Звук разбивающейся посуды в квартире на третьем этаже слышали соседи даже через железную дверь. Кто-то включил телевизор погромче, кто-то вздохнул и отвернулся от окна. В доме № 47 по улице Советской такие концерты случались регулярно — как метеосводки по радио.
— Да что хочешь, то и делай, но жить со мной ты не будешь, собирай свои манатки и вали отсюда, потребитель! — голос Дины разрезал утреннюю тишину квартиры, словно нож масло.
Олег сидел на кухне в одних трусах, потирая опухшие глаза. Голова раскалывалась после вчерашнего, во рту — привкус дешевого пива и сигарет. На столе красовались остатки вечеринки: пустые бутылки, окурки в блюдце, крошки от чипсов. Дина стояла напротив, скрестив руки на груди, и смотрела на него так, будто он был не мужем, а каким-то омерзительным насекомым.
— Ну что опять? — пробурчал Олег, даже не поднимая головы. — С утра пораньше начинаешь...
— С утра? — Дина рассмеялась нервно. — Сейчас два часа дня, Олег! Два часа! А ты только проснулся от того, что я тарелку об стену разбила!
Действительно, солнце светило в окно под таким углом, что становилось понятно — утро давно кончилось. Олег попытался сообразить, который час, но мысли путались в голове, как кошки в мешке.
— Ладно, ладно, — он махнул рукой, — не ори. Голова болит.
— Голова болит! — Дина взвилась. — А у меня что, не болит? Я всю ночь не спала из-за ваших воплей! Ты с этими своими дружками до четырех утра горланил, музыку включал, соседи стучали в стену! А мне завтра на работу и рано вставать!
В прихожей послышался звук ключей. Олег внутренне вздохнул с облегчением — пришла мать. Раиса Ивановна появилась в дверях кухни с пакетами продуктов, окинула взглядом поле битвы и привычно встала на защиту сына.
— Диночка, что случилось? — она поставила пакеты на табуретку. — Зачем так кричать с утра?
— Раиса Ивановна, — Дина повернулась к свекрови, и в голосе ее прозвучала усталость, — посмотрите на своего сына. Посмотрите, во что он превратился.
Раиса Ивановна взглянула на Олега с материнской любовью, в которой не было ни капли осуждения. Да, сидит в трусах, да, пахнет перегаром, да, квартира после вчерашнего выглядит как место преступления. Но для нее он оставался тем мальчишкой, которого она когда-то учила ходить на горшок.
— Олежка просто устал, — тихо сказала она. — Мужчинам нужно иногда расслабиться...
— Расслабиться? — Дина чуть не задохнулась от возмущения. — Он уже полгода как расслабляется! С работы уволился, дома лежит, с друзьями бухает, по клубам ходит! На какие деньги, спрашивается?
Олег поднял наконец голову и посмотрел на жену. В его глазах мелькнула злость — не яркая, а какая-то вялая, тусклая. Как все в его жизни в последнее время.
— На свои деньги, — сказал он. — Не на твои.
— На свои? — Дина расхохоталась. — У тебя денег нет! Ты месяц назад последние пропил! Кто платит за квартиру? Кто еду покупает? Кто...
— Хватит! — Олег встал, пошатнувшись. — Надоело слушать эти песни! Каждый день одно и то же! Жена должна мужа поддерживать, а не пилить!
Раиса Ивановна кивнула, поддерживая сына:
— Правильно, Олежка. Дина, ты слишком строга. Все мужчины иногда...
— Все мужчины работают! — выкрикнула Дина. — Все мужчины семьи содержат! А ваш Олежка только жрет да спит!
Олег сделал шаг к жене, и с угрозой посмотрел на неё.
— Повтори, — сказал он тихо.
— Что повторить? — Дина подняла подбородок. — Что ты жрешь и спишь? Так это правда! Или что ты потребитель? Тоже правда!
Тишина повисла в кухне на несколько секунд. Раиса Ивановна нервно перебирала ручки пакетов, Дина стояла, сжав кулаки, а Олег смотрел на нее так, будто видел впервые.
— Потребитель, — медленно повторил он. — Интересно...
— Что интересного? — Дина не отступала. — Ты потребляешь мою зарплату, потребляешь мои нервы, потребляешь мою жизнь! А взамен что даешь? Скандалы, пьянки, позор перед соседями!
— Мам, — Олег повернулся к Раисе Ивановне, — скажи ей, что я не потребитель.
Раиса Ивановна замялась. Конечно, она готова была защищать сына до последнего, но Дина говорила не просто так. Полгода назад Олег действительно уволился с работы, сказав, что устал от начальства и хочет найти что-то получше. С тех пор он только искал — в основном дно стакана и компанию друзей.
— Олежка, — осторожно начала она, — может, и правда стоит поискать работу?
— Ты тоже? — Олег округлил глаза. — И ты против меня?
— Я не против тебя, сынок. Я за тебя. Но Дина права — мужчина должен...
— Мужчина должен! — Олег захохотал. — Все знают, что мужчина должен! А что женщина должна? Поддерживать мужа, создавать уют, готовить вкусно! А эта... — он ткнул пальцем в сторону Дины, — только пилить умеет!
Дина молчала, но в глазах ее плескалась такая ярость, что Раиса Ивановна невольно отступила к двери.
— Знаешь что, — сказала Дина очень тихо, — я устала. Устала от твоих друзей, которые приходят сюда, как к себе домой. Устала от твоих загулов. Устала от того, что ты превратился в... в ничто.
— В ничто? — Олег усмехнулся. — Сильно сказано.
— Слабо сказано! Помнишь, каким ты был раньше? Веселым, целеустремленным! А сейчас только существуешь и паразитируешь! — возмутилась Дина.
Это слово — "паразитируешь" — повисло в воздухе, как проклятие. Олег почувствовал, как внутри что-то сжалось. Не обида, не злость — что-то похуже. Понимание.
— Хорошо, — сказал он. — Раз я паразит, то найду себе другое место.
— Олежка! — Раиса Ивановна бросилась к сыну. — Не говори глупостей! Это же твой дом!
— Мой дом? — Олег оглянулся. — Который я не оплачиваю? В котором меня называют паразитом?
Дина повернулась от окна:
— Я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу, чтобы ты изменился.
— А я не хочу изменяться, — Олег пожал плечами. — Мне и так хорошо.
— Тебе хорошо, — Дина кивнула. — А мне плохо. Очень плохо.
В прихожей снова зазвенели ключи. Олег усмехнулся:
— Это Мишка с Петькой. Обещали зайти.
— Зайти? — Дина посмотрела на часы. — В два дня? Они что, тоже не работают?
— Не работают, — спокойно подтвердил Олег. — Мы вчера решили сегодня продолжить.
— Продолжить что?
— Праздник жизни, — Олег ухмыльнулся и пошел открывать дверь.
Дина проводила его взглядом, потом посмотрела на Раису Ивановну:
— Вот видите? Праздник жизни. А я, значит, должна этот праздник оплачивать.
Раиса Ивановна не знала, что ответить. С одной стороны, сын действительно вел себя не лучшим образом. С другой стороны, он был ее сыном, и она не могла его осудить.
Из прихожей донеслись голоса:
— Олежка, братан! Как дела?
— Да вот, жена с утра пилит. Говорит, что я потребитель.
— Потребитель? — раздался смех. — Все мы потребители, братан. Потребляем жизнь!
— Именно! — подхватил другой голос. — А что, нельзя потреблять? Мы же не воруем, не убиваем...
— Просто живем, как хотим!
Дина слушала эти разговоры и чувствовала, как внутри нарастает что-то страшное. Не просто злость — отчаяние. Понимание того, что она живет не с мужем, а с большим ребенком, которого постоянно оправдывают и защищают.
Олег вернулся в кухню вместе с друзьями. Миша — высокий, худощавый, с редкими волосами и вечно красными глазами. Петя — коренастый и с пивным животиком.
— Здравствуйте, Раиса Ивановна, — вежливо поздоровался Миша. — Дина, привет.
Дина ничего не ответила.
— Слушай, Олег, — сказал Петя, — у меня есть идея. Помнишь, мы вчера обсуждали бизнес?
— Какой бизнес? — Олег заинтересовался.
— Ну, мы же не дураки. Можем что-то придумать. Например, открыть кафе...
— И на какие деньги ты собираешься его открывать? — спросила Дина.
— На деньги инвесторов, на какие ещё! Сейчас многие хотят спонсировать перспективные проекты — серьезно ответил Петя.
— Перспективные проекты, — повторила Дина. — И что вы умеете делать?
— Мы умеем жить, — сказал Миша. — А это главное.
— Главное — уметь зарабатывать деньги, — возразила Дина.
— Деньги — не главное, — Петя махнул рукой. — Главное — быть счастливым.
— А счастье что, с неба падает? — Дина наконец повернулась к ним. — Его нужно строить! Работать для этого!
— Работать, работать, — проворчал Олег. — Вся жизнь — работа. А когда жить?
— Когда жить? — Дина подошла к столу, убрала в раковину пустые бутылки. — Жить нужно сейчас. Но жить по-человечески, а не как... как...
— Как что? — Олег встал. — Договаривай!
— Как животные, — тихо сказала Дина. — Поел, поспал, поразвлекался. И так каждый день.
Раиса Ивановна всхлипнула:
— Дина, ну что ты говоришь...
— Я говорю правду, — Дина посмотрела на свекровь. — Раиса Ивановна, вы же умная женщина. Посмотрите на своего сына. Ему тридцать два года! Тридцать два! А он ведет себя как подросток!
— Зато живет в свое удовольствие, — встрял Миша. — Не как все эти офисные рабы...
— Офисные рабы хотя бы своих жен содержат! — выкрикнула Дина.
— А мы свободные люди, — гордо заявил Петя. — Мы не привязаны к системе!
— Вы привязаны к женским зарплатам, — холодно ответила Дина. — Это называется иждивенчество.
Олег медленно подошел к жене. В его глазах мелькнуло что-то опасное:
— Повтори еще раз.
— Что повторить? — Дина не отступала. — Что ты иждивенец? Пожалуйста. Ты — иждивенец.
Тишина в кухне стала плотной, осязаемой. Миша и Петя переглянулись, Раиса Ивановна схватилась за сердце.
— Олежка, — прошептала она, — не надо...
Но Олег уже поднимал руку.
Но в этот момент дверь резко распахнулась, и в кухню ввалился еще один человек — Сергей, брат Дины. Высокий, подтянутый, в дорогом костюме. Он окинул презрительным взглядом собравшуюся компанию.
— Дина, — сказал он, — нужно поговорить. Наедине.
— Сережа? — Дина удивилась. — Откуда ты? Ты же в командировке должен быть...
— Вернулся раньше, — брат кивнул в сторону Олега и его друзей. — Видимо, вовремя. Пойдем в комнату.
Олег медленно опустил руку. Появление Сергея всегда действовало на него отрезвляюще. Этот человек был всем тем, чем он сам не являлся — успешным, уверенным, состоятельным.
— А что, нельзя при всех? — буркнул Олег.
— Можно, — Сергей пожал плечами. — Тогда слушай. Я покупаю Дине квартиру. Однокомнатную, но в хорошем районе. Она подала на развод две недели назад.
Тишина в кухне стала абсолютной. Даже Раиса Ивановна перестала дышать.
— Как... подала на развод? — прошептал Олег.
— Две недели назад, — повторил Сергей. — Пока ты с друзьями праздновал жизнь, моя сестра ходила к юристу. Надоело ей, видимо, содержать взрослого мужика.
Дина стояла, опустив глаза. Она не могла посмотреть ни на мужа, ни на свекровь.
— Это правда? — Олег подошел к жене. — Дина, это правда?
— Правда, — тихо ответила она. — Я не могла больше. Не могла каждый день просыпаться и понимать, что живу с чужим человеком.
— Чужим? — Олег опешил. — Мы же муж и жена...
— Муж — это не штамп в паспорте, — Дина подняла голову. — Муж — это тот, кто разделяет ответственность, кто поддерживает, кто... кто просто рядом, когда трудно. А ты...
— А я что?
— А ты просто существуешь в этой квартире. Как... как домашнее животное.
Миша и Петя переглянулись и тихо начали пробираться к выходу. Они чувствовали, что присутствуют при чем-то очень личном и болезненном.
— Стойте, — остановил их Олег. — Никуда не идите. Пусть все слышат, какая у меня жена. Подала на развод и две недели молчала!
— Я молчала, потому что верила в то, что ты сам что-то поймешь, что теряешь семью и захочешь измениться! — Дина устало села на стул.
— Я готов измениться и прямо сейчас! — воскликнул Олег.
— Поздно, — просто сказала Дина. — Я уже все решила.
Раиса Ивановна всхлипнула:
— Диночка, может, не стоит торопиться? Олежка же обещает...
— Раиса Ивановна, — Дина посмотрела на свекровь, — сколько раз он обещал? Сколько раз говорил, что завтра начнет новую жизнь?
— Но сейчас по-другому...
— Сейчас точно так же, как всегда, — Дина покачала головой. — Он обещает только потому, что понял — теряет бесплатную кормушку.
— Дина! — Олег вспыхнул. — Как ты можешь так говорить?
— А как еще? — она встала. — Полгода я была для тебя источником денег, еды, чистой одежды. Домработницей, которая еще и зарплату приносит. Это не семья — это использование.
Сергей молча слушал, скрестив руки на груди.
— Дина, — Олег опустился на колени перед женой, — я изменюсь. Клянусь тебе, изменюсь. Устроюсь на работу, брошу пить...
— Вставай, — устало сказала Дина. — Не унижайся. И меня не заставляй на это смотреть.
— Тогда что мне делать? — Олег поднялся. — Что мне делать, чтобы ты поверила?
— Ничего, — Дина взяла сумку. — Поздно что-то делать. Нужно было думать раньше.
— Но я люблю тебя!
— Нет, — Дина покачала головой. — Ты любишь то, что я для тебя делаю. Это разные вещи.
Она пошла к выходу, но Олег преградил ей дорогу:
— Ты не можешь просто так уйти! Мы же семь лет вместе!
— Семь лет, — повторила Дина. — И что у нас есть? Старая квартира, которую я оплачиваю. Кредиты, которые я беру. Скандалы, которые устраиваешь ты. Это не жизнь — это выживание.
— Но мы же можем все начать сначала...
— Я уже начинаю, — Дина обошла мужа. — Только без тебя.
— Дина, подумай о матери, — взмолился Олег. — Она же тебя как дочь любит...
— А я ее люблю, — Дина остановилась. — Но это не значит, что я должна всю жизнь терпеть тебя.
— Он исправится...— жалобно сказала мать.
— Раиса Ивановна, — Дина повернулась к свекрови, — вы тридцать два года его исправляете. Результат налицо.
Старая женщина заплакала. Миша и Петя стояли у стены, не зная, куда деться.
— Может, мы пойдем? — шепнул Петя.
— Нет, — Олег посмотрел на друзей. — Оставайтесь. Пусть видят, как разрушается семья.
— Семья разрушилась давно, — сказала Дина. — Я просто перестаю делать вид, что она есть.
— И что дальше? — Олег сел на стул, тяжело дыша. — Будешь жить одна?
— Буду жить, как захочу, — Дина надела куртку. — Может, найду мужчину, который умеет быть мужчиной. А может, привыкну к одиночеству. Но точно не буду больше содержать взрослого ребенка.
— Дина, — Сергей подошел к сестре, — вещи я перевезу завтра. Ключи от новой квартиры у меня.
— Спасибо, — Дина кивнула.
— Стой, — Олег вскочил. — А как же квартира? Я тут прописан!
— Выпишешься, — равнодушно ответил Сергей. — Или выпишут через суд. Эта квартира Дины, купленная до брака. И Дина будет её сдавать.
— Но мне некуда идти...
— Это твои проблемы, — Сергей пожал плечами. — Должен был думать раньше.
Дина уже стояла в дверях, когда Олег окликнул ее в последний раз:
— Дина! Ты же не сможешь без меня!
Она обернулась и посмотрела на него долгим взглядом:
— Олег, я уже три года живу без тебя. Просто раньше этого не понимала.
Дверь закрылась. В кухне остались Олег, его мать и два друга. Раиса Ивановна тихо всхлипывала, Миша и Петя молчали.
— Ну что, — сказал наконец Олег, — праздник жизни продолжается?
— Олег, — Миша неловко кашлянул, — может, нам и правда пора...
— Пора что? — Олег посмотрел на друга. — Работать? Семьи строить? Взрослыми становиться?
— Ну... может, и пора, — Петя пожал плечами. — Мне уже тридцать один. Надоело...
— Надоело, — повторил Олег. — Всем надоело. И мне надоело. Но что теперь с этого?
Он подошел к окну и посмотрел вниз. Дина с братом садились в машину. Она даже не подняла голову к их окну.
— Мам, — сказал Олег, не поворачиваясь, — а что, если она права? Что, если я действительно никчемный?
— Олежка, — Раиса Ивановна подошла к сыну, — ты не никчемный. Ты просто... запутался.
— Запутался, — Олег горько усмехнулся. — В тридцать два года запутался. Красиво звучит.
Машина внизу уехала. Дина исчезла из его жизни так же внезапно, как когда-то в нее вошла. Только тогда он был другим — молодым, амбициозным, полным планов. А теперь...
— Мам, — сказал Олег, — а можно я у тебя поживу? Временно?
— Конечно, сынок, — Раиса Ивановна обняла его. — Конечно, можно.
Миша и Петя тихо ушли. Остались мать и сын — как тридцать два года назад, когда все только начиналось.
А через месяц, встретив Дину в магазине, Олег увидел женщину, которую почти не узнал. Она выглядела моложе, увереннее, счастливее. Рядом с ней стоял мужчина — не очень красивый, но подтянутый, в чистой рубашке, с умными глазами.
— Привет, — сказал Олег.
— Привет, — ответила Дина вежливо, но холодно.
— Как дела?
— Хорошо, — она взяла спутника под руку. — Олег, знакомься — Андрей. Андрей, это Олег — мой бывший муж.
Андрей кивнул. В его рукопожатии чувствовалась сила, в глазах — уверенность.
— Ну, нам пора, — сказала Дина. — Удачи тебе, Олег.
Они ушли, оставив его одного среди полок с продуктами. Олег долго стоял, глядя им вслед, и понимал: он потерял не просто жену — он потерял целую жизнь. Ту жизнь, которая могла бы быть, если бы он был другим.
Но время не поворачивается вспять. А некоторые ошибки не прощаются.
Дома его ждала мать с ужином и участливыми расспросами. Олег поел, посмотрел телевизор, лег спать в своей детской комнате, под теми же обоями, что и двадцать лет назад.
И подумал перед сном: может, это и есть то, что он заслужил — вернуться туда, откуда начинал. Только теперь навсегда.