Марина стояла посреди прихожей и не верила своим ушам. Валентина Петровна, её свекровь, только что произнесла эти слова с таким видом, будто объявляла о чём-то само собой разумеющемся. Женщина в бордовом костюме возвышалась на пороге гостиной, подбоченившись, и её маленькие глаза блестели холодным торжеством.
— Простите, что? — переспросила Марина, думая, что ослышалась.
— Ты прекрасно всё слышала, — отрезала Валентина Петровна. — Раз уж ты позволяешь себе повышать голос на собственную мать, значит, с тобой церемониться нечего. Будешь отдавать мне всю зарплату, а я буду выдавать тебе на карманные расходы. Как в нормальных семьях делается.
Марина посмотрела на мужа. Игорь сидел в кресле с планшетом и делал вид, что полностью поглощён чтением новостей. Его челюсть была напряжена, но он упорно молчал.
— Игорь, ты слышишь, что говорит твоя мать? — обратилась к нему Марина.
— Мам, может, не стоит так категорично... — начал было он, но Валентина Петровна резко его оборвала:
— Молчи! Ты вообще мужчина или тряпка? Жена тебе на голову села, теперь ещё и мать учить будешь?
Игорь снова уткнулся в планшет. Всё началось два часа назад, когда она позволила себе возразить собственной матери по телефону. Та в очередной раз звонила с претензиями — почему Марина редко навещает, почему не помогает с ремонтом, почему вообще вышла замуж за Игоря. Марина не выдержала и сказала матери всё, что думает о её постоянных упрёках. А Валентина Петровна как раз находилась в соседней комнате и всё слышала.
— Валентина Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, — то, что происходит между мной и моей матерью, это наши личные отношения. И моя зарплата — это мои деньги, которыми я распоряжаюсь сама.
— Ха! — свекровь презрительно фыркнула. — Твои деньги? Ты живёшь в квартире, которую купили мы с покойным мужем! Ешь продукты, которые я покупаю! Пользуешься всем, что есть в этом доме!
— Мы платим вам за проживание, — напомнила Марина. — Каждый месяц переводим треть от стоимости аренды похожей квартиры. Это была ваша идея, помните?
— Гроши это! — махнула рукой Валентина Петровна. — За то, что я вас терплю, вы должны мне в ноги кланяться!
Марина глубоко вдохнула. Они с Игорем женаты четыре года, и всё это время живут в большой квартире его матери. Сначала это казалось удобным — квартира просторная, четырёхкомнатная, места хватало всем. Валентина Петровна занимала две комнаты в одном крыле квартиры, молодые — две в другом. Но со временем совместное проживание превратилось в пытку.
Свекровь контролировала каждый шаг невестки. Проверяла холодильник — что купила, что приготовила. Заходила без стука в их спальню. Устраивала скандалы из-за немытой чашки или неправильно сложенного полотенца. А Игорь... Игорь предпочитал не вмешиваться.
— Знаете что, — Марина выпрямилась, — я не буду отдавать вам свою зарплату. Это абсурд.
— Тогда собирайте вещи и убирайтесь вон! — крикнула Валентина Петровна. — Оба! И сын мой неблагодарный тоже пусть проваливает!
— Мам, ну что ты такое говоришь... — пробормотал Игорь, но без особого энтузиазма.
— А что? Правильно говорю! — свекровь воинственно вскинула подбородок. — Раз жена твоя такая гордая и независимая, пусть вас обеспечивает! Снимайте квартиру и живите как хотите!
Марина посмотрела на мужа. Он сидел, ссутулившись, и разглядывал узор на ковре. В этот момент она приняла решение.
— ХОРОШО, — сказала она. — Мы съедем.
Игорь поднял голову и испуганно посмотрел на жену:
— Марина, подожди, не горячись...
— НЕТ, Игорь. Твоя мать права. Нам действительно ПОРА жить отдельно.
Валентина Петровна, видимо, не ожидала такого поворота. Она открыла рот, потом закрыла, потом снова открыла:
— Вот и прекрасно! Вот и катитесь! Посмотрим, как вы без меня проживёте!
С этими словами она развернулась и удалилась к себе, громко хлопнув дверью.
Марина села на диван рядом с мужем. — Игорь, нам правда нужно съехать. Так больше продолжаться не может.
— Но куда мы поедем? — растерянно спросил он. — У нас же нет денег на съём хорошей квартиры...
— Найдём что-нибудь попроще. Зато своё.
— Мама обидится...
— Твоя мама только что выгнала нас, если ты не заметил.
— Она погорячилась. Завтра отойдёт, и всё будет как прежде.
Марина покачала головой:
— Нет, Игорь. Как прежде уже не будет. Я устала жить под постоянным контролем и выслушивать оскорбления. Либо мы съезжаем, либо... либо я съезжаю одна.
Игорь ИСПУГАННО схватил её за руку:
— Не говори так! Конечно, мы съедем. Вместе. Я начну искать квартиру прямо завтра.
Но Марина знала своего мужа. Завтра он найдёт тысячу причин отложить поиски. Послезавтра Валентина Петровна сделает вид, что ничего не произошло. И всё вернётся на круги своя.
— НЕТ, — твёрдо сказала она. — Я сама займусь поисками. И чем быстрее мы съедем, тем лучше.
Следующие две недели прошли в странной атмосфере. Валентина Петровна демонстративно не разговаривала с невесткой, но при этом зорко следила за каждым её шагом. Марина просматривала объявления об аренде, ездила на просмотры. Игорь отнекивался — то квартира слишком далеко от его работы, то район неблагополучный, то цена завышена.
— Может, подождём пару месяцев? — предлагал он. — Вдруг что-то более подходящее появится.
— Игорь, твоя мать вчера демонстративно сменила замки на кладовке, чтобы я не могла взять свои зимние вещи. Сколько ещё ты собираешься это терпеть?
— Она просто нервничает из-за нашего переезда...
— Она издевается надо мной! И ты это прекрасно видишь!
В конце концов, Марина нашла небольшую однокомнатную квартиру в спальном районе. Да, далеко от центра. Да, требовался косметический ремонт. Но это было их потенциальное жильё, где никто не будет указывать, как жить.
— Я подписываю договор аренды, — объявила она мужу. — С тобой или без тебя.
Игорь тяжело вздохнул:
— Конечно, со мной. Я же обещал.
Валентина Петровна узнала о том, что они действительно съезжают, только когда увидела коробки с вещами.
— Это что такое? — грозно спросила она, указывая на упакованную посуду.
— Мы переезжаем, мам, — тихо сказал Игорь. — Как ты и хотела.
— Я хотела, чтобы ваша жена образумилась! А не чтобы вы сбежали как крысы с корабля!
— Валентина Петровна, — вмешалась Марина, — это было ваше предложение. Мы его приняли.
— Дура! — взорвалась свекровь. — Ты думаешь, мой сын будет счастлив в какой-то халупе? Ты думаешь, он привык жить в нищете?
— Мам, пожалуйста... — попытался вступиться Игорь.
— Молчать! — рявкнула Валентина Петровна. — Ты вообще понимаешь, что делаешь? Ты променял родную мать на эту... эту...
— Достаточно! — Марина решительно встала между мужем и свекровью. — Мы уезжаем. И ТОЧКА.
— Вот и катитесь! — выкрикнула Валентина Петровна. — И чтобы духу вашего здесь не было! Особенно твоего! — она ткнула пальцем в Марину. — А ты, — она повернулась к сыну, — ты ещё приползёшь ко мне на коленях! Когда эта твоя благоверная покажет истинное лицо!
Переезд состоялся через три дня. Валентина Петровна заперлась у себя и не вышла попрощаться. Игорь несколько раз подходил к её двери, но та не отзывалась.
— Она потом отойдёт, — неуверенно сказал он, загружая последнюю коробку в машину.
Марина промолчала. Она знала Валентину Петровну — та могла держать обиду годами.
Первые недели в новой квартире были сложными. Игорь откровенно страдал. Он привык к простору, к комфорту, к тому, что мать решала все бытовые вопросы. Теперь приходилось самим готовить, убирать, стирать. Маленькая квартира казалась ему клеткой.
— Может, нам стоит извиниться перед мамой? — предложил он как-то вечером. — Она же одна там, в большой квартире...
— Игорь, твоя мать прекрасно справляется одна. Ей шестьдесят лет, а не девяносто.
— Но всё же... Может, позвонить ей?
— Звони, если хочешь. Но я к ней не вернусь.
Игорь звонил. Валентина Петровна не брала трубку. Он писал сообщения — она не отвечала. Приезжал к ней — она не открывала дверь.
— Она меня словно вычеркнула из жизни, — жаловался он Марине.
— Это её выбор, — отвечала жена. — Она сама так решила.
Прошёл месяц. Потом два. Игорь постепенно привыкал к новой жизни. Оказалось, что готовить вместе — это весело. Что можно спокойно смотреть фильмы по вечерам, не опасаясь, что свекровь ворвётся с очередной претензией. Что можно ходить по квартире в чём угодно, не боясь неодобрительных взглядов.
— Знаешь, — сказал он как-то, — а мне нравится наша квартира. Она... уютная.
Марина улыбнулась и обняла мужа. Впервые за четыре года брака она чувствовала, что у них есть настоящий дом.
А потом позвонила соседка Валентины Петровны.
— Марина? Это Елена Сергеевна, соседка вашей свекрови. У нас тут... ситуация.
— Что случилось? — встревожилась Марина.
— Вашу свекровь увезли на скорой. Похоже, инсульт. Она сейчас в больнице, в реанимации.
Марина почувствовала, как похолодели руки. При всей сложности отношений, она не желала Валентине Петровне зла.
— Мы сейчас приедем!
В больнице их встретил врач — молодой мужчина.
— Вы родственники Валентины Петровны Михайловой?
— Я её сын, — сказал Игорь.
— У вашей матери обширный инсульт. Мы сделали всё возможное, но... прогноз неблагоприятный. Даже если она выживет, скорее всего, останется инвалидом. Паралич левой стороны тела, возможны нарушения речи и памяти.
Игорь покачнулся. Марина поддержала его под руку.
— Можно её увидеть? — спросила она.
— Она без сознания. Но вы можете пройти, только недолго.
Валентина Петровна лежала в реанимационной палате, опутанная проводами и трубками. Лицо её было серым, веки закрыты. Аппарат искусственной вентиляции лёгких мерно гудел.
Игорь стоял у кровати и плакал.
— Мама... Мамочка... Прости меня...
Марина положила руку ему на плечо. Что бы ни было между ними, Валентина Петровна не заслуживала такого.
Следующие дни прошли как в тумане. Валентина Петровна пришла в сознание, но, как и предупреждал врач, левая сторона тела была парализована, а речь превратилась в невнятное мычание. Она смотрела на сына глазами, полными ужаса и мольбы.
— Мы заберём тебя домой, мам, — говорил Игорь. — Всё будет хорошо.
Но Марина понимала — ничего хорошего уже не будет. Валентине Петровне требовался постоянный уход. Нужна была сиделка, специальная кровать, инвалидное кресло, регулярные процедуры. А главное — терпение и любовь близких.
— Мы переедем обратно, — сказал Игорь. — В мамину квартиру. Там больше места, и маме будет привычнее.
Марина кивнула. Она понимала, что другого выхода нет.
Переезд обратно был странным. Квартира за три месяца их отсутствия словно осиротела. В комнатах Валентины Петровны всё оставалось на своих местах — недопитая чашка чая на столе, очки на журнале, тапочки у кровати.
— Она, наверное, ждала, что мы вернёмся, — тихо сказал Игорь.
Привезли Валентину Петровну. Установили специальную кровать, наняли сиделку. Свекровь лежала в своей спальне и смотрела в потолок. Иногда она пыталась что-то сказать, но получалось только мычание.
Марина ухаживала за ней наравне с сиделкой. Кормила с ложечки, меняла бельё, делала массаж, чтобы не было пролежней. Валентина Петровна смотрела на неё с удивлением и чем-то похожим на благодарность.
Однажды вечером, когда Марина поправляла ей подушку, Валентина Петровна с огромным трудом произнесла:
— Пррр... ссти...
— Что, Валентина Петровна?
— Прос... ти... ме... ня...
Слёзы потекли по щекам парализованной женщины. Марина взяла её здоровую руку в свои ладони:
— Всё хорошо. Всё в прошлом.
Но было поздно. Через неделю случился повторный инсульт, и Валентина Петровна умерла, не приходя в сознание.
На похоронах было много людей — соседи, дальние родственники, знакомые. Все говорили, какой замечательной женщиной была покойная, как она любила сына, как заботилась о семье.
Марина молчала. Она думала о том, что гордость и желание контролировать всё вокруг лишили Валентину Петровну последних месяцев нормальной жизни с семьёй. Если бы она не выгнала их тогда, если бы не отказывалась от общения, если бы не накручивала себя в одиночестве...
После похорон они с Игорем вернулись в опустевшую квартиру. Игорь молча прошёл в комнату матери и сел на её кровать.
— Она хотела как лучше, — тихо сказал он. — По-своему, но хотела.
— Я знаю, — ответила Марина.
— Если бы мы не уехали тогда...
— Не вини себя. Это был её выбор — остаться одной и не идти на контакт.
— Но я мог бы настоять, приехать, поговорить...
— Игорь, ты пытался. Много раз. Она не хотела разговаривать.
Они сидели в тишине. За окном темнело, зажигались огни в соседних домах.
— Что теперь? — спросил Игорь.
— Теперь мы живём дальше, — ответила Марина.
Но через несколько дней что-то в Игоре изменилось. Он стал молчаливым, замкнутым. А потом взорвался:
— Это всё из-за тебя! — выкрикнул он однажды вечером. — Если бы мы не съехали, мама была бы жива!
Марина оторвалась от книги:
— Что ты говоришь?
— То, что думаю! — Игорь ходил по комнате взад-вперед. — Мы бросили её одну! Она от переживаний и заболела!
— Игорь, мы не бросали твою мать. Она сама нас выгнала.
— А ты не могла промолчать тогда, в самом начале? Не могла просто согласиться? Нет, тебе обязательно нужно было качать права!
Марина закрыла книгу:
— Ты сейчас говоришь, что я должна была отдавать всю зарплату твоей матери?
— А что в этом такого? Ты же знала, какая она! Могла бы и потерпеть!
— Значит, я должна была терпеть оскорбления всю жизнь?
— Она тебя любила по-своему!
— Она меня унижала! И ты это прекрасно видел!
Игорь развернулся к жене:
— Зато теперь она мертва! Довольна?
Эти слова поразили Марину. Она встала:
— Повтори, что ты сказал.
— Я сказал правду. Из-за тебя моя мать умерла одинокой и больной.
— Из-за меня? — голос Марины стал тише. — Значит, я виновата в том, что твоя мать три месяца отказывалась с нами общаться?
— Ты её довела!
— А ты что делал все эти годы, когда она меня оскорбляла? Защищал?
— Она хотела как лучше!
— Она хотела все контролировать! И ты ей это позволял!
— Не смей так говорить о моей матери!
Марина посмотрела на мужа — красного от злости, размахивающего руками — и вдруг увидела в нем Валентину Петровну. Те же интонации, те же обвинения, то же нежелание признавать свою вину.
— Знаешь что, Игорь, — тихо сказала она. — Ты прав. Твоя мать умерла. А ты превратился в НЕЁ.
— Что?
— Ты обвиняешь меня во всех смертных грехах, точно так же, как это делала она.
— Это разные вещи!
— Нет, одинаковые. — Марина пошла в спальню и достала сумку.
— Ты что делаешь?
— Собираюсь. Не хочу ждать, пока ты тоже выгонишь меня из дома.
— Марина, не глупи!
— Не глуплю. Просто наконец понимаю, что мне здесь больше не место.
Она складывала вещи, а Игорь стоял в дверях и твердил:
— Ну хватит! Я же не со зла! Просто я скучаю по маме!
Марина не отвечала. Через полчаса она была готова к отъезду.
— Куда ты поедешь? — растерянно спросил Игорь.
— Не твоя забота, — ответила жена и вышла, закрыв за собой дверь.
Игорь остался один в большой пустой квартире. Первые дни он злился — как она посмела его бросить, когда ему так тяжело! Потом начал звонить ей, но Марина не отвечала. Писал сообщения — она не читала.
Прошел месяц. Потом второй. Игорь ходил по квартире как привидение, разговаривал сам с собой, ел что попало. Друзья пытались его поддержать, но он всех отталкивал.
И только через полгода, сидя в материнском кресле и листая её старые фотографии, он вдруг понял — Марина была права. Он действительно превратился в копию матери. Так же обвинял всех вокруг, так же отказывался признавать свои ошибки.
«Она хотела меня предупредить, — подумал он. — А я не послушал.»
Игорь начал искать жену. Выяснил, что она переехала в другой город, устроилась на работу, снимает квартиру. Даже нашел её адрес.
Поездка заняла четыре часа. Игорь стоял у подъезда обычной пятиэтажки и не знал, подниматься ли. Простит ли она его? Захочет ли выслушать?
А в это время Марина возвращалась с работы. На прошлой неделе она внесла последний платеж за свою однокомнатную квартиру — маленькую, но свою.
Увидев у подъезда Игоря, она не удивилась. Скорее удивилась тому, что он приехал так поздно.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ответила она.
— Я понял, что ты была права. Во всем. И мне очень жаль.
Марина кивнула:
— Хорошо, что понял.
— Я изменился. Правда. Может быть...
— Игорь, — мягко перебила его Марина. — Ты проделал большую работу над собой, если смог это осознать. Но я тоже изменилась . Я научилась быть счастливой ОДНА.
Она поднялась по ступенькам к своему подъезду, оставив бывшего мужа стоять на тротуаре. Игорь смотрел ей вслед и впервые не пытался никого винить в том, что случилось. Только себя.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес