Бью себя по рукам, чтобы не начать этот пост по канонам школьных сочинений, но увы. Школа победяет, и вот: Элизабет Гаскелл – мой любимый автор викторианских романов. «Руфь» при этом – далеко не самый любимый её роман (таковой – «Крэнфорд», если кому вдруг), но всё равно прекрасный – со страстями, прекраснодушием, жизнью в соответствии с ценностями. В общем, это сборище того, чего мы ждём от классического викторианского рассказа: сельской Англии, пастбищ, вересковых полей, мудрого священника и скромных серых платьев со свежими кружевными воротничками.
Руфь (есть у меня подозрение, что она всё же – Рут, а переводчика за склонность к славянизмам хочется немного побить розгами) – 15-летняя сиротка, которую опекун определяет на обучение к модистке, что пусть не дёшево, но всяко выгоднее, чем кормить её опекунским хлебом. У модистки Руфь обучается шить платья богатым господам. Господа хоть и богаты, но прижимисты: наставница её славится тем, что мастерски копирует наряды от знаменитых портных. Клепает качественные реплики, не один Китай таким занимается, викторианской Англии такое тоже было не чуждо.
Руфь – ученица усердная, но всё же швея из неё – сильно так себе: старается она через пень колоду, свою карьеру не связывает с пошивом нарядов. Смотреть в окно и ходить по поручениям ей нравится куда больше. На одном из таких поручений на неё положил глаз молодой аристократ. Его хобби, как читатель довольно быстро узнаёт, это соблазнение и совращение молоденьких девиц. Руфь становится одним из его экспонатов.
Соблазнить её удается аристократу довольно быстро, а вот сохранить историю в тайне – не особо. Наставница Руфи, увидев последнюю с поклонником, видит в этом возможность избавиться от нерадивой ученицы и, собственно, выставляет её на улицу. Тут-то и начинает разворачиваться история Руфи, а выше была предыстория.
За что, в числе прочего, люблю Гаскелл – за отсутствие пространных рассуждений. У неё героиня не собирается 7 листов сесть за письмо, а потом не пишет его 92 страницы. У Гаскелл всё чётко: пришёл, увидел, соблазнил и далее по сценарию. Никто не страдает на полкниги: позлился, остыл, извинился, идём дальше. Красота!