Мальчик из Парги: билет в один конец
История великих людей часто начинается с тайны, и Ибрагим-паша — не исключение. Его прошлое — это туман, из которого историки до сих пор пытаются выловить хоть какие-то факты. Точно известно одно: он родился в 1494 году, в один год и даже в одну неделю с будущим султаном Сулейманом. Родился он в Парге, греческом городке на побережье Ионического моря, который тогда принадлежал Венецианской республике. Он был сыном рыбака по имени Манолис. На этом твёрдая почва заканчивается и начинается трясина версий и догадок. Как мальчик по имени Тео, сын простого грека, оказался в сердце Османской империи и стал ближайшим другом её будущего правителя?
Версия первая, самая романтичная и полюбившаяся создателям сериала «Великолепный век», гласит, что его, десятилетнего, похитили пираты и продали на невольничьем рынке в Манисе. Там его купила некая богатая вдова, которая, разглядев в мальчике недюжинный ум, дала ему блестящее образование. Она научила его музыке, он виртуозно играл на скрипке, и нескольким языкам. А уже потом, во время одной из прогулок, его игра на скрипке очаровала молодого шехзаде Сулеймана, который в то время был наместником в Манисе. Красивая история, похожая на сказку, где есть и злые разбойники, и добрая фея-крёстная, и судьбоносная встреча с принцем.
Версия вторая, куда более прозаичная и жестокая, связана с системой девширме, или «налога кровью». Это была одна из самых эффективных и циничных практик Османской империи. Раз в несколько лет в христианские провинции на Балканах отправлялись специальные чиновники, которые забирали из семей самых здоровых и красивых мальчиков в возрасте от 8 до 18 лет. Их увозили в Стамбул, давали им новую веру и новое имя, а затем отправляли в элитную дворцовую школу Эндерун. Там из них готовили будущую элиту империи — янычар, чиновников, военачальников. Эта система переписывала биографии, но она же открывала для самых талантливых невероятные социальные лифты. Вчерашний сын болгарского крестьянина или греческого рыбака мог дослужиться до поста великого визиря. Многие современные историки, в том числе турецкая исследовательница Эбру Туран, склоняются именно к этой версии. Она объясняет и блестящее образование Ибрагима, и его быстрое попадание в окружение шехзаде.
Есть и третья версия, компромиссная. Согласно ей, мальчика действительно похитили, но продали не вдове, а напрямую Искандеру-паше, который в то время был наместником Боснии и имел владения недалеко от Парги. И уже он, оценив способности мальчика, отправил его ко двору шехзаде Сулеймана в Манису.
Как бы то ни было, в одном все версии сходятся. Встреча Ибрагима и Сулеймана состоялась, и она стала для обоих судьбоносной. Они были ровесниками, оба умны, амбициозны и одиноки в своём высоком положении. Между ними возникла не просто дружба, а глубокая братская привязанность. Сулейман, единственный наследник грозного султана Селима I, видел в Ибрагиме не раба, а равного, единственного человека, с которым он мог говорить обо всём. Ибрагим же платил ему абсолютной преданностью. Он стал его тенью, его сокольничим, его хранителем тайн. Этот мальчик из Парги вытянул свой счастливый билет. Но он ещё не знал, что у этого билета есть и обратная сторона, и что платить по счетам придётся собственной жизнью.
Тень повелителя: путь к власти
В 1520 году умер султан Селим Явуз, и 26-летний Сулейман взошёл на османский престол. Для Ибрагима этот момент стал началом головокружительного взлёта. Он переехал вместе с другом в главный дворец империи, Топкапы, и его карьера понеслась вверх с невероятной скоростью. Сулейман, доверявший ему безгранично, осыпал его должностями, как осенний лес листьями. Сначала он назначил его хранителем своих покоев — Хас-ода-баши. Это была не просто почётная должность. Хранитель покоев был последним человеком, которого султан видел перед сном, и первым, кого встречал утром. Он имел доступ к повелителю 24 часа в сутки, контролировал всех, кто входил и выходил из его личных апартаментов. Это была позиция абсолютного доверия.
Но это было только начало. Сулейман ввёл Ибрагима в Диван — имперский совет, где решались все важнейшие государственные дела. Вчерашний раб сел за один стол с самыми могущественными визирями империи. Старая османская аристократия была в шоке. Они смотрели на этого выскочку с нескрываемой ненавистью, но ничего не могли поделать. Воля султана была законом. В 1523 году, всего через три года после восшествия на престол, Сулейман делает следующий, ещё более неслыханный шаг. Он смещает с поста великого визиря Пири Мехмеда-пашу и назначает на его место 29-летнего Ибрагима.
Должность великого визиря (Vezir-i Azam) была второй по значимости в империи после самого султана. Великий визирь был главой правительства, верховным главнокомандующим, хранителем государственной печати. В его руках была сосредоточена вся полнота исполнительной власти. Отдать этот пост молодому человеку без знатного происхождения, без опыта управления, было неслыханной дерзостью. Легенда гласит, что Ибрагим, испугавшись такой ответственности и ненависти, которую это назначение вызовет, умолял Сулеймана не делать этого. «Я боюсь твоего дара, повелитель, — якобы сказал он. — Он может привести меня к гибели». На что Сулейман поклялся, что, пока он жив, Ибрагима никогда не казнят. Эта клятва, если она и была, позже дорого обойдётся им обоим.
Чтобы ещё больше укрепить положение друга, Сулейман породнился с ним. Он выдал за Ибрагима свою сестру Хатидже-султан, устроив невероятно пышную свадьбу, которая длилась 15 дней. Ибрагим получил титул Дамат (Damat), что означает «зять династии». Теперь он был не просто другом и визирем, а членом правящей семьи. Его власть стала почти абсолютной. Он был тенью султана, его вторым «я». Сулейман советовался с ним по всем вопросам, от военных походов до строительства мечетей. Он мог входить к султану без доклада, обедал с ним за одним столом, а иногда, как утверждают некоторые источники, даже спал в соседней комнате в его покоях. Никто и никогда, ни до, ни после Ибрагима, не был так близок к османскому падишаху. Эта близость и стала причиной его будущего падения.
Великий визирь, регент и стратег
Получив в свои руки огромную власть, Ибрагим-паша доказал, что Сулейман не ошибся в своём выборе. Он оказался не просто удачливым фаворитом, а блестящим государственным деятелем. Его таланты раскрылись во всей полноте. Он был превосходным дипломатом, тонким стратегом и эффективным администратором. В течение 13 лет он фактически управлял огромной империей, пока Сулейман занимался завоеваниями и законодательством.
Первым серьёзным испытанием для него стало подавление восстания в Египте в 1525 году. Наместник Ахмед-паша, недовольный тем, что пост великого визиря достался не ему, а Ибрагиму, объявил себя султаном. Ибрагим лично отправился в Египет, быстро навёл порядок, заставил мятежника заплатить высшую цену за свою дерзость и провёл административную реформу, которая на долгие годы обеспечила стабильность в этой важнейшей провинции.
Но главный его талант раскрылся на дипломатическом поприще. Ибрагим, выросший в Европе, прекрасно понимал менталитет европейских монархов. Он вёл переговоры с Венецией, Габсбургами, Францией. Его величайшим успехом стало заключение в 1536 году договора с французским королём Франциском I. Этот договор, известный как «капитуляции», предоставлял французским купцам невероятные льготы для торговли в Османской империи. С точки зрения европейцев, это выглядело как уступка. Но Ибрагим смотрел дальше. Он создавал мощный военно-политический альянс против общего врага — императора Священной Римской империи Карла V Габсбурга. Этот союз Франции и Османской империи на долгие годы изменил баланс сил в Европе.
Ибрагим был и талантливым полководцем. Он носил титул Сераскера (Serasker), то есть верховного главнокомандующего, и часто лично возглавлял армию. Он участвовал в знаменитой Мохачской битве 1526 года, где венгерская армия познала горечь поражения, и в осаде Вены в 1529 году. Во время персидской кампании 1534 года он, действуя на свой страх и риск, взял штурмом Тебриз, бывшую столицу Сефевидов, чем заслужил восхищение, но и вызвал скрытое недовольство Сулеймана, который не любил, когда кто-то действовал без его приказа.
Он был меценатом, покровительствовал искусству и архитектуре. После похода на Буду он привёз в Стамбул три античные статуи — Геркулеса, Аполлона и Дианы — и установил их перед своим дворцом на Ипподроме. Для мусульманского Стамбула это был неслыханный, почти кощунственный поступок, который вызвал ропот в народе и среди духовенства. Его дворец, который и сегодня стоит на площади Султанахмет (ныне Музей турецкого и исламского искусства), по своей роскоши не уступал султанскому. Он был на вершине мира. Он был всесилен. И, как это часто бывает с людьми, достигшими такой высоты, он начал терять чувство реальности.
Гордыня перед падением: любовь, враги и роковые ошибки
Чем выше Ибрагим поднимался, тем больше врагов у него появлялось. Старая османская аристократия ненавидела его как выскочку. Главный казначей Искандер Челеби, могущественный и богатый чиновник, видел в нём конкурента и плёл против него интриги. Во время персидского похода Ибрагим убедил султана в необходимости устранить соперника. Но перед тем как замолчать навсегда, Искандер, по легенде, предсказал Ибрагиму такую же участь.
Главным же его врагом, как принято считать благодаря сериалу, была Хюррем-султан. В «Великолепном веке» их противостояние — это центральная сюжетная линия. Он поддерживает её главного врага, шехзаде Мустафу, она плетёт интриги, чтобы его уничтожить. В реальности их отношения были куда сложнее и, скорее всего, не такими личными. Они были не врагами, а конкурентами в борьбе за влияние на одного-единственного человека — султана. Хюррем боролась за будущее своих сыновей, Ибрагим — за сохранение своей власти. Долгое время он действительно поддерживал Мустафу, видя в нём лучшего кандидата на престол. Но когда он понял, что Сулейман склоняется на сторону сыновей Хюррем, он, как прагматичный политик, сменил сторону. Их конфликт был не битвой добра и зла, а столкновением двух равных по силе и амбициям политических игроков.
Не менее запутанной была и его личная жизнь. Был ли он на самом деле женат на сестре султана, Хатидже? Этот вопрос до сих пор вызывает споры среди историков. Современные исследовательницы, такие как Эбру Туран и Эстер Дженикс, не нашли в архивах ни одного документа, подтверждающего этот брак. Они считают, что настоящей женой Ибрагима была Мухсине-хатун, внучка того самого Искандера-паши, который когда-то привёз его в Манису. Якобы она сначала не хотела выходить замуж за бывшего раба своей семьи, но подчинилась воле султана. В пользу этой версии говорят и записи венецианских послов того времени. Возможно, брак с Хатидже — это всего лишь красивая легенда, призванная ещё больше возвеличить фигуру Ибрагима.
Но главной причиной его падения стали не враги и не женщины, а он сам. Власть опьянила его. Он начал совершать одну ошибку за другой. Во время переговоров с австрийскими послами он вёл себя как полноправный правитель. «Эту великую империю возглавляю я, — говорил он им. — Любая власть, которую я дарую, дарована. Любая, которую не дарую, — отнята. Даже великий падишах, если отдаст неразумный приказ, не сможет его исполнить, ибо вся власть, хорошая и плохая, в моих руках». Он даже начал подписывать документы титулом Сераскер-султан, фактически приравнивая себя к членам правящей династии. Это было уже не просто высокомерие. Это было оскорбление величества, которое Сулейман, при всей своей дружбе, простить не мог.
Шёлковый шнурок в месяц Рамадан: цена власти
К 1536 году тучи над головой Ибрагима сгустились окончательно. Его высокомерие перешло все границы. Враги, во главе с Хюррем-султан, нашептывали Сулейману о его непомерных амбициях. Каждая ошибка визиря раздувалась до размеров государственной измены. Сулейман оказался в ловушке. С одной стороны — его друг, которому он доверял как себе. С другой — государственные интересы и собственная безопасность. К тому же, его связывала клятва никогда не казнить Ибрагима.
Чтобы найти выход, Сулейман, по легенде, обратился за советом к главному муфтию империи. Тот дал ему ответ, облечённый в иносказательную форму: «Жизнь — это бодрствование, а смерть — сон. Правитель не может забрать жизнь, но он волен погрузить подданного в вечный сон». Так Сулейман нашёл способ освободить свою совесть. Развязка наступила в ночь на 15 марта 1536 года, во время священного месяца Рамадан.
Ибрагим-паша, как обычно, ужинал с султаном в дворце Топкапы. После ужина ему предложили остаться на ночь в соседней комнате. Он ничего не заподозрил. Это была обычная практика. Но когда он заснул, в комнату вошли безмолвные тени, чтобы исполнить последнюю волю повелителя. Что произошло дальше в тишине султанских покоев, навсегда осталось тайной. Известно лишь, что Ибрагим, сильный и полный жизни человек, не сдался безропотно своей судьбе. Но когда рассвело, его дыхание прервалось навсегда.
На рассвете его тело, лишённое всех регалий, покинуло дворец так же тайно, как когда-то он в него вошёл. Его земной путь завершился в безымянной могиле в дервишском монастыре в Галате. Его огромное состояние было немедленно конфисковано в пользу казны. Его имя на долгие годы было стёрто из официальных хроник. Сулейман оборвал память о человеке, которого когда-то называл братом. Почему он это сделал? Из-за интриг Хюррем? Из-за страха перед его растущим могуществом? Или потому, что Ибрагим действительно перешёл черту, за которой дружба заканчивается и начинается борьба за власть? Скорее всего, сработали все факторы.
История Ибрагима-паши — это классическая трагедия о взлёте и падении, о дружбе и предательстве, о том, как абсолютная власть развращает абсолютно. Простой греческий мальчик достиг немыслимых высот, став вторым человеком в величайшей империи своего времени. Но он забыл главное правило, которому его научила жизнь: он был всего лишь тенью повелителя. А когда тень начинает считать себя больше, чем тело, которое её отбрасывает, солнце неизбежно заходит. Для Ибрагима оно зашло в одну из ночей священного Рамадана, когда шёлковый шнурок оборвал его невероятную, но трагическую историю.
