3 января 1991 года. В горах Юньнани стояла тишина, нарушаемая лишь хрустом снега под сапогами. На высоте более четырёх тысяч метров возвышалась каменная стена, невидимая граница, о которой шептали ламы: дальше начиналось владение Кава-Карпо. Сотни лет никто не решался переступить этот порог. Но семнадцать чужаков с флагами и ледорубами медленно сделали шаг вперёд. Деревенские жители внизу склонились в молитве: «Гора отомстит».
Запретная гора
На юго-западе Китая, в провинции Юньнань, возвышается гряда Мэйли, сравнительно небольшой массив в составе обширного хребта Хэндуань-Шань. Её главная вершина — Кава-Карпо (также известная как Кава Гарбо или Кхава Карпо) достигает высоты 6740 метров.
Для тибетцев это не просто гора. Это обитель гневного воина-божества, стража, который защищает границы их мира. Здесь проходит линия, которую человеку переступать нельзя. Говорят, что каждый камень на тропах хранит следы молитв, а каждый перевал напоминает о поколениях, идущих сюда за благословением.
Ежегодно сюда стекаются десятки тысяч паломников. Они совершают кора — обрядовый обход вокруг горы протяжённостью 240 километров. За долгие недели пути они натирают ладони чётками, раскладывают на перевалах белые хадаки и совершают тысячекратные простирания, прижимаясь лбом к замёрзшей земле. Ветер несёт запах масла из лампад, дым костров и протяжные звуки мантр. Но на саму вершину никто не поднимается. Даже мысль об этом кажется святотатством, потому что взойти на вершину означало бы наступить на голову божества.
У подножья горы – деревня Юбэн. Это небольшое селение из деревянных домов. Здесь верят: стоит человеку ступить выше каменной стены на высоте 4500 метров и божество взыщет. Эти слова передавались веками, звучали у очагов и во время праздников. Они звучали и зимой 1990 года, когда в деревне появились иностранцы с тяжёлыми рюкзаками.
Гости с севера
Август 1987 года. В Юбэн вошли люди с палатками, ящиками и приборами. Они пили масляный чай, улыбались, расспрашивали о быте. Жители были гостеприимны: предлагали цампу, наливали ячменное вино. Но глаза у пришельцев всё время поднимались к белым вершинам, и каждый разговор словно невзначай возвращался к горам.
Это оказались японские альпинисты – студенты и выпускники альпинистского клуба Киотского университета. К ним присоединились шестеро китайских коллег. Официальная версия звучала как исследование флоры, фауны и климата. Они записывали названия трав, интересовались привычками, делали вид, что пришли лишь наблюдать. Настоящая же цель заключалась в первой попытке восхождения на Кава-Карпо. Слишком рискованная правда для открытого разговора.
В рюкзаках лежали карты, геологические журналы, приборы для метеонаблюдений. Но главным было альпинистское снаряжение: верёвки, карабины, шлемы, ледорубы. За два года японцы возвращались снова и снова, изучали склоны, подбирали маршрут. Они даже наняли двух местных жителей, те думали, что помогали учёным собирать образцы и переносить грузы. Никто не подозревал: в этих горах готовился шаг, которого прежде не делал ни один человек.
Противостояние
Осенью 1990 года подготовка вышла на финальную стадию. Из Пекина пришло долгожданное разрешение: можно. Правда раскрылась: это не просто исследования, а дерзкая попытка покорить вершину, которую считали головой божества.
Реакция оказалась мгновенной. Старейшины умоляли: «Не ходите. Это священная голова божества. Вас ждёт беда». Ламы говорили прямо: «Гора отомстит». Полиция добавляла: «Мы не сможем вас защитить». На сельской площади звучали горячие речи, женщины плакали, а мужчины трясли головами. Но японцы и китайцы отвечали рационально: «Мы наймём мулов у ваших соседей. Мы принесём деньги, туризм, известность». Для них это был проект науки и спорта, для жителей — святотатство.
Разговоры быстро превращались в ссоры. Крики и обвинения перекрывали спокойные объяснения, лица краснели от гнева. На прощание экспедиция устроила церемонию в храме – подношения, уважительные поклоны, кивки. Они надеялись смягчить атмосферу. Но в деревне и окрестностях люди уже собирались на молитвы: зажигали благовония, били в барабаны, просили гору наказать нарушителей.
Подъём
1 декабря 1990 года команда вышла на маршрут. Впереди шёл опытный японец Дзиро Иноуэ, которому было сорок пять лет. За плечами у него значились десятки восхождений на разные вершины. За ним двигались ещё десять японцев и шестеро китайцев. Половина участников уже бывала на восьмитысячниках, другие были учёными – геологами, ботаниками, метеорологами, но и они имели серьёзный альпинистский опыт. Это делало команду одной из самых сильных, когда-либо заходивших на склоны Кава-Карпо.
Погода вначале благоволила. Сухой воздух, твёрдый снег под ногами. Быстро был поставлен базовый лагерь на высоте 3500 метров. Дальше, на 3800 метрах, альпинисты впервые надели кошки. И именно там два местных проводника окончательно поняли правду: «Они идут к запретной стене!» и развернулись обратно, предупреждая, что выше 4500 метров начинается земля божества.
Но именно там японцы и планировали лагерь №1. Каменная стена осталась позади, и никаких чудес, никакого грома не последовало. Только тишина, хруст снега и сияние белых склонов. «Значит, всё это лишь легенды», – подумали многие.
На отметке около 5300 метров они разбили лагерь №2. Но вместе с высотой росли и разногласия. Китайцы настаивали: лагерь №3 нельзя ставить под гребнем, слишком велика угроза лавины. Японцы отвечали: «Чем ближе к маршруту, тем лучше». Лидер встал на сторону земляков, и лагерь №3 вырос в опасной зоне.
Природа тут же напомнила о себе. Лавина сорвалась с верхних склонов и пронеслась рядом, остановившись всего в нескольких сотнях метров от палаток. Для одних это было знаком, предостережением. Для других – лишь везением.
Буря
К 28 декабря они вышли примерно на 5900 метров. Там зафиксировали лагерь №4. Пять самых сильных альпинистов готовились к штурму. Утром они двинулись вверх. Радиосвязь фиксировала их путь: сначала 200 метров, потом ещё 240, гребень… Всё шло по плану.
И вдруг над склоном поднялись облака с юго-востока. Сначала это выглядело как лёгкая тень, но в считанные минуты небо почернело. Мороз пробирал сквозь многослойные костюмы, пронизывая до костей. Снежная крупа хлестала по коже, глаза застилала белая пелена, и каждый шаг становился борьбой с невидимой стеной. Они ослепли, оглохли, дыхание сбивалось, и двигаться стало невозможно.
До вершины оставалось всего около 240 метров, меньше часа хода при хорошей погоде. Но пришлось повернуть назад. Их спуск в лагерь №3 был мучительным: ноги дрожали, пальцы онемели, лица горели. «В следующий раз», – повторяли они друг другу, пытаясь сохранить веру.
Новый год они встретили в палатках. Снаружи выл ветер, хлопали тенты, снег срывался с вершин и катился вниз глухим гулом. Буря не отступала два дня. Шутки постепенно сменялись тревогой, и в разговорах всё чаще звучало: «А вдруг ламы правы?» Но идти назад означало признать поражение. Они ждали просвета.
Ночью 2 января ветер наконец стих. Сквозь прорехи облаков мелькали звёзды. Решение было принято: завтра.
Тишина
3 января 1991 года. С утра висел туман, валил снег. Радио молчало, и лишь ближе к вечеру в динамиках раздался хриплый голос: «Снег выше человеческого роста. Чистим палатки каждые два часа». Это стало последним сообщением команды.
Утро 4 января встретило базовый лагерь тишиной. Ни одного сигнала сверху. День тянулся мучительно: радисты звали по именам, переключали частоты, но в эфире стоял лишь гул помех. К десяти утра в столице провинции уже подняли тревогу, начали готовить вертолёт. Но вертолёты не могли пробиться сквозь облака.
Через неделю к подножию добрались спасатели. Гора ответила им только обвалами. Каждый шаг сопровождался гулом, снежные массы сходили по всем склонам. В апреле другая команда, рискнувшая подняться выше, насчитала сорок восемь лавин всего за один день и едва не погибла сама.
Фотографии с воздуха показывали лишь сплошное белое поле. Позднее специалисты подсчитали: около трёхсот тысяч тонн снега и льда рухнули на склон. Там, где стояли палатки, не осталось ничего.
Останки
Семь лет гора молчала. В июне 1998-го пастухи, выгонявшие яков на высокие пастбища, случайно наткнулись на фрагменты снаряжения и человеческих костей. Они сообщили о находке в деревне, и слухи быстро облетели всю округу.
Спустя год, в 1999-м, поисковая экспедиция поднялась на ледник Минъюн. Там, в трещинах и на обледеневших уступах, обнаружили шестнадцать из семнадцати тел. Часы одного из погибших остановились ровно в 1:34 ночи. Нашли и дневник, промокший, с выцветшими страницами.
В нём японский альпинист описывал последние дни: непрекращающуюся метель, болезнь одной из девушек, её бредовые слова «хочу домой». Последняя запись выглядела как отчаянный крик: «Они идут. Мы ошиблись. Спуститься поздно. Спаси меня. Я не хочу умирать». Одни исследователи позже говорили, что это могли быть галлюцинации от гипоксии и истощения. Но для лам эти слова стали прямым доказательством кары божества, отомстившего за нарушение священных границ.
Запрет
В 2001 году власти Китая официально запретили любые восхождения на массив Мэйли. Это решение стало прямым следствием трагедии и множества споров, разгоревшихся вокруг святого статуса горы. С тех пор Кава-Карпо остается непокорённой вершиной, единственной среди высочайших пиков региона, на которую человек так и не ступил. И, вероятно, она такой и останется.
Размышление
Что сильнее: человеческое упорство или древняя вера? Японские альпинисты шли за мечтой и знанием, верили в силу техники, опыта и воли. Жители Юбэна защищали сакральное пространство, передавая страх и уважение к горе из поколения в поколение. Встреча этих двух миров обернулась катастрофой, которая стала частью истории и предостережением для всех, кто решает спорить с высотой.
И пока Кава-Карпо остается белой пустотой на карте восхождений, она напоминает каждому: существуют вершины, которых человек не должен касаться.
