— Да пошел ты к чертовой матери со своими требованиями! — крикнула Майя, швыряя тарелку в раковину так, что осколки полетели в разные стороны. — Вот знай, муженёк: я тебе не спонсор и не прислуга! Будешь умничать, свалишь к своей маме!
Антон замер с куском хлеба в руке. Такого от жены он точно не ожидал. Обычно она молча убирала со стола, мыла посуду, готовила ужин... А тут вдруг как взорвалась.
— Майка, ты что творишь? — он поставил чашку и уставился на жену. — С утра какая-то бешеная.
— Бешеная? — Майя развернулась к нему, глаза горят. — А ты не бешеный, когда орешь на меня из-за грязных рубашек? Или когда требуешь, чтобы борщ был горячий ровно к семи вечера?
Вчера она еще терпела. Молча собирала его разбросанную по квартире одежду, покупала на свои деньги продукты, стирала, готовила. Думала: ну что ж, семья — это компромиссы. Только вот компромиссы почему-то шли в одну сторону.
— Слушай, Майя, я работаю с утра до ночи, — Антон встал из-за стола, распрямился во весь рост. — Имею право на комфорт в собственном доме.
— А я что, не работаю? — она засмеялась, но смех получился злой. — Или моя зарплата не деньги? Или то, что я после работы еще и дома пашу, не считается?
Он машинально поправил рубашку, как всегда делал, когда начинал сердиться. Этот жест она запомнила еще с самых первых ссор. Сейчас Антон будет говорить тихо, медленно, как с придурковатой.
— Ты преувеличиваешь. Я никогда не заставлял тебя...
— Никогда не заставлял? — Майя подошла ближе, посмотрела ему прямо в лицо. — А вчера? "Майя, почему в холодильнике нет молока? Майя, где мои чистые рубашки? Майя, а что на ужин?" Это не заставлять?
Она помнила этот вчерашний вечер до мелочей. Пришла домой уставшая, а он уже сидел на диване с пультом в руках.
— Это нормальные просьбы мужа, — Антон скрестил руки на груди.
— Просьбы? — Майя фыркнула. — "Принеси", "подай", "сделай" — это просьбы? А спасибо когда последний раз сказал?
Антон молчал. Действительно, когда? Он привык, что Майя все делает сама, без напоминаний. Разве это плохо?
— И вообще, — Майя подошла к окну, посмотрела на двор, — я устала быть твоей домработницей. Устала слушать, как ты хвалишься перед друзьями, какая у тебя жена хозяйственная.
— При чем тут домработница? Ты моя жена!
— Жена — это не синоним слуги, — она обернулась. — Жена — это партнер. Равный партнер.
Телефон на столе завибрировал. Антон глянул на экран: "Кирилл Викторович". Начальник. В субботу утром звонит — значит, что-то срочное.
— Алло, Кирилл Викторович, — он взял трубку, голос сразу стал другим, подобострастным.
Майя смотрела, как он кивает, соглашается, записывает что-то на салфетке. "Конечно, без проблем", "Сделаем в лучшем виде", "Учтем все пожелания". А дома он говорит только "сделай", "принеси", "почему не готово".
— Да, понял, срочно нужно... — Антон покосился на жену. — Кирилл Викторович, а можно я к понедельнику? У меня тут... семейные дела.
— Какие семейные дела? — Майя подошла ближе. — Езжай, работай. Я тебе не мешаю.
Антон закрыл трубку рукой:
— Майка, не при начальнике же...
— А, понятно, — она села на стул, скрестила ноги. — При начальнике ты вежливый, а дома можешь хамить.
— Антон Геннадьевич, вы там? — из трубки донесся голос Кирилла Викторовича.
— Да, да, извините... Буду через час.
— Езжай, — Майя встала, — только когда вернешься, поговорим серьезно.
В прихожей загремел ключ. Дверь хлопнула.
— Майя, дорогая, это я! — голос свекрови Тамары Андреевны эхом разнесся по квартире.
Майя закрыла глаза. Только этого не хватало. Тамара Андреевна в субботу утром — это как стихийное бедствие.
— Где мой сыночек? — свекровь появилась на кухне с огромной сумкой. — А ты что такая бледная? Опять не спишь нормально?
— Здравствуйте, Тамара Андреевна, — Майя натянула улыбку. — Антон на работу уехал.
— В субботу? — свекровь поставила сумку на стол, начала доставать продукты. — Ой, а у вас тут что, землетрясение было? Осколки на полу...
Майя посмотрела на разбитую тарелку, которую так и не убрала.
— Случайно разбила.
— Майечка, милая, — Тамара Андреевна подошла, обняла за плечи. — Ты устала очень. Видно же. Давай я тебе помогу, а? Супчик сварю, котлетки сделаю...
— Не нужно, — Майя аккуратно высвободилась из объятий. — Справлюсь сама.
— Что значит справишься? — свекровь всплеснула руками. — Ты же замужняя женщина! Муж работает, домой приходит, а дома должен быть порядок, вкусная еда. Это азы семейной жизни!
"Азы семейной жизни", — мысленно повторила Майя. — А мужские азы какие? Только деньги зарабатывать?"
— Тамара Андреевна, а почему мужчина не может сам себе суп сварить? — Майя присела на табуретку.
— Что ты такое говоришь? — свекровь остановилась с морковкой в руке. — Мужчина должен работать, а женщина — дом вести. Так заведено.
— Кем заведено?
— Как кем? Природой! Богом! — Тамара Андреевна замахала руками. — Я сорок лет замужем, никогда мужу не прекословила. И живем душа в душу.
Майя промолчала. Живут душа в душу — это когда муж приходит домой пьяный, а жена делает вид, что так и надо? Это когда он орет, а она терпит? Она видела, как свекор относится к Тамаре Андреевне.
— А если женщина тоже работает? — спросила Майя. — Тоже устает? Почему тогда дома только она должна все делать?
— Потому что она женщина! — свекровь положила морковку так резко, что та покатилась по столу. — Майя, что с тобой? Ты же нормальной девочкой была. Что это за феминистские штучки?
За стеной что-то громко упало. Соседка Вера опять переставляет мебель. Или дерется с мужем. С Верой вечно что-то происходит.
— Тамара Андреевна, — Майя встала, начала собирать осколки, — а если я скажу, что больше не буду стирать Антону рубашки?
— Что? — свекровь замерла с луковицей в руке.
— Если скажу, что пусть сам себе еду готовит? Сам убирает? Сам покупает продукты?
— Майя, ты больная! — Тамара Андреевна подошла, потрогала лоб. — Температуры нет... А в голове? В голове-то что творится?
Дверь хлопнула — это Вера вышла на лестничную площадку. Сейчас будет курить и жаловаться на жизнь всем подряд.
— Тамара Андреевна, а почему когда мужчина не хочет что-то делать по дому, это нормально, а когда женщина — она больная?
Свекровь села на стул, положила руки на стол:
— Майечка, дорогая моя, что случилось? Вы с Антоном поругались?
— Мы не ругались, — Майя выкинула осколки в мусорное ведро. — Мы просто... я просто поняла некоторые вещи.
— Какие вещи?
— Что я живу не своей жизнью. Что я обслуживаю чужие потребности и забыла про свои.
Тамара Андреевна молча смотрела на невестку. Майя видела, как в голове свекрови крутятся мысли: "Что делать? Как вернуть все на место? Как заставить эту дурочку опять быть послушной?"
— Майя, а дети? — свекровь заговорила тихо, почти шепотом. — Ты же хотела детей.
Майя замерла. Вот оно. Главный козырь. Дети.
— Хотела, — она села напротив свекрови. — А теперь думаю: а каких детей я рожу? Которые будут смотреть, как папа командует мамой? Как мама прыгает вокруг папы? Это какую модель семьи я им покажу?
— Нормальную модель! — Тамара Андреевна стукнула кулаком по столу. — Где есть порядок! Где каждый знает свое место!
— А мое место где? На кухне?
— А что плохого в кухне? — свекровь встала, начала ходить по комнате. — Я всю жизнь на кухне, и ничего, счастлива. Муж сыт, дом чистый, дети выросли...
— Тамара Андреевна, а вы счастливы? — Майя посмотрела ей в глаза. — Честно?
Свекровь остановилась. На секунду в ее глазах мелькнуло что-то... Усталость? Сожаление? Но тут же все спряталось за привычной маской.
— Конечно счастлива! Что за глупые вопросы!
В этот момент за стеной раздался грохот, потом женский крик, потом мужской голос: "Да заткнись ты, наконец!"
— Вот видите, — Майя кивнула в сторону стены. — У Веры тоже "нормальная модель семьи".
Тамара Андреевна поджала губы:
— Вера — это отдельный случай. Она сама виновата, мужа довела.
— Чем довела? Тем что работает? Или тем, что иногда не успевает ужин приготовить?
— Майечка, — свекровь взяла ее за руки, — ты сейчас говоришь под влиянием эмоций. Остынешь, поймешь, что не права. Семья — это жертвы. Взаимные жертвы.
— А почему жертвы только с моей стороны? — Майя высвободила руки. — Чем пожертвовал Антон ради семьи? Футбол по выходным? Пиво с друзьями?
Свекровь встала, начала нарезать лук. Слезы потекли по ее щекам, но не от лука.
— Ты не понимаешь... Мужчина — это опора семьи. Он несет ответственность...
— За что? — Майя подошла к окну. — За то, что приносит зарплату? А я что, не приношу? Или моя зарплата — это карманные деньги?
— Не карманные, но...
— Но что? Но основная ответственность все равно на нем? — Майя развернулась. — Тамара Андреевна, а вы знаете, сколько я зарабатываю?
Свекровь остановилась с ножом в руке:
— Не знаю... А это важно?
— Я зарабатываю больше вашего сына, — Майя села на подоконник. — На десять тысяч больше. И еще подработки у меня есть.
Тамара Андреевна уставилась на невестку:
— Не может быть...
— Может. Только Антон об этом не знает. Думает, что я получаю копейки. И ведет себя соответственно.
— Почему ты ему не сказала?
— А зачем? — Майя пожала плечами. — Чтобы он стал требовать деньги на свои развлечения? Или чтобы решил, что теперь вообще может не работать?
За дверью послышались шаги. Ключи в замке.
— Майя! Где ты? — голос Антона разнесся по квартире.
— На кухне! — крикнула она и посмотрела на свекровь. — Только, пожалуйста, не говорите ему о деньгах. Пока не говорите.
Антон вошел на кухню, расстегивая рубашку:
— Мама? А ты откуда здесь?
— Сыночек, — Тамара Андреевна кинулась обнимать сына. — Я котлетки принесла, суп хотела сварить...
— Отлично, — он поцеловал маму в щеку, потом посмотрел на жену. — А ты чего сидишь? Помоги маме.
— Не буду, — спокойно сказала Майя.
— Как это не будешь? — Антон нахмурился.
— А так. Не буду помогать твоей маме готовить тебе еду.
Тамара Андреевна замерла с кастрюлей в руках. Такого она точно не ожидала.
— Майя, ты что, с ума сошла? — Антон подошел ближе. — При маме такое говоришь?
— А что особенного я сказала? — она встала с подоконника. — Что не буду готовить? Это же твоя мама сказала, что мужчина может сам себе еду приготовить.
— Я такого не говорила! — возмутилась свекровь.
— А что тогда говорили? Что это моя обязанность? — Майя подошла к столу, взяла яблоко. — Значит, если я не выполняю обязанность, я плохая жена?
— Ну... — Тамара Андреевна замялась.
— Майка, прекрати театр, — Антон снял рубашку, повесил на спинку стула. — Мы же договаривались...
— Когда договаривались? — Майя откусила яблоко. — И о чем?
— Как когда? Когда женились! О том, кто что делает в семье.
— Не помню такого разговора, — она жевала яблоко, смотрела на мужа. — Припомни мне, что именно ты сказал?
Антон молчал. Действительно, никто ничего не обсуждал. Просто как-то само собой получилось, что Майя взяла на себя весь быт.
— Вот именно, — она выкинула огрызок в мусорку. — Ни о чем мы не договаривались. Просто ты решил, что я должна быть твоей домработницей.
— При чем тут домработница? — Антон начинал злиться. — Ты моя жена!
— Антоша, — Тамара Андреевна тихонько тронула сына за руку, — может, не стоит при мне...
— Мама, а при вас как раз стоит, — Майя села на стул. — Вы же его воспитывали. Объясните ему, что жена — это не прислуга.
— Но жена должна заботиться о муже! — не выдержала свекровь.
— А муж? — Майя посмотрела то на свекровь, то на Антона. — Муж должен заботиться о жене?
— Конечно должен! — Антон расправил плечи. — Я обеспечиваю семью!
— А я? — Майя засмеялась. — Я что, не обеспечиваю? Или мои деньги не считаются?
— Майка, ты преувеличиваешь свой вклад...
— Преувеличиваю? — она встала. — Хочешь, посчитаем? Коммунальные платежи кто платит? Продукты кто покупает? Одежду себе кто покупает?
Антон замолчал. Майя действительно оплачивала половину расходов. А то и больше половины.
— Я вообще не понимаю, о чем речь, — он махнул рукой. — Нормальные семьи так живут. Женщина готовит, убирает...
— Нормальные семьи? — Майя подошла к окну, посмотрела во двор. — Вон Игорь с пятого этажа каждый день собаку выгуливает, в магазин ходит. А его жена работает медсестрой в две смены.
— Игорь — подкаблучник, — буркнул Антон.
— А Сережа из третьего подъезда по субботам с детьми сидит, пока жена в спортзал ходит. Тоже подкаблучник?
— Майечка, — Тамара Андреевна подошла к невестке, — ну зачем ты примеры ищешь? Каждая семья по-своему живет...
— Вот именно, — Майя обернулась. — По-своему. А мы живем так, как удобно только Антону.
В этот момент в дверь позвонили. Долго, настойчиво.
— Это кто еще? — Антон пошел открывать.
— Майя, ты дома? — голос соседки Веры прорезал тишину. — Открой, срочно надо!
Майя пошла в прихожую. Вера стояла на пороге с красными глазами, в халате.
— Можно к тебе? — она зашла, не дожидаясь ответа. — Я его убью, клянусь! Убью собственными руками!
— Что случилось? — Майя закрыла дверь.
— А то что всегда! — Вера прошла на кухню, увидела Антона с мамой. — Ой, извините, я не знала, что у вас гости...
— Проходите, проходите, — Тамара Андреевна встала. — Садитесь.
Вера села, провела руками по лицу:
— Представляете, приходит с работы, а я еще суп не доварила. Начинает орать: "Где жрать? Я голодный!" А я ему говорю: "Подожди десять минут". А он как даст мне по затылку...
Майя и Антон переглянулись.
— Вера, а вы в полицию обращались? — тихо спросила Тамара Андреевна.
— Какая полиция? — Вера махнула рукой. — Они же скажут: "Семейные дела". А он завтра извинится, цветы принесет. А через неделю опять начнется.
— А вы... а вы не думали развестись? — спросила Майя.
Вера посмотрела на нее как на сумасшедшую:
— А куда я пойду? Квартира его. Работа у меня копеечная. Детей двое...
— А родители?
— Родители в деревне. Отец говорит: "Терпи. Все бабы терпят".
Антон неловко переминался с ноги на ногу. Тамара Андреевна разглядывала руки.
— Знаете что, — Майя села рядом с Верой, — а давайте просто представим, что было бы, если бы мужчины варили суп, а женщины приходили с работы и требовали еду?
— Это как? — не поняла Вера.
— А вот так. Пришла бы ты домой, а муж еще картошку не почистил. И ты б ему: "Где жрать? Я голодная!" И дала бы по затылку.
Вера засмеялась сквозь слезы:
— Да он бы меня...
— А почему он может, а ты нет? — Майя посмотрела на Антона. — Или у мужчин особые права?
— Майя, хватит, — Антон подошел к столу. — При соседке такое обсуждать...
— А что тут обсуждать? — она встала. — Веру муж бьет за недоваренный суп. Это нормально?
— Конечно не нормально...
— А орать на жену за немытую посуду? Это нормально?
Антон промолчал.
— А требовать, чтобы жена бросала все свои дела и бежала готовить тебе еду? Это нормально?
— Я не требую...
— Не требуешь? — Майя подошла ближе. — А вчера? "Майя, я есть хочу!" — это не требование?
— Ну я же не бил тебя...
— О, как великодушно! — она захлопала в ладоши. — Не бил! Медаль хочешь?
Тамара Андреевна встала, взяла сына за руку:
— Антоша, пойдем в комнату. Поговорим.
Они ушли, оставив Майю с Верой наедине.
— Майка, — Вера наклонилась ближе, — а ты правда больше не будешь готовить?
— Правда.
— А он что скажет?
— А что он скажет? — Майя пожала плечами. — Что скажет, то и скажет. Я устала быть удобной.
— А если он уйдет?
— Значит, уйдет, — Майя села напротив соседки. — Вера, а ты когда последний раз была счастлива? Не притворялась, не терпела, а именно счастлива?
Вера задумалась:
— Не помню... Наверное, до свадьбы. Или в самом начале, когда он еще не показывал характер.
— Вот видишь. А жизнь одна. И тратить ее на то, чтобы кто-то другой был доволен...
В комнате послышались приглушенные голоса. Тамара Андреевна что-то объясняла сыну, а он отвечал раздраженно.
— Майка, — Вера понизила голос, — а у тебя что, тоже кто-то появился?
— Что? — Майя не поняла.
— Ну мужчина. Другой мужчина. Женщины просто так не бунтуют.
— Вера, — Майя засмеялась, — а нельзя просто устать быть половичком? Обязательно нужен мужчина, чтобы понять свою ценность?
Соседка пожала плечами:
— У меня по-другому было. Сначала Володька на работе появился, а потом я стала понимать, что дома живу как собака.
— Володька? — Майя удивилась. — А я думала...
— Ну да, я тебе не рассказывала. Он в нашем отделе работает. Такой... внимательный. Спрашивает, как дела, чай приносит. А дома муж только орет.
В этот момент из комнаты донесся голос Антона:
— Мама, не лезь в мою семью!
— Антон, опомнись! Жена от тебя уходит!
— Никуда она не уйдет! Некуда ей идти!
Майя с Верой переглянулись.
— Классика, — тихо сказала Вера. — Точно так же мой говорил.
Дверь хлопнула. Тамара Андреевна вышла на кухню с красными глазами:
— Майечка, ну поговори с ним. Он не слушает меня.
— А что говорить? — Майя встала. — Тамара Андреевна, сколько лет вы прожили со свекром?
— Сорок два года, — свекровь вытерла глаза платком.
— И все сорок два года терпели его характер?
— А что делать? Семья же...
— А он хоть раз изменился? За сорок два года?
Тамара Андреевна замолчала.
— Вот видите, — Майя подошла к окну. — Мужчины не меняются. Они могут притворяться, извиняться, цветы дарить. Но не меняются.
— Майечка, но ведь есть же хорошие мужчины! — всплеснула руками свекровь.
— Есть, — согласилась Майя. — Но не наши.
Телефон на столе завибрировал. Майя взглянула на экран: неизвестный номер.
— Алло?
— Майя? — женский голос был незнаком, но в нем слышались слезы.
— Да, это я. А вы кто?
— Меня зовут Оксана... Я... я подруга вашего мужа.
Майя почувствовала, как холодеет кровь:
— Какая подруга?
— Майя, нам нужно встретиться. Мне есть что вам рассказать. О Антоне.
— А что рассказывать? — Майя сжала трубку.
— Майя, он... он живет двойной жизнью. У нас с ним роман уже полтора года.
Вера и Тамара Андреевна смотрели на Майю, которая побледнела как мел.
— Где вы хотите встретиться? — тихо спросила Майя.
— В кафе "Времена года", на Тверской. Через час. Я буду в красной кофте.
— А зачем вы мне звоните?
— Потому что сегодня он сказал мне, что разводится с вами. Что вы согласились. И попросил меня переехать к нему.
Майя закрыла глаза:
— Хорошо. Буду.
Она положила трубку и посмотрела на соседку со свекровью.
— Что случилось? — спросила Вера.
— То, что должно было случиться, — Майя взяла сумку. — У Антона роман. Полтора года.
— Майечка! — Тамара Андреевна схватилась за сердце. — Не может быть!
— Может, — спокойно сказала Майя. — Еду встречаться с его любовницей.
— Зачем?
— Узнать правду.
Оксана оказалась молодой, лет двадцати семи, симпатичной блондинкой в дорогой одежде. Она сидела в углу кафе, нервно курила и пила коньяк.
— Майя? — она встала, когда увидела вошедшую женщину.
— Я, — Майя села напротив. — Рассказывайте.
Оксана затушила сигарету:
— Я не знала, что у него жена. Клянусь! Он говорил, что разведен уже три года.
— Ясно, — Майя заказала кофе у официанта.
— Мы познакомились в спортзале. Он такой... обаятельный был. Внимательный. Говорил, что живет один, что очень одинок...
— А потом?
— А потом он стал приходить ко мне. Говорил, что снимает квартиру, но там ремонт. Потом придумал, что командировки постоянные...
Майя слушала и думала: как она могла не заметить? Спортзал по вечерам, задержки на работе, выходные с друзьями...
— Майя, — Оксана наклонилась ближе, — он просил у меня деньги. Говорил, что временные трудности. Я дала ему двести тысяч.
— Двести тысяч? — Майя поперхнулась кофе.
— Да. На "развитие бизнеса". Обещал вернуть через месяц.
— А сегодня он что сказал?
— Что наконец развелся. Что жена согласилась на развод и даже дала денег на новую жизнь. Что мы можем теперь жить вместе.
Майя засмеялась. Нервно, истерично:
— Денег дала... Представляете, он считал, что я отдам ему свои сбережения и тихонько исчезну.
— Ваши сбережения?
— Триста тысяч рублей. Копила пять лет.
Оксана побледнела:
— Майя, а он... он вообще работает?
— Работает. Но зарабатывает копейки. А живем мы на мои деньги. И жили все эти годы.
— Боже мой, — Оксана залпом допила коньяк. — Получается, он на ваши деньги содержал меня?
— Получается, что так.
Они сидели молча. Две обманутые женщины в кафе полном людей.
— Майя, — тихо сказала Оксана, — а что будем делать?
— Вы — не знаю, — Майя встала. — А я буду жить. Без него.
— А как же... а как же любовь?
Майя остановилась:
— Оксана, а вы его любите?
— Не знаю... Думала, что да. А теперь...
— А я точно знаю, — Майя надела куртку. — Я его не люблю. Уже давно не люблю. Просто боялась себе в этом признаться.
— А что мне делать? Он же придет ко мне сегодня...
— Скажите ему правду. Что знаете о жене, о деньгах, обо всем.
— А если он разозлится?
— Оксана, — Майя посмотрела на нее с жалостью, — а вам не все равно? Мужчина, который полтора года врал вам, стоит ваших переживаний?
Домой Майя ехала в метро и думала: как странно устроена жизнь. Утром она была замужней женщиной, которая боролась за свои права в семье. А вечером стала свободной женщиной, которая узнала, что семьи-то и не было.
Квартира встретила тишиной. Антона не было. На столе лежала записка: "Ушел к маме. Вернусь завтра. Поговорим как взрослые люди. А."
— Поговорим, — сказала Майя пустой квартире. — Обязательно поговорим.
Она достала телефон, набрала номер Веры:
— Вера, это я. Приходи, есть новости.
— Какие новости?
— Такие, что коньяк покупай.
Через полчаса они сидели на кухне. Майя рассказала все: и про Оксану, и про деньги, и про планы Антона.
— Сволочь, — резюмировала Вера. — Редкостная сволочь.
— Да нет, — Майя пила коньяк маленькими глотками. — Обычная сволочь. Таких миллионы.
— А что теперь?
— А теперь ничего. Завтра он придет, а я ему скажу, что знаю про Оксану. И что пусть идет к ней.
— А деньги?
— А деньги останутся у меня. Это мои деньги.
— А квартира?
— А квартира оформлена на меня. Я же ее покупала. На свои деньги.
Вера посмотрела на подругу с восхищением:
— Майка, ты молодец.
— Да нет, — Майя покрутила рюмку в руках. — Я дура. Пять лет кормила паразита. Пять лет стирала ему носки, пока он развлекался с молоденькой.
— Но теперь-то ты знаешь.
— Теперь знаю, — согласилась Майя. — И знаешь, что самое удивительное? Мне не больно. Совсем не больно.
— Как это?
— А так. Невозможно предать того, кого не любишь.
Они допили коньяк и смотрели в окно, где догорал зимний день.
— Майка, — тихо сказала Вера, — а не страшно начинать все сначала?
— Страшно, — кивнула Майя. — Но знаешь что? Я впервые за много лет чувствую себя свободной. По-настоящему свободной.
— От чего?
— От необходимости быть хорошей. Удобной. Правильной.
А утром, думала Майя, утром придет Антон. И узнает, что его умная жена умеет быть еще умнее. И что самое лучшее, что он сделал в их браке, — это показал ей, кто он на самом деле. А она, наконец, поняла, кто она сама.
И это открытие стоило пяти лет жизни с человеком, которого она давно разлюбила, но боялась себе в этом признаться.
— А если он уйдет?
— Значит, уйдет, — Майя села напротив соседки. — Вера, а ты когда последний раз была счастлива? Не притворялась, не терпела, а именно счастлива?
Вера задумалась:
— Не помню... Наверное, до свадьбы. Или в самом начале, когда он еще не показывал характер.
— Вот видишь. А жизнь одна. И тратить ее на то, чтобы кто-то другой был доволен...
Дверь хлопнула. Тамара Андреевна вышла на кухню с красными глазами:
— Майечка, ну поговори с ним. Он не слушает меня.
— А что говорить? — Майя встала. — Тамара Андреевна, сколько лет вы прожили со свекром?
— Сорок два года, — свекровь вытерла глаза платком.
— И все сорок два года терпели его характер?
— А что делать? Семья же...
— А он хоть раз изменился? За сорок два года?
Тамара Андреевна замолчала.
— Вот видите, — Майя подошла к окну. — Мужчины не меняются. Они могут притворяться, извиняться, цветы дарить. Но не меняются.
— Майечка, но ведь есть же хорошие мужчины! — всплеснула руками свекровь.
— Есть, — согласилась Майя. — Но не наши.
Телефон на столе завибрировал. Майя взглянула на экран: неизвестный номер.
— Алло?
— Майя Сергеевна? — мужской голос был незнаком.
— Да, это я.
— Кирилл Викторович беспокоит. Начальник вашего мужа.
Майя нахмурилась:
— Слушаю вас.
— Майя Сергеевна, не могли бы вы подъехать к нам в офис? Нужно поговорить.
— Со мной? А что случилось?
— Лучше при встрече. Адрес знаете?
— Знаю, но...
— Буду ждать через полчаса. Одну. Без мужа.
Гудки. Майя уставилась на телефон.
— Что такое? — спросила Вера.
— Начальник Антона. Зовет в офис. Одну.
— Странно, — Тамара Андреевна подошла ближе. — А зачем?
— Не знаю, — Майя взяла сумку. — Но поеду. Интересно же.
— А Антон? — свекровь посмотрела в сторону комнаты.
— А что Антон? Пусть сидит, думает о жизни.
Офис располагался в деловом центре. Майя никогда здесь не была, но знала адрес. Кирилл Викторович встретил ее на ресепшене — мужчина лет пятидесяти, в дорогом костюме, с внимательными глазами.
— Майя Сергеевна, спасибо, что приехали, — он пожал ей руку. — Проходите в кабинет.
Кабинет был огромный, с панорамными окнами и кожаной мебелью. Кирилл Викторович предложил кофе, усадил в кресло напротив своего стола.
— Майя Сергеевна, я сразу к делу, — он сел, сложил руки. — Ваш муж сегодня подал заявление об увольнении.
— Что? — Майя чуть не выронила чашку.
— Более того, он сказал, что собирается заняться собственным бизнесом. На ваши деньги.
Майя почувствовала, как земля уходит из-под ног:
— На мои деньги? Откуда он знает...
— А вот это и интересно, — Кирилл Викторович наклонился вперед. — Майя Сергеевна, а вы знаете, что ваш муж уже полгода ищет новую работу? И везде указывает ваш доход как семейный?
— Не понимаю...
— Он везде пишет, что семья зарабатывает сто пятьдесят тысяч в месяц. Хотя его зарплата — всего шестьдесят.
Майя сидела молча. Значит, он все знал. Знал о ее деньгах, знал о подработках. И молчал.
— Но это еще не все, — Кирилл Викторович встал, подошел к окну. — Сегодня утром он сказал мне, что жена согласилась профинансировать его стартап. Якобы у нее накоплен миллион рублей.
— У меня нет миллиона...
— Знаю. Я проверил. У вас накоплено триста тысяч. На депозите.
Майя вскочила:
— Откуда вы это знаете?
— Майя Сергеевна, садитесь. Я хочу сделать вам предложение.
Она медленно опустилась в кресло.
— Видите ли, я давно наблюдаю за вашим мужем. И давно понял, что он... как бы это сказать... не очень честный человек.
— В каком смысле?
— В прямом. Антон уже три месяца сливает нашу информацию конкурентам. У нас есть доказательства.
Майя почувствовала, как кружится голова.
— Но увольнять его мы не стали. Решили посмотреть, как далеко он зайдет.
— А я-то здесь при чем?
Кирилл Викторович сел на край стола:
— А при том, Майя Сергеевна, что вы очень талантливый специалист. Я изучил ваше резюме, ваши проекты. И хочу предложить вам работу.
— Работу?
— Руководителем отдела маркетинга. Зарплата двести пятьдесят тысяч плюс премии. Плюс корпоративная машина, ДМС, отпуск в Европе.
Майя молчала.
— И еще, — он вернулся за стол, достал папку, — завтра утром вашего мужа арестуют. Экономические преступления. Срок — от трех до семи лет.
— Что?
— Он подделывал документы, воровал деньги компании, продавал коммерческую информацию. Материалы уже переданы в прокуратуру.
Майя закрыла лицо руками.
— Майя Сергеевна, я понимаю, это шок. Но подумайте: ваша жизнь кардинально изменится. К лучшему.
— А почему... почему вы мне все это рассказываете?
Кирилл Викторович улыбнулся:
— Потому что хочу, чтобы вы не натворили глупостей. Не пытались его выкупать, нанимать адвокатов. Поверьте, он этого не стоит.
— Но он же мой муж...
— Майя Сергеевна, — он подошел, присел рядом с ее креслом. — А вы знаете, что у него есть еще одна семья?
Мир перевернулся.
— Что?
— Гражданская жена и ребенок. Живут в Подольске. Он содержит их уже два года.
Майя встала, подошла к окну. Внизу сновали люди, ехали машины. Обычная жизнь. А у нее жизнь только что разлетелась на куски.
— На ваши деньги, кстати, — добавил Кирилл Викторович. — Те самые подработки, о которых он якобы не знал.
— Откуда у вас такие сведения?
— У нас хорошая служба. Когда поняли, что сотрудник нас обворовывает, проверили всю его жизнь.
Майя обернулась:
— А предложение о работе... это из жалости?
— Нет, — он покачал головой. — Из расчета. Мне нужны толковые кадры. А вы — очень толковый кадр.
Они молчали несколько минут.
— Что мне делать? — тихо спросила Майя.
— Жить, — просто ответил Кирилл Викторович. — Жить своей жизнью. Наконец-то.
Домой Майя вернулась через три часа. В квартире было тихо. Антона не было. Тамары Андреевны тоже. Только записка на столе: "Ушел к маме. Подумаю над твоими словами. Антон".
Майя села на диван, взяла телефон, набрала номер Веры.
— Вера, это Майя. Ты свободна? Приходи, поговорим.
Через десять минут соседка была у нее на кухне.
— Майка, что с тобой? Ты какая-то странная.
— Вера, — Майя налила чай, — а помнишь, ты спрашивала, есть ли у меня другой мужчина?
— Ну да...
— Так вот, есть. И знаешь кто?
— Кто?
Майя подняла чашку, улыбнулась:
— Я сама. Я — тот человек, ради которого стоит жить.
Вера посмотрела на подругу, потом тоже улыбнулась:
— А знаешь что? Я, кажется, тоже себя нашла. Вчера впервые в жизни дала мужу сдачи. А сегодня написала заявление на развод.
— Серьезно?
— Серьезно. И знаешь что самое удивительное? Он даже руку не поднял. Просто ушел.
Они пили чай и смотрели в окно, где зажигались огни вечернего города.
— Майка, — тихо сказала Вера, — а не страшно начинать жизнь заново?
— Страшно, — согласилась Майя. — Но знаешь, что еще страшнее? Не начинать.
А завтра, думала она, завтра придут за Антоном. И он узнает, что его идеальная, покорная, удобная жена умеет быть совсем другой. И что иногда самый неожиданный поворот в жизни — это встреча с самой собой.