Около десяти миллионов лет назад поверхность нынешнего Краснодарского края было дном Сарматского моря. Мелководные лагуны постепенно высыхали, оставляя после себя осадочные пласты из ракушечника, известняка и даже кораллов. Эти залежи и сегодня активно используют в строительстве, ведь камень легко поддаётся обработке и отличается прочностью. Но есть и другое ископаемое, менее известное широкой публике, которое в народе получило название «белое золото».
Когда я обследовал склоны Ставропольского плато, моё внимание привлекла серия узких ходов, уходивших глубоко в склон. Сначала мне показалось, что это обычные карстовые пустоты, образованные природой. Но стоило заглянуть внутрь, как стало ясно: передо мной результат человеческой деятельности. Породы плато в целом привычные - глины, пески, известняки. Но среди этих слоёв есть и необычный пласт, сложенный из мельчайших раковин древних моллюсков. В отличие от плотного известняка он настолько мягкий, что крошится прямо в пальцах, а цвет его не кремовый, а ослепительно белый.
Лазы, ведущие вглубь этого пласта, настолько тесные, что в них приходится пробираться буквально ползком. Когда-то предприимчивые жители поняли, что измельчённый ракушечник идеально подходит в качестве добавки к куриному корму. Он почти целиком состоит из кальция, а кальций главный строительный материал яичной скорлупы. Потому на птичьих рынках истолчённый ракушечник продаётся вёдрами. Спрос оказался столь велик, что добыча этого, с позволения сказать, минерала стала выгодным промыслом, а из-за своей доступности и высокой ценности он и получил название «белого золота».
Цена добычи стремится к нулю: слой залегает неглубоко, материал настолько мягкий, что его можно копать обычной лопатой. Но именно это и делает промысел крайне опасным. Никто не заботится о креплениях и поддерживающих конструкциях, а своды тоннелей держатся буквально на честном слове. Сверху массивы песка и глины, тяжёлые и неумолимые. Стоит им сдвинуться, и подземный ход превращается в ловушку.
Я видел штольни, заваленные грунтом до самого входа. И всё же местные добытчики не останавливаются. В одном месте, среди травы, на склоне, я наткнулся на гробничку. Из рассказов старожилов удалось выяснить, что в 1978 году здесь обрушился пласт, и человек, добывавший ракушку, погиб, оказавшись погребённым под массой осевшего слоя. Искать его оказалось бесполезно - гора просто схлопнулась, превратившись в монолит. Теперь о том происшествии напоминает лишь забытое надгробие, а сама шахта давно исчезла, слившись с рельефом.
Даже сегодня, когда часть склонов обвалилась и входы в пещеры превратились в небезопасные развалины, люди продолжают рисковать жизнью ради лёгкой добычи. Иногда выработки пытаются укрепить, вбивая в стены подпорки, но это выглядит столь ненадёжно, что от одного взгляда становится ясно - рассчитывать на такую защиту бессмысленно. Однако жажда наживы сильнее страха. Для кого-то белый порошок возрастом несколько миллионов лет всего лишь кормовая добавка, а для других - источник дохода, за который иной раз приходится платить слишком дорогую цену.
Больше интересного у меня в телеграмме.
