Прилежный ученик султаната
Четвертого июля 1546 года в Манисе, традиционном «инкубаторе» для будущих османских правителей, случилось пополнение. У шехзаде Селима, сына Сулеймана Великолепного, и его венецианской фаворитки Нурбану родился первенец. Мальчика назвали Мурад. Для его отца, Селима, который войдет в историю под нелестным прозвищем «Пьяница», это был первый и, как оказалось, главный наследник мужского пола от любимой женщины. Для его матери, Нурбану, амбициозной и умной венецианки, чье настоящее имя, возможно, было Сесилия Веньер-Баффо, это был главный проект всей ее жизни. Она прекрасно понимала: в этом мире, где положение женщины определялось ее сыновьями, маленький Мурад был ее билетом на вершину власти, ее гарантией от забвения в лабиринтах дворца Топкапы.
Детство Мурада прошло в тени его великого деда. Сулейман Кануни, уже в преклонных годах, с особым вниманием следил за подрастающим поколением. Он видел, как его собственный сын Селим все больше погружается в праздность, и, возможно, возлагал особые надежды на внука. Мурад оправдывал эти ожидания. Он рос тихим, послушным и на удивление способным мальчиком. Пока его отец предавался возлияниям, Мурад изучал Коран, каллиграфию и военное дело. В 1558 году, когда ему исполнилось всего двенадцать, Сулейман принял решение, которое показало его особое расположение к внуку. Он назначил Мурада санджак-беем Акшехира. Это был не просто почетный пост, а настоящее боевое крещение. Мальчика, по сути, оторвали от материнской юбки и бросили в котел провинциальной политики, чтобы посмотреть, выплывет ли.
И Мурад выплыл. Вдали от столичных интриг и удушающей опеки Нурбану он проявил себя с самой лучшей стороны. Доклады, которые уходили в Стамбул, радовали старого султана. Внук оказался не по годам серьезным и ответственным администратором. Он вникал в дела санджака, был справедлив и демонстрировал ту самую государственную мудрость, которой, по мнению многих, не хватало его отцу. Сулейман был доволен. Он видел в Мураде потенциального продолжателя своего дела, того, кто сможет удержать в руках бразды правления огромной империей. Эта репутация «прилежного ученика» прочно закрепилась за молодым шехзаде. Никто и предположить не мог, что за этой благообразной личиной скрывается человек, который, получив абсолютную власть, пустит ее по ветру с легкостью и размахом, достойными римского императора времен упадка.
Единственная любовь и мудрая ревность
Пока Мурад управлял Акшехиром, его личная жизнь была образцом пуританской скромности, по крайней мере, по меркам османского двора. Примерно в 1563 году в его гарем попала тринадцатилетняя наложница, предположительно албанка по происхождению, которую звали Сафие. Вопреки популярной легенде, она не была подарком от его тетки Михримах-султан. Скорее всего, ее купили на невольничьем рынке, и она была одной из многих девушек, привезенных во дворец. Но именно она сумела завладеть сердцем молодого шехзаде. На долгие годы Мурад забыл о существовании других женщин. Он был верен Сафие, что было совершенно нетипично для османского принца, от которого ждали многочисленного потомства от разных наложниц для гарантии продолжения династии.
Эта моногамия всерьез беспокоила его мать. Нурбану видела в Сафие опасную конкурентку. Она прекрасно понимала, что женщина, которая единолично владеет сердцем будущего султана, сможет отодвинуть на второй план даже его собственную мать. Нурбану начала настоящую войну против невестки. Она обвиняла Сафие в колдовстве, утверждала, что та опоила Мурада и сделала его неспособным смотреть на других женщин. 26 мая 1566 года Сафие родила Мураду сына, которого назвали Мехмед. Это событие еще больше укрепило ее положение. Церемонию имянаречения проводил сам Сулейман. Рождение правнука стало одной из его последних радостей — всего через три с половиной месяца великий султан скончался. На трон взошел Селим II, а Мурад, как главный наследник, переехал из Акшехира в престижную Манису.
Переезд в Манису только обострил конфликт между Нурбану и Сафие. Теперь, когда Селим стал султаном, а Мурад — официальным наследником престола, вопрос о потомстве встал особенно остро. Нурбану, ставшая валиде-султан, требовала от сына, чтобы он начал принимать и других наложниц. Она боялась, что если с маленьким Мехмедом что-то случится, династия окажется под угрозой. Она рассчитывала, что Сафие, столкнувшись с соперницами, устроит скандал, проявит ревность и тем самым оттолкнет от себя Мурада. Но молодая албанка оказалась куда умнее, чем предполагала ее свекровь. Она не стала ревновать. Напротив, она лично начала подбирать для Мурада самых красивых девушек в гареме. Этим мудрым ходом она убила сразу двух зайцев: угодила свекрови и показала Мураду свою преданность и мудрость, еще сильнее привязав его к себе. Она оставалась его главной любовью, его советчицей и Хасеки-султан, а остальные наложницы были лишь временным развлечением. Сафие поняла главный закон гарема: власть не в том, чтобы быть единственной, а в том, чтобы быть главной.
Путь на трон под покровом ночи
Отношения Мурада с отцом, султаном Селимом II, никогда не были теплыми. Он презирал Селима за его слабость, за то, что тот фактически отдал управление государством в руки великого визиря Соколлу Мехмед-паши, а сам предпочитал проводить время в винных погребах. Мурад, управляя Манисой, вел себя подчеркнуто независимо, лишний раз не лез в столичные дела и просто ждал своего часа. Ждать пришлось недолго. Селим II правил всего восемь лет и скончался в декабре 1574 года при довольно комичных, если не трагичных, обстоятельствах — поскользнувшись на мокром полу в недостроенной бане.
Как только весть о смерти отца достигла Манисы, Мурад немедленно отправился в Стамбул. Его прибытие в столицу было тайным. Великий визирь Соколлу, верный слуга династии, спрятал тело Селима в леднике, чтобы скрыть его смерть до прибытия наследника и предотвратить возможные волнения. Мурад въехал во дворец Топкапы ночью. Первым делом он отдал приказ, который превратил его восшествие на престол в одну из самых мрачных страниц в истории династии. «Закон Фатиха» должен был быть исполнен. У Селима, помимо Мурада, было еще несколько сыновей от других наложниц. В одну ночь голоса его единокровных братьев, пяти или шести молодых шехзаде, навсегда умолкли во дворце. Их тихо вывели из покоев, и рассвет они уже не встретили. Наутро Мурад III был провозглашен новым султаном Османской империи. Его путь к абсолютной власти был расчищен. Став падишахом, он первым делом отправился в собор Святой Софии, где во время молитвы по его лицу текли слезы. О чем он плакал — о покойном отце, об ушедших в небытие братьях или о тяжести свалившейся на него власти, — осталось его тайной.
Султанат в женских руках
Взойдя на престол, Мурад III очень быстро продемонстрировал, что репутация прилежного и деятельного правителя, которую он заработал в провинции, была лишь маской. Он почти полностью отошел от государственных дел, погрузившись в удовольствия, которые предоставлял ему его новый статус. Реальная власть в империи оказалась в руках триумвирата: его матери, валиде-султан Нурбану, его любимой жены, Хасеки Сафие-султан, и старого, опытного великого визиря Соколлу Мехмед-паши. Началась эпоха, которую историки назовут «Женским султанатом». Нурбану и Сафие, забыв о прошлых разногласиях, фактически создали два параллельных центра власти, каждый из которых плел свои интриги и продвигал своих людей на ключевые посты.
Сам Мурад занимался куда более приятными вещами — расширением своего гарема. Если в Манисе он годами хранил верность одной женщине, то в Стамбуле его аппетиты стали поистине имперскими. Его гарем разросся до невероятных размеров. Считается, что у него было более ста детей от разных наложниц. Историки называют цифры от 24 до 28 сыновей и около 30 дочерей, доживших до зрелого возраста. Дворец Топкапы превратился в гигантский улей, где главной задачей было производство наследников и ублажение султана. Эта плодовитость имела и обратную, трагическую сторону. Когда сам Мурад скончался, его сын Мехмед III, взойдя на трон, повторил кровавый ритуал. По его приказу девятнадцать его братьев прекратили свое существование, уступив дорогу новому правителю. Более того, чтобы пресечь любые возможные ростки будущих смут, была поставлена точка и в судьбах нескольких беременных наложниц его отца.
Такое отстранение султана от власти немедленно привело к катастрофическим последствиям для государственного аппарата. В империи расцвели взяточничество и коррупция. Должности продавались и покупались. Чтобы получить пост губернатора или визиря, нужно было сделать щедрый подарок кому-то из окружения султана — его матери, жене или очередному фавориту. Получив должность, чиновник стремился как можно быстрее «отбить» свои вложения, обирая население провинции. Впервые за много веков правящая династия была вынуждена вести переговоры с янычарами, которые, чувствуя слабость центральной власти, становились все более требовательными и неуправляемыми. Пока султан предавался утехам в гареме, фундамент империи, заложенный его великими предками, начал медленно, но верно разрушаться.
Победа вопреки всему
На фоне этого внутреннего разложения и процветающей коррупции единственным светлым пятном в правлении Мурада III стала долгая и изнурительная война с Сефевидским Ираном, которая длилась с 1578 по 1590 год. Эта война была, по сути, продолжением векового противостояния двух великих держав за контроль над Кавказом и Месопотамией. Мурад, хоть и не принимал личного участия в походах, подобно своему деду, проявил в этом вопросе неожиданную заинтересованность и твердость.
Война началась для османов удачно. Воспользовавшись внутренними смутами в Иране после смерти шаха Тахмаспа I, османская армия под командованием талантливых полководцев, таких как Лала Мустафа-паша и Осман-паша Оздемироглу, вторглась в Закавказье. Были захвачены огромные территории, включая Грузию, Ширван и даже бывшую столицу Сефевидов — Тебриз. Однако война затянулась. Персы, оправившись от первоначального шока, перешли к партизанской тактике, изматывая османские гарнизоны. Боевые действия велись с переменным успехом и требовали от казны, и без того опустошенной коррупцией и расходами на содержание гигантского двора, колоссальных затрат.
Тем не менее, военная машина империи, созданная поколениями воинов, все еще работала. Несмотря на интриги в столице, османские паши на фронте демонстрировали мужество и полководческий талант. В итоге, после двенадцати лет кровопролития, Иран, истощенный войной, был вынужден просить мира. В 1590 году был подписан Константинопольский мирный договор, который стал триумфом для Османской империи. К ее владениям отошли большая часть Азербайджана, все Закавказье, Курдистан и часть западного Ирана. Это было самое крупное территориальное приобретение османов на востоке за всю их историю. Эта победа была, пожалуй, единственным достижением, которым Мурад III мог по-настояшему гордиться. Он, презираемый многими за слабость и распутство, сумел сделать то, что не до конца удалось даже его великому деду, — поставить на колени своего главного соперника на востоке. Но этот триумф был куплен дорогой ценой. Война окончательно истощила казну, а блеск победы не мог скрыть глубокие трещины, которые уже пошли по всему зданию некогда несокрушимой империи. Мурад III оставил своему сыну страну, внешне более могущественную, чем когда-либо, но внутренне прогнившую и готовую к долгому и мучительному упадку.
