Дорогие читатели, мы начинаем серию публикаций, посвященных главной тайне русской истории, о которой мы на "СПАСЕ" сняли фильм. Его вы сможете увидеть уже совсем скоро, а пока предлагаем вам ознакомиться с цитатами из труда Марины Михайловны Громыко (этнограф, историк, доктор исторических наук).
В сущности, тождество императора и Феодора Кузьмича давно подтверждено многочисленными фактами. Но приходится в жизнеописании праведного старца специально рассматривать этот вопрос потому, что в силу ряда причин, на которых мы остановимся ниже, словечко «легенда» при сообщении о досибирском прошлом святого продолжает бездоказательно употребляться и ныне в некоторых популярных и даже научных работах.
Отрицание тождества связано прежде всего с мировоззрением и мироощущением авторов, с непросвещенностью в вопросах веры и религиозной жизни. Подвиг высочайшего отречения – превращение самодержца всей России и властителя дум Европы в не помнящего родства бродягу – кажется невероятным, в принципе невозможным потому, что не учитывается, не воспринимается при этом духовная глубина явления, даже если она и названа формально (покаяние, «мистические искания»). Проблема прощения Богом, спасения, обретения вечной жизни, как и проблема Промысла Божия, вообще не стоит перед такими авторами.
Неспособность многих постичь самую суть необычного события соединяется в этом случае со специфическим состоянием информации: вся жизнь старца Феодора Кузьмича сопровождается последовательным сохранением тайны о предшествующем периоде. И не только им самим твердо соблюдается эта тайна, но явно существует и некая коллективная задача секретности относительно этой личности. Тем не менее само величие подвига, масштабы фигуры – и в период царской жизни, и в высоких дарах, достигнутых подвижничеством, – сделали невозможным сохранение тайны. Правда так или иначе выходила наружу, оставляя множество зафиксированных свидетельств, взаимно подтверждаемых, взаимно дополняемых, позволяющих в совокупности установить истину. К изложению этих свидетельств (не в полном составе, т. к. некоторые из них представлены в контексте других глав) мы и переходим.
Распространение мнения, что Феодор Кузьмич есть император Александр I, возникло не из слухов о странных обстоятельствах таганрогского события. Да, слухов было много, и оснований для них было предостаточно (к этому мы еще подойдем ниже, в следующей главе), но постепенно они затихали. Точнее, они сохранялись, но в менее активной форме и в меньших географических пределах. Возможно, и затухли бы совсем, если бы не появился через одиннадцать лет человек, привлекавший к себе внимание многих особыми духовными дарами и в то же время весьма похожий на Александра I. Утверждение или предположение о тождестве рождалось в Сибири (столь отдаленной от Петербурга и Таганрога) не потому, что кто-то из паломников привез слухи из своей поездки в Европейскую Россию. Оно рождалось из сходства. Сходства не только зрительного, но и по многим другим показателям.
Внешнее сходство отмечено в источниках разного типа. Некоторые случаи узнавания императора Александра I в Феодоре Кузьмиче описаны подробно, о других сказано в общей форме. Широко был известен и зафиксирован в разных текстах случай узнавания Александра Павловича в старце сосланным придворным служителем, который жил недалеко от Феодора Кузьмича (в соседней с селом Краснореченским деревне). У этого человека тяжело заболел товарищ, и он решил, по совету окружающих, обратиться за помощью к старцу. Будучи введен в келью, служитель (по некоторым сведениям – дворцовый истопник) сразу бросился на колени и вдруг услышал над собой знакомый дорогой голос. Подняв глаза, он увидел Александра Благословенного – постаревшего и с большой бородой. Потрясенный, он упал без сознания. Феодор Кузьмич, вызвав помощников, попросил осторожно вынести истопника, сказав, что он скоро оправится. При этом попросил передать посетителю, когда он придет в сознание, что друг его исцелится, а сам он не должен никому рассказывать о том, что здесь увидел. Все так и произошло, как говорил старец. Но дворцовый служитель не удержался и рассказал о том, что узнал в Феодоре Кузьмиче императора.
Примечательно, что вел. кн. Николай Михайлович, упомянув в своей работе этот рассказ «двух сосланных придворных служителей», пишет о «других тому подобных сообщениях», не принимая их во внимание. Великий князь напрасно небрежно отнесся к сообщениям об узнавании Александра I в Сибири. Сборы томского кружка показали, что это были очень конкретные свидетельства лиц, известных тем информаторам, которых члены кружка застали еще в живых. Узнавали, естественно, люди, которые жили или бывали в Санкт-Петербурге.
Поразительное внешнее сходство Феодора Кузьмича с Александром Благословенным (неподготовленный человек был так поражен, что потерял сознание) сочеталось с благородной манерой поведения, которую отмечали все, знавшие его, от первых шагов в Красноуфимске до последних дней его жизни в глубокой старости.
«Наружность имел величественную», – написал о старце в 1881 г. томич В. Долгорукой. М.Ф. Мельницкий, по рассказам людей, знавших Феодора Кузьмича с первых дней появления его в Сибири, подчеркивал, что «необыкновенно симпатичная наружность этого человека, добродушное выражение лица его, изящные манеры, умение говорить и проч.» обнаруживали в нем «хорошее воспитание и как бы знатное происхождение». Епископ Петр (Екатериновский) обратил внимание на то, что даже конвойные солдаты и этапные офицеры оказывали этому ссыльному «бродяге» особенное уважение.
Для тех, кто общался со старцем, было ясно, что это высокообразованный человек с широким кругом познаний в различных областях.
Примечательно, что один из знавших старца красноярских священников – Иоанн Матфеевич Рачков (Рачковский), признававший Феодора Кузьмича как «великого Божьего Угодника, обладавшего необыкновенными познаниями», построил после смерти старца, в 1872–1873 гг., Александро-Невский храм при Красноярском резервном кадровом пехотном батальоне, вблизи Архиерейского дома.
Имя «Александр» просматривается не только в особом почитании старцем святого благоверного князя Александра Невского и очевидном выделении празднования его дня. Феодор Кузьмич, уезжая из Боготольской волости в Томск в 1858 г., оставил в деревне Зерцалы крупный рисунок с вензелем «А», которому сам придал исключительное значение, и, кроме того, изображал инициал «А» на принадлежавших ему иконах. И то и другое отражено во многих источниках...
Источник: Святой праведный старец Феодор Кузьмич Томский - Александр I Благословенный : Исследование и материалы к житию / М.М. Громыко. - Москва: Паломник, 2007. - 508.
