— Да пошёл ты к чертям со своей экономией! — Тамара Леонидовна швырнула кухонное полотенце прямо в лицо сыну. — Чего уставился на меня? Кредит, говорю, возьмёте, мне ремонт в доме нужен! И не удивляйтесь, наглецы!
Олег медленно снял с лица мокрое полотенце, пахнущее жареным луком и разочарованием. В его глазах плескалось что-то опасное — как вода в кастрюле перед закипанием.
— Мама, ты...
— Молчи! — Свекровь развернулась к невестке, которая стояла у плиты, старательно помешивая макароны. — А ты что молчишь, Жанка? Небось думаешь, старуха дурная, денег просит?
Жанна даже не обернулась. Только плечи у неё поднялись чуть выше, будто готовилась к удару.
— Тамара Леонидовна, мы же говорили уже... — начала она тихо.
— Ничего мы не говорили! Ты со своими манерами аристократическими! — Свекровь подошла ближе, и Жанна почувствовала, как горячее дыхание обжигает затылок. — Думаешь, я не вижу, как ты нос воротишь от моего дома?
В прихожей хлопнула дверь. Это тётя Галя вернулась из магазина — всегда появлялась не вовремя, словно чувствовала запах скандала за километр.
— Ой, а что тут такое? — Её голос прозвучал с нескрываемым любопытством. — Чего вы все такие красные?
— Вот скажи ей, Галька, — Тамара Леонидовна повернулась к сестре, — скажи этой мадам, что старших уважать надо!
Тётя Галя медленно поставила сумки на пол. В её маленьких глазках загорелся азарт — она обожала семейные разборки, особенно когда можно было подлить масла в огонь.
— А что случилось-то? — спросила она, стягивая шарф.
— Ремонт им делать не хочется! — выпалила Тамара Леонидовна. — Живут в моём доме, а когда прошу помочь — сразу морды скривили!
Жанна наконец обернулась. Лицо у неё было бледное, но губы сжаты так крепко, что побелели.
— Мы не отказывались помогать, — сказала она медленно. — Мы сказали, что нужно подождать. У нас кредит за машину ещё не выплачен, и...
— И что?! — взвизгнула свекровь. — А мне что, до смерти в этих ободранных стенах жить? Смотри, какие обои висят — стыдно людей приглашать!
Олег молчал, глядя в пол. Жанна видела, как напряжены его плечи, как сжаты кулаки. Он всегда так замыкался, когда мать начинала свои представления.
— Тамара Леонидовна, — попробовала ещё раз Жанна, — мы можем сами обои поклеить, необязательно рабочих нанимать...
— Сами?! — Свекровь театрально всплеснула руками. — Да ты иголку в руках держать не умеешь! Что уж там обои клеить!
Тётя Галя хмыкнула и присела на табуретку — зрелище обещало быть долгим.
— А дед Коля что скажет? — вдруг подала голос она. — Он же обещал к юбилею приехать. Неудобно получается — дом в таком виде...
Это было ниже пояса, и все это понимали. Дед Коля, отец Тамары Леонидовны, был для неё святым человеком. Упоминание его имени в таком контексте...
— Точно! — подхватила Тамара Леонидовна. — Папа приедет, а тут... — она обвела рукой кухню, — такая обстановка! Что он подумает?
Жанна положила ложку для помешивания так резко, что та звякнула о край кастрюли.
— Хорошо, — сказала она. — Хорошо, Тамара Леонидовна. Но тогда уж сразу и кухню, и ванную, и коридор. Раз уж дедушка приедет.
В её голосе прозвучали нотки, которые Олег не слышал уже давно. Что-то стальное, опасное.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула свекровь. — Когда захочет, так сразу и понимание найдётся!
Но Жанна ещё не закончила.
— Только я тоже условие поставлю, — продолжила она, не поворачиваясь. — Если мы берём кредит на ваш ремонт, то и дом оформляем по-честному. Доли. На всех.
Макароны в кастрюле бурлили, как вулкан перед извержением.
Тамара Леонидовна замерла. Тётя Галя подавилась воздухом и закашлялась. Олег наконец поднял голову.
— Что ты сказала? — голос свекрови был тих и опасен.
— Я сказала — доли. — Жанна повернулась наконец. — Мы вкладываем деньги в дом — значит, имеем право на него. По закону.
— Какие доли?! — взревела Тамара Леонидовна. — Это мой дом! Мой отец его строил!
— А кредит кто платить будет? — спросила Жанна с убийственным спокойствием. — Ваш отец?
Тётя Галя вскочила с табуретки.
— Ты что, совсем обнаглела, девка?! — заголосила она. — На что руку поднимаешь?!
— На справедливость поднимаю, — отрезала Жанна. — Надоело быть прислугой в чужом доме.
Олег медленно встал. Лицо у него было каменное.
— Жанна, хватит.
— Хватит?! — Она обернулась к мужу. — А когда твоя мамочка меня унижает — тогда нормально? Когда я тут как служанка работаю — тогда хватит не надо?
— Не смей так с ним разговаривать! — Тамара Леонидовна шагнула к невестке. — Это мой сын!
— И мой муж! И отец моих детей! — Жанна не отступила. — И я имею право на нормальную жизнь!
— Твоих детей?! — Свекровь остановилась как вкопанная. — А где они, эти твои дети? Десять лет замужем, а толку?
Удар был жестокий. Жанна побледнела ещё сильнее.
— Тамара Леонидовна... — прошептала тётя Галя. — Может, не надо...
— А что не надо?! — Свекровь была уже в полном раже. — Правду говорить не надо? Бесплодная, а туда же — права качает!
Жанна сделала шаг назад, словно получила пощёчину. Олег дёрнулся было к ней, но остановился.
И тут зазвонил телефон.
Резкий, настойчивый звук разрезал воздух, как нож. Тамара Леонидовна, тяжело дыша, схватила трубку.
— Алло! — рявкнула она в трубку.
Потом лицо её изменилось. Сначала удивление, потом что-то похожее на ужас.
— Что? — прошептала она. — Когда это случилось?
Олег и Жанна переглянулись. Тётя Галя придвинулась ближе.
— Да... да, конечно... — Тамара Леонидовна опустилась на стул. — Завтра... хорошо... Спасибо, что сообщили.
Она положила трубку дрожащими руками.
— Что случилось? — спросил Олег.
— Дед Коля... — Свекровь посмотрела на сына растерянными глазами. — Дедушка умер. Вчера вечером. Сердце.
Повисла тишина. Где-то капал кран в ванной.
— И ещё... — голос Тамары Леонидовны был едва слышен. — Завещание. Он оставил завещание. Адвокат завтра приедет.
Тётя Галя присела обратно на табуретку. Жанна выключила газ под кастрюлей — макароны уже переварились.
— Какое завещание? — тихо спросил Олег.
— Не знаю, — мать покачала головой. — Сказали только, что касается этого дома. И что... что всем наследникам нужно быть.
— Всем? — переспросила тётя Галя.
— Всем, кто живёт здесь. — Тамара Леонидовна медленно подняла глаза на Жанну. — И тебе тоже.
Жанна стояла, прижавшись спиной к плите, и не знала, радоваться ей или бояться. Потому что дед Коля всегда был непредсказуемым стариком. И что он там навещал в своём завещании — одному богу известно.
Тамара Леонидовна вдруг резко встала. В её глазах полыхало что-то дикое.
— Вот оно что, — проговорила она медленно. — Вот в чём дело. Небось ты знала!
— О чём? — не поняла Жанна.
— О завещании! — свекровь шагнула к ней. — Думаешь, случайно сегодня про доли заговорила? Знала ведь, стерва!
— Тамара Леонидовна, вы что говорите? — Жанна отшатнулась.
— А то не знаю вас, змей подколодных! — Свекровь была вне себя. — Папа всегда тебя жалел, говорил — хорошая девочка, работящая. А я-то дура, верила!
Олег встал между матерью и женой.
— Мам, остановись. Папа умер. Какое завещание? При чём тут Жанна?
— При том! — заорала Тамара Леонидовна. — При том, что она, дрянь такая, мне теперь не подчиняется! Права качает!
Тётя Галя попыталась вмешаться:
— Тома, успокойся...
— Молчи! — отмахнулась сестра. — Всё, хватит! Не буду я жить с этой... — она ткнула пальцем в сторону Жанны, — с этой захребетницей под одной крышей!
— Мама, не говори глупостей, — устало сказал Олег.
— Глупостей?! — Тамара Леонидовна развернулась к сыну. — Да я лучше к тёте Марине в Воронеж уеду, чем буду терпеть её выкрутасы! Там хоть люди нормальные живут!
— В Воронеж? — переспросила тётя Галя. — Да ты что, Тома?
— Что слышала! — Свекровь метнулась к шкафу, выдернула чемодан. — Всё! Завтра же после этого адвоката — и в Воронеж! Пусть ваша принцесса тут царствует!
Жанна смотрела на это представление с каким-то странным спокойствием. Даже не пыталась остановить.
— Тамара Леонидовна, — сказала она тихо. — А может, оно и к лучшему.
Все обернулись на неё.
— То есть? — процедила свекровь.
— Ну, вы же говорите — там люди нормальные. — Жанна пожала плечами. — Вам будет комфортнее.
— Жанна! — одёрнул её Олег.
— Что — Жанна? — Она посмотрела на мужа. — Твоя мама сама решение приняла. Я что, против её счастья?
Тамара Леонидовна швыряла в чемодан вещи, приговаривая:
— Вот она какая! Вот показала лицо! Рада избавиться!
— Не рада, — спокойно возразила Жанна. — Просто устала воевать. Хочется просто жить.
На следующий день приехал адвокат — молодой парень в очках, с портфелем и официальными манерами. Тамара Леонидовна сидела с набитым чемоданом, готовая к отъезду.
— Итак, — адвокат открыл документы. — Согласно завещанию Николая Петровича, дом переходит...
Все затаили дыхание.
— ...его внучке Жанне Олеговне. Полностью. С участком и всеми постройками.
Тишина была оглушительной.
— Как?! — взвизгнула Тамара Леонидовна.
— Также, — продолжил адвокат, — есть письмо. Позвольте прочту: "Дорогая Жанночка, ты единственная в этом доме знала, что такое доброта. Береги дом. А Томе передай — пусть поймёт наконец, что уважение не требуют, а заслуживают".
Адвокат сложил документы.
— Есть вопросы?
Тамара Леонидовна сидела с открытым ртом. Тётя Галя качала головой. Олег смотрел на жену, как на привидение.
А Жанна вдруг рассмеялась. Звонко, как девчонка.
— Дедушка, — прошептала она. — Вот же хитрец...
Она подошла к свекрови, которая так и сидела со своим чемоданом.
— Тамара Леонидовна, — сказала Жанна мягко. — Знаете что? Оставайтесь. Это ваш дом. Всегда был вашим.
— Как... как это? — пролепетала свекровь.
— А вот так. Дедушка хотел проучить нас всех. Показать, что важнее — права на бумаге или отношения в семье. — Жанна села рядом. — Я оформлю дом обратно на вас. Но с одним условием.
— Каким? — еле слышно спросила Тамара Леонидовна.
— Будем жить по-человечески. Без воплей. Без унижений. Просто... семьёй.
Свекровь смотрела на неё, и в глазах медленно что-то менялось.
— А кредит? — спросила она вдруг.
— Возьмём, — улыбнулась Жанна. — На ремонт. Только теперь уже точно знаю — это будет ремонт нашего дома.
Тамара Леонидовна медленно закрыла чемодан.
— Тётя Марина в Воронеже подождёт, — пробормотала она.
А за окном начал накрапывать дождь, и в доме пахло остывшими макаронами и чем-то новым — может быть, надеждой.