— Чёрт! — Зинаида Васильевна швырнула мокрую тряпку прямо в раковину, брызги полетели во все стороны. — Ну и чего ты уставилась на меня? Мой сынок ищет себя, поэтому обеспечивать будешь нас двоих!
Алина замерла у входа на кухню с пакетами продуктов в руках. Только что вернулась с работы — десять часов на ногах в магазине, улыбка до ушей для каждого покупателя, а дома... вот это.
— Зинаида Васильевна, я не понимаю...
— А понимать нечего! — Свекровь развернулась всем телом, руки в боки. Седые волосы торчали в разные стороны, пиджак расстегнут. — Кирилл художник! Ему нужно вдохновение! А не ваша буржуазная возня с деньгами!
Алина поставила пакеты на стол. В одном из них лежали сосиски — самые дешевые, какие смогла найти. Зарплата кассира позволяла разве что не умереть с голоду, а тут еще эти заявления.
— Где Кирилл? — тихо спросила она.
— Где-где! В мастерской своей! Творит! — Зинаида Васильевна махнула рукой в сторону балкона. — А ты что, опять к нему лезть будешь? Мешать гению?
Мастерская. Алина хмыкнула про себя. Застекленный балкон, где муж уже полгода "ищет себя" с банкой пива в руках и включенным телевизором. Последний раз он работал... когда? Весной? Нет, еще зимой увольнялся, сказал — надоело в офисе сидеть, душа требует полета.
Из-за стены донеслись тяжелые шаги. На кухню ввалился Кирилл — растрепанный, в трусах и застиранной майке. Пахло от него перегаром и немытым телом.
— Что за ор? — пробормотал он, почесывая живот.
— Твоя жена гуляка! — выпалила мать, швырнув блюдо в раковину. — Изменяет тебе направо и налево!
Кирилл моргнул, пытаясь сообразить. Алина видела, как он медленно переваривает информацию. Не злость, не боль — просто тупое непонимание.
— Алин? — он повернулся к жене. — Это правда?
— Кирилл... — Алина посмотрела на мужа. На этого человека, с которым прожила пять лет. — Да, это правда.
Он кивнул, как будто она сказала, что купила хлеб.
— Понятно. А ужин будет?
Зинаида Васильевна ахнула.
— Сынок! Ты слышал, что она сказала?!
— Слышал. — Кирилл зевнул. — Так что с ужином?
— Кирилл, нам нужно поговорить.
— О чем говорить? — Он отпил пива. — Мама права. Я сейчас в творческом поиске. Это важно.
— Важно? — Алина почувствовала, как внутри что-то натягивается, как тетива. — А платить за квартиру? За еду? За твою мать, которая даже спасибо не скажет?
— Не трожь маму! — рявкнул Кирилл.
— А то что? — Алина сделала шаг вперед. — Что ты мне сделаешь? Побьешь? Или просто сбежишь на балкон и включишь футбол погромче?
Зинаида Васильевна захлопала в ладоши.
— Вот видишь, сынок! Какая у тебя жена! Злая! Корыстная! А я тебе говорила — не женись на ней!
— Мам, не надо...
— Надо! — Свекровь подошла ближе к Алине. Пахло от нее кислым потом и дешевыми духами. — Слушай меня, дорогуша. Кирилл — мой единственный сын. Я его одна растила, без мужа. Понимаешь? Без мужа! А теперь ты пришла и думаешь, что можешь им помыкать?
— Помыкать? — Алина засмеялась, но смех получился горький. — Да я просто прошу, чтобы он работал! Как все нормальные люди!
— Нормальные! — фыркнула Зинаида Васильевна. — А кто определил, что нормально? Ты? Кассирша из "Магнита"?
Это было слишком. Алина развернулась и пошла к выходу из кухни.
— Стой! — крикнула свекровь. — Разговор не закончен!
— Для меня закончен, — бросила через плечо Алина.
— Алинка, подожди... — попытался остановить ее Кирилл, но вяло, без энтузиазма.
Алина прошла в спальню и закрыла дверь. Достала телефон, нашла номер Вики.
— Вик? Это я... Можно к тебе приехать? Срочно.
— Что случилось?
— Много чего случилось, — Алина прислонилась к двери. За ней продолжались крики — свекровь что-то втолковывала сыну. — Расскажу при встрече. Выезжаю.
Она быстро собрала сумку с самым необходимым. В кошельке лежали последние полторы тысячи до зарплаты. Хватит на такси до Вики и обратно. Если, конечно, захочется возвращаться.
В коридоре Алина столкнулась с Кириллом.
— Ты куда? — спросил он.
— К подруге.
— А ужин?
Алина остановилась и посмотрела на мужа. Внимательно посмотрела. Когда-то она влюбилась в этого человека. Он был другим — амбициозным, веселым, строил планы. А теперь... теперь его главная забота — кто приготовит ужин.
— Попроси маму. Она же у нас теперь главная.
— Алин...
— Что "Алин"? — Алина надела куртку. — Что ты хочешь сказать? Что любишь меня? Что я нужна? Или что без меня пропадете?
Кирилл молчал. Просто стоял и смотрел, как жена собирается уходить.
— Вот именно, — сказала Алина и хлопнула дверью.
На лестничной площадке она остановилась и достала телефон. Руки дрожали — то ли от злости, то ли от страха. А может, от облегчения. Впервые за много месяцев она сделала то, что хотела. Просто ушла.
Такси приехало быстро. Алина села на заднее сиденье и закрыла глаза. Водитель что-то говорил про пробки, про погоду, но она не слушала. Думала о том, что будет завтра. И послезавтра. И через неделю.
Впереди маячил разговор с Викой. А потом... потом нужно будет принимать решения. Серьезные решения о том, кем она хочет быть и с кем хочет жить.
Алина почувствовала, как внутри что-то окончательно обрывается. Она смотрела на мужа, который равнодушно ковырял в носу, ожидая ответа про еду.
— Ты серьезно? — тихо спросила она. — Я только что призналась, что изменяю тебе, а ты спрашиваешь про ужин?
— А что тут такого? — Кирилл пожал плечами. — Изменила и изменила. Бывает.
Зинаида Васильевна выпучила глаза.
— Как это "бывает"?! Сынок, ты что, с ума сошел? Она тебе рога наставила!
— Мам, не кричи так. Голова болит. — Кирилл потер лоб. — Алинка, так что с едой? Или мне самому что-то делать придется?
Алина медленно подошла к столу, взяла последнюю целую тарелку и со всей силы швырнула ее об пол.
— Вот твой ужин!
— Зачем посуду бить? — обиженно протянул Кирилл. — Теперь не из чего есть будет.
— Боже мой! — Алина схватилась за голову. — Да что с тобой не так?! Нормальный мужчина бы меня убил! Или хотя бы выгнал! А ты... ты про еду думаешь!
— Убил бы — сел бы в тюрьму, — рассудительно заметил Кирилл. — А выгнать... так ты же зарплату получаешь. Кто тогда за квартиру платить будет?
Зинаида Васильевна присела на табуретку, обмахиваясь полотенцем.
— Господи, что же это такое... Сын у меня идиотом оказался... А я-то думала, он из-за любви молчит...
— Из-за какой любви? — фыркнул Кирилл. — Мам, ты что, фильмов насмотрелась? Любовь... Алинка удобная. Деньги носит, готовит, стирает. А то, что где-то там развлекается — да и черт с ней. Лишь бы дома все было.
Алина медленно села на стул. Ноги подгибались.
— Ты... ты всегда так думал?
— А как еще? — Кирилл открыл холодильник, достал банку пива. — Мы же договаривались. Ты работаешь, я творчеством занимаюсь.
— Каким творчеством?! — взорвалась Зинаида Васильевна. — Ты полгода в телевизор пялишься!
— Ну и что? Отдыхаю. Вдохновение жду.
Алина тихо засмеялась. Смех получился странный, надломленный.
— Знаешь что, Кирилл? — она встала и посмотрела мужу прямо в глаза. — А Саша меня любит.
— Ну и славно, — кивнул он, отхлебывая пиво.
— Он просил меня уйти от тебя.
— И что ты ответила?
— Что подумаю.
— Думай-думай. Только к первому числу деньги принеси. За квартиру надо платить.
Алина развернулась и пошла к выходу из кухни. За спиной послышался голос свекрови:
— Стой! Разговор не закончен! Как ты посмела моего сына опозорить?!
— А что его позорить-то? — бросила через плечо Алина. — Он сам себя опозорил давно. Только не понял еще.
В спальне она достала чемодан и начала складывать вещи. Немного — самое необходимое. Остальное можно будет забрать потом. Или не забирать вовсе.
Телефон зазвонил. Саша.
— Алиночка, как дела? Скучаю уже.
— Саш... — голос дрожал. — А ты серьезно говорил? Про то, чтобы я от мужа ушла?
— Конечно, серьезно. А что случилось?
— Нас вычислили. Свекровь видела, как мы в отель заходили.
— Черт... И как муж отреагировал?
— Спросил, будет ли ужин.
Несколько секунд молчания.
— Ты шутишь?
— Не шучу, — Алина закрыла чемодан. — Саш, можно я к тебе приеду? Прямо сейчас?
— Конечно! Адрес помнишь?
— Помню.
Алина взяла сумочку, проверила документы и деньги. В коридоре ее ждал Кирилл с бутербродом в руках.
— Надолго уходишь? — спросил он с набитым ртом.
— Навсегда, — ответила Алина.
— А как же квартира? Платежи?
— Это теперь твоя проблема. Или мамина.
— Алинк, ну не будь же такой... Ну подумаешь, развлекаешься с кем-то. Я же не против.
Алина остановилась, повернулась к мужу.
— Кирилл, ты понимаешь, что ты сейчас сказал?
— Что не против, чтобы ты развлекалась. Главное — дом не забывай.
— А знаешь что? — Алина улыбнулась впервые за много месяцев. — А ведь ты прав. Я долго этого не понимала, но ты абсолютно прав.
— Ну вот видишь! — обрадовался Кирилл. — Значит, остаешься?
— Нет, — Алина открыла входную дверь. — Я ухожу именно потому, что ты прав. Мне действительно нужны развлечения. И любовь. И уважение. А всего этого с тобой у меня никогда не будет.
— Подожди! — из кухни выскочила Зинаида Васильевна. — Ты не можешь просто взять и уйти! А как же семья? Долг? Обязательства?
— А как же моя жизнь? — спросила Алина. — Мне двадцать восемь лет. Я еще могу быть счастливой. С тем, кто будет меня ценить.
— С этим... Сашкой? — презрительно сморщилась свекровь. — Думаешь, он на тебе женится? Как бы не так! Поразвлечется и бросит!
— Может быть, — согласилась Алина. — А может, и нет. Но это будет мой выбор. И моя жизнь. А не ваша.
Она вышла на лестничную площадку и захлопнула дверь. За ней раздавались крики, но слов уже было не разобрать.
Алина спустилась вниз и вызвала такси. Пока ждала машину, смотрела на окна своей бывшей квартиры. Там горел свет, мелькали тени. Наверняка Зинаида Васильевна отчитывала сына за то, что он так легко отпустил жену.
А завтра им придется самим думать, на что жить. И кто будет платить за квартиру. И готовить этот самый ужин, о котором Кирилл так переживал.
Телефон завибрировал. Сообщение от мужа: "Ты серьезно уходишь? А если я попрошу остаться?"
Алина набрала ответ: "Поздно. Надо было раньше просить. Например, просить любить тебя. Или хотя бы замечать."
Отправила и выключила звук. Пусть пишут что хотят. Ее старая жизнь закончилась.
Прошло восемь месяцев
Алина проснулась от запаха блинов и кофе. За окном квартиры Саши пели птицы, солнце пробивалось сквозь легкие шторы. Она потянулась, улыбаясь.
— Доброе утро, моя любимая! Завтрак готов! — Саша заглянул в спальню с чашкой в руках.
— Ты меня балуешь, — сонно пробормотала она.
— А ты этого достойна, — он поцеловал ее в лоб. — Кстати, Вика звонила. Хочет встретиться сегодня.
Алина кивнула. Вика была единственной, кто поддержал ее решение уйти от Кирилла. Остальные "друзья" отвернулись — дескать, семью разрушила, мужа бросила.
За завтраком Саша рассказывал о планах на выходные. Они собирались в загородную поездку — что-то немыслимое в прежней жизни. Кирилл терпеть не мог выезжать из дома.
— А знаешь, — сказала Алина, намазывая блин медом, — мне вчера приснился странный сон.
— Какой?
— Про Кирилла. Будто он устроился работать... дворником. И очень гордится этим. Говорит всем, что нашел призвание.
Саша рассмеялся.
— После такого-то творческого полета? Сомневаюсь.
— А я думаю, может, и вправду. Вика говорила, что видела его в "Пятерочке". Покупал растворимую лапшу и пиво.
— Небось мама денег не дает.
Алина допила кофе и посмотрела в окно. Где-то там, в другом конце города, в той самой квартире, живут Кирилл и его мать. Интересно, что с ними? Выживают ли?
В это самое время Зинаида Васильевна стояла на кухне и смотрела на сына, который ел геркулесовую кашу на воде. Третий день подряд. Денег хватало только на самое необходимое.
— Кирюша, — тихо сказала она, — может, все-таки поищешь работу?
— Мам, ну сколько можно? — он не поднял глаз от тарелки. — Я же объяснял — творческий кризис.
— Какой кризис? Ты полгода в телевизор смотришь!
— Это называется накопление жизненного опыта.
Зинаида Васильевна села напротив сына. Постарела она за эти месяцы — седина совсем взяла свое, морщины углубились.
— Сынок, — сказала она осторожно, — а может, Алину вернуть попробуем?
Кирилл поднял голову.
— Зачем?
— Как зачем? Она же зарплату приносила...
— Мам, да у нее теперь новый мужик. Зачем ей к нам возвращаться?
— Ну так... попросим. Может, пожалеет.
Кирилл задумался, медленно жуя кашу.
— А знаешь что, мам? Попробую.
Алина с Викой сидели в кафе, которое раньше Алине было не по карману. Теперь Саша настаивал, чтобы она тратила деньги на себя, а не откладывала каждую копейку.
— Представь себе, — рассказывала Вика, помешивая капучино, — звонит мне вчера твой бывший. Спрашивает твой номер телефона.
— Серьезно? — удивилась Алина.
— Серьезнее некуда. Говорит, хочет с тобой поговорить. О важном.
— И что ты ответила?
— А что я могла ответить? Сказала — сначала найди работу, научись сам за себя отвечать, а потом уже к бывшим женам обращайся.
Алина засмеялась.
— Бедная Зинаида Васильевна. Наверняка это ее идея.
— Конечно, ее. Кирилл сам до такого не додумается.
Они замолчали. Алина смотрела в окно, где шла обычная городская жизнь. Люди спешили по делам, кто-то улыбался, кто-то хмурился. Каждый со своими проблемами и радостями.
— Знаешь, — сказала она вдруг, — я его даже не ненавижу.
— Кого? Кирилла?
— Да. Скорее жалею. Он же так и не понял, что потерял.
— А ты не жалеешь?
Алина покачала головой.
— Нет. Впервые за много лет я чувствую себя... настоящей.
Через неделю Алина все-таки встретилась с Кириллом. Он попросил встречу через Вику, и что-то в его голосе заставило ее согласиться.
Они встретились в том же кафе, где она недавно была с подругой. Кирилл похудел, осунулся, одежда висела на нем мешком.
— Спасибо, что пришла, — сказал он, нервно теребя салфетку.
— Что хотел?
— Алин... — он поднял глаза. — Прости меня.
Она удивилась. Впервые за все годы знакомства он извинялся.
— За что именно?
— За все. За то, что не ценил. За то, что думал только о себе. За то, что... — он замолчал, подбирая слова. — За то, что потерял тебя.
— Кирилл, — мягко сказала Алина, — ты не потерял меня. Ты меня никогда не имел.
— Но мы же были женаты...
— Да, но ты видел во мне только удобство. Источник денег и бытовых услуг.
Кирилл молчал. Потом тихо спросил:
— А можно все исправить?
— Нет.
— Почему?
Алина посмотрела на бывшего мужа. Он действительно изменился — в глазах появилось что-то новое. Может быть, понимание. А может, просто страх.
— Потому что я уже другая, — сказала она. — И потому что люблю другого человека.
— Саню этого?
— Да, Сашу.
Кирилл кивнул.
— Он... хорошо к тебе относится?
— Очень.
— Понятно.
Они помолчали. Потом Кирилл достал из кармана мятый конверт.
— Это тебе, — сказал он.
— Что это?
— Развод. Документы готовы, нужна только твоя подпись.
Алина взяла конверт, удивленно посмотрела на Кирилла.
— Сам додумался?
— Мама помогла. Она теперь... изменилась тоже.
— В каком смысле?
— Устроилась работать. В столовую. Говорит — хватит сына на шее держать.
— А ты?
— А я... — Кирилл улыбнулся впервые за всю встречу. — Тоже работаю.
— Где?
— Дворником. В нашем дворе. — Он засмеялся, но смех получился грустным. — Помнишь, ты мне как-то сказала — лучше быть честным дворником, чем лживым художником?
Алина не помнила таких слов, но кивнула.
— И знаешь что? — продолжал Кирилл. — Мне нравится. Встаю рано, работаю на свежем воздухе. Люди здороваются, говорят спасибо, когда хорошо подмету. А главное — в конце дня я точно знаю, что сделал что-то полезное.
— Это замечательно, — сказала Алина, и удивилась, что говорит искренне.
— Алин, — Кирилл наклонился через стол, — я понимаю, что поздно. Но я правда изменился. Если бы мы встретились сейчас впервые...
— Но мы не встретились впервые, — перебила его Алина. — У нас есть история. И в этой истории ты показал, кто ты есть на самом деле.
— А люди не могут меняться?
— Могут. И ты изменился — я это вижу. Но я тоже изменилась. Я больше не та женщина, которая будет терпеть неуважение и равнодушие.
Кирилл опустил голову.
— Значит, никаких шансов?
— Никаких, — твердо сказала Алина. — Но я рада, что ты стал лучше. Искренне рада.
Она подписала бумаги, оставила их Кириллу и встала.
— Увидимся, — сказала она.
— Алин, — окликнул он, когда она уже дошла до двери. — Будь счастлива.
— Уже, — ответила она, не оборачиваясь.
Вечером Алина рассказала Саше о встрече с Кириллом. Они лежали в постели, она устроилась у него на плече.
— Странно, — сказал Саша, поглаживая ее волосы. — Я ожидал, что буду его ненавидеть. А получается наоборот — жалею.
— Почему?
— Он потерял тебя. А я нашел. Кто из нас счастливчик?
Алина приподнялась, посмотрела на Сашу.
— А знаешь, что самое интересное?
— Что?
— Если бы он был таким с самого начала — работящим, внимательным, — мы бы никогда не развелись.
— И ты не встретила бы меня.
— Именно. — Алина поцеловала его. — Получается, его лень и эгоизм — лучшее, что со мной случилось.
— Парадокс какой-то.
— Жизнь вообще парадоксальна. Иногда нужно потерять все, чтобы найти себя.
Саша обнял ее крепче.
— А я нашел не себя — я нашел тебя.
А в старой квартире Зинаида Васильевна мыла посуду после скромного ужина и думала о том, как странно все повернулось. Сын стал мужчиной, только когда остался без жены. А она сама впервые за много лет почувствовала себя нужной — не как мать-наседка, а как человек, который может приносить пользу.
— Мам, — сказал Кирилл, вытирая тарелки, — а может, это и к лучшему?
— Что именно?
— Что Алина ушла. Может, нам всем нужно было... проснуться?
Зинаида Васильевна задумалась. Последние месяцы были тяжелыми, но впервые за много лет она чувствовала, что живет по-настоящему, а не просто существует.
— Знаешь, сынок, — сказала она, развешивая полотенце, — я ей даже благодарна.
— За что?
— За то, что показала нам правду. Какими мы были.
Кирилл кивнул.
— Жаль только, что поздно все поняли.
— Не поздно, — возразила мать. — Для нас с тобой не поздно. Мы можем стать лучше. Уже становимся.
Она посмотрела в окно, за которым зажигались огни вечернего города. Где-то там была счастлива женщина, которая когда-то жила с ними и терпела их эгоизм. Теперь она обрела свое счастье, а они — свой путь к взрослению.
И это было справедливо.
— Мам, — сказал Кирилл, — завтра воскресенье. Может, вместе в парк пойдем? Давно мы нигде не были вместе.
— С удовольствием, сынок.
И Зинаида Васильевна поняла, что впервые за много лет произнесла эти слова искренне. Они действительно научились быть семьей. Жаль только, что для этого пришлось потерять того, кто их кормил, поил и терпел.
Но так, наверное, и должно быть. Иногда нужно остаться одному, чтобы научиться ценить других.
И это тоже была правда жизни — странная, парадоксальная, но справедливая.