Звонок в дверь прозвучал как-то особенно тревожно. Вера Николаевна оторвалась от приготовления ужина, вытерла руки о кухонное полотенце и пошла открывать. В дверях стоял её сын Денис — бледный, с растрёпанными волосами и странно блестящими глазами.
— Мам, нам надо поговорить, — голос его дрожал.
— Что случилось? — тревога тут же охватила Веру Николаевну. — Ты заболел? Проблемы в школе?
— Нет, мам. Можно... я... не один?
Только теперь женщина заметила стоящую в полумраке подъезда худенькую девочку.
Она узнала Алину — одноклассницу сына, несколько раз бывавшую у них дома. Тихая, скромная девочка из неполной семьи. Мать — учительница литературы воспитывала её одна.
— Конечно, проходите, — Вера Николаевна посторонилась. — Я как раз ужин готовлю.
Но подростки остались стоять в прихожей, не решаясь пройти. Что-то в их лицах заставило сердце Веры Николаевны сжаться.
— Мам, — Денис судорожно вдохнул, будто перед прыжком в омут. — У нас будет ребёнок.
Мир на мгновение остановился
В кухне закипел и выплеснулся на плиту суп. За окном проехала машина. А Вера Николаевна стояла, не в силах пошевелиться, глядя на двух перепуганных детей.
— Что? — наконец выдавила она. — Что ты сказал?
— Алина беременна, — Денис взял девочку за руку. — Мы... мы решили, что оставим ребёнка.
Вера Николаевна медленно опустилась на банкетку в прихожей.
— Вам же по шестнадцать лет, — произнесла она неестественно спокойным голосом. — Вы понимаете, о чём говорите?
Алина всхлипнула, но выпрямилась, вздёрнув подбородок:
— Понимаем, Вера Николаевна. Мы... я не хочу делать аборт.
— А твоя мама знает? — Вера Николаевна посмотрела на девочку.
— Нет, — прошептала та. — Мы сначала к вам решили прийти.
Сказать, что муж Веры Николаевны был в растерянности — не сказать ничего. Сергей метался по квартире, хватаясь то за голову, то за сердце.
— Шестнадцать лет! — повторял он. — Ребёнок ещё сам! Училка-то чем думала, дочь не уберегла! А наш? С ума сошёл совсем? Всю жизнь себе сломает!
— Тише, — Вера Николаевна кивнула в сторону комнаты, где сидели подростки. — Они и так напуганы.
— Вот пусть и исправляют свою ошибку, — хмуро буркнул Сергей. — От аборта ещё никто не умирал.
— Серёжа!
— А что? Я прав. Им учиться надо, а не пелёнки стирать. Пусть избавляются от проблемы, пока не поздно.
Вера Николаевна опустилась на стул и закрыла лицо руками. Странно, но первая волна шока уже прошла, и теперь ей хотелось просто сесть и всё обдумать.
Она представила, как будет разговаривать с матерью Алины — Еленой Сергеевной, строгой и принципиальной женщиной. Как они будут решать, что делать с этими детьми и их будущим ребёнком.
— Позвони Елене Сергеевне, — сказала она мужу. — Пусть приедет. Нам всем надо поговорить.
Елена Сергеевна приехала через полчаса — бледная, с плотно сжатыми губами
Подростки сидели в комнате Дениса, а взрослые расположились на кухне. Разговор предстоял тяжёлый.
— Я считаю, что аборт — единственный выход, — твёрдо сказала Елена Сергеевна. — Они же дети сами. Какие из них родители?
— Полностью согласен, — кивнул Сергей. — Пусть сначала институт закончат, на ноги встанут.
— Но Алина не хочет делать аборт, — тихо сказала Вера Николаевна.
— Она не понимает, о чём говорит, — отрезала Елена Сергеевна. — Это же крах всей её жизни. У меня были на неё такие планы! Медицинский институт, карьера...
— А вы спросили, какие у неё самой планы? — вдруг спросила Вера Николаевна.
Все замолчали. За окном шумел дождь, в соседней комнате слышались приглушённые голоса.
— Алина сказала, что не хочет аборт, — повторила Вера Николаевна. — И я... я начинаю думать, что, может быть, она права.
— Ты с ума сошла? — уставился на неё муж. — Они школу не закончили! Жить им где? На что?
— Здесь, с нами, — сама удивляясь своим словам, сказала Вера Николаевна. — Комната Дениса большая. Поместятся.
— Вы это серьёзно? — недоверчиво спросила Елена Сергеевна. — Готовы взять на себя ответственность за трёх детей? Потому что их будет именно трое — ваш сын, моя дочь и их ребёнок.
Вера Николаевна прикрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись картины: крошечные пинетки, колыбельные на ночь, первая улыбка, первый шаг, первое слово. Внук или внучка. Часть её сына, её крови, её продолжение.
— Да, — твёрдо сказала она. — Готова.
Поначалу было трудно
Денис и Алина заканчивали школу, готовились к экзаменам. Вера Николаевна ходила с невесткой по врачам, покупала витамины, следила, чтобы она правильно питалась. Сергей всё ещё дулся, но потихоньку оттаивал, особенно когда впервые увидел УЗИ-снимок своего будущего внука.
— Смотри, нос-то, нос! Весь в нашу породу, — с гордостью говорил он, рассматривая размытое изображение.
Елена Сергеевна приходила каждые выходные, приносила книги по уходу за младенцами, вязала крошечные носочки и шапочки. Постепенно напряжение первых дней уходило, уступая место тихому ожиданию чуда.
А потом была свадьба — скромная, но трогательная. Сергей настоял:
— Раз уж решили ребёнка оставить, надо всё по-людски делать.
Алина в простом белом платье, слегка скрывающем уже заметный животик, выглядела испуганной и счастливой одновременно. Денис, непривычно серьёзный в новом костюме, не отпускал её руку ни на минуту.
Вера Николаевна смотрела на этих детей, решивших стать родителями, и чувствовала странную смесь тревоги и гордости.
После свадьбы молодые переехали в комнату Дениса
которую свекровь заранее подготовила: убрала лишние вещи, поставила двуспальную кровать, выделила место для детской кроватки. Алина пыталась помогать по хозяйству, но Вера Николаевна мягко отстраняла её:
— Сиди, отдыхай. Твоя главная работа сейчас — малыша выносить.
Иногда Вера Николаевна ловила растерянный взгляд невестки, блуждающий по квартире, и понимала: девочка чувствует себя чужой. Не знает, как себя вести, боится сделать что-то не так.
И тогда Вера Николаевна садилась рядом, брала её за руку и просто говорила о жизни — о своей молодости, о том, как родился Денис, о первых месяцах материнства.
— Я тоже ничего не умела, — признавалась она. — Пелёнки набекрень, распашонки наизнанку. Мама приехала, всплеснула руками: "Что ж ты творишь с ребёнком!" А потом научила. И ты научишься. Мы все рядом.
Алина смотрела на неё благодарными глазами и успокаивалась.
Артёмка родился в середине декабря
Крепкий, голосистый мальчишка с копной тёмных волос. Роды были тяжёлыми. Вера Николаевна всю ночь провела в коридоре роддома, успокаивая бледного, перепуганного сына:
— Всё будет хорошо, сынок. Это нормально, что долго. Мы с тобой тоже двенадцать часов промучились.
Когда медсестра вынесла запелёнутый комочек и вложила его в руки Дениса, тот замер, боясь пошевелиться. А потом поднял глаза на мать — растерянные, полные слёз и какого-то нового, взрослого выражения:
— Мам, у меня сын. Представляешь? У меня сын!
Вера Николаевна обняла его за плечи:
— Представляю, родной. Представляю.
Первые недели слились в бесконечную череду бессонных ночей, кормлений, купаний, стирки пелёнок. Алина пыталась всё делать сама, но сил не хватало. Вера Николаевна подхватывала на руки плачущего внука:
— Иди поспи, я с ним посижу.
— Но вам же на работу завтра, — слабо сопротивлялась Алина.
— Ничего, не впервой. Когда Дениска родился, я тоже работала.
Однажды ночью, укачивая разошедшегося Артёмку, Вера Николаевна услышала тихие шаги. В дверях кухни стояла Алина — заплаканная, с кругами под глазами.
— Вера Николаевна, я плохая мать, — прошептала она. — Ничего не умею. Он плачет, а я не понимаю, почему. Я... я не справляюсь.
Вера Николаевна усадила невестку рядом с собой:
— Знаешь, что я поняла, когда родила Дениса? Материнству нельзя научиться по книжкам. Только сердцем, только через любовь и терпение. Дай себе время, девочка. Ты справишься.
Они проговорили всю ночь — о страхах, о неуверенности, о том, как важно научиться доверять своей материнской интуиции. А утром Вера Николаевна показала невестке, как делать специальный массаж при коликах, и малыш впервые за долгое время проспал три часа подряд.
— Вы волшебница, — восхищённо сказала Алина.
— Нет, просто опытная мама, — улыбнулась Вера Николаевна. — И бабушка теперь.
Шло время
Денис поступил в технический колледж на вечернее отделение, днём работал в автосервисе. Алина занималась ребёнком, а когда Артёмке исполнился год, тоже начала учиться — дистанционно, на бухгалтера. Вера Николаевна помогала с внуком, пока молодые грызли гранит науки.
В их квартирке стало шумно и тесно, но удивительно уютно. Артёмка рос смышлёным, активным малышом. Он обожал деда, который смастерил ему деревянную лошадку-качалку, и не отходил от бабушки, когда та возилась на кухне.
— На-ка попробуй, — говорила Вера Николаевна, протягивая внуку ложку с супом. — Ну как, вкусно?
— Вкусно, бабуля! — серьёзно кивал мальчик, облизывая ложку.
Алина внимательно наблюдала за свекровью — как та готовит, как общается с Артёмкой, как мягко, но твёрдо устанавливает границы. Постепенно она перенимала эти навыки, училась быть не только любящей, но и мудрой матерью.
— Знаете, — сказала как-то Алина, когда они вдвоём пили чай на кухне, уложив Артёмку спать, — я так боялась, когда мы с Денисом пришли к вам тогда. Думала, вы нас выгоните.
Вера Николаевна улыбнулась:
— Я сама себя удивила в тот день. Но теперь понимаю, что это было лучшее решение в моей жизни.
— Почему вы нас приняли? — тихо спросила Алина. — Многие были бы против.
Вера Николаевна задумалась, глядя в окно на осеннюю улицу. Артёмке уже исполнилось три года, он ходил в садик. Денис заканчивал колледж, Алина работала бухгалтером на дому.
— Знаешь, — наконец сказала она, — когда-то давно я тоже была испуганной девчонкой. Правда, не беременной, но одинокой — да. Мои родители погибли в аварии, когда мне было четырнадцать. Меня забрала к себе тётя — мамина сестра. Она могла отправить меня в детдом, но не сделала этого. И хотя жизнь у нас была нелёгкой, я никогда не чувствовала себя обузой.
Алина смотрела на свекровь широко раскрытыми глазами:
— Вы никогда не рассказывали...
— Не было случая, — пожала плечами Вера Николаевна. — Но когда вы пришли с Денисом тогда, я вдруг увидела в тебе себя. И поняла, что не могу оттолкнуть. Что должна сделать для тебя то, что когда-то сделали для меня — дать шанс, поддержать, научить.
Она взяла невестку за руку:
— И знаешь, я ни разу не пожалела. Ты стала мне настоящей дочерью, Алина. А Артёмка — это же просто чудо!
В этот момент в коридоре хлопнула входная дверь — вернулись с работы Денис и Сергей. А следом раздался звонок — это пришла Елена Сергеевна, которая теперь часто забегала понянчиться с внуком.
— Мама! Бабуля! — закричал проснувшийся Артёмка, выбегая из комнаты. — А мы с дедушкой на рыбалку поедем!
Вера Николаевна наблюдала, как её муж подхватывает внука на руки, как Денис целует Алину, как Елена Сергеевна выкладывает из сумки свежую выпечку. Их большая, неожиданно возникшая семья, которая могла и не случиться, если бы тогда, шесть лет назад, она не нашла в себе силы сказать: «Я готова».
Вечером, когда все разошлись по комнатам, Сергей обнял жену за плечи:
— Знаешь, Вера, я ведь тогда был против. Думал, погубят дети свою жизнь.
— А теперь? — улыбнулась она.
— А теперь вижу, что ты была права. Они выросли достойными людьми. И Артёмка — чудо-мальчишка.
Из комнаты молодых доносился тихий смех — Денис и Алина что-то обсуждали, укладывая сына спать.
— Мы все научились любить по-новому, — тихо сказала Вера Николаевна.
За окном падал первый снег, укрывая город белым покрывалом
А в маленькой квартире было тепло и уютно — здесь жила семья, родившаяся из смелого решения одной женщины, которая однажды просто открыла своё сердце и впустила туда больше любви, чем думала, что сможет вместить.
Человеческое сердце удивительно — оно растёт вместе с любовью, которую дарит.