Глава 7-я
«…И был последний день Помпеи для русской кисти первый день!»
Услышать от самого художника хотя бы слово о картине, которую он таки завершил в 1833 году, задача не из простых. Помочь тут может разве что художник-живописец и акварелист, ближайший ученик Карла Брюллова, Аполлон Николаевич Мокрицкий, который позже вспоминал рассказы, услышанные от учителя:
«Дописав «Помпею», Брюллов остался ею недоволен. По его расчёту фигуры должны были выходить из холста, а в картине они не имели того рельефа, который он хотел им придать.
“Целые две недели, — говорил Брюллов, — я каждый день ходил в мастерскую, чтобы понять, где мой расчёт был неверен. Иногда я трогал одно место, иногда, другое, но тотчас же бросал работу с убеждением, что части картины были в порядке и что дело было не в них. Наконец, мне показалось, что свет от молнии на мостовой был слишком слаб. Я осветил камни около ног воина, и воин выскочил из картины. Тогда я осветил всю мостовую и увидел, что картина моя была окончена”…»
Сегодня живописные приёмы, которые использовал художник, разбирают на занятиях с учениками детских художественных школ именно на примере «Последнего дня Помпеи». Внимательно анализируют, как мастер умело объединял группы людей, использовал цветовые и световые контрасты. С улыбкой педагоги сообщают, что современники-художники прозвали картину «яичницей» из-за ярких красок, в основном яркого композиционного центра. Звучит, что Брюллов считается основателем «итальянского жанра» в русской живописи, потому что Италия с её яркими природными красками не могла не повлиять на художника из России, с присущей ей совершенно иной цветовой палитрой.
Почему именно эта тема звучит на уроках начинающих художников? Есть люди, наделённые природой абсолютным слухом. И есть такие, кому медведь на ухо наступил.
Есть те, кто обладает острым обонянием, в среде парфюмеров для них существует даже специальное название — «нос». Они способны различать оттенки запахов, другим людям недоступные. Соответственно, живут и здравствуют люди со сниженным ощущением всевозможных запахов: цветущих растений, мыла, ацетона, спирта, еды и напитков.
Не редкость встретить и людей с нарушением цветового восприятия — дальтоников, которым сложно распознать определённые спектры цветов. Они смотрят на красный, а видят зелёный. Про таких говорят, что им светофор до лампочки, а кошки у них все серые не только ночью. Далеко не все даже профессиональные художники обладают высокой чувствительностью цветовосприятия.
И есть, наоборот, люди способные различать тончайшие оттенки и тона цветов. Карл Брюллов был именно таким художником. Его меткость и цепкость глаза, которые были способны передать на холсте качество цвета и света, позволяют признать Карла Брюллова поистине великим колористом. Некоторые сравнивают его с Рубенсом.
Совсем не праздный вопрос: сколько же времени в конечном итоге потребовалось художнику для создания своего шедевра? Если отсчитывать от времени его первого знакомства, воочию, в 1824 году с раскопками в Помпеи, то 9 лет. Из них три года ушли на формирование замысла. Потом около пяти лет понадобилось для тщательного изучения многочисленных историко-литературных источников, содержащих материалы о древней катастрофе. Несколько раз за это время он побывал на раскопках в Помпеях, делая эскизы пейзажа, руин и окаменелых фигур. Некоторых персонажей на картине автор потом написал в тех же позах, в которых были обнаружены останки в застывшей лаве на развалинах Помпеи.
В частности, среди обнаруженных скелетов, по словам Брюллова, он видел один женский и два детских скелета. При этом мать с двумя дочерьми к моменту работы на холсте уже ассоциировалась у художника с Юлией Самойловой и её приёмными девочками. Видел он непосредственно на раскопках и языческого жреца, который пытался унести с собой свои богатства. На полотне он показан крепко прижимающим к себе ритуальные атрибуты из драгоценных металлов.
Делались зарисовки: испуганные лошади, античные одежды, предметы, хранящиеся в неаполитанском музее подлинных вещей, эскизы с лицами людей... В той или иной мере постоянно вносились коррективы в первоначальный замысел, искалась наиболее выразительная композиция. Даже когда его устроил эскиз будущего полотна, Брюллов около десятка раз перегруппировывал сцену, менял жесты, движения, позы. Наиболее интенсивно работа велась в последний год. Порой от изнеможения у художника не было сил идти, его буквально выносили из мастерской.
Как раз про этот период обычно говорят, что графиня Юлия Самойлова, на долгие годы ставшая верной подругой, чувственной любовницей, прекрасной Музой Карла Брюллова, тогда служила ему натурщицей. Позировала, как профессиональная модель? Как вы это себе представляете: художник ставил или укладывал её в нужную позу, и она стояла или лежала, не двигаясь и дыша красками, несколько часов, пока художник писал обнажённые и костюмированные постановки, работал над мельчайшими портретными чертами?
О том, как работал Брюллов, можно судить по тому, что «Последний день Помпеи» писался художником фактически лишь с использованием мимолётных набросков и эскизов. Исключительная память художника, хранившая бесчисленные и точные наблюдения, позволила ему совершить эту работу без натуры.
С графиней Самойловой было даже проще. Брюллов постоянно видел её рядом и, считывая «ярко выраженные анатомические детали» её лица и тела, откладывал увиденное в своей профессиональной памяти. Причём, видел он её, не надо объяснять, и стоящей в разных «пластических позах», и лежащей как сверкающая нагая «Вирсавия».
Сюжет о жене полководца, служившего царю Давиду, Брюллов заимствовал из Ветхого Завета. Пряная красота обнажённого тела, освещённого солнцем, позволила художнику блеснуть своим декоративным даром. Как отмечают критики, «лицо героини остаётся в тени, но силуэт подсвечен, что создаёт ощущение живой плоти; по холсту тут и там разбросаны цветные рефлексы. Мраморную белизну кожи оттеняет фигура чёрной служанки, привнося в картину лёгкий привкус эротики».
И тут важно заметить, что имея перед глазами реальную Самойлову, он не писал с натуры, он подчинял зримые формы канону, запечатлённому в памяти. При этом он не стремился к фотографической точности. Говоря современный языком, у него художественное сознание как бы использовало внутренний Photoshop.
По этой причине и возникал эффект, что между строением тел и выражением лиц на его холстах существуют известные параллели, которые можно объяснить только работой воображения мастера. Эффект, присущий и работам, к примеру, опять же Рубенса.
В «портрете» Самойловой в образе распростёртой на мостовой погибшей женщины с обнажённой одной грудью Брюллов явно чувствовал себя стеснённым. Его страсть требовала куда большего выплеска чувств наружу. Обнажённая «Вирсавия», написанная в 1832 году, как бы в короткие минуты перерыва в работе над огромным историческим полотном, позволила «выпустить пар». И что в итоге? В иллюстративной вкладке учебника психологии творчества «Вирсавия» встала бы в один ряд с аналогичными творениями великих художников, запечатлевших своих возлюбленных обнажёнными. На память приходят: Тициан — «Любовь небесная и Любовь земная», «Даная», «Венера перед зеркалом» («Туалет Венеры»), Рубенс — «Шубка», «Вирсавия у фонтана», Веласкес — «Венера перед зеркалом», Рембрандт — «Даная», Гойя — «Обнажённая Маха»…
И главное, не будем забывать, создавая историческую картину, Брюллов в изображении людей не ставил перед собой задачу добиться правдоподобия. Ещё раз скажу, что в «Последнем дне Помпеи» Брюллов, безусловно, далёк от реализма. Стремись он воспроизвести правду жизни, мы увидели бы хаос и столпотворение, не позволяющие рассмотреть каждого героя. Мы увидели бы картину, подобную той, что нам знакома по лермонтовскому «Бородино»: «Смешались в кучу кони, люди», ведь тут тоже «земля тряслась… и «залпы» Везувия «слились в протяжный вой». Мы увидели бы перепачканные сажей и грязью лица, искажённые ужасом.
Тогда как у Брюллова мы видим эффектные жесты, впечатляющие позы и даже перед лицом смерти божественно красивые лица. Магия картины — в передаче человеческого чувства движением. В том, что называется «пластикой». Художник осознанно не безобразит лица людей, тем самым отказывается от внешнего правдоподобия. Почему? Для него, говоря словами героя М. Горького, «человек — это звучит гордо», человек — самое прекрасное создание на земле.
Уважаемые читатели, голосуйте и подписывайтесь на мой канал, чтобы не рвать логику повествования. Не противьтесь желанию поставить лайк. Буду признателен за комментарии.
Как и с текстом о Пушкине, документальное повествование о графине Юлии Самойловой я намерен выставлять по принципу проды. Поэтому старайтесь не пропускать продолжения. Следите за нумерацией эссе.
События повествования вновь возвращают читателей во времена XVIII—XIX веков. Среди героев повествования Григорий Потёмкин и графиня Юлия Самойлова, княгиня Зинаида Волконская и графиня Мария Разумовская, художники братья Брюлловы и Сильвестр Щедрин, самодержцы Екатерина II, Александр I и Николай I, Александр Пушкин, Михаил Лермонтов и Джованни Пачини. Книга, как и текст о Пушкине, практически распечатана в журнальном варианте, здесь впервые будет «собрана» воедино. Она адресована тем, кто любит историю, хочет понимать её и готов воспринимать такой, какая она есть.
И читайте мои предыдущие эссе о жизни Пушкина (1—265) — самые первые, с 1 по 28, собраны в подборке «Как наше сердце своенравно!», продолжение читайте во второй подборке «Проклятая штука счастье!»(эссе с 29 по 47).
Нажав на выделенные ниже названия, можно прочитать пропущенное:
Эссе 295. Держать салон — исключительно привилегия женщин
Эссе 248. …давно сказано, но как, однако, свежо звучит
