— Твоя мать — это чертова катастрофа! — прошипела Олеся, сжимая зубы так, что челюсть заболела. — Семен, ты меня слышишь? Я говорю — не тащи её с нами на море!
Солнце било в окно кухни, но в доме царил мрак. Семен стоял спиной к жене, делая вид, что внимательно изучает расписание поездов на экране телефона. Его плечи напряглись — верный признак того, что он уже все решил и менять ничего не собирается.
— Мама едет с нами. Точка. — Голос мужа прозвучал глухо, как удар молотка по наковальне. — Она всю жизнь мечтала о море.
Олеся почувствовала, как внутри что-то скрипнуло и треснуло. Десять лет брака научили её читать мужа как открытую книгу. Когда Семен произносил «точка» таким тоном, спорить было бесполезно. Но сегодня она не могла просто проглотить очередную пилюлю.
— Разведусь, — сказала она тихо, но каждое слово отчеканила так, будто вбивала гвозди. — Клянусь тебе, Семен, если ты притащишь свою мамочку на наш отдых, я подам на развод.
Он обернулся. Лицо у него было каменное, только глаза блестели странно — то ли от злости, то ли от растерянности. Олеся знала: он не верит в её угрозы. Считает, что она просто капризничает, как всегда.
— Не неси чушь. Нина Петровна — моя мать. И поедет с нами!
Вот оно. Нина Петровна. Даже имя свекрови он произносил как молитву. Святая женщина, которая подарила миру такого замечательного сына. Олеся мысленно передразнила его интонацию и почувствовала, как в горле поднимается знакомая горечь.
Три дня спустя они стояли на перроне. Олеся смотрела на поезд, который через десять минут увезет их к морю, и думала о том, что некоторые мечты превращаются в кошмары быстрее, чем можно себе представить.
Нина Петровна появилась в последний момент, как всегда. Семен кинулся к ней, подхватил её чемодан — огромный, словно она собиралась переехать навсегда. Свекровь была одета в бирюзовое платье, которое когда-то, наверное, было модным, и шляпу с искусственными цветами. На шее болталась тяжелая цепь, на руках — несколько браслетов. Весь её вид кричал: «Смотрите, я еду отдыхать!»
— Олесенька, — пропела она, целуя невестку в щеку. — Какая ты сегодня бледная. Наверное, волнуешься? Не переживай, я всё организую.
Последняя фраза прозвучала как предупреждение. Олеся улыбнулась через силу и подумала, что если бы взгляды могли убивать, Нина Петровна сейчас бы рухнула замертво.
Вагон встретил их духотой и запахом дешевого освежителя воздуха. Места были в купе — четыре полки, и Олеся мгновенно поняла, что это будет адом. Нина Петровна тут же заняла нижнюю полку у окна, разложила на столике свои бесконечные баночки с лекарствами и начала командовать.
— Семочка, открой окно. Мне душно. Олеся, убери свою сумку, она мне мешает. И вообще, почему здесь так грязно? В мое время поезда были чище.
Поезд тронулся, и началось представление. Первые полчаса Нина Петровна жаловалась на жару, постоянно обмахивалась платком и требовала то открыть окно, то закрыть, потому что «сквозняк». Олеся сидела напротив и считала до десяти, потом до двадцати, потом до ста.
— Мне кажется, или здесь действительно очень душно? — спросила она Семена, надеясь на поддержку.
— Маме просто нужно время привыкнуть, — ответил он, не отрывая глаз от телефона.
Время. Олеся хотела рассмеяться. У них было восемнадцать часов пути, и она уже мечтала о том, чтобы провалиться сквозь пол вагона.
К вечеру ситуация накалилась. Нина Петровна заснула и начала храпеть — громко, раскатисто, так, что стекла в окнах дрожали. Олеся лежала на верхней полке и думала о том, как хорошо было бы оказаться где-нибудь далеко отсюда. На необитаемом острове, например.
— Семен, — прошептала она, свесив голову вниз. — Твоя мама храпит.
— Она устала, — буркнул муж. — Потерпи.
Потерпи. Олеся закрыла глаза и представила, как берет подушку и... Нет, не стоит думать об этом. Она же воспитанная женщина.
Утром началось новое представление. Нина Петровна проснулась в плохом настроении, тут же принялась критиковать завтрак в поезде («Что это за мерзость? Раньше кормили намного лучше!») и устроила скандал с соседями по купе — парой средних лет, которые осмелились включить музыку.
— Молодые люди, — начала она строго, — я плохо спала, и ваша музыка мне мешает. Выключите немедленно.
Мужчина — крепкий, с добрым лицом — попытался объяснить, что играет тихо, но Нина Петровна была непреклонна.
— Я не привыкла к такому хамству! Семен, скажи им что-нибудь!
Олеся видела, как мучается муж. Он не хотел конфликта, но и маму защитить должен был. В итоге соседи выключили музыку, а атмосфера в купе стала еще более напряженной.
— Голодная я, — объявила свекровь через час. — Семочка, сходи, посмотри, что там в ресторане.
Поход в ресторан превратился в целую экспедицию. Нина Петровна долго выбирала, что заказать, жаловалась на цены («Раньше было дешевле!»), отправляла официанта несколько раз за новой салфеткой, потому что предыдущая была «неправильно сложена». Олеся сидела рядом и мечтала о том, чтобы земля разверзлась и поглотила её.
— Тетя Вера всегда говорила, что в поездах кормят отвратительно, — заметила Нина Петровна, ковыряясь в салате. — Вот у неё вкус есть. Не то что некоторые. — Она многозначительно посмотрела на Олесю.
Тетя Вера — старшая сестра Нины Петровны, которая всегда была для неё непререкаемым авторитетом. Всё, что говорила тетя Вера, было истиной в последней инстанции. И этой истиной Нина Петровна регулярно колотила по голове всех окружающих.
— Тетя Вера считает, что молодые жены сейчас совсем не умеют готовить. Вот раньше женщины знали своё место...
— Нина Петровна, а давайте не будем сейчас об этом? Мы же едем отдыхать — сказала Олеся с раздражением.
— Отдыхать? — Свекровь подняла брови. — Я просто констатирую факты. Тетя Вера...
— Тетя Вера не едет с нами на море, — перебила её Олеся. — И слава богу.
Повисла тишина. Семен посмотрел на жену с упреком. Нина Петровна выпрямилась и сверкнула глазами.
— Что ты сказала?
— Я сказала то, что думаю. Мне надоело слушать про тетю Веру каждый день. Она не святая, и вы не святая. Мы просто едем отдыхать, и было бы неплохо, если бы вы перестали всех критиковать.
Олеся сама удивилась своей смелости. Обычно она молчала, глотала обиды и злость. Но что-то в ней сегодня сломалось окончательно.
— Семен! — воскликнула Нина Петровна. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Муж выглядел растерянным. Он явно не ожидал, что его мирная жена вдруг покажет зубы.
— Олеся, извинись перед мамой.
— Нет, — сказала она спокойно. — Не извинюсь. Потому что я ничего плохого не сказала.
Остаток пути прошел в гробовом молчании. Нина Петровна сидела с обиженным видом, а Семен сильно хмурился.
Когда поезд наконец остановился, и они вышли на перрон, Олеся почувствовала запах моря — соленый, свежий, обещающий что-то хорошее. Но радость была недолгой. Впереди их ждал отель, и она уже знала, что Нина Петровна найдет, к чему придраться.
— Боже мой, — простонала свекровь, глядя на здание отеля. — Что это за трущобы? Семочка, ты уверен, что здесь можно остановиться?
Отель был вполне приличный — трехзвездочный, с красивой территорией и видом на море. Но для Нины Петровны это было явно недостаточно.
— Тетя Вера всегда говорила, что в хороших отелях должен быть мрамор в холле...
И понеслось. Олеся поняла, что её семейная жизнь висит на волоске. Она посмотрела на мужа, который суетился вокруг матери, и впервые за десять лет брака серьезно задумалась о разводе.
Море было рядом, солнце светило, но отдых обещал превратиться в испытание на прочность. И Олеся больше не была уверена, что выдержит его...
Регистрация в отеле превратилась в очередной спектакль. Нина Петровна осматривала холл с таким видом, будто её привезли в подвал. Администратор — молодая девушка с терпеливой улыбкой — пыталась что-то объяснить, но свекровь её не слушала.
— Где лифт? Почему нет кондиционера в холле? А завтрак входит в стоимость? — Вопросы сыпались как из рога изобилия.
— Мама, всё нормально, — устало сказал Семен. — Давайте просто поднимемся в номер.
Но Нина Петровна была в ударе. Она заметила пятнышко на мраморном полу и тут же указала на него администратору.
— Это что? В приличных отелях так не бывает! Тетя Вера всегда говорила...
— Нина Петровна! — резко прервала её Олеся. — Хватит! Мы едем отдыхать, а не инспектировать отель!
Свекровь обернулась к ней с таким возмущением, будто её облили холодной водой.
— Семен, твоя жена совсем обнаглела! Она позволяет себе кричать на меня!
— Я не кричу, — сказала Олеся спокойно. — Я просто прошу вас вести себя прилично.
Семен выглядел так, будто хотел провалиться сквозь землю. Другие постояльцы уже начали оборачиваться, и атмосфера накалялась.
— Всё, поднимаемся, — сказал он решительно.
Номер был на четвертом этаже — две смежные комнаты с видом на море. Олеся думала, что хотя бы здесь будет тишина, но Нина Петровна и тут нашла к чему придраться.
— Кровать слишком мягкая! Шторы не того цвета! А почему в ванной нет халата? В нормальных отелях должны быть халаты!
— Мама, — начал Семен, но она его перебила.
— Не защищай этот отель! Я сейчас же позвоню тете Вере и расскажу, в какие условия ты меня поселил!
Олеся почувствовала, как внутри что-то окончательно лопнуло. Она подошла к окну, посмотрела на море и вдруг сказала:
— Знаете что? Звоните тете Вере. Звоните прямо сейчас. Я тоже хочу с ней поговорить.
Нина Петровна замолчала. Семен удивленно посмотрел на жену.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я уже устала слушать про вашу разлюбезную тётю Веру!
Олеся достала телефон и набрала номер тёти Веры.
— Алло, тетя Вера? Это Олеся, жена Семена. Да, мы на море. Нет, всё в порядке. Просто хотела с вами поговорить.
Нина Петровна побледнела. Она явно не ожидала такого поворота.
— Тетя Вера, — продолжала Олеся, — Нина Петровна постоянно рассказывает, что вы говорите про молодых жен. Что мы не умеем готовить, не знаем своего места. Это правда?
В трубке послышался смех — тихий, но отчетливый.
— Олесенька, дорогая, — сказал знакомый голос. — А что именно она говорит?
— Что вы считаете меня плохой хозяйкой и женой.
— Боже мой! — воскликнула тетя Вера. — Да я же наоборот всегда говорю Нине, что ты прекрасная девочка! Она просто... она завидует тебе, понимаешь? Ты молодая, красивая, у тебя хороший муж. А она одинока и несчастна.
Олеся почувствовала, как мир вокруг неё перевернулся. Нина Петровна стояла с открытым ртом, а Семен смотрел на мать с удивлением.
— Тетя Вера, — сказала Олеся громче, чтобы все слышали, — а что вы говорили про отели и отдых?
— Да ничего особенного. Просто что главное — это хорошая компания, а не роскошь. Нина всегда была привередливой, еще с детства. Мама её баловала... Послушай, дорогая, дай мне поговорить с сестрой.
Олеся протянула телефон свекрови. Та взяла трубку дрожащими руками.
— Вера? Да, это я... Что? Нет, я не... Но ты же сама говорила... Как это не говорила?
Разговор длился минут пять. Нина Петровна то бледнела, то краснела, а в конце концов просто села на кровать и заплакала.
— Что случилось? — спросил Семен.
— Тетя Вера сказала, что я всё выдумываю, — всхлипнула мать. — Что она никогда не критиковала Олесю. Что это я сама злая и завистливая...
Олеся присела рядом с ней. Странно, но злости больше не было — только жалость.
— Нина Петровна, — сказала она мягко, — а может, мы просто попробуем отдохнуть? Без критики, без жалоб. Просто... порадуемся морю?
Свекровь подняла заплаканные глаза.
— Ты не сердишься на меня?
— Сержусь, — честно призналась Олеся. — Но вы же не специально. Просто... одиноко вам, наверное.
Нина Петровна кивнула и вытерла слезы.
— Очень одиноко. Особенно после смерти отца. Я думала, что если буду строгой, то Семен будет больше внимания обращать... Глупо, да?
— Глупо, — согласилась Олеся. — Но понятно.
Семен подошел к матери и обнял её.
— Мама, я и так тебя люблю. Не нужно ничего доказывать.
— А может, пойдем на море? — предложила Олеся. — Пока солнце не село?
Они спустились на пляж втроем. Нина Петровна — в том самом бирюзовом платье, но уже без шляпы. Семен держал мать под руку, а Олеся шла рядом.
— Красиво, — сказала свекровь, глядя на волны. — Давно не видела моря.
— Мама, — сказал Семен, — а давайте завтра съездим на экскурсию? Посмотрим местные достопримечательности?
— Можно, — согласилась она. — Только... Олеся, ты тоже поедешь?
— Поеду, — улыбнулась Олеся. — Конечно, поеду.
Они сидели на берегу до заката и очень много говорили.
— Знаешь, Олеся, а может и к лучшему, что я с вами поехала! — сказала Нина Петровна, когда солнце коснулось горизонта, — А то бы я дома сидела, телевизор смотрела и скучала…
— Отлично! Завтра пойдём в ресторан, — согласилась Олеся. — Местную кухню попробуем.
— Попробуем, — кивнула свекровь. — Только... без тети Веры, хорошо?
Они рассмеялись. Впервые за все время поездки — искренне и дружно.
В последний день, когда они собирали вещи, свекровь подошла к невестке.
— Олесенька, — сказала она неуверенно, — я хотела... спасибо тебе. За то, что не бросила меня. За то, что помогла понять...
— Нина Петровна, — перебила её Олеся, — мы же семья. Разве семья бросает друг друга?
Свекровь кивнула и неожиданно обняла её.
— Семья, — повторила она. — Да, мы семья.
В поезде обратно Нина Петровна почти не жаловалась. Только один раз поинтересовалась, не жарко ли в вагоне, и сразу же добавила:
— Но если вам хорошо, то и мне нормально.
Олеся смотрела в окно и любовалась пейзажами.
— О чем думаешь? — спросил Семен.
— О том, что зря я грозилась разводом, — призналась она. — Твоя мама... она не такая уж плохая.
— Не такая, — согласился он. — Просто одинокая. И испуганная.
— Знаешь что? — сказала Олеся. — А может, пригласим её на дачу на выходные? Шашлыки пожарим, в саду посидим...
— Мама, — обратился Семен к матери, — хочешь к нам на дачу на выходные?
Нина Петровна подняла голову от книги.
— А можно?
— Конечно, можно, — улыбнулась Олеся. — Только без тети Веры, договорились?
— Договорились, — рассмеялась свекровь. — Без тети Веры.