пишу именно “российская”, так как уже и перестала следить, кто и что пишет на русском языке. В России это лучша и важнейшая книга. Которая, что бывает редко, несет на своих плечах не только новое сказанное, но и нового автора. Забытый у нас тип авантюриста, человека удачи. Человека риска, у которого, в отличие от типичных героев литературы 1990-х и 2000-х, все получилось. Нам нужны такие примеры. Литературе они нужны. Это жизнь. Пример прорывного творчества. Когда человек лопается от опыта, адреналина, стресса и на таком гремучем замесе рождается большая литература.
Мы привыкли к книгам кабинетных старцев и мешковатых алкоголиков в мятых штанах. У нас давно закрепилась литература писателей, которым нечего сказать и нечего показать. Литература стала уныла и выхолощена, в ней нет ярких жизней, ярких судеб, яркого опыта. Если и прорываются в литературу подобные авторы, у них обычно не оказывается мастерства и таланта. У Туленкова все совпало: опыт, талант, взгляд, авантюризм.
Maybe rain, maybe snow. Maybe yes, maybe no. Это английская поговорка из Туленкова. "Может, дождь, может, снег. Может, да, может, нет". Мог не сесть, мог не выйти, мог не выжить, мог не написать, мог написать, но плохо. Сел, вышел, выжил, написал и сделал это лучше всех.
Когда появляется такая книга, нужно честно и подробно ее хвалить. Отдавать должное автору. Чтобы другие знали, что все возможно, что надо дерзать, что лучшее всегда будет отмечено и названо.
Иначе нас ждет то же бесцветное болото тюрьмы, где жизнь известна на годы вперед и расписана по минутам
Чтобы талант прорвался на бумагу, ему нужна его собственная честность. Чтобы таланты вообще дерзали сказать слово, нужна честность уже наша читательская честность. Если мы сегодня не признаем, что лучшую книгу новой войне написал неудобный человек, завтра другие такие же свои книги писать даже не сядут. И мы останемся без хороших книг. Это закон литературы, никому еще за всю историю письменности обмануть его не удавалось.