Заданный комментатором вопрос в полной форме был шире вынесенной в заглавие части. Читатель спрашивал, почему казаки, в своё время сыгравшие важную роль в избрании Романовых, затем из большой внутренней политики Российской Империи выпали. Не стали они «русскими янычарами», – в «бунташный век» без их участия императоры назначались. И это, конечно, странный вопрос. Между казаками и янычарами общего ничего нет. В дворцовых же переворотах (по результату выборов императора), как в Риме, таки в России, – вообще, везде, – чисто физически могли участвовать только преторианские части, расквартированные в столице. В Петербурге стояли гвардейские и лейб-гвардейские полки – не казачьи.
Тем не менее, это интересный вопрос, позволяющий затронуть такие темы, как место казачества в дворянском государстве, и провести сравнение Российской и Османской империй.
Следовательно о янычарах. Будет, наверно, излишним в очередной раз подчёркивать, что применение термина «феодализм» к государственному строю где-либо, кроме Западной Европы, не рекомендуется, так как слово тянет за собой шлейф неуместных коннотаций. В Османской империи, в частности, отсутствовало что-либо подобное «феодальной лестнице». Близость человека к власти на востоке не определялась его знатностью. Только выслугой. А ещё больше случаем. В окружении султана, а значит и в высших эшелонах власти Турции, пестрели люди происхождения внезапного, – бывшие рабы, иногда даже евнухи, и иностранные авантюристы принявшие ислам. Основную массу кадров, впрочем, поставляла образованная прослойка, чем-то близкая китайским мандаринам… Как минимум, близкая тем, что люди эти происходили не из военного сословия, подобного европейскому дворянству. Османской империей правили чиновники.
Опорой же султана в эпоху величия – в XV-XVI столетиях – были регулярная армия (янычары) и сипахия, аналогичная поместной коннице в России. Сипахи также получали за службу земельные наделы, доходы с которых позволяли приобретать рыцарское вооружение. Основную массу неисчислимых турецких полчищ, впрочем, образовывали казаки. В том числе и натуральные, – время от времени турецкому султану присягавшие. Но, вообще, в Турции было множество групп населения по своим правам и обязанностям сходных с казачеством, – освобождённых от большинства податей в обмен на выставление контингентов в военное время. Разве что, вместо охраны границ, в Турции «казаки» чаще выполняли полицейские функции, контролируя не мусульманское население.
...То есть, можно уже видеть, что казаки и янычары – разные люди. Как и государственные машины в России и Турции действовали не одинаково. Социальной базой Российской Империи были дворяне, – бывшие поместники, оттеснившие от трона землевладельческую знать. В случае же Турции определённую «социальную базу» назвать вообще трудно. Скорее, можно говорить о «государстве мусульман», постепенно трансформировавшимся в государство этнических турков. Что-то общее с русским дворянским государством, впрочем, было у мамлюкского Египта.
В любом случае, в XVII веке Османская империя начала быстро слабеть, а в военно-политическом плане и регрессировать. Деньги кончились, и из компактной регулярной армии янычары превратились в куда более бюджетное, хоть и без нужды многочисленное, сословие по образу жизни сходное с русскими стрельцами. Янычары заводили семьи, передавая свои привилегии по наследству, жили в городах, занимались торговлей и ремеслом, а в свободное время свергали султанов. Потому что, больше этим заниматься некому было. Сипахия обеднела, так что больше уже походила именно на казаков… Также, кстати, гордо именовавших себя «лыцарями».
О чём речь?.. О том, что если кто-то (ну вдруг) готов обидеться за русское казачество, – в других странах, где сходные сословия существовали, дела обстояли не лучше. Казаки в любом виде, это лишь ополчение свободных крестьян, – днище всякой армии даже в средние века. С римскими легионами и греческими фалангами античности их также нельзя сравнить. В первом случае речь шла о регулярной армии, комплектуемой на основе всеобщей воинской повинности, а во втором, об ополчениях горожан, наёмниках или даже мелкой знати – спартиатах.
Казаки в Российской империи трактовались как крестьяне, – податное сословие, вместо подушного налога или крепостной повинности, несшие военную службу, – сугубо вспомогательную. Понимать их роль в войнах XVIII-XIX столетий нужно правильно. Легкая иррегулярная конница оказывалась иногда очень кстати, – особенно если противник не располагал такой и совсем уж особенно, если располагал, и требовалась «контра». Но «кстати» для разведки, охраны собственных тылов (в том числе границ) и рейдов по тылам вражеским. То есть в случаях, когда серьёзного сопротивления противника не ожидалось. Казаки, если у них были лошади (ещё в XVIII веке казачьи войска выставляли почти исключительно пехоту), применялись также как калмыки и башкиры. И котировались не выше… А главное, не считались более благонадёжными.
Устраивать перевороты в столице и вообще как-то вмешиваться в политику после завершения «смутных времён» казаки, конечно же, не могли. Но проблем с ними государство имело много, – достаточно Болотникова, Разина и Пугачёва вспомнить.
Укротить казачество удалось в XIX столетии, к концу которого оно даже превратилось в опору самодержавия. После того как армия стала комплектоваться по призыву, из «солдатской» она стала «крестьянской». Казаки же ощущали себя привилегированной частью крестьянства, и, соответственно, их боевой дух оказывался выше.
