Светлана Петровна всегда считала больницы местом, где время течет по-особенному. Медленно, вязко, как мёд в холодильнике. Вот и сейчас, сидя в палате неврологического отделения рядом с мамой, она ловила себя на мысли, что секундная стрелка часов над дверью словно застряла между цифрами.
— Света, принеси мне водички, — слабо попросила мама, поворачивая голову на подушке.
— Конечно, мам, — Светлана потянулась к прикроватной тумбочке, где стояла пластиковая бутылка. Инсульт, перенесенный матерью две недели назад, оставил правую сторону тела практически парализованной. Врачи обещали частичное восстановление, но процесс был долгим и мучительным.
Помогая маме пить через соломинку, Светлана краем глаза наблюдала за соседкой по палате. Бабушка Раиса Тимофеевна, так представилась она в первый день, лежала неподвижно, изредка приоткрывая глаза. Ей было под девяносто, и каждый день казался для неё испытанием.
— А вот и наш Тимофей Семёнович пожаловал! — весело объявила входящая медсестра Аня. — Как дела, дедушка?
В палату вошел сгорбленный старичок с потрепанной советской авоськой в руках. Тимофей Семенович с трудом переставлял ноги, опираясь на деревянную палку, которую он сам когда-то вырезал из березовой ветки. Светлана уже знала эту историю, дедушка рассказывал её каждый день, как молитву.
— Хорошо, здравствуйте, Анечка, — тихо ответил он, снимая выцветшую кепку. — Как моя Раечка?
— Покушала немного утром, — медсестра говорила громче обычного, зная, что старик плохо слышит. — Врач сказал, что состояние стабильное.
Тимофей Семенович кивнул и медленно подошел к кровати жены. Раиса Тимофеевна приоткрыла глаза и слабо улыбнулась:
— Тимоша... опять притащился...
— А куда ж мне деваться, старая? — он аккуратно поставил авоську на пол и присел на стул. — Дома без тебя как в пустыне, тихо и слышны стрелки часов, тик, тик.
Светлана невольно прислушивалась к их разговору. За две недели она успела привыкнуть к этому ритуалу, ежедневно, ровно в час дня появлялся Тимофей Семенович с самодельными лакомствами для жены.
— Что сегодня принес, дедушка? — спросила медсестра, заглядывая в авоську.
— Да так, мелочь, — смущенно ответил старик. — Яблочко натер на терке, в банке. Раечка любит кислинку. И курочку отварил, на мелкие кусочки поломал, жевать-то ей трудно стало.
Светлана наблюдала, как дедушка бережно доставал из сумки стеклянную банку с тертым яблоком и пластиковый контейнер с курицей. Все было аккуратно разложено по порциям, каждый кусочек курицы не больше горошины.
— Тим, ты же сам еле на ногах стоишь, — прошептала Раиса Тимофеевна. — Зачем мучаешься?
— Тихо, дурочка, — ласково ответил он, поправляя ей подушку. — Семьдесят лет вместе, а она еще спрашивает "зачем".
Семьдесят лет! Светлана мысленно подсчитала, значит, поженились они в послевоенное время, когда ему было двадцать, а ей восемнадцать. Пережили и голод, и холод, и все катаклизмы XX века.
— Ну что, Раечка, будем кушать? — Тимофей Семенович достал из кармана пиджака маленькую ложечку. — Вчера на базаре Клава Степановна спрашивала, как ты. Передавала привет.
— Клава-то жива ещё? — удивилась бабушка. — Думала, уже того...
— Живее всех живых! В восемьдесят пять лет картошку на огороде сажает. Говорит, внукам на зиму заготавливает.
Они беседовали неторопливо, как люди, которым спешить некуда. Дедушка терпеливо кормил жену с ложечки, а между рассказывал новости из их дома:
— Сосед Петрович крышу чинит. Шуму с утра до вечера! А кот твой, Мурзик, на кухне объявился. Молока попросил, нахал такой.
— Не мой он кот, — слабо возразила Раиса Тимофеевна. — Просто прикормила когда-то.
— Ага, не твой. А спать к тебе на кровать лезет каждую ночь.
После обеда дедушка аккуратно сложил посуду обратно в авоську и придвинул стул поближе к кровати. Взял жену за руку и замолчал. Так они сидели каждый день, просто держась за руки, изредка обмениваясь парой слов.
— Тим, а помнишь, как в первый раз руку мою взял? — вдруг спросила Раиса Тимофеевна.
— Еще бы не помнить! — оживился старик. — На танцах в клубе. Ты в синем платье была, такая красавица! Я неделю смелости набирался подойти.
— А я уже заметила, что ты за мной приглядываешь, — улыбнулась бабушка. — Все девчонки смеялись: "Раечка, да он же в тебя влюблен!"
— И что же ты думала?
— А что... хороший парень, работящий. Руки золотые, дом построить может. И глаза добрые.
Светлана слушала их разговор и чувствовала, как что-то сжимается в груди. Когда в последний раз она и Андрей муж, говорили друг с другом так тепло? Когда последний раз держались за руки просто так, без повода?
— Мам, как дела? — шепотом спросила она у матери.
— Нормально, доченька. А что дедушка с бабушкой? Опять про молодость вспоминают?
— Да, — Светлана посмотрела на часы. — Он уже два часа сидит. Каждый день приходит.
— Любовь это, Светочка, — вздохнула мама. — Настоящая. Видишь, как он за руку её держит? Боится отпустить.
И действительно, Тимофей Семенович сидел, немного сгорбившись, и крепко держал жену за руку. Его пальцы, покрытые старческими пятнами, переплелись с её тонкими пальцами. Казалось, он готов был сидеть так до самого вечера.
— Раечка, а ты не боишься? — тихо спросил он.
— Чего боюсь?
— Ну... что вдруг не выберешься отсюда?
— Не боюсь, — она сжала его руку. — Ты же рядом. А если что, то вместе. Как договаривались.
— Помню, — кивнул дедушка. — "Только вместе. Никого в беде не бросаем."
В палату вошел молодой врач, Дмитрий Андреевич. Светлана знала, что ему не больше тридцати, но он всегда с особым уважением разговаривал с пожилыми пациентами.
— Тимофей Семенович, здравствуйте, — поприветствовал он с искренней улыбкой. — Как дела дома?
— Нормально, доктор. Дом не развалился еще, — пошутил старик. — А как моя Раечка? Когда домой можно будет?
— Посмотрим. Анализы завтра получим, тогда и решим. Но вы главное не переживайте. Сердце у Раисы Тимофеевны крепкое.
— Крепкое, — согласился дедушка. — Всю жизнь меня терпит, ещё бы не крепкое!
Доктор засмеялся и пошел к следующей пациентке. Светлана проводила его взглядом и подумала, а что будет с ней и Андреем через сорок лет? Будет ли он каждый день приходить в больницу с самодельной едой? Будет ли держать за руку, боясь отпустить?
— Света, а где твой муж? — спросила мама, словно угадав ее мысли. — Второй день не приходит.
— Работает много, — машинально ответила дочь. — Проект важный.
На самом деле утром у них была ссора. Из-за ерунды, кто должен забирать сына из школы. Андрей кричал, что устал, что на работе завал, что она не понимает его проблем. Она кричала в ответ, что тоже работает, что тоже устает. В итоге хлопнули дверьми в разные стороны.
А сейчас, глядя на старичков, Светлана понимала, как глупо они себя вели. Из-за чего ссорились? Кто забирает ребенка? Да какая разница! Главное, они вместе, они здоровы, у них есть друг друга.
— Раечка, мне пора, — сказал Тимофей Семенович, поглядывая на часы. — Автобус последний в пять.
— Иди, Тимоша. Только осторожно, не упади.
— Не упаду, старая. Еще повоюю.
Он наклонился и поцеловал жену в лоб. Потом долго не мог отпустить её руку, словно прощался навсегда.
— До завтра, Раечка.
— До завтра, родной.
Когда дедушка ушёл, в палате стало тише. Раиса Тимофеевна закрыла глаза, но Светлана видела, что она не спит.
— Бабушка, — тихо позвала она. — Можно спросить?
— Конечно, милая.
— Как вы с дедушкой столько лет прожили вместе? Не ссорились?
Раиса Тимофеевна улыбнулась:
— Ой, да что ты, деточка! Как же не ссорились? И посуду друг в друга кидали, и не разговаривали по неделе. Но потом всегда мирились. Знаешь, в чем секрет? Никогда не ложись спать в ссоре. Обязательно помирись, обнимись, скажи "прости". А то вдруг утром один из вас не проснется? И всю жизнь будешь жалеть.
Светлана кивнула и достала телефон. Набрала номер Андрея.
— Привет, — голос мужа был натянутым.
— Привет. Слушай, я хотела... прости меня за утро. Не стоило из-за ерунды ссориться.
— Да нет, это я виноват. Сорвался на тебе. Устал просто.
— Все понимаю. Приедешь к маме? Она спрашивает.
— Конечно приеду. Часов в семь освобожусь.
— Хорошо. Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
Светлана убрала телефон и почувствовала облегчение. Как же просто оказывается сказать "прости" и "люблю".
— Правильно сделала, — одобрительно кивнула Раиса Тимофеевна. — Гордыня, это болезнь молодости. А с возрастом понимаешь жизнь так коротка, так хрупка, не стоит тратить её на обиды.
Вечером пришел Андрей. Принес фрукты маме, поцеловал жену. Они сидели втроем, тихо разговаривали. Светлана рассказала ему про дедушку с бабушкой, про их семьдесят лет вместе.
— Представляешь, каждый день приходит, — говорила она. — Еду готовит, кормит с ложечки. И просто сидит, держит за руку.
— Красиво, — согласился Андрей. — Думаешь, мы так сможем?
— Не знаю, — честно ответила Светлана. — Но очень хотелось бы.
На следующий день Светлана пришла в больницу раньше обычного. Хотела застать дедушку, поговорить с ним. Но у постели Раисы Тимофеевны никого не было. Бабушка лежала с закрытыми глазами, дышала тяжело.
— А где дедушка? — спросила Светлана у медсестры.
— Сам в больнице, — вздохнула Аня. — Вчера вечером привезли. Сердце прихватило. Видимо, переволновался.
— А бабушка знает?
— Знает. С утра плачет, есть отказывается. Говорит: "Если Тимоша не придет, то и мне незачем".
Светлана подошла к кровати:
— Раиса Тимофеевна, не переживайте. Дедушка поправится, обязательно поправится.
— Нет, милая, — прошептала старушка. — Я чувствую. Время наше подошло. Только бы увидеть его еще раз... Руку подержать...
К обеду привезли Тимофея Семеновича на каталке. Его разместили в соседней палате, но он просил: "Хочу к Раечке, хочу к Раечке".
Врачи переговорили между собой и разрешили поставить его койку рядом с женой. Старички взялись за руки и больше не отпускали.
— Раечка, я пришел, — слабо сказал дедушка.
— Знаю, Тимоша. Чувствую.
Они лежали молча, держась за руки. Светлана сидела рядом с мамой и не могла оторвать взгляда от этой картины. Две жизни, соединенные в одну, две руки, которые не хотят расставаться.
К вечеру дыхание Раисы Тимофеевны стало совсем слабым. Тимофей Семенович приподнялся на кровати и наклонился к ней:
— Раечка, ты не уходи без меня. Слышишь? Подожди меня.
— Подожду, — едва слышно ответила она. — Куда ж я без тебя денусь?
Раиса Тимофеевна ушла на рассвете. Тимофей Семенович держал её руку до самого конца, а потом еще долго не мог отпустить. Через три дня его не стало, разрыв сердца.
На похоронах их внуки рассказывали, что дедушка и бабушка всегда говорили: "Только вместе. Никого в беде не бросаем". Так и случилось.
Светлана с мужем шли с кладбища, молча держась за руки. Оба думали об одном и том же, а смогут ли они так же? Пронести любовь через всю жизнь, не отпускать руку друг друга, даже в самый трудный час?
— Андрей, — тихо сказала она. — Давай договоримся. Никого в беде не бросаем.
— Договорились, — ответил он, крепче сжимая ее руку. — Только вместе.