Издательство "Альпина"недавно выпустило сборник повестей Анны Баснер "Круг, петля, спираль". И это уже вторая книга автора. С первой ("Парадокс Тесея") Анна вошла в короткий список "Большой книги", а с повестью из нового сборника ("Последний лист") стала лауреатом премии "Лицей", причём сразу в двух номинациях – основной и блогерской. Я писала об этом тексте и дам ссылку на свой отзыв в конце статьи – для тех, кто пропустил.
А в интервью Анна Баснер расскажет нам, как она создавала своих персонажей (спойлер: сконструировала!) и кого считает ориентиром и наставником в прозе, как соприкасаются темы реставрации и псориаза, почему миллениалы нарисованы не слишком эмпатичными и существует ли проблема поколений.
В этом году вы вошли в шорт «БК» с дебютным романом и победили в «Лицее» с повестью. Я вас от всей души поздравляю. Этот взлёт со стороны кажется безумно стремительным. Как вы это ощущаете?
Примерно как человек, который выиграл в лотерею полет в стратосферу. Конечно, это большая удача, счастливый билет. Но от виражей захватывает дух. Мощный стимул работать и совершенствоваться.
Мне посчастливилось прочитать повесть "Последний лист" ещё в рукописи, когда она была представлена на премию «Лицей», и это было моё первое знакомство не только с этим текстом, а вообще с вашим творчеством. И знаете, какой вопрос возник сразу? Почему вы написали не о своей ровеснице, не о девушке-миллениалке, а о таком вроде бы далёком от вас времени? А потом я прочитала «Парадокс Тесея» и подумала, что это ваш метод – писать о тех, кому за 30.
Нет, не назвала бы это методом.
Что касается «Последнего листа»: еще на стадии замысла я предполагала, что композиция этой истории будет охватывать несколько поколений одной семьи. В отличие от «Парадокса Тесея», где события разворачиваются на протяжении всего лишь года, в повестях было интересно проследить, как меняется человек на длинном отрезке жизненного пути — вот и пригласила в свою историю возрастную героиню. А реконструкция другой исторический эпохи — сама по себе интересная исследовательская задача.
И в «Парадоксе Тесея», и в сборнике «Круг, петля, спираль» разновозрастные персонажи, от двадцати пяти до восьмидесяти пяти лет. Более того, в «Парадоксе Тесея» сорокалетний разгильдяй Нельсон, главный герой, по сути — богемный инфантил, балбес, живет, как птица поет. Возможно, именно поэтому и стремится окружить себя вчерашними студентами, такими же неустроенными, как он сам. И даже блокадница Лидия Владимировна — человек вне времени и возраста, плоть от плоти Петербурга. Эта старушка, мелкий хищник блошиных рынков, сто очков даст молодым в энергии и азарте.
Да, в «Парадоксе» есть даже две девушки вашего возраста, но обе по сути предают главного героя, являются причиной конфликта, причём осознанно. В «Листе» дочка главной героини как бы опосредованно, но тоже запускает конфликт и никак не содействует его разрешению или хотя бы смягчению. Такая отстранённость и эмоциональная глухота по отношению к близким людям старшего поколения – это симптом, характерный для миллениалов? Вы специально нарисовали героинь такими?
Проблема отцов и детей вечна. Наоборот, в «Последнем листе» тема отречения ребенка от родителя звучит сразу на три голоса, полифонией разных эпох. Ведь не только эмоционально черствая дочка главной героини игнорирует злоключения Таси. Сама Тася будучи подростком в 60-х вытеснила память о своей матери Елене, когда та покончила с собой. А Елена, в свою очередь, отреклась от отца, врага народа, после ареста в 30-е. Исторические петли.
Да и признаться, не сторонник я теории поколений. На структуру личности влияет масса факторов. Представим себе девяностые. Девочка из Петербурга, мальчик из Екатеринбурга. Это два очень разных детства.
Разумеется, есть тектонические сдвиги, повлиявшие на поколения, такие, как изобретение Интернета. Да, очевидно, что с глобализацией, наступившей в допандемийные двухтысячные, когда открылась возможность учиться и работать за рубежом, с возросшей в те годы мобильностью молодые люди стали легче отрываться от корней. Однако я не стремилась такие различия подсветить осознанно.
В «Парадоксе» вы искусно увязываете тему реставрации с темой телесной – у героини «реставрации» требует её кожа (или всё-таки её психика?), да и Ленин в Мавзолее тоже нуждается в постоянной реставрации своей телесной оболочки. Как вам пришла эта параллель? Откуда возник такой взгляд на эти вроде бы совершенно разные вещи?
Еще подростком я обратила внимание, что парадные фасады в «золотом треугольнике» Петербурга, несмотря на регулярную реставрацию, быстро теряют лоск. Визуально трещины напоминают царапины, а очаги облупленной краски — воспаленную и шелушащуюся кожу. Показалось, что город похож на живое существо, страдающее кожной аутоиммунной болезнью: можно ненадолго снять внешние симптомы, но корень проблемы не исчезнет. Уже позже, когда я задумалась о романе и впервые проконсультировалась с профессиональным реставратором, она заметила, что реставраторы близки к врачам: по каждому объекту собирают анамнез, ставят диагноз, назначают лечение… Эти линии соединились в одной героине — Лиля лечит город, но сама изнывает от псориаза.
Считается, что дебютный роман у любого писателя основан на событиях его (её) жизни, что это практически автобиография. И вот я прочитала ваши тексты и всё думаю: где здесь Анна? Расскажете?
В «Парадоксе Тесея» немало личного, связанного именно с городом. Любимые маршруты и места: Зоологический музей, блошиный рынок на «Удельной», дом-призрак на канале Грибоедова и многие другие. Но поскольку метод автофикшена мне совсем не близок, я концентрирую усилия на вымысле, проектировании некой обособленной художественной реальности.
Герои ваших книг не слишком-то успешны в жизни, не слишком-то героичны, но при этом чрезвычайно обаятельны. С ними хочется подружиться, поговорить, пообщаться. Все эти люди имеют прототипов?
Совсем наоборот — все персонажи сконструированы с помощью специальных приемов. Роман начинался в писательской мастерской, и я со школярским прилежанием пробовала новые для себя инструменты. Воображала персонажей и «анкетировала» их, как заправский кадровик: кто ты, в какой семье рос, чем занимаешься, что тебя беспокоит, к чему стремишься, что у тебя в карманах. Так по очереди появились все «жилеты», члены подпольного реставраторского кружка. Затем выстраивала конфликты: в чем они не согласны друг с другом, где схлестнутся идейно, с какими последствиями… Это в общих чертах.
Мне всегда интересен круг чтения писателя – по-моему, из этого и складывается со временем и талант, и методы письма. Считаете ли вы кого-то из писателей своим учителем?
У меня есть вполне конкретный литературный наставник, уральская писательница Ольга Александровна Славникова. Мне повезло попасть к ней в мастерскую в 2022 году. Помню, как на одном из первых занятий она предложила каждому ученику определить, к какой литературной «семье» он или она хотели бы принадлежать. Речь тут о некоем духовном, смысловом, творческом родстве. Кто-то назвал битников, кто-то — Брэдбери и Стругацких. А мне всегда были близки писатели-эстеты, искусники, стилисты. Иван Бунин, Владимир Набоков, Юрий Олеша.
Учились ли вы писать книги? Что заканчивали? Кто по специальности?
Я окончила факультет менеджмента Санкт-Петербургского университета и ирландскую бизнес-школу. По специальности — HR, маркетолог. Сознательно учиться прозе начала три года назад, в школе писательского мастерства CWS. До этого писала только коммерческие образовательные тексты и статьи.
А что послужило толчком? Откуда возникло желание писать прозу?
Хотелось расширить смысловое поле, в котором работала. От сухого офисного сленга — к живому русскому языку.
Принято рассматривать любое большое серьёзное литературное произведение как манифест автора. Какое послание вы несёте читателю? Почему взялись за письмо?
Это не манифест, это поиск. Путем проб и ошибок выяснила, что проза — наиболее доступный и органичный способ говорить о том, что важно, что у тебя «болит». И это, конечно, совсем не о травме и не о терапевтических свойствах текста. Ты просто задаешь вопросы, которые тебя волнуют. Какие угодно, даже самые безнадежные! Что такое память? Как устроено время? На что способно искусство? Что важнее, остаться в вечности или жить моментом?.. И ты мучаешься, радуешься, выжимаешь кровь из пальца, пишешь главу за главой. И к концу книжки возникает удивительный эффект: ответов у тебя по-прежнему нет, но путь пройден страшно интересный. А если повезет, то эта узенькая и извилистая тропка, вытоптанная тобой, поманит кого-то еще.
Вопросы от читателей
Есть ли любимые писатели, которые пишут про Петербург?
— Гоголь. Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!
Прочитала в биографии Анны, что она работает (работала) в корпоративной сети Сбербанка. Как удается совмещать прагматичность и рациональности такой работы с глубоким поэтическим и философским взглядом на жизнь, чувствующимися в романе "Парадокс Тесея"? 😊
— Переключаться между корпоративным контекстом и прозой действительно бывает трудновато (конфликтующие режимы мышления). Стараюсь по возможности разводить коммерческие и творческие задачи по разным дням недели. Когда нужно быстро войти в образный режим, интенсивно читаю художественную литературу.
Какие любимые места в Петербурге, места силы?
— Район улиц Пестеля и Рылеева, Коломна, набережная Лейтенанта Шмидта, площадь у Дома Кино.
Судя по названию книги, Анну привлекают греческие мифы. А какой из них самый любимый и почему?
— Моя мама историк-археолог. Она водила меня, маленькую, по Летнему саду, показывала статуи, рассказывала греческие мифы. Потом проверяла: а вот, скажем, муза Терпсихора — это покровительница чего? Обращала мое внимание на фасады: чем отличается дорический ордер от ионического? А из мифов самый любимый, пожалуй, про аргонавтов и поиск золотого руна. В детстве казался авантюрным и захватывающим.
Как вопросы читателей влияют на творчество?
— Читатели насыщают текст своими смыслами и дают возможность посмотреть на собственный текст с неожиданного ракурса. Словно калейдоскоп провернулся: те же разноцветные стеклышки, новый драгоценный узор. Заставляет задуматься.
Передайте Анне Баснер огромное спасибо за любовную линию.
— Это высокая и очень приятная писателю похвала — знать, что переживания героев нашли эмоциональный отклик. Спасибо!)
В Вашем романе «Парадокс Тесея» лейтмотивом звучит тема сопротивления человека разрушительной мощи времени, будь то вольная реконструкция бального зала, восстановление семейного собрания живописи или мумификация тела Ленина.
Люди, увлечённые общей идеей, нередко не понимают друг друга, из-за чего иногда становится страшновато - вот человек тонко чувствует эстетику модерна. Допустим, поверх оригинальной росписи с непременными виньетками, томными нимфами и «полуденными фавнами» Малларме нанесён другой слой, на котором сохранилась оригинальная композиция в стиле супрематизма двадцатых годов, написанная какой-нибудь из учениц Родченко.
А вопроса у меня два:
1) Что будет делать в этой ситуации Ваш прекрасный и очень симпатичный мне герой Нельсон – сотрёт верхний слой? Или оставит?
— Поскольку Нельсон — не профессиональный реставратор (вот Лиля бы на его месте непременно собрала бы гигантскую комиссию, чтобы определить, на какую дату реставрировать объект), он мог бы сделать что угодно. Например, нарисовать сверху третий слой. Или раскрыть наполовину. Водить экскурсии за деньги — вариантов масса. Черт знает, что ему в голову взбредет.
2) Красота или правда, философия или эстетика – что Вы выберете?
— Большинство дихотомий ложны. Выберу творчество и любовь.
Спасибо Анне за искреннее интервью – например, никак не ожидала, что герои созданы Анной искусственно, а не срисованы с натуры. А её любимые писатели – и мои любимые тоже, это всегда приятно. Пожелаем Анне успехов в творчестве (она пишет уже новую книгу, непохожую на предыдущие) и победы в "Большой книге"!
А это обещанная ссылка на мои отзывы:
На прошлой неделе Анна участвовала в обсуждении своего дебютного романа на заседании книжного клуба "БиблиоЮлия", и это было действительно интересно, необычно и полезно. Такие встречи всегда заставляют обе стороны волноваться, а в итоге вдохновляют: писателя – творить, а читателей – читать современные книги. Мы в клубе ещё несколько дней обсуждали ответы Анны на наши вопросы.
Задать свой вопрос любому писателю вы можете вот здесь:
