— Дрянь ты, Серёжа! — Арина швырнула мокрой тряпкой прямо в телевизор. Капли воды разлетелись по экрану, размазав изображение футбольного матча. — Значит для своих дружков в пивняке ты нашёл время, а меня в больнице проведать не смог!
Сергей даже не повернул голову от экрана, только крякнул что-то нечленораздельное и потянулся за пультом, чтобы вытереть воду.
— Ты меня слышишь вообще? — голос Арины поднялся на октаву выше. Она стояла посреди гостиной в больничной пижаме — полосатой, выцветшей, пахнущей хлоркой и чужим горем. Три недели в кардиологии. Три недели! А он... он вчера сидел с Димкой и Толиком в "Золотой кружке", жрал их паршивые чебуреки и травил байки про рыбалку.
— Слышу, слышу, — буркнул Сергей, всё ещё не отрывая взгляд от экрана. — Чего орёшь-то? Соседи услышат.
— А мне плевать на соседей! — Арина подошла ближе, и Сергей впервые за полчаса посмотрел на неё. Лицо жены осунулось, под глазами залегли тёмные круги, а руки... господи, какими тонкими стали руки. Словно птичьи лапки.
— Ты знаешь, что мне Зоя рассказала? — Арина села на край дивана, как можно дальше от мужа. — Что ты каждый вечер в этой своей пивной сидел. Каждый! А когда она тебя спросила, почему не идёшь навестить жену, ты сказал: "Да чего там навещать, она и так выкарабкается".
Сергей поморщился и убавил звук.
— Зоя много чего говорит. Языком молоть — не мешки ворочать.
— Не смей так говорить про мою тётю! — Арина вскочила. — Она единственная, кто меня поддержал! В отличие от тебя... в отличие от твоей драгоценной мамочки.
При упоминании Маргариты Семёновны Сергей наконец повернулся всем корпусом к жене.
— Мать тут при чём? Она же к тебе приходила.
— Приходила! — засмеялась Арина, и смех этот был хуже крика. — Один раз приходила! Принесла яблоки и полчаса читала лекцию о том, что это всё от нервов. Мол, научилась бы готовить нормально, следила за домом, так у мужа и стресса не было бы, и у тебя сердце бы не прихватило.
Сергей отложил пульт в сторону. В животе что-то неприятно сжалось — он помнил этот разговор с матерью. Помнил, как Маргарита Семёновна сидела у него на кухне, пила чай из его любимой кружки и говорила: "А ты, сынок, зря расстраиваешься. Арина крепкая, не такая уж она больная. Просто внимания хочет".
— Мама не так сказала, — пробормотал он.
— Не так? — Арина наклонилась к нему, и Сергей почувствовал запах больничного мыла. — А как? Как она сказала? Что я симулянтка? Что притворяюсь?
— Да не говорила она такого...
— Врёшь! — Арина ударила кулаком по подлокотнику дивана. — Врёшь, и мы оба это знаем! Твоя мамочка всегда меня ненавидела. С самого первого дня, как ты меня домой привёл. Помнишь, что она тогда сказала? "Не пара она тебе, сынок. Не ровня".
Сергей молчал. Конечно, помнил. Двадцать три года назад, он двадцатилетний балбес, она — восемнадцатилетняя студентка педучилища. Мать тогда смотрела на Арину, как на пустое место.
— И все эти годы... — продолжала Арина, — все эти годы она меня подтачивала. Потихоньку, исподтишка. То супчик не такой, то рубашку не так погладила, то с детьми не справляюсь...
— Дети-то тут при чём? — встрял Сергей. — Они уже взрослые, своими путями идут.
— При том! — голос Арины сорвался на визг. — При том, что когда Димка женился, твоя мать всем говорила, что это я его плохо воспитала! Что он поэтому на разведёнке женился! А когда Катька в Москву уехала и звонить перестала, кто виноват? Правильно, мать плохая!
В коридоре послышались шаги — тяжёлые, знакомые. Арина замерла на полуслове.
— Это ещё кто? — прошептала она.
— Мама, — также тихо ответил Сергей. — Я ей ключи дал. Пока тебя не было, она убиралась тут, готовила...
Арина посмотрела на мужа так, словно он ударил её по лицу.
— Ключи? Ты дал ей ключи от нашей квартиры?
— Ну... помощь нужна была...
Дверь хлопнула, и в гостиную вошла Маргарита Семёновна. Шестидесяти двух лет, крашенная в рыжий цвет, в своём неизменном бежевом плаще и с пластиковым пакетом в руках.
— О, Арина! — она даже не попыталась изобразить радость. — Выписали наконец-то. Ну и вид у тебя... прямо скелет.
— Здравствуйте, Маргарита Семёновна, — процедила Арина сквозь зубы.
— Я тут Серёже борщ принесла. Нормальный борщ, не то что... — свекровь осеклась, но смысл был ясен.
— Не то что я готовлю? — закончила за неё Арина. — Так и скажите.
— Да нет же, что ты... — Маргарита Семёновна прошла на кухню, громко шурша пакетом. — Просто мужчине одному тяжело. Вот я и помогаю.
Сергей сидел, уставившись в пол. Арина смотрела то на него, то в сторону кухни, откуда доносились звуки — свекровь расставляла кастрюли, что-то перекладывала в холодильник.
— Серёжа, — позвала она из кухни. — А где та сковородка, которую я тебе покупала? Хорошая, тефлоновая.
— Какая сковородка? — отозвался Сергей.
— Ну которую Арина испортила. Ты говорил, она её прожгла к чёрту.
Арина медленно повернулась к мужу. В её глазах плясали чертики — не добрые, не весёлые, а те, которые появляются, когда человек понимает, что его предали.
— Серёжа, — сказала она тихо, очень тихо. — А расскажи-ка мне про сковородку.
Сергей заёрзал на диване, словно школьник, которого поймали на списывании.
— Да ерунда это всё... — начал он, но Арина его перебила.
— Какая ерунда? Ты своей матери рассказывал про каждую мою оплошность? Про каждую сгоревшую котлету, про каждую разбитую тарелку?
Из кухни донеслось многозначительное кряхтение — Маргарита Семёновна явно прислушивалась к каждому слову.
— Не каждую же... — пробормотал Сергей.
— А сколько? — голос Арины становился всё тише, что было гораздо страшнее крика. — Сколько лет ты меня сливал? Жаловался на меня, как мальчишка? "Мама, а Аринка опять суп пересолила. Мама, а Аринка не так носки постирала".
— Серёженька! — из кухни высунулась голова свекрови. — А где у вас чай хранится? Заварю нам всем.
— Не надо чая! — рявкнула Арина. — И вообще, Маргарита Семёновна, это мой дом. Я хозяйка здесь, не вы.
— Ой, да что ты говоришь-то... — свекровь вышла из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем. Арининым кухонным полотенцем. — Дом общий. Серёжа мой сын, значит, и мне здесь место есть.
— Вашему сыну сорок три года, — процедила Арина. — Может, пора бы ему самому разбираться со своими проблемами?
— А он и разбирается. Только вот у его жены... — Маргарита Семёновна многозначительно покачала головой. — Одни капризы да истерики.
— Мам, не надо, — слабо протестовал Сергей, но женщины его не слышали.
— Истерики? — переспросила Арина и встала с дивана. — У меня истерики? После инфаркта в сорок один год? После того, как я чуть не умерла?
— Ну, инфарктик у тебя микроскопический был, — махнула рукой Маргарита Семёновна. — Врачи сами говорят — на нервной почве. А нервы от чего? От того, что за собой следить не умеешь. Мужа не кормишь нормально, дом не держишь...
— Не кормлю? — Арина засмеялась, и смех этот резанул по ушам. — А кто тебе сказал, что я не кормлю? Твой сыночек?
Она повернулась к Сергею:
— Расскажи-ка, дорогой, что ты ещё своей мамочке наговорил? Что я ленивая? Что плохая жена? А может, ты ей и про то рассказал, как мы...
— Арин, прекрати! — Сергей вскочил с дивана.
— Что прекратить? Правду говорить? — Арина подошла к свекрови. — А вы знаете, Маргарита Семёновна, что ваш сын уже три года... нет, даже больше, четыре года ко мне не прикасается? Знаете об этом?
Маргарита Семёновна раскрыла рот от удивления, а Сергей стал багрово-красным.
— Арина, ты что творишь? — зашипел он.
— А что? Стыдно? — повернулась к нему жена. — Или мамочка не знала, что её сыночек импотент?
— Да как ты смеешь! — взвилась свекровь. — Он мужчина! Настоящий мужчина!
— Ой, настоящий! — Арина хлопнула в ладоши. — А где же этот настоящий мужчина был, когда меня "скорая" увозила? А? Где он был три недели? В пивной сидел, жаловался дружкам, какая у него жена стерва!
— Я не говорил, что ты стерва, — пробормотал Сергей.
— А что говорил? — Арина наступала на него, как танк. — Ну что? Говори при своей мамочке! Может, она и не знает, какое у тебя про меня мнение?
— Серёженька, — вмешалась Маргарита Семёновна, — может, нам лучше уйти? Пока она не успокоится?
— Уйти? — переспросила Арина. — А знаете что? Правильно! Уходите! Оба! И ключи оставьте!
— Это мой дом тоже! — взорвался наконец Сергей. — Я здесь двадцать лет живу!
— И что? — Арина встала перед ним, маленькая, худая, но страшная в своей ярости. — И что, что двадцать лет? Ты считаешь, это даёт тебе право меня унижать? За спиной обсуждать? Посторонним людям жаловаться?
— Мама не посторонний человек!
— Для меня посторонний! — заорала Арина. — Для меня она никто! Она меня ненавидела всегда! А ты... ты её поддерживал!
— Мам, может, действительно пойдём? — тихо спросил Сергей у матери.
— А что пойдём? — вскипела та. — Это она должна успокоиться! Это она истерику закатила! Больная, говорит... больные по врачам ходят, лечатся, а не скандалы дома устраивают!
— Больные? — Арина повернулась к свекрови. — А вы знаете, почему я заболела? Хотите знать?
Она подошла к серванту, достала оттуда пачку документов — выписки, справки, заключения врачей.
— Вот, читайте! — швырнула бумаги на пол. — Инфаркт на фоне хронического стресса! А знаете, что такое хронический стресс? Это когда двадцать лет живёшь с человеком, который тебя не видит! Который своей матери жалуется на тебя, словно ты враг!
— Арин...
— Молчи! — рявкнула она на мужа. — Двадцать лет я пыталась! Пыталась быть хорошей женой, матерью... А вы знаете, что мне врач сказал? Что если бы я ещё год так прожила, то вообще бы не выжила!
Маргарита Семёновна нагнулась, подняла одну из справок и прочитала.
— Тут написано... — она запнулась. — Тут написано, что нужна смена обстановки. И избегать конфликтных ситуаций.
— Ага! — Арина забрала у неё бумагу. — А теперь скажите мне — как я должна избегать конфликтов в собственном доме? Когда муж за спиной меня поливает грязью, а свекровь считает себя здесь хозяйкой?
В прихожей зазвонил телефон. Старый, дисковый — тётя Зоя подарила лет десять назад. Все трое замерли.
— Это, наверное, тётя Зоя, — сказала Арина. — Хочет узнать, как дела. А знаете что? Я ей расскажу. Всё расскажу. И про пивную, и про ключи, и про сковородку.
— Не надо, — испуганно сказал Сергей. — Зачем людей посвящать?
— А ты когда в пивной жаловался — людей не посвящал? — усмехнулась Арина и пошла к телефону.
— Алло? Тётя Зоя? Да, я дома уже... Как дела? А хотите, расскажу, как дела...
Арина говорила в трубку, не сводя глаз с мужа и свекрови. Те стояли, как школьники перед директором.
— Да, представляете, тётя Зоя, оказывается, Серёжа моей свекрови ключи от квартиры дал. Пока я в больнице лежала... Ага... Да, она тут хозяйничает теперь... А ещё оказывается, мой муженёк уже несколько лет жалуется своей мамочке на каждый мой чих...
Маргарита Семёновна попыталась отобрать трубку, но Арина отстранилась.
— А знаете, что самое интересное, тётя Зоя? Врач мне сказал, что стресс надо исключить. А как его исключить, если источник стресса в твоём же доме живёт?
— Арина, повесь трубку, — процедил сквозь зубы Сергей.
— Не повешу. А вы знаете, тётя Зоя, что он мне вчера сказал? Что это я виновата в своём инфаркте. Что нервная слишком... Да, да, именно так... А сам в пивной просиживал штаны...
— Хватит! — взревел Сергей и выдернул шнур телефона из розетки.
— Ну вот, — спокойно сказала Арина, кладя трубку. — Теперь и связь отрубил. Чтобы я никому правду не рассказала.
— Какую правду? — Маргарита Семёновна села на табуретку — ноги подкашивались. — Ты же всё извращаешь!
— Да? — Арина подошла к серванту, достала оттуда небольшую коробочку. — А это что такое?
Сергей побледнел.
— Откуда у тебя...
— Нашла в твоей куртке, когда стирала. — Арина открыла коробочку. Внутри лежали два золотых кольца. Не обручальные — те другие, с камнями. — Красивые, да? Дорогие, наверное.
Маргарита Семёновна вытянула шею, как цапля.
— Серёжа, это что?
— Это, дорогая свекровь, подарок. — Арина взяла одно кольцо, покрутила на свету. — Только не мне. А как думаете, кому?
— Я могу объяснить, — начал Сергей, но голос дрожал.
— Объясняй. — Арина села в кресло, закинула ногу на ногу. — Мы слушаем. Особенно твоя мамочка слушает.
— Там... это не то, что ты думаешь...
— А что я думаю? — невинно спросила Арина. — Я думаю, что пока жена умирала в больнице, муж тратил деньги на кольца. Для кого-то. И этот кто-то явно не я.
Маргарита Семёновна встала и подошла к сыну.
— Серёжа, — голос у неё стал тонким, писклявым. — Серёжа, скажи, что это не так.
— Мам...
— Скажи! — она схватила его за рукав.
— Мам, я... — Сергей посмотрел на жену, потом на мать, потом снова на жену. — Я не хотел так...
— Как зовут? — спросила Арина деловито.
— Что?
— Как зовут твою... подружку? Интересно же.
Сергей молчал.
— Ладно, неважно. — Арина встала, подошла к окну. — Знаешь, Серёжа, а ведь врач ещё одну интересную вещь сказал.
— Какую? — хрипло спросил он.
— Что стресс провоцирует не только инфаркты. — Арина повернулась к мужу и улыбнулась. Впервые за весь вечер улыбнулась. — А ещё и озарения.
— Какие озарения? — не понял Сергей.
— А вот такие. — Арина взяла со стола свою выписку из больницы. — Тут есть ещё одна строчка, которую я вам не читала. "Рекомендована смена образа жизни. Кардинальная смена".
— И что это значит? — спросила Маргарита Семёновна.
— А это значит, дорогие мои, что я иду к адвокату. Завтра же. — Арина сложила документы в аккуратную стопочку. — Буду разводиться. А вы знаете, что самое смешное?
Они молчали.
— Я думала, что люблю тебя, Серёжа. Двадцать лет думала. А оказывается — просто боялась остаться одна. — Она засмеялась, и смех этот был лёгким, почти девичьим. — А когда лежала в реанимации, поняла — одна-то я и так. Уже много лет одна.
— Арин... — начал Сергей, но она махнула рукой.
— Не надо. Поздно уже. — Она взяла коробочку с кольцами и протянула ему. — Вот, дари своей новой любви. А заодно расскажи ей, какой ты заботливый муж. Как навещал жену в больнице.
Сергей взял коробочку трясущимися руками.
— Ты же не выживешь одна, — прошептала Маргарита Семёновна. — Ты же немощная, больная...
— Знаете что, Маргарита Семёновна? — Арина подошла к свекрови вплотную. — А вот это мы ещё посмотрим. Может, без вашего сыночка я как раз и выздоровею.
Она прошла в спальню, достала из шкафа чемодан и начала складывать вещи. Сергей и его мать стояли в гостиной, не зная, что делать.
— Арин, а куда ты пойдёшь? — крикнул Сергей.
— К тёте Зое пока. — Арина вышла из спальни с чемоданом. — А там видно будет. Может, в другой город уеду. Или замуж снова выйду.
— За кого? — фыркнула Маргарита Семёновна. — Кому ты нужна, больная?
Арина остановилась у двери, повернулась.
— А знаете что? В больнице один доктор был. Молодой такой, красивый. Всё спрашивал — а муж где, а муж почему не приходит? — Она подмигнула свекрови. — А когда я ему сказала, что муж занят, так он мне визитку свою дал. И сказал — если что, звоните.
— Ты врёшь, — прохрипел Сергей.
— А вот и не вру. — Арина достала из кармана белую карточку. — Вот, смотрите. Доктор Андрей Викторович. Кардиохирург.
Она взяла чемодан и пошла к выходу.
— Арин, постой!
— Что?
— А квартира? Документы? Развод как оформлять будем?
Арина обернулась в последний раз. Стояли они посреди гостиной — муж и его мать, растерянные, жалкие. А ей вдруг стало их почти жалко. Почти.
— А знаешь что, Серёжа? — сказала она мягко. — Разберёмся. Обязательно разберёмся. Время у меня теперь есть. Много времени.
И вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
А через неделю соседи рассказывали друг другу, что видели Арину в городском парке. Шла она под ручку с высоким мужчиной в белом халате, смеялась звонко, как девчонка. А волосы у неё были не серые, как раньше, а каштановые, блестящие.
И никто не мог поверить, что это та самая Арина, которая двадцать лет ходила по дому, как тень, и боялась лишний раз рот раскрыть.
А в квартире на третьем этаже до сих пор живут сын с матерью. Только борщ теперь Маргарита Семёновна готовит каждый день, а Сергей всё реже ходит в пивную.
Говорят, скучно ему стало жаловаться на жену, которой больше нет.