Ненужные 2. 10
Все вместе вышли из дома. На улице стоял густой, молочный туман, обволакивающий деревню плотной пеленой. Воздух был сырым и холодным, отчего Галина Сергеевна невольно повела плечами. В нескольких шагах уже с трудом можно было разглядеть контуры изгороди.
На плетне, чуть в стороне от калитки, чернело небольшое пятно. Оно казалось неестественно темным на фоне серого тумана, будто впитало в себя все окружающие тени.
— Возьму-ка я из дома фонарь, — сказал дед Василич, почесывая бороду. — А вы, девки, пока со двора не выходите, меня подождите.
— Подождем, — кивнула Авдотья.
— Погода такая противная, — поморщилась Ниночка, ежась от холода. — Как в болоте.
— А это что за черное пятно на плетне? — спросила Галина, прищурившись. Она сделала шаг вперед, пытаясь разглядеть, что там находится.
Пятно вдруг шевельнулось.
— Да небось петух, — ответила Ниночка.
— Скорее всего он и есть, — кивнула Авдотья. — Василич, поторопись с фонарем! — резко крикнула Авдотья, оттягивая Галину Сергеевну за рукав назад.
Из тумана донесся скрип двери, затем тяжелые шаги деда. Луч фонаря дрогнул в молочной пелене, выхватывая плетень. На них внимательно смотрел своими желтыми глазами-бусинами огромный черный петух.
— Кукареку! — приветственно заорал он.
Его голос не потонул в тумане, а разлился эхом по всей деревне.
— Вот ведь оглоед, напугал, — замахал на него рукой Василич, который от неожиданности чуть не выронил фонарь.
Он пошел вперед, подняв высоко фонарь. За его пояс зацепилась Ниночка.
— Пошли, — коротко сказала Авдотья, хватая Галину за руку. — Быстро. Смотри на фонарь, а то в таком тумане не ровен час заплутать.
— Эх, то дожди, то туман, — покачала головой Галина.
— Что ты хочешь, погода такая, да болота рядом, да еще осень. Летом тут хорошо.
И они зашагали по тропинке.
— Сколько лет у нас здесь дача, а даже не знала, что болота рядом. С мужем молодые по грибы и ягоды ходили, и ничего такого не видели, - задумчиво проговорила Галина.
— Так мы далековато от твоих дач находимся, — ответила Авдотья. — Ты вон какой круг сделала, забрела к нам.
Быстро добрались до дома, хотя Галине все казалось, что в тумане кроме них кто-то бродит и внимательно наблюдает.
— Тут, девки, осторожно шагайте. Все поросло, никто в этом году не чистил, — проговорил дед Василь и с силой дернул на себя калитку.
— А точно у дома хозяев нет? - спросила Галина.
— Пока нет, но если ты захочешь, то можешь сама стать его хозяйкой, — ответила Авдотья.
Деревянная калитка со скрипом поддалась, открывая путь во двор. Тропинка, ведущая к дому, почти полностью заросла бурьяном и крапивой. Галина Сергеевна невольно прижалась к Авдотье, когда сорная мокрая трава зашуршала у неё за спиной, будто кто-то невидимый пробирался следом.
— Ничего, ничего, — успокоила её старуха, крепко сжимая её руку. — Это просто ветер, а может мышки какие или еще какая живность. Мы же их потревожили.
Дед Василич высоко поднял фонарь, освещая фасад дома. Деревянные стены, когда-то аккуратно покрашенные в голубой цвет, теперь потемнели от времени и сырости. Окна смотрели на них пустыми, запотевшими глазами.
— Вот и дом Петровых, — объявил дед, подходя к крыльцу. — Крепкий ещё, лет сто простоит. Только вот замок...
Он потрогал висячий замок на двери, который оказался покрыт слоем ржавчины.
— Да не переживай, — Авдотья полезла в карман своей длинной юбки и достала связку ключей. — У меня от всех домов в деревне ключи есть. На всякий случай.
Ключ с трудом, но повернулся в замке с громким скрипом. Дверь распахнулась, выпустив наружу запах затхлости и старого дерева.
— Фу-у-у, — поморщилась Ниночка, зажимая нос. — Как в подвале пахнет!
— Ничего, проветрится, да огонь от запаха избавит, — бодро сказала Авдотья. — Василич, иди первым с фонарём.
Он вошел в сени и велел всем снимать обувь.
— Там хоть полы и пыльные, но не так грязно, как на улице. Нечего грязь в дом тащить.
Все послушно разулись. Галина Сергеевна почувствовала, как холод пробирается по её ногам.
Дед шагнул вперёд в избу, и жёлтый свет фонаря заплясал по стенам, выхватывая из темноты обстановку: массивный деревянный стол, лавку, добротный буфет, стулья, русскую печь в углу. Всё было покрыто толстым слоем пыли, но выглядело целым и невредимым.
— Вот видишь, Галина, — обернулась к ней Авдотья, — дом как новенький. Сегодня же печь протопим, постель постелим, и будешь как у Христа за пазухой. Давай, Василич, разберись с печкой, а мы пока дом осмотрим.
За печкой, так же, как и у деда с Ниночкой, стояла аккуратно заправленная железная кровать. Из большой комнаты за занавеской скрывалась небольшая спаленка. Галина Сергеевна осторожно отодвинула штору рукой, открыв тесное, но уютное помещение. У стены стояла узкая деревянная кровать с пёстрым лоскутным одеялом, старинный комод с потемневшим зеркалом, на окнах — ситцевые занавески, пожелтевшие от времени, но чистые. Галина Сергеевна осторожно провела пальцем по поверхности комода, оставляя след в пыли.
— Юлишна всегда порядок любила, — кивнула Авдотья. — Даже когда совсем плохая стала, всё прибиралась. Эта комната у них сначала детской была, а потом по типу гостевой сделали, а спали они за печкой.
Галина подошла к кровати, провела рукой по одеялу. От него пахло сушёной мятой и чем-то ещё — тёплым, домашним, напоминающим детство.
— Здесь хорошо, — неожиданно для себя сказала она.
Авдотья хитро прищурилась:
— А я тебе что говорила?
Из большой комнаты донёсся возмущённый голос деда:
— Да что ж это такое!
— Что такое? — выглянула Авдотья из-за шторы.
— Никак не могу печку затопить. Дымит, пыхтит, а загораться не желает. Я уж и маслицем полил, и сухих чурочек принес, а она капризничает.
— А ты с ней, как с человеком, поговори, — посоветовала Авдотья. — Потом надо будет по ограде пройтись, проверить защиту.
Галина Сергеевна при последней фразе встрепенулась, вспомнив того жуткого мужика.
— Ниночка говорила про болотных людей, — проговорила она.
— Они не люди, — спокойно ответила Авдотья. — Обычно они от своих болот не отходят, но вот когда идут дожди, так им везде болота. Ты не переживай, сейчас обереги повесим, и на территорию ни одна гадость зайти не сможет. По ночам только не ходи по деревне. Здесь звери дикие бродят.
— Ясно, — вздохнула Галина Сергеевна. — Как же вы тут живете?
— Хорошо живем, помогаем друг другу, а к болотным духам и зверям уже привыкли. Да и где нам еще жить? Мы тут всю свою жизнь провели. Кому мы нужны в больших городах? Да и на какие шиши мы туда поедем. Живем и живем, и слава богу.
Дед Василич продолжал возиться с печкой, ворча себе под нос. Вдруг раздался глухой хлопок, и пламя, наконец, занялось, осветив комнату тёплым оранжевым светом.
— Вот, наконец-то! — удовлетворённо крякнул старик, вытирая сажей испачканные руки о брюки. — Теперь можно и обед приготовить, и дом просушить.
Авдотья тем временем уже копошилась около стола, доставая из мешка пучки сушёных трав.
— Сейчас мы тут всё подготовим, — деловито сказала она, развешивая травы по углам комнаты. — Полынь на окна, чертополох у порога... Галина, помоги-ка мне этот гвоздик вбить.
Галина Сергеевна послушно взяла молоток. Вдруг она краем глаза заметила какое-то движение за окном, в запотевшем стекле отражалось не только её лицо, но и что-то ещё... что-то бледное, с пустыми глазами, прижавшееся к стеклу снаружи.
Она резко повернулась, но за окном был только густой туман.
— Авдотья... — дрожащим голосом позвала она.
Старуха, не поднимая глаз от своего занятия, кивнула:
— Видела. Не обращай внимания. Пока не впустишь — не войдёт. Главное — соль с полынью не забыть насыпать на все подоконники. Мы потом с Василичем пройдемся по усадьбе, обновим защиту.
Ниночка тем временем принялась протирать пыль со всех поверхностей.
Дед Василич подошёл к Галине и неожиданно сунул ей в руки топор:
— Держи. На всякий случай. Не бойся — руби смело, если что. Они боятся железа, и это не люди.
Галина Сергеевна сжала топорище, чувствуя, как ладони становятся влажными. За окном туман сгущался, превращаясь в непроглядную молочную стену. Где-то в его глубине раздался тихий, булькающий звук — будто кто-то шлёпал по лужам босыми ногами.
— Все развесили, сейчас я дверь проверю. Василич, идем, пройдемся по периметру, надо пресечь, а то так и будут ходить, Галину пугать, - деловито проговорила Авдотья.
— Иду, моя голуба, — улыбнулся дед единственным зубом.
Дед Василич и Авдотья вышли в молочную мглу, прихватив с собой керосинку, кочергу и ещё один топор.
В доме стало как-то сразу тихо — даже треск дров в печи казался приглушённым.
Автор Потапова Евгения