— Да пошёл ты к чёрту со своими принципами! — Оксана швырнула тарелку в раковину так, что та звякнула о край. — Твоя тётя с детьми уже третий день сидит в машине во дворе! Ты это видишь?
Андрей даже не поднял головы от телефона. Сидел за кухонным столом, прокручивал ленту, будто ничего не происходит. А за окном октябрьский дождь барабанил по стёклам всё сильнее.
— Видел бы ты себя со стороны, — продолжала Оксана, вытирая мокрые руки о полотенце. — Собственную родню на улицу! Дети маленькие, а ты...
— Хватит, — буркнул Андрей, наконец оторвавшись от экрана. — Не твоё дело.
— Не моё? — голос жены взлетел на октаву выше. — А чьё тогда? Я что, в этом доме никто?
В прихожей хлопнула входная дверь. Галина Николаевна вернулась с рынка — об этом говорил шорох пластиковых пакетов и её привычное покряхтывание. Свекровь всегда покряхтывала, поднимаясь по ступенькам.
— Что за крики тут у вас? — Галина Николаевна появилась в дверном проёме, держа в руках два пакета с продуктами. Седые волосы растрепались от ветра, щёки раскраснелись. — На всю улицу орёте!
Оксана обернулась. В глазах свекрови читалось что-то такое... непонятное. Не осуждение, не удивление. Что-то другое.
— Мам, — Андрей поднялся из-за стола, — ты чего так рано с рынка?
— Рано? — Галина Николаевна поставила пакеты на пол и медленно сняла платок. — Да я там Юркину машину увидела. Во дворе стоит. С Наташей и детьми. Уже третий день, говорят соседи.
Повисло молчание. Андрей отвёл глаза. Оксана скрестила руки на груди, ожидая.
— Сынок, — тихо произнесла Галина Николаевна, — какой же ты подлый! Родную тётю с семьёй на улицу выгнал!
— Мам, ты не знаешь всей истории, — начал Андрей, но свекровь подняла руку.
— Знаю! Ещё как знаю! Ты думаешь, Наташа мне ничего не рассказывала? — Галина Николаевна прошла к столу и тяжело опустилась на стул. — Ты же дом продаёшь. Дом, где она много лет жила. С детьми. И даже предупредить нормально не смог.
Оксана почувствовала, как в груди что-то екнуло. Продаёт дом? Какой ещё дом?
— Андрей, — медленно проговорила она, — о чём речь?
Муж сжал челюсти. Повернулся к окну, за которым продолжал стучать дождь. А во дворе действительно стояла старенькая красная "девятка" дяди Юры. В салоне виднелись силуэты.
— Отвечай! — требовательно бросила Оксана.
— Дом в Сокольниках, — нехотя проговорил Андрей. — Бабушкин дом. Он по наследству...
— Наташе ничего не досталось, — перебила свекровь. — А жила она там как родная. Юра после смерти обещал не трогать её. А теперь... — Галина Николаевна покачала головой. — Теперь деньги понадобились. На новую квартиру для молодых.
Оксана опустилась на стул напротив мужа. Значит, вот оно что. Вот откуда эти разговоры про переезд. Про то, что скоро у них будет собственное жильё. А она думала...
— Ты хочешь выгнать женщину с двумя детьми на улицу? — спросила она тихо.
— Конечно, нет! — раздражённо ответил Андрей. — У них есть время найти жильё. Месяц дал.
— Месяц! — всплеснула руками Галина Николаевна. — На какие деньги? Ты знаешь, сколько сейчас квартиры стоят? А у неё дочка в десятом классе, сын в седьмом. Школу менять?
— Не моя проблема, — буркнул Андрей.
— Твоя! — рявкнула вдруг Оксана. — Твоя проблема! Потому что это твоя семья!
Андрей резко встал.
— Моя семья — это ты! И будущие дети! А не какая-то дальняя родственница!
— Дальняя? — Галина Николаевна медленно поднялась со стула. Голос у неё стал совсем тихий. — Наташа — сестра моего мужа. Твоего отца. Она тебя на руках носила, когда ты маленький был. Помнишь, как у неё гостил каждые каникулы?
— Это было давно, — упрямо повторил Андрей.
Оксана смотрела на мужа и не узнавала его. Вот он стоит, упрямо сжав губы, и в глазах — холод. Когда он стал таким? Когда превратился в человека, который может выбросить семью на улицу ради денег?
За окном что-то хлопнуло. Оксана подошла к подоконнику и выглянула. Из машины дяди Юры вышла женщина в тёмном пальто. Постояла под дождём, подняв лицо к небу, потом медленно направилась к подъезду.
— Она идёт сюда, — сообщила Оксана.
Андрей побледнел. Галина Николаевна тяжело вздохнула и пошла открывать дверь, не дожидаясь звонка.
— Наташенька, — послышался её голос из прихожей, — заходи, голубушка. Совсем промокла.
— Галя... — голос был усталый, надломленный. — Я не надолго. Просто хотела поговорить с Андреем.
Оксана обернулась к мужу. Тот стоял, сжав кулаки, и смотрел в пол. По лицу было видно — хочет провалиться сквозь землю.
В кухню вошла женщина лет сорока пяти, худощавая, с короткими тёмными волосами, прилипшими к голове от дождя. Пальто насквозь мокрое, в руках — потрёпанная сумка. Но глаза... глаза горели.
— Привет, Андрюша, — сказала она спокойно. — Как дела?
— Тётя Наташ... — начал он, но осёкся.
— Знаешь, — продолжила Наташа, не дожидаясь ответа, — дети спрашивают, почему мы живём в машине. Катя вчера расплакалась. Говорит: "Мам, я не могу делать уроки в салоне, у меня глаза болят". А Димка... — она помолчала. — Димка сказал: "Наверное, дядя Андрей нас не любит".
Оксана почувствовала, как горло сжимается. А Андрей всё стоял молча.
— Отвечай ей! — не выдержала Оксана. — Скажи хоть что-нибудь!
— Что я должен сказать? — взорвался наконец Андрей. — Что я виноват? Что должен всю жизнь содержать чужих людей?
— Чужих? — Наташа медленно подняла бровь. — Чужих, говоришь?
Она прошла к столу, поставила сумку и достала оттуда потрёпанную папку.
— А это что такое? — швырнула на стол пачку фотографий.
Оксана подошла ближе. На снимках — маленький Андрей, лет пяти-шести. Катается на качелях, лепит куличики в песочнице, спит в кровати под детским одеялом.
— Это ты у нас в Сокольниках, — тихо сказала Наташа. — Каждые каникулы. Помнишь, как мы с Юрой тебя встречали? Ты кричал: "Тётя Наташ, а можно я у вас останусь навсегда?"
Андрей дёрнул щекой.
— Это было давно.
— Давно, — повторила она. — А это недавно.
Достала ещё одну фотографию. Андрей в военной форме, рядом с Юрой и Наташей. День призыва.
— Помнишь, что ты сказал перед армией? "Тётя Наташ, если со мной что-то случится, вы с дядей Юрой — единственные, кому я доверяю". А когда вернулся из армии, первым делом к нам приехал. Не домой, а к нам.
Галина Николаевна тихо всхлипнула. Оксана смотрела на мужа и думала: кто же он такой? Этот человек, с которым она живёт уже три года?
— А вот это, — Наташа достала ещё один снимок, — твоя свадьба. Помнишь, кто организовал банкет? Кто деньги дал на кольца? Кто тебе костюм покупал?
— Хватит, — хрипло произнёс Андрей.
— Нет, не хватит! — впервые за весь разговор Наташа повысила голос. — Двадцать лет я для тебя была не чужой! Двадцать лет ты был для меня как сын! А теперь... — она собрала фотографии в стопку. — Теперь мы с детьми сидим в машине под дождём. Потому что дяде Андрею нужны деньги на новую жизнь.
Оксана подошла к окну. Внизу действительно стояла машина, а в ней виднелись детские силуэты. Девочка с распущенными волосами склонилась над тетрадкой, мальчик рисовал что-то на запотевшем стекле.
— Андрей, — сказала она, не оборачиваясь, — можно вопрос?
— Какой?
— Почему ты мне не сказал, что будешь покупать квартиру на деньги, вырученные от продажи дома, где живут дети?
Молчание.
— Отвечай мне!
— Ты не спрашивала, — буркнул он.
Оксана обернулась. На лице у неё было написано такое, что Андрей невольно попятился.
— Не спрашивала? Серьёзно? А должна была догадаться, что мой муж способен выкинуть семью на улицу?
— Оксан, не устраивай сцен, — попробовал он взять её за руку.
Она отдёрнулась.
— Сцен? Я устраиваю сцены? — голос дрожал от ярости. — А что, по-твоему, устраивают дети, которые уже третий день не могут нормально поесть и поспать?
Наташа молчала, наблюдая за семейным скандалом. В её глазах мелькнуло что-то похожее на удивление.
— Галина Николаевна, — внезапно обратилась она к свекрови, — а вы знали?
Галина Николаевна покачала головой.
— Только сегодня узнала. От соседей.
— Понятно, — Наташа кивнула и встала. — Ну что ж. Я всё сказала, что хотела. Андрей, дом будешь продавать — продавай. Только знай: когда мы уедем из Сокольников, ты нас больше не увидишь. Никогда.
Она пошла к выходу, но Оксана окликнула её:
— Подождите. А если... — она посмотрела на мужа. — А если мы найдём другой выход?
— Какой ещё выход? — проворчал Андрей.
— А ты помолчи! — рявкнула на него жена. — Наташа, у вас есть куда пойти? Хоть временно?
— Да куда там... — Наташа махнула рукой. — Юра всех родственников обзвонил. Кто не может, кто не хочет. В гостинице денег нет. А квартиру снять... — она горько усмехнулась. — На мою зарплату даже однушку не потянуть.
Оксана решительно прошла в прихожую и достала куртку.
— Ты куда? — окликнул её Андрей.
— К детям. Поговорить. — Оксана обернулась. — А ты пока подумай, с кем собираешься жить. Со мной или с деньгами.
Дверь хлопнула. Андрей остался один на один со свекровью и тётей. Галина Николаевна молча собирала разбросанные фотографии, Наташа стояла у окна и смотрела вниз — туда, где Оксана подходила к их машине.
— Красивая у тебя жена, — тихо сказала Наташа. — И характер хороший. Жаль, что ты этого не ценишь.
— При чём тут Оксана? — огрызнулся Андрей.
— А при том, что она единственная в этом доме, кто думает не только о себе.
Внизу Оксана постучала в окно машины. Дверца открылась, и из салона выбралась девочка — высокая, худенькая, в мокрой куртке. За ней вылез мальчик помладше, лет двенадцати. Оксана о чём-то с ними заговорила.
— Катька совсем выросла, — пробормотала Галина Николаевна, разглядывая фотографии. — А Димка... господи, какой крупный стал.
Андрей подошёл к окну. Оксана сидела на корточках перед детьми, что-то им объясняла. Девочка — Катя — кивала, вытирая слёзы. Мальчик молчал, уставившись в асфальт.
— Знаешь, что мне сказала Катя на прошлой неделе? — Наташа села на стул, тот самый, где только что сидел Андрей. — Спросила: "Мам, а дядя Андрей правда нас не любит?" Я ответила: "Конечно любит, просто у него сейчас трудности". А она говорит: "Тогда почему он даже не позвонил узнать, как у нас дела?"
Андрей сглотнул. Действительно — когда он последний раз звонил тёте? Месяц назад? Два?
— А Димка, — продолжила Наташа, — сказал вчера: "Я больше не хочу быть похожим на дядю Андрея". Понимаешь? Мальчик в тринадцать лет уже видит, кто чего стоит.
— Хватит! — Андрей резко отвернулся от окна. — Хватит меня пилить! Я не виноват, что жизнь заставляет выбирать!
— Заставляет? — Галина Николаевна подняла голову. — Кто заставляет? Кто тебе пистолет к голове приставляет?
— Мам, ты не понимаешь. Мне тридцать лет, а у меня нет собственного жилья. Оксана хочет детей, а мы снимаем однушку за двадцать тысяч в месяц. Когда мы накопим на квартиру? Через десять лет?
— И что? — Наташа встала, подошла к нему. — Это оправдывает то, что ты делаешь с нами?
Андрей молчал. В голове крутились цифры — два миллиона за дом в Сокольниках, плюс их накопления, плюс ипотека. Получится трёшка в новом районе. Наконец-то нормальная жизнь.
А внизу Оксана поднималась по лестнице. Слышались её шаги в подъезде.
— Скажи честно, — Наташа положила руку ему на плечо. — Ты хоть раз подумал о нас как о людях? Не как о препятствии на пути к деньгам, а как о людях?
Дверь открылась. Оксана вошла красная, взъерошенная, мокрая от дождя.
— Знаешь, что мне сказала Катя? — не здороваясь, бросила она мужу. — "Тётя Оксана, а дядя Андрей правда нас выгоняет потому, что мы плохо себя вели?" Девочка думает, что во всём виновата она!
— Оксан...
— Не перебивай! А Дима сказал: "Я не понимаю, почему дядя Андрей стал злым. Раньше он был хорошим". Слышишь? Ребёнок не может понять, как человек может так измениться!
Андрей опустился на стул. Внутри всё сжималось, как пружина.
— И знаешь, что я им ответила? — Оксана села рядом, взяла его за руки. — Сказала, что дядя Андрей просто запутался. Что взрослые иногда делают глупости, когда боятся. И что мы обязательно найдём решение.
— Какое решение? — устало спросил он.
— А вот какое, — Оксана достала из сумки телефон. — Я позвонила своей сестре. У неё есть двухкомнатная квартира в Измайлово, сдаёт студентам. Может освободиться до конца месяца.
— И что?
— А то, что Наташа с детьми могут там пожить, пока не найдут что-то постоянное. За символическую плату.
Наташа вздохнула.
— Оксана, спасибо, конечно, но мне неудобно...
— Неудобно? — Оксана повернулась к ней. — А детям в машине удобно? Слушайте, мы все взрослые люди. Сейчас не время для гордости.
— Хорошо, — тихо согласилась Наташа. — На месяц-два... Потом что-нибудь придумаем.
Андрей молчал. Смотрел на жену и думал: откуда в ней столько... человечности? Почему она готова помогать людям, которых толком не знает?
— А дом? — спросил он. — Что с домом?
Оксана посмотрела на него долго, внимательно.
— Дом не продаём.
— Как это не продаём? А квартира? А наши планы?
— Планы подождут, — жёстко сказала Оксана. — А если не подождут — значит, это были не наши планы, а твои.
— Но мы же мечтали...
— Мечтали? — она встала. — Я мечтала о семье. О доме, полном смеха и детских голосов. О том, чтобы муж был человеком, которого я смогу уважать. А не о квартире, купленной на детских слезах.
Галина Николаевна всхлипнула и быстро вытерла глаза.
— Оксана, спасибо тебе большое! — прошептала она.
— Не за что, всё хорошо! — Оксана пожала плечами.
А Андрей сидел и чувствовал, как внутри что-то медленно трескается. Как рушится всё то, что он так тщательно выстраивал в голове. Логика, расчёты, планы...
Оказывается, есть вещи важнее денег. И жена его это понимает. А он — нет.
— Наташа, — вдруг сказал он. — Тётя Наташ...
Она обернулась.
— Прости меня.
Наташа долго смотрела на него. Потом медленно кивнула.
— У детей попроси. Это перед ними извиняться надо.
Андрей встал, подошёл к окну. Внизу во дворе стояла красная "девятка", а рядом с ней — лужи от дождя. Завтра он спустится и скажет Кате и Диме, что был не прав. Что дядя Андрей просто испугался взрослой жизни и повёл себя как трус.
А ещё завтра он позвонит покупателям и скажет, что дом не продаётся. Пусть ищут другой.
Квартира подождёт. А детство Кати и Димы — нет.