— Вот дрянь! — Наташа швырнула тряпку в раковину так, что брызги полетели на стену. — Вот подколодная дрянь!
В голове всё ещё звучали вчерашние слова Марты Васильевны: «А ты, милочка, не забывай — я здесь хозяйка была, когда тебя и в проекте не было». И этот её самодовольный смешок. И эта Вика рядом — накрашенная, в платьице по самую попу, которая весь вечер строила глазки Диме.
— Что случилось? — Дима появился на кухне в одних трусах, волосы дыбом.
— Твоя мамочка совсем обнаглела! — Наташа повернулась к нему, глаза полыхали. — Вчера она что творила, ты видел?
Дима потер лицо ладонями. Конечно, видел. Как можно было не видеть? Мать приперлась без звонка в семь вечера, когда они с Наташей только сели ужинать. Притащила с собой Галку-соседку и её дочку Вику.
— Познакомьтесь, — заявила Марта Васильевна, проходя в квартиру как к себе домой, — это Вика. Умница, красавица, работает в банке. И свободная!
Наташа тогда подавилась макаронами. Прямо за столом.
— Мам, мы же договаривались...
— О чём договаривались? — перебила его Марта Васильевна. — Я к сыну в гости прийти не могу? Или твоя жена уже и меня из дома выгонит?
Вика села рядом с Димой на диван, так близко, что её духи ударили в нос. Наташа наблюдала, как девица кладет руку ему на плечо, смеется над каждой его фразой, наклоняется так, чтобы показать декольте.
— Димочка, а помнишь, как мы в детстве играли в больницу? — щебетала Вика. — Я была доктором, а ты пациентом...
Марта Васильевна довольно кивала головой:
— Вот видишь, какая память у девочки! А ведь сколько лет прошло!
Наташа сжимала вилку так, что суставы хрустели. В животе всё переворачивалось от этого спектакля. Она понимала — свекровь устроила настоящую атаку. Привела эту Вику не просто так. Это была заявка, претензия, попытка показать: вот, мол, какая могла бы быть жена моему сыну.
— Дим, — Наташа встала из-за стола, — помоги мне на кухне.
Но Дима как будто оглох. Сидел, улыбался этой накрашенной кукле, что-то рассказывал про работу. А Марта Васильевна так и сияла, как будто уже видела свадьбу.
— Викочка, а покажи Диме свои фотографии с отпуска! — подначивала она. — Такая красота! На Мальдивах была, представляете!
Вика тут же достала телефон, придвинулась к Диме ещё ближе. Показывала фотки, где она в бикини позировала на пляже. Дима смотрел, кивал. Говорил что-то вроде «красиво, да».
У Наташи потемнело в глазах.
— Простите, — сказала она громко, — но у нас завтра рабочий день. Может, пора заканчивать посиделки?
Марта Васильевна посмотрела на неё с таким видом, будто Наташа предложила что-то непристойное.
— Ах, какая ты нетерпеливая! Мы же так редко видимся! Вика, расскажи ещё про твою работу в банке. Дима, послушай — может, пригодится!
И тут Наташу прорвало:
— Всё! Хватит этого цирка! Ещё хоть раз заявишься к нам без приглашения, полетишь из дома на все четыре стороны!
Воздух в комнате как будто загустел. Вика открыла рот от удивления. Марта Васильевна побагровела.
— Ты что себе позволяешь, дрянь?! — взвилась свекровь. — Это дом моего сына! Я здесь имею право...
— Никакого права у тебя здесь нет! — Наташа шагнула вперёд. — Это МОЙ дом! НАША квартира! И если ты не понимаешь элементарных вещей...
— Наташа, успокойся! — Дима наконец очнулся.
— Нет, не успокоюсь! — она обернулась к мужу. — Ты видишь, что творится? Твоя мать привела сюда невесту для тебя! Невесту, Дима! При живой жене!
Вика съёжилась на диване. Галка-соседка икнула от неловкости. А Марта Васильевна встала во весь рост:
— Да как ты смеешь! Вика — просто подруга семьи! Хорошая девочка!
— Подруга семьи, которая показывает мужу фотки в купальнике? — Наташа засмеялась истерично. — Да ты офигела совсем!
Дима посмотрел на жену, потом на мать. Лицо у него было растерянное, будто он только что проснулся.
— Может, правда пора... — начал он.
— Димка! — Марта Васильевна повернулась к сыну с таким видом, будто он её предал. — Неужели ты позволишь этой... этой особе так со мной разговаривать?
— Мама, Наташа права. Надо было предупредить...
Свекровь схватилась за сердце:
— Боже мой! За что мне такое наказание! Сын против матери!
Но Наташу уже не остановить было:
— Хватит разыгрывать спектакли! Всем надоело! Ты думаешь, мы не видим, что ты делаешь? Каждый раз одно и то же — приходишь, устраиваешь разборки, качаешь права!
Теперь на кухне, вспоминая вчерашнее, Наташа тряслась от злости. Дима стоял рядом, виноватый и растерянный.
— Она же мать... — пробормотал он.
— Мать! — Наташа повернулась к нему. — Какая мать приводит к сыну невесту, когда у него есть жена? Какая мать унижает невестку при посторонних?
Дима молчал. Что он мог сказать? Вчера, когда гости ушли, он пытался оправдать мать:
— Ну она же не со зла... Просто характер у неё такой...
— Характер? — Наташа тогда чуть не закричала. — Дим, она меня опозорила! При чужих людях! Назвала неблагодарной, сказала, что я тебе не пара!
А теперь утром всё это снова накрывало волной. Телефон зазвонил. На экране — «Бабушка Поля».
— Наташенька, солнышко! — голос бабушки был встревоженный. — Что там у вас вчера случилось? Марта Васильевна весь двор обзвонила, рассказывает, что ты её выгнала...
Наташа закрыла глаза. Началось. Марта Васильевна запустила свою излюбленную тактику — играть роль жертвы и настраивать всех родственников против неё.
— Бабуль, я тебе потом всё расскажу...
— Деточка, а может, ты погорячилась? Она же старше тебя, надо было потерпеть...
Наташа отключила телефон и посмотрела на Диму:
— Слышал? Твоя мать уже всех оповестила. Теперь я во всём виновата.
Дима сел за стол, уткнулся лицом в ладони:
— Что теперь делать?
— А ты как думаешь, что делать? — голос Наташи стал ледяным. — Может, сходишь к мамочке, извинишься за грубую жену? Может, скажешь, что подумаешь насчёт Вики?
— Наташ, не говори глупости...
— Глупости? — она села напротив него. — Дим, я вчера видела твоё лицо, когда она показывала фотки. Ты же не отводил глаз!
— Я просто из вежливости...
— Из вежливости? При жене рассматривать другую женщину в купальнике — это вежливость?
Дима поднял голову. Лицо у него было усталое, замученное:
— Наташа, я не знаю, что тебе сказать. Мама — она такая... Ей кажется, что она всё правильно делает...
— Ей кажется, что я тебе не подхожу! — Наташа ударила ладонью по столу. — Она год за годом пытается нас развести! Помнишь, как она твоей коллеге номер твой дала? Помнишь историю с той официанткой из кафе?
О да, Дима помнил. И историю с коллегой Светой, которая внезапно начала ему звонить по вечерам «по работе». И случай с официанткой Аней, которой мать почему-то рассказала, где они с Наташей живут. Девчонка потом месяц под окнами караулила.
— Но мама же не специально...
— Не специально? — Наташа встала, прошлась по кухне. — Дим, очнись! Твоя мать ведёт против меня войну! И вчера был очередной залп!
Телефон снова зазвонил. Дядя Миша.
— Димка, сынок, — голос дяди был строгий, — что там у вас творится? Марта Васильевна в слезах ходит, говорит, что Наташа её из дома выгнала...
Наташа выхватила трубку:
— Дядя Миш, это Наташа. Хотите знать правду — приезжайте. Поговорим как взрослые люди.
— Наташенька, да что случилось-то? Мы все в шоке...
— В шоке будете, когда узнаете, что ваша золотая Марта Васильевна вчера делала, — Наташа говорила спокойно, но голос звучал как сталь. — Приезжайте сегодня в два. И бабушку Полю захватите. Пора расставить точки над «и».
Она отключила телефон и посмотрела на Диму:
— Сегодня мы всё выясним. Раз и навсегда.
— Наташ, может, не стоит всех собирать? Семейный совет какой-то...
— Стоит. — Она подошла к нему вплотную. — Потому что твоя мать уже собрала свой семейный совет. И там я — главная стерва, которая мучает бедную старушку. Пора рассказать другую версию событий.
Дима смотрел на жену и впервые за долгое время видел её по-настоящему. Не усталую, замученную домашними делами женщину, а ту самую Наташку, в которую он когда-то влюбился. Решительную, с характером. Которая не даст себя в обиду.
— Знаешь что, — сказал он тихо, — ты права. Пора заканчивать с этим цирком.
Наташа недоверчиво посмотрела на него:
— Серьёзно?
— Серьёзно. Я устал от маминых игр. Устал извиняться за неё перед тобой. Устал быть между двух огней.
Он встал, обнял жену за плечи:
— Только давай аккуратно. Без скандалов. Объясним всё спокойно.
Наташа хмыкнула:
— Спокойно? После того, как она вчера мне сказала, что я «временная» в этом доме? После того, как назвала меня «особой сомнительного происхождения»?
— Она это сказала? — Дима отстранился. — При всех?
— При всех. Пока ты в туалет отлучился.
Лицо Димы потемнело. Он знал, что мать может быть резкой, но чтобы до такого...
— Тогда точно поговорим. И чтобы все слышали.
В два часа дня квартира превратилась в зал суда. За столом сидели: бабушка Поля — маленькая, сухонькая, в своём вечном платке; дядя Миша — грузный, с усами, весь в ожидании разборок; и Марта Васильевна — при полном параде, с укладкой и в лучшем платье, вид у неё был мученический.
— Ну и зачем мы все здесь собрались? — начала Марта Васильевна. — Устроить мне публичную порку?
— Мама, хватит, — сказал Дима твёрдо. — Мы здесь, чтобы выяснить отношения. Раз и навсегда.
Бабушка Поля покачала головой:
— Дети, дети... Что за времена пошли? Раньше невестки свекровей уважали...
— Бабуль, — Наташа села рядом с ней, — а если свекровь сама неуважение проявляет?
— Да как ты смеешь! — взвилась Марта Васильевна. — Я тебе что плохого сделала? Воспитала сына, дом ему помогла купить...
— Дом мы покупали, — резко сказала Наташа. — Я работала наравне с Димой. И кредит мы выплачиваем.
— Подумаешь! — махнула рукой свекровь. — А кто его воспитал? Кто ему образование дал?
Дядя Миша кашлянул:
— Марта, может, не будем старое ворошить? Дело-то в чём?
— Дело в том, — Наташа посмотрела на всех по очереди, — что Марта Васильевна вчера привела к нам в дом женщину и пыталась сосватать её моему мужу. При мне. В моём присутствии.
Бабушка Поля охнула:
— Как это?
— А вот так. Привела соседку с дочкой. Дочка всё время к Диме липла, показывала фотки в купальнике, рассказывала, какая она хорошая. А Марта Васильевна это всё поощряла.
— Вранье! — закричала свекровь. — Мы просто в гости пришли! Вика — хорошая девочка, работящая!
— И что с того, что работящая? — дядя Миша нахмурился. — При чём тут это?
Марта Васильевна растерялась на секунду, потом снова атаковала:
— Я просто хотела, чтобы Дима познакомился с нормальными людьми! А то сидит дома, как монах!
— При живой жене знакомиться с женщинами? — бабушка Поля покачала головой. — Марта, ты что, совсем рехнулась?
— Бабушка права, — вмешался Дима. — Мама, это было неправильно.
Марта Васильевна всплеснула руками:
— Димочка! Неужели ты не видишь? Эта... — она ткнула пальцем в Наташу, — эта стерва тебя от семьи отбивает! Раньше ты каждый день ко мне заходил, а теперь...
— А теперь у меня семья! — Дима встал. — Жена! И мне не нужно каждый день к маме бегать!
— Вот видите? — Марта Васильевна обратилась к дяде Мише и бабушке. — Слышите, как она его настроила?
Наташа медленно встала. В горле стоял комок, но она не собиралась сдаваться:
— Знаете что, Марта Васильевна? Хватит играть роль несчастной матери. Скажите честно — что вы от нас хотите?
— Я хочу, чтобы мой сын был счастлив!
— С другой женщиной?
— С нормальной женщиной! — Марта Васильевна сорвалась. — А не с такой, как ты! Бесприданницей! Без роду, без племени!
Дядя Миша хлопнул ладонью по столу:
— Марта! Совсем берега попутала?
А Наташа улыбнулась. Холодно, зло:
— Спасибо. Вот теперь все услышали, что вы обо мне думаете.
Она обвела взглядом собравшихся:
— И чтобы всё было честно — расскажу вам ещё кое-что. Про то, как Марта Васильевна год назад ключи от нашей квартиры сделала. Думаете, случайно? Про то, как она Димину коллегу познакомила с ним «случайно» в кафе. Про то, как вещи мои в стирке «случайно» испортила...
— Что? — дядя Миша повернулся к Марте Васильевне. — Ключи сделала?
Свекровь побледнела:
— Я... для экстренных случаев...
— Для экстренных случаев — это когда врачей вызывать надо, — сказала бабушка Поля сухо. — А не когда невестку проверять идти.
— Поля, ты тоже против меня? — Марта Васильевна выглядела так, будто её весь мир предал.
— Я не против тебя. Я против твоих методов. — Бабушка встала. — Наташенька, покажи эти ключи.
Наташа принесла из спальни связку ключей, где их было явно больше, чем нужно.
— Вот. От нашей квартиры. Я их нашла в её сумочке на прошлой неделе.
Дядя Миша взял ключи, повертел в руках:
— Марта, это серьёзно. Это уже не материнская забота.
— А что мне остается? — Марта Васильевна заплакала. — Сын от меня отвернулся! Внуков не дает! Я старая, больная, а она... она меня из жизни сына вычеркнуть хочет!
— Никто вас не вычеркивает, — сказала Наташа устало. — Просто ведите себя как нормальная свекровь. Предупреждайте, когда приходите. Не лезьте в наши дела. И хватит подбирать мужу жён.
— Я никого не подбираю! Вика — просто знакомая!
— Знакомая, которая в моём доме рассказывала мужу про детские игры в больницу? — Наташа засмеялась. — Марта Васильевна, вы хоть сами-то понимаете, как это выглядело?
Бабушка Поля вздохнула:
— Марта, ну зачем ты так? Нашла хорошую невестку — радоваться надо.
— Хорошую? — свекровь вытирала слёзы. — Да она мне слова сказать не даёт! Командует в доме! А вчера вообще нахамила при всех!
— А что было до этого? — дядя Миша сурово посмотрел на неё. — Может, ты сама что-то не то сказала?
Марта Васильевна заёрзала на стуле:
— Я ничего такого... Просто объяснила, кто здесь хозяйка...
— Хозяйка? — Дима поднял голову. — Мама, здесь хозяйка — моя жена. Это наш дом.
— Твой дом! А я кто? Собака подзаборная?
— Ты — мать. Любимая мать. Но не хозяйка в нашем доме.
Марта Васильевна смотрела на сына так, будто он её ударил. Потом медленно встала:
— Понятно. Всё понятно. — Она взяла сумочку. — Больше я к вам не приду. Не беспокойтесь.
— Мама...
— Не мама! — она резко обернулась к сыну. — У тебя теперь другая семья. Живите, как хотите!
Она направилась к выходу, но в прихожей обернулась:
— Только помни, Дима — когда она тебя бросит, как бросила первого мужа, не приходи ко мне плакаться!
Дверь хлопнула.
Дядя Миша покачал головой:
— Эх, Марта, Марта... Совсем с катушек съехала.
Бабушка Поля взяла Наташу за руку:
— Не расстраивайся, деточка. Она остынет, одумается.
Но Наташа знала — не одумается. Марта Васильевна просто сменит тактику. И вчерашняя история с Викой — это только начало.
Потому что война между ними ещё не закончилась. А только начиналась...
Неделя прошла в напряжённой тишине. Марта Васильевна не звонила, не приходила — что было совершенно на неё не похоже. Наташа даже начала расслабляться, думая, что свекровь наконец поняла.
Как же она ошибалась.
В пятницу вечером раздался звонок в дверь. Дима открыл — на пороге стояла Вика. Одна. В коротком платье и с букетом цветов.
— Димочка! — она просияла. — Я решила сама зайти, извиниться за прошлый раз. Марта Васильевна сказала, что ты дома один...
Наташа вышла из кухни. Вика осеклась, увидев её.
— А, Наташа... Привет... Я думала...
— Думала, что меня нет? — голос Наташи был опасно спокойным. — А кто тебе сказал, что Дима один дома?
— Марта Васильевна... Она звонила маме, сказала, что вы с Димой поссорились...
Дима посмотрел на жену, потом на Вику:
— Мы не ссорились. И кто тебе дал наш адрес?
Вика растерянно мялась с букетом:
— Ну... Марта Васильевна дала... Сказала, что ты расстроенный, что можно зайти, поддержать...
— Поддержать? — Наташа сделала шаг вперёд. — Каким образом? Цветочками? Или платьем без рукавов в ноябре?
— Я не понимаю... — Вика пятилась к двери.
— А я понимаю, — Наташа взяла у неё букет, швырнула на пол. — Понимаю очень хорошо. Моя свекровь устроила тебе спектакль. Сказала, что я плохая жена, да? Что Дима несчастный?
— Она... она просто переживает за сына...
— Переживает? — Наташа засмеялась. — Дим, ты слышишь? Твоя мамочка всем рассказывает, что мы поссорились! Раздаёт наш адрес направо и налево!
Дима потемнел лицом:
— Вика, иди домой. И передай Марте Васильевне — если ещё раз такое повторится, я с ней разговаривать не буду.
Когда дверь закрылась, Наташа опустилась на диван. Руки тряслись.
— Дим, она нас разводит. Буквально.
— Да, я понял, — он сел рядом. — Завтра поеду к ней. Объяснюсь.
— Не поедешь.
— Как это?
Наташа посмотрела на него:
— Потому что я ухожу.
— Что? — Дима подскочил. — Наташ, ты что говоришь?
— То, что говорю. Я больше не могу. Понимаешь? Не могу жить в доме, где меня считают временным жильцом. Где свекровь подыскивает мужу замену.
— Но я же сказал ей...
— Сказал? — Наташа встала. — А что изменилось? Она продолжает своё. И будет продолжать, пока я не сдохну или не уйду сама.
Дима схватил её за руки:
— Наташа, не говори глупости! Мы же любим друг друга!
— Любим. Но этого мало, когда есть Марта Васильевна. — Наташа высвободилась. — Дим, я устала воевать с твоей матерью. Устала быть плохой в её глазах. Устала объяснять, что я — не чужая.
— Куда ты пойдёшь?
— К подруге Кате. Пока не найду квартиру.
Дима опустился на диван, закрыл лицо руками:
— Наташ... Я поговорю с ней. Поставлю условие...
— Какое условие? — Наташа собирала вещи в спальне. — Что она больше не будет лезть в нашу жизнь? Дим, сколько раз ты это говорил? А что изменилось?
Он молчал. Потому что ничего не изменилось. Мать продолжала делать по-своему.
— Я не могу выбирать между вами, — сказал он тихо.
— А я могу. — Наташа застегнула чемодан. — Я выбираю себя. Своё спокойствие. Свою жизнь.
Прошло три месяца
Дима жил один, мотался между работой и матерью, которая теперь каждый день находила повод заехать к нему. То суп принесёт, то рубашки постирает. Контролировала каждый его шаг.
— Димочка, а может, Вике позвонишь? — предлагала она в очередной раз. — Девочка же переживает, всё спрашивает, как ты...
— Мама, хватит.
— Ну что хватит? Хорошая девочка! Работящая! И готовит отлично!
Дима смотрел в окно и думал о Наташе. О том, как она смеялась, когда они готовили вместе. О том, как засыпала у него на плече, смотря фильмы. О том, как защищала его перед своими подругами, когда те говорили, что он слишком мягкий.
Телефон звонил каждый день. Наташа не брала трубку.
В один из вечеров он не выдержал, приехал к Кате. Наташа открыла дверь — похудевшая, с новой стрижкой, в платье, которого он не видел.
— Дим? Что ты здесь делаешь?
— Хочу поговорить.
— О чём говорить?
Она не пустила его в квартиру. Они стояли на лестничной площадке, как чужие люди.
— Наташ, вернись. Я всё решил с мамой. Объяснил ей...
— И что она сказала?
Дима замялся. Марта Васильевна назвала Наташу истеричкой, которая не умеет быть женой. Сказала, что хорошо, что она ушла — теперь Дима найдёт себе нормальную женщину.
— Понятно, — Наташа кивнула, видя его молчание. — Дим, я не вернусь. Потому что ничего не изменилось.
— Как не изменилось? Я же...
— Ты ничего не сделал. Ты по-прежнему между двух огней. А мне это надоело.
Она хотела закрыть дверь, но он подставил ногу:
— А если я откажусь от общения с матерью?
Наташа посмотрела на него долго, с грустью:
— Не откажешься. И правильно. Она твоя мать. А я была просто женой.
— Была? — голос у него осёкся.
— Документы на развод уже подала.
Дверь закрылась. Дима стоял на площадке и слушал, как за дверью играет музыка. Незнакомая музыка. Наташа слушала что-то новое.
Он поехал домой. Марта Васильевна ждала его с ужином:
— Ну что, съездил к своей беглянке? Что она сказала?
— Мама, хватит.
— А я что говорю? Хорошо, что ушла! Ты теперь свободный мужчина! Вика, кстати, часто про тебя спрашивает...
Дима посмотрел на мать. На её довольное лицо. На суп в тарелке. На всю эту сцену домашнего уюта, которую она так старательно создавала.
— Мам, — сказал он медленно, — а ты хоть понимаешь, что натворила?
— Что натворила? Плохую жену от сына увела? Так это хорошо!
— Я любил её.
— Ерунда! Любовь проходит. А семья остаётся. — Марта Васильевна села напротив. — Вот найдёшь хорошую девочку, родишь детей...
— Как Вика?
— А что Вика? Красивая, умная, из хорошей семьи...
Дима встал из-за стола:
— Мама, я тоже ухожу.
— Куда?
— Не знаю. Но здесь я больше жить не могу.
Марта Васильевна побледнела:
— Димочка, ты что? Из-за этой... из-за неё?
— Из-за себя, мам. Я понял, что превратился в марионетку. Твою марионетку.
Он пошёл в спальню собирать вещи. Марта Васильевна побежала за ним:
— Дима! Димочка! Что ты делаешь? Я же всё для тебя! Всю жизнь!
— Не для меня. Для себя. Чтобы контролировать меня.
Он набросал в сумку рубашки, джинсы. Документы.
— Ты с ума сошёл! Куда ты денешься без меня?
Дима остановился в дверях:
— Узнаю.
Год спустя Наташа получила странное письмо. Без обратного адреса, простой белый конверт. Внутри — фотография и записка.
На фотографии — Дима. Загорелый, с бородой, в рабочей одежде. Стоит на фоне моря и улыбается. Не той натянутой улыбкой, что была последние годы брака, а открыто, по-мальчишески.
Записка короткая: "Наташ. Спасибо, что ушла первой. Я работаю на рыболовецком судне в Норвегии. Свободен. Счастлив. Мать больше не знает, где я. P.S. Ты была права насчёт всего. Дим."
Наташа поставила фотографию на полку рядом со своими дипломами — она закончила курсы дизайнера и открыла собственную студию.
Иногда, поздними вечерами, она смотрела на это фото и улыбалась. Марта Васильевна хотела разрушить их брак — и разрушила. Но вместе с браком рухнула и её власть над сыном.
Теперь они оба были свободны. И это было справедливо.
А Марта Васильевна до сих пор ждёт возвращения сына и рассказывает соседкам, что во всём виновата "та стерва невестка". Вика вышла замуж за банкира из соседнего города.
Дядя Миша иногда получает открытки из разных стран — то из Исландии, то из Канады. Подписаны просто: "Дим". Бабушка Поля говорит, что это правильно — мужчина должен сам выбирать свою дорогу.
Даже если эта дорога ведёт через океан.