MARY MI

— Да пошла она к дьяволу со своими выдумками! — Диана хлопнула дверцей холодильника так, что банки с вареньем звякнули на полках. — Ну да, всё брошу и побегу прислуживать твоей мамочке! Не дождёшься, милый! А началось всё странно. В пятницу вечером Роксана Петровна вдруг приехала без звонка, с огромной сумкой и видом мученицы. Села на кухне, достала платочек и объявила: — Дети мои, я решила переехать к вам. Насовсем. Артём чуть не подавился борщом. Диана замерла с ложкой на полпути ко рту. — Как это...

— Дрянь ты, подлая! — визгливо орала Аделаида Максимовна, размахивая руками перед железными воротами гаража. — Давай, немедленно открывай ворота! Сынку нужно машину забрать! Не отдашь, вон полетишь отсюда! Жанна молча стояла за решетчатой дверцей, крепко сжимая в руке связку ключей. Металл был холодным и скользким от пота. За спиной свекрови маячила тетя Зоя с довольной улыбкой хищницы, почуявшей запах крови. — Ты чего молчишь, дрянь? — не унималась Аделаида Максимовна. — Думаешь, если Антон в командировке,...

— Да чтоб вас всех черти забрали! — Юля с грохотом поставила кастрюлю на плиту. — Закрой рот вместе со своей маманей! Итак живёте в моём доме на птичьих правах! Надежда Ивановна замерла у плиты с ложкой в руке. Плов шипел в кастрюле, как её собственное негодование. Она медленно обернулась, и её серые глаза сузились до щёлочек. — Что ты сказала, милочка? Вадим вскочил с дивана, где только что валялся с телефоном, просматривая новости о футболе. Его лицо покраснело неровными пятнами — верный признак того, что сейчас начнётся...

— Чёрт побери! — Жанна швырнула телефон на диван и развернулась к мужу так резко, что её длинные тёмные волосы хлестнули по щеке. — Степан, ты что, совсем обалдел? Он стоял у окна, поглаживая бороду — эта привычка выдавала его всегда, когда он чувствовал себя загнанным в угол. За спиной у него мелькали жёлтые огни вечернего города, а в квартире пахло остывшим рагу и надвигающейся грозой. — Жанка, ну послушай... — Нет, ты послушай! — Она подскочила к нему, и её голос зазвенел так, что где-то в соседней комнате испуганно мяукнул кот...

— Дрянь старая, сожрала последние огурцы! Аня стояла у распахнутого холодильника, держа в руках пустую банку из-под корнишонов. На дне болтались два мутных семечка и остатки рассола. Третий день подряд — то же самое. Покупаешь продукты на неделю, а через сутки холодильник зияет пустотой, словно его ограбили. — Милый, лучше рот свой закрой! Ведь за мой счёт живёшь, ещё и маманю свою притащил! — прошипела она, развернувшись к мужу. Феликс сидел за кухонным столом в застиранной майке, утыкаясь в телефон...

— Да к чёрту всё! — Оксана швырнула чековую ленту прямо в лицо мужу. — Может хватит уже считать каждую копейку! Считаешь меня транжирой, значит разводимся! Егор поднял с пола скомканную бумажку, разгладил. В глазах мелькнуло что-то похожее на усталость. А может, отчаяние. — Пятнадцать тысяч за косметику за месяц, Оксан. Пятнадцать! У нас ипотека, кредит на машину... — А у нас что, голодуха? — Оксана развернулась к мужу всем корпусом, руки в боки. Красивая, статная, в дорогом бежевом халате. — Я что, на панели работаю? Я жена успешного риэлтора, между прочим! — Успешного...

Чёрт! Дрянь продажная! — рычал Ваня, размахивая мобильником перед лицом Лизы. — Да как же ты могла с моим лучшим другом на работе! Нахалка, десять лет ведешь двойную жизнь! Лиза сидела на краешке дивана, обхватив колени руками. Синяки под глазами казались еще темнее в свете настольной лампы. Она молчала, глядя в пол — туда, где валялись обрывки фотографий, которые Ваня швырнул минуту назад. — Отвечай же, тварь! — голос мужа срывался на визг. — Сколько раз? Где? В его машине? В нашей постели? — Ваня...

— Да пошел ты к черту со своими мамочкиными пирожками! — в кухне грохнула дверца холодильника. Сусанна стояла у плиты, сжимая в руке деревянную лопатку так, словно хотела кого-то ею приложить. Витя замер в дверном проеме с пластиковым контейнером в руках — очередная "заботливая" передача от Натальи Сергеевны. — Сусанна, ну что ты... — Молчи! — она резко развернулась, и в глазах плескалась такая ярость, что Витя невольно сделал шаг назад. — Двадцать лет! Двадцать чертовых лет я терплю эти ваши семейные...

— Вот же чёрт! — Полина швырнула связку ключей на кухонный стол так, что соль из солонки подпрыгнула. — Я же говорила тебе, Денис! Говорила! Денис замер с чашкой кофе в руке. За окном моросил октябрьский дождь, и капли медленно стекали по стеклу — точно слезы, которые Полина сдерживала уже который день. — Полин, ну что ты... — начал он примирительно, но жена резко развернулась к нему. — Что я? Что я?! — Голос ее звенел, как разбитое стекло. — Ну и зачем ты дал ключи от нашего дома своей маме? Ведь теперь она будет зависать у нас со своими подружками! Денис поставил чашку и потер виски...

— Черт бы их всех побрал! — Инга швырнула осколки разбитой тарелки в мусорное ведро так, что они зазвенели, словно похоронный звон. — Ваня! Немедленно сюда! В прихожей стоял хор из семи пар обуви — от детских кроссовок до мужских ботинок сорок четвертого размера. Тётя Зина, видимо, привела с собой весь свой выводок. Снова. В третий раз за неделю. — Что случилось, Инга? — Ваня появился в дверном проеме кухни, держа в руках пульт от телевизора. Волосы встрепанные, взгляд виноватый — как всегда, когда дело касалось его родственников...

— Чёрт, да когда же вы соберетесь! — Тамара Васильевна швырнула кухонную тряпку в раковину так, что брызги разлетелись по всей столешнице. — Ну чего медлите? Продавайте дачу, мне деньги нужны! Хоть на старости лет в богатстве поживу! Жанна замерла с половником в руке над кастрюлей борща. Сергей медленно поднял глаза от газеты, словно не поверил услышанному. — Мам, ты что несешь? — голос у него был хриплый, как после долгой болезни. — А то не понятно! — Тамара Васильевна развернулась всем своим грузным телом к сыну...

— Да пошли вы все к чёрту! — выкрикнула Марта Семеновна, швырнув на пол детский носок, который только что подбирала. — Я больше не собираюсь сидеть с вашими детьми! И не копейки от меня не дождётесь! Лиза замерла у плиты, ложка с кашей застыла в воздухе на полпути к Димкиному рту. Трёхлетний малыш хлопал глазами, не понимая, почему бабушка вдруг стала такой страшной. А семилетняя Оля тихо сползла со стула и спряталась за мамину спину. — Марта Семеновна, что случилось? — голос Лизы звучал осторожно, как будто она говорила с человеком, стоящим на краю крыши...