«Восставший из ада» (в оригинале, у Клайва Баркера так и назывался — "Hellraiser") — культовый британский хоррор 1987 года, выросший из новеллы Баркера «Сердце, в котором живёт страх». Клайв сам перенёс её на экран, выступив и сценаристом, и режиссёром. В ролях – Клэр Хиггинс, Эшли Лоуренс, Эндрю Робинсон, Шон Чепмен и, конечно, Дуг Брэдли, чей Пинхед стал иконой жанра. Этот фильм – отправная точка жуткой вселенной «Восставшего из ада».
Вот завязка фильма:
В лабиринтах Марокко Фрэнк Коттон (Шон Чепмен) становится обладателем зловещей шкатулки-головоломки. Говорят, она открывает врата в мир неземных наслаждений… и страданий. Продавец, с прищуром глядя, словно отдаёт ему судьбу в руки: "Бери, она твоя… она всегда ждала тебя".
Вернувшись домой, Фрэнк, словно мотылёк на пламя, запирается на чердаке. В дрожащем свете свечи он пытается разгадать секрет шкатулки. И вот, когда последние грани встают на место, комнату пронзает ослепительная вспышка. Из шкатулки вырываются адские крюки, вонзаясь в плоть Фрэнка, разрывая его на части. Кровавое месиво, лужи крови… И тут, из ниоткуда, появляется высокая зловещая фигура. Окинув взглядом место бойни, он равнодушно закрывает шкатулку. И всё стихает. Фрэнк исчез, словно его и не было. Тишина и мрак.
Некоторое время спустя в дом приезжают Ларри (Эндрю Робинсон), брат Фрэнка, и его жена Джулия (Клэр Хиггинс). У Джулии когда-то был роман с Фрэнком, тайная страсть, которая так и не угасла. Осматривая жилище, они видят царящий хаос: кухня завалена гнилью, комнаты – словно после побоища. Ларри находит следы пребывания брата, но списывает всё на его обычное бегство от проблем. Звонит телефон – это Кирсти (Эшли Лоуренс), дочь Ларри. Пока Ларри уговаривает её приехать, Джулия, словно тень, бродит по дому, находя фотографии Фрэнка с разными женщинами. Сжимая в руке одну из них, она возвращается к Ларри, который радостно сообщает: "Отлично, в воскресенье переезжаем!"
В суматохе переезда Ларри и грузчики затаскивают неподъёмный матрас в дом, пока Джулия распаковывает вещи. Грузчики, воспользовавшись моментом, нагло выпрашивают пиво. Ларри, с сарказмом в голосе, сам вызывается принести им выпивку. Джулия, тем временем, поднимается наверх, и мужские взгляды провожают её похотливым взглядом.
Кирсти заглядывает в новый дом. Ларри просит её быть поласковее с Джулией, которая ненавидит переезды. Кирсти отправляется на кухню, чтобы заварить кофе. Джулия, глядя на фотографию Фрэнка, погружается в воспоминания. Из крана льётся вода, и её мысли возвращаются к той последней встрече… Проливной дождь, Фрэнк, промокший до нитки, просит полотенце. "Я пришёл на свадьбу," – говорит он, и Джулия впускает его в дом, зная, что всегда ждала его возвращения. "У тебя есть полотенце?" – звучит его хриплый голос. В настоящем, голос Кирсти вырывает её из грёз: "У тебя есть полотенце?". Джулия отмахивается, говоря, что полотенце в ванной. Кирсти пытается завязать разговор, но Джулия холодна и отстранена, полностью поглощена воспоминаниями о Фрэнке. В голове всплывают картины их страстных объятий. В этот момент Ларри, затаскивая матрас на лестницу, царапает руку о торчащий гвоздь. Кровь капает на чердак, где и находится Джулия. Ларри, с отвращением глядя на свою кровь, говорит, что нужно наложить швы. Они втроём отправляются к врачу. Но кровь, пропитавшая пол чердака, – не просто кровь. Что-то жадно впитывает её, и под половицами начинает формироваться нечто… тело без кожи. Фрэнк возвращается…
Ночью в доме шумно – вечеринка. Джулия, сославшись на усталость, поднимается наверх, словно в поисках призраков прошлого. На полу чердака она находит крысиные кишки. Внезапно её хватает Фрэнк: "Не смотри на меня!". Джулия в ужасе, не узнавая его. Фрэнк объясняет, что кровь вернула его к жизни, но ему нужно больше. Кирсти, что-то заподозрив, поднимается наверх. Джулия выходит, и Кирсти желает ей спокойной ночи. Кирсти и её парень, Стив, выходят на улицу. Кирсти ловит на себе взгляд жуткого бездомного, от которого ей становится не по себе. Они целуются, пытаясь забыть неприятное ощущение. Ларри спит, а Джулия, как лунатик, возвращается на чердак и шепчет Фрэнку: "Да, я согласна".
Кирсти мучает кошмар: кровать, залитая кровью, она сдёргивает простыню и видит отца с окровавленным лицом. Она просыпается в холодном поту. Стив успокаивает её. Кирсти звонит Ларри, но он уверяет её, что всё в порядке: "Спи спокойно… Я люблю тебя, милая". Сверху, из темноты лестницы, раздаётся голос Фрэнка: "Кирсти…"
На следующий день Джулия, нарядившись как на панель, отправляется в местный бар. К ней подсаживается мужчина и, с пошловатой ухмылкой, заводит разговор. Джулия соглашается выпить с ним наедине и приводит его к себе домой. Мужчина, потеряв голову от её красоты, не может оторваться от поцелуев. Джулия ведёт его на чердак. Он удивлён отсутствием кровати. Джулия приказывает ему раздеться. Мужчина, повинуясь её воле, остаётся в одном нижнем белье. Джулия запирает дверь. Мужчина, почувствовав неладное, просит выпустить его в туалет, подходит к двери. Джулия хватает молоток и обрушивает его на голову мужчины. Он кричит от боли и падает на пол с проломленной челюстью. Кровь льётся рекой. В этот момент на чердаке появляется Фрэнк и начинает поглощать кровь и плоть жертвы. Джулия, словно ничего не произошло, идёт в ванную, чтобы привести себя в порядок. Возвращается Ларри и зовёт её. Джулия, запершись в ванной, лжёт, говоря, что ей плохо, и просит принести бренди. Вернувшись на чердак, она видит преобразившегося Фрэнка. "Мне больно… мои нервы оживают…" – шепчет он. Ему нужно ещё одно, может, два тела. Джулия в ужасе: "Только не снова!". Фрэнк понимает, что сенобиты могут выйти на его след, ему нужно бежать. Ларри снова зовёт Джулию и просит её включить музыку.
Кирсти работает в зоомагазине. Привередливый покупатель требует встречи с менеджером. Кирсти замечает, как в магазин заходит тот самый бездомный и начинает поедать сверчков. "Убирайся отсюда!" – кричит она. Бездомный исчезает, словно тень. Приходит Стив, и Кирсти делится с ним своими тревогами: "Что-то здесь не так…"
Джулия приводит вторую жертву в дом, и Фрэнк снова насыщается кровью и плотью. Он чувствует вкус жизни. Он закуривает сигарету. Джулия требует обещанных объяснений. Фрэнк показывает ей шкатулку-головоломку и рассказывает о том, что произошло, о сенобитах. Джулия в ужасе видит, как эти адские создания разрывают Фрэнка на части. "Я буду жить, а ты будешь мне помогать, да?" – спрашивает Фрэнк. Джулия соглашается: "Они никогда нас не найдут, даже во всём мире…"
Вечером Ларри и Джулия, словно ничего не произошло, смотрят бокс по телевизору. Ларри удивляется тому, что Джулию не тошнит, хотя обычно её воротит от крови. "Я видела и похуже," – отвечает Джулия с ледяным спокойствием. Внезапно Фрэнк начинает стучать в стену. Джулия притворяется, что забыла закрыть окно на чердаке. Ларри вызывается проверить. Джулия пытается остановить его, но безуспешно. Она отвлекает его поцелуем, они идут в спальню и ложатся в постель. В этот момент в комнату входит Фрэнк с ножом в теле крысы. Джулия в ужасе: "Пожалуйста, не надо, я не могу этого вынести!". Фрэнк уходит обратно на чердак. Ларри, не понимая, что происходит, чувствует себя виноватым. Он выходит из комнаты, к облегчению Джулии.
Кирсти и Ларри сидят в ресторане и пьют что-то. Ларри делится с Кирсти своими опасениями по поводу Джулии. Он просит Кирсти попытаться подружиться с ней, и Кирсти соглашается.
Тем временем Фрэнк жаждет заполучить новое тело – тело Ларри. Джулия протестует, но Фрэнк непреклонен: "Тогда найди мне кого-нибудь другого, пока они не начали искать… прямо сейчас!". Джулия приводит в дом очередного незнакомца. Кирсти стоит на улице и видит, как мужчина заходит в дом. Мужчина, робко улыбаясь, говорит, что чувствует себя одиноким. Джулия ведёт его на чердак, и он начинает что-то подозревать. "Это что, игра?" – спрашивает он. Он видит Фрэнка и, в панике, прижимает Джулию к себе, чтобы защититься. Фрэнк отталкивает Джулию и забирает жизнь и кровь мужчины. Кирсти, не выдержав, заходит в дом, поднимается на чердак и видит, как Фрэнк пирует. Фрэнк пытается схватить Кирсти: "Кирсти, это дядя Фрэнк, помнишь? Иди к папочке!". Кирсти в ужасе кричит, чтобы он не трогал её. В отчаянии она бьёт его кулаком в живот и хватает шкатулку-головоломку. Понимая, что эта вещь для него важна, Кирсти выбрасывает её в окно и убегает из дома. На улице она теряет сознание. Кто-то находит её и отвозит в больницу.
Очнувшись в больничной палате, первое, что ей захотелось сделать — позвонить отцу. Но доктор, с мягкой настойчивостью, уговорил ее вернуться в постель. Он оставил на тумбочке шкатулку-головоломку, но в голове у Кирсти словно образовалась дыра — она напрочь забыла, как здесь оказалась. Врач ушел, оставив ее наедине с мучительным вопросом и странной шкатулкой. Выйти из палаты не было никакой возможности, и она, словно зачарованная, принялась складывать из шкатулки причудливые фигуры. Внезапно стена расступилась, открывая проход в немыслимое. И там, в этом зловещем закулисье, ее ждало существо — сенобит. Древний ужас погнался за ней, и она едва успела вернуться в безопасные стены больницы. Но было поздно. Сенобиты уже здесь. Один из них, с ледяным спокойствием, засунул свои костлявые пальцы ей в рот. И тогда заговорил Пинхед, их предводитель: «Ты открыла шкатулку. Мы пришли». Кирсти в ужасе — она ничего не понимает. «Кто вы такие?» — выдохнула она. «Мы исследователи… дальних пределов опыта», — прозвучал леденящий душу ответ. «Это была ошибка! Я не хотела ее открывать!» — молила она. «Теперь ты пойдешь с нами, вкусить наших удовольствий», — отрезал Пинхед. В отчаянии Кирсти выкрикнула: «Фрэнк! Он сбежал от вас!» Сначала они не поверили, но Кирсти, хватаясь за этот шанс, выпалила: «Я могу отвести вас к нему! Заберите его вместо меня!» Пинхед захотел услышать признание из его собственных уст. Но предупредил: «Предашь нас — мы разорвем твою душу на кусочки».
Тем временем Джулия сходила с ума от страха, что Кирсти расскажет Ларри правду. Ей хотелось бежать, исчезнуть, но Фрэнк был непреклонен — ему нужна новая шкура, и Джулия должна ее достать. В тот вечер, когда Ларри вернулся домой, Джулия, с дрожью в голосе, произнесла: «Я… я не знаю, с чего начать. Лучше тебе самому все увидеть».
Кирсти удалось вырваться из больницы. Стив, обезумев от беспокойства, искал ее повсюду. Запыхавшись, она подбежала к дому и закричала: «Папочка, это я, Кирсти! Впусти меня!» Дверь открыла Джулия. Кирсти бросилась к мужчине, которого приняла за отца, и крепко обняла его. Она захлебываясь от ужаса, рассказала ему, что Фрэнк — наверху и хочет его убить. «Ларри», с холодным спокойствием, ответил, что Фрэнк уже мертв и что ему пришлось избавить его от страданий. Кирсти потребовала увидеть тело, и Джулия повела ее на чердак. Зрелище было отвратительным. И вдруг, словно из ниоткуда, возникли сенобиты. «Нам нужен человек, который это сделал», — произнес Пинхед. Кирсти выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице, но Джулия преградила ей путь. «В чем дело?» — спросил Фрэнк, стоя за спиной Джулии. «Нам нужно уйти отсюда! Прямо сейчас!» — крикнула Кирсти. «Останься с нами, мы все будем счастливы здесь», — прошипел Фрэнк, а затем зловеще добавил: «Иди к папочке». В этот момент Кирсти все поняла. Это был Фрэнк. Он выхватил нож и замахнулся на Кирсти, но промахнулся и смертельно ранил Джулию. «Ничего личного, детка», — прохрипел он над умирающей женщиной. Кирсти бросилась наверх и спряталась в шкафу. Отвратительные, склизкие личинки поползли из трупа на ее руку. Выбравшись из шкафа, она разрыдалась. Фрэнк увидел ее и достал нож. Кирсти, дрожа от страха и отчаяния, повела его на чердак. Она была сломлена горем из-за смерти отца. «Все в порядке, Кирсти, — прошептал Фрэнк, — Твой старый добрый дядя Фрэнк здесь». Сенобиты услышали это и преградили ему путь. Они возникли из теней, словно воплощение ночного кошмара. Фрэнк попытался солгать, но женщина-сенобит произнесла с презрением: «Мы должны были услышать это из твоих уст». Пинхед повернулся к Кирсти и сказал: «Это не для твоих глаз». В ярости Фрэнк попытался ударить Кирсти за то, что она его подставила, но в тот же миг крюки впились в его руки, а затем сотни других крюков пронзили его плоть, растягивая его тело во все стороны. «Иисус плакал!» — прохрипел он в предсмертной агонии, и его разорвало на куски.
Кирсти попыталась сбежать, но сенобиты уже почуяли ее кровь. «Мы можем показать тебе такие вещи…» — прозвучал леденящий душу шепот. Кирсти схватила шкатулку-головоломку и, собрав всю свою волю в кулак, отправила Пинхеда обратно в ад. Затем она отправила туда и остальных, и дом начал рушиться. Стив прибежал к ней на помощь, и они вместе выбежали из горящего дома. Кирсти, не раздумывая, бросила шкатулку в огонь. Пламя пожирало дом, превращая его в пепел. Но вдруг из огня вышел тот самый бродяга, что и раньше. Он схватил шкатулку и превратился в демоническое существо, которое улетело в ночь, унося с собой проклятый артефакт.
В финальной сцене, уже в наши дни, другой покупатель проявляет интерес к шкатулке-головоломке. И китайский торговец спрашивает: «Что вам угодно, сэр?»
О том как снимали фильм:
Разочарованный тем, как обошлись с его «Диким Рексом» и другими экранизациями, Баркер загорелся идеей сам перенести на экран свою новеллу «Сердце, ввергнутое в ад». Набросав, как он сам говорил, «примитивные» заметки и рисунки, наметившие контуры будущего фильма, он связался с британским продюсером Кристофером Фиггом, который и договорился с New World Pictures. Съёмки в настоящем доме, да ещё и с мизерным бюджетом, заставили Баркера проявить чудеса изобретательности. Зачастую приходилось обходиться одной камерой, отсюда и лаконичность многих сцен, снятых практически без смены ракурса. Операторы, по сути, перемещались только по вертикали, что объясняет обилие съёмок сверху и зумов. Исключением стал чердак – единственная декорация, построенная в павильоне, но и он использовался исключительно для спецэффектов. New Line подкинули деньжат на пересъёмку сцены возрождения Фрэнка. Изначально из стены должен был выползать высохший труп, но Баркера и мастера по спецэффектам Боба Кина такой вариант не устроил. В новой версии всё начиналось со съёмки задом наперёд, где красная жижа всасывалась через отверстия от гвоздей в половицах, имитируя то, как кровь Ларри уходит в пол. Потом показывали красный мешок, куда член съёмочной группы накачивал воздух из-под пола, изображая растущий эмбрион Фрэнка. Далее через дырочки в половицах просачивались две огромные лужи густой, словно каша, субстанции, из которых вырывались две аниматронные «руки». И снова – фокус с обратной съёмкой: казалось, будто восковая модель черепа, мозга и грудной клетки Фрэнка растёт (на самом деле тонкие провода отсоединяли от частей тела, а восковой мозг плавили минут 10-20, а потом переворачивали, создавая иллюзию роста). Многие зрители, конечно, плевались от качества спецэффектов в финале картины. Клайв Баркер объяснял это тем, что после основных съёмок на профессиональную работу со спецэффектами просто не осталось денег. Вместо этого Баркер и "какой-то грек" в авральном режиме, за одни выходные, доделывали эти сцены вручную. Баркер, правда, с юмором отмечал, что, учитывая количество спиртного, выпитого ими с этим актёром за те выходные, спецэффекты получились даже очень ничего. Дагу Брэдли, сыгравшему главного сенобита (он же Пинхед, как его окрестила любящая хорроры публика), сначала предлагали роль либо одного из грузчиков с матрасом, либо главного героя. Он долго не раздумывал, соглашаясь на роль, принесшую ему культовый статус в среде фанатов ужасов, рассудив, что для дебюта в кино будет лучше, если потенциальные режиссёры запомнят его лицо и захотят позвать в будущем. Изначально в голове у Пинхеда должны были быть булавки, но на фоне грима украшенные драгоценными камнями булавки попросту терялись в симметрии и блеклости латексного костюма, поэтому их заменили 6-дюймовыми гвоздями, чтобы те лучше выделялись. А Эндрю Робинсон в последний момент изменил свою реплику «Иисус плакал», так как Баркер ожидал услышать гораздо более забористое ругательство.
P.S. Преображение Дуга Брэдли в лидера сенобитов буквально взорвало рынок видеопродукции, сделав фильм культовым. Персонаж, окрещенный Пинхедом, стал настоящей иконой хоррора, а "Восставший из ада" породил целую франшизу из семи сиквелов. Три из них добрались до больших экранов и, при скромном бюджете в 14 миллионов, собрали в прокате около 40 миллионов долларов. Сегодня на Rotten Tomatoes оригинальный фильм гордо держит рейтинг в 63%, доказывая, что боль – это наслаждение, особенно когда оно хорошо снято.