Красная помада на воротнике его белой рубашки блестела в свете настольной лампы, словно маленькая кровавая метка. Снежана держала рубашку на вытянутых руках — и время словно застыло в этой позе. За окном моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу, как слезы, которые она так и не пролила.
— Допрыгался, милый? — голос ее звучал удивительно спокойно. — Собирай свои вещи и уходи к своей мамане.
Рудольф замер в дверях спальни. Галстук болтался на его шее расстегнутым, волосы растрепались — он выглядел точь-в-точь как мальчишка, которого поймали за кражей варенья. Только варенье здесь было совсем другое.
— Снежка, это не то, что ты думаешь...
— А что я думаю, Рудольф Владимирович? — она медленно опустила рубашку на кровать. — Что моя подруга Марина вчера видела тебя в кафе "Мираж" с какой-то рыжей? Что ты уже полгода задерживаешься на работе? Или что твоя мать звонила мне сегодня утром и с радостью сообщила, что "наконец-то Рудик встретил достойную женщину"?
Последние слова она произнесла, подражая интонациям Анны Николаевны, и это прозвучало так ядовито, что Рудольф вздрогнул.
Господи, как же все запуталось... — пролетело в его голове. Он представлял себе эту сцену тысячу раз, но в его фантазиях Снежана рыдала, умоляла, цеплялась за него. А не стояла вот так — прямая, холодная, красивая в своем гневе.
— Мама тут вообще ни при чем, — попытался он возразить, но слова звучали жалко даже для него самого.
Снежана усмехнулась — коротко, без тени веселья.
— Конечно, ни при чем. Просто случайно узнала имя твоей пассии раньше меня. Наталья, если что. Двадцать восемь лет, разведена, работает в том же офисном центре, что и ты.
Каждое слово падало, как удар молотка. Рудольф понял — она знает все. Абсолютно все.
— Откуда... как ты?..
— А ты думал, я слепая? — Снежана подошла к комоду и начала доставать его носки из верхнего ящика. Движения у нее были четкие, деловые. — Двадцать два года брака, Рудольф. Двадцать два года я стирала твои рубашки, готовила твой завтрак, выслушивала твои жалобы на начальство. Ты думал, я не замечу, когда у тебя появились новые привычки?
Она швырнула носки в открытый чемодан, который лежал на кровати. Когда она успела его достать?
— Новый одеколон. Внезапная любовь к спортзалу. Телефон, который ты теперь не выпускаешь из рук...
Черт, черт, черт... — в голове у Рудольфа крутилось только это слово. Как он мог быть таким глупцом? Как мог думать, что Снежана ничего не заметит? Она всегда была наблюдательной — это он знал с первого дня их знакомства.
— Снежка, пожалуйста, давай поговорим...
— О чем? — она повернулась к нему, и в ее глазах он увидел что-то страшное. Не ярость, не боль — а равнодушие. — О том, как ты полгода врал мне в лицо? О том, как водил ее в наше кафе, где мы отмечали годовщины? Или о том, как твоя мамочка уже месяц обсуждает со всеми соседками, какая я плохая жена?
В этот момент в прихожей затрещал ключ в замке, и голос Анны Николаевны пронесся по квартире:
— Рудик! Я приехала, как ты просил!
Снежана медленно повернула голову к двери, потом обратно к мужу. На ее лице появилась улыбка — такая, от которой по спине пробегали мурашки.
— Ах, вот оно что. Ты уже пригласил группу поддержки?
Рудольф побледнел. Он действительно звонил матери утром, в панике, после того как Снежана холодно попросила его "задержаться на работе и хорошенько подумать". Но он не ожидал, что мать примчится так быстро.
— Рудик, дорогой! — Анна Николаевна ворвалась в спальню, как ураган в цветастом платье. — Я привезла тебе блинчиков и... — она замолчала, увидев чемодан и лицо невестки.
Повисла тишина. Такая плотная, что казалось, воздух можно резать ножом.
— Здравствуйте, Анна Николаевна, — наконец произнесла Снежана тем же ровным тоном. — Как вовремя вы приехали. Как раз помогу сыну собрать вещи.
— Снежаночка, что происходит? — старушка заморгала растерянно, но в голосе ее уже слышались нотки того самого тона, которым она всегда разговаривала с невесткой — покровительственного и слегка презрительного.
— А вы не в курсе? — Снежана подняла рубашку с кровати и показала пятно помады. — Ваш сынок наконец нашел себе достойную женщину. Как вы сами выразились по телефону.
Анна Николаевна открыла рот, потом закрыла. Потом снова открыла.
— Я... я не то хотела сказать...
— Нет-нет, вы сказали именно то, что думали, — Снежана аккуратно сложила рубашку и положила в чемодан. — "Эта Снежана совсем обленилась, только и знает что сериалы смотреть. А Рудику нужна женщина с амбициями, которая будет его вдохновлять". Я правильно цитирую?
Мать, ну зачем ты... — Рудольф закрыл глаза. Он помнил этот разговор. Анна Николаевна действительно говорила что-то подобное, когда он жаловался ей на семейные проблемы. Но он же не думал, что она пойдет и расскажет об этом Снежане!
— Снежаночка, милая, я просто переживаю за вас обоих...
— Переживаете? — голос Снежаны стал тише, но от этого еще опаснее. — Двадцать два года вы переживали. Помните, как переживали, когда мы поженились? "Рудик мог найти кого-то лучше". Помните, как переживали, когда я не могла забеременеть? "Бесплодная жена — не настоящая жена". Помните, как переживали, когда я устроилась работать в библиотеку? "Какая карьера у библиотекаря?"
С каждым словом лицо Анны Николаевны становилось все краснее.
— Я никогда не говорила...
— Анна Николаевна, — Снежана остановилась и посмотрела на свекровь прямо в глаза. — Вы забыли, что у меня есть сестра Вера? Которая работает в той же поликлинике, что и ваша приятельница Клавдия Петровна? Которая передает мне каждое ваше слово уже лет пятнадцать?
В комнате стало так тихо, что слышался только стук дождя по окну.
— Тетя Вера... — пробормотал Рудольф. Он совсем забыл про тетю с ее привычкой все знать и все запоминать.
— Именно, — кивнула Снежана. — Тетя Вера. Которая, кстати, сегодня тоже приедет. Она хочет лично посмотреть на то, как ваш "мальчик" собирает вещи.
Как по заказу, в дверь позвонили. Один раз, длинно — это была фирменная манера Веры.
— Пойду открою, — невозмутимо сказала Снежана и вышла из спальни.
Рудольф и его мать остались наедине. Анна Николаевна опустилась на стул, как подкошенная.
— Рудик, что же мы наделали... — прошептала она.
— Мам, почему ты ей рассказала про Наталью? — в голосе сына впервые появились злые нотки. — Почему не могла просто помолчать?
— Я не рассказывала! — всхлипнула старушка. — Я просто... просто сказала Клавдии Петровне, что у тебя появилась подруга, и что она мне нравится больше, чем... — она замолчала.
— Чем моя жена, — закончил за нее Рудольф.
В дверях появилась Вера — высокая, строгая женщина в темном пальто. За ней, как тень, скользнула Снежана.
— Добрый вечер, — произнесла Вера тоном, которым объявляют о начале похорон. — Рудольф, Анна Николаевна.
— Верочка... — попыталась улыбнуться свекровь.
— Тетя Вера пришла попрощаться, — объяснила Снежана. — И заодно убедиться, что ты ничего не забудешь.
Вера подошла к комоду и начала проверять ящики.
— Носки взял? Трусы? А где твои лекарства от давления?
— Какие лекарства? — растерянно спросил Рудольф.
— Которые Снежана покупает тебе каждый месяц в аптеке на углу, — невозмутимо ответила Вера. — Или ты думал, они сами по себе в домашней аптечке появляются?
Она достала из ящика письменного стола блистер таблеток и кинула в чемодан.
— А еще забыл капли для глаз. И мазь от радикулита. И витамины для сердца.
Каждое название звучало как обвинительный приговор. Рудольф вдруг понял, что он действительно не знал, откуда берутся эти лекарства. Он просто принимал их, когда Снежана напоминала.
— И да, — добавила Вера, доставая из шкафа теплый свитер, — этот свитер Снежана вязала тебе три месяца. Специально подбирала шерсть, чтобы не кололась. Бери, пригодится.
Боже, как же много всего я не замечал... — эта мысль ударила Рудольфа, как холодной водой по лицу. Лекарства, свитер, завтраки, выглаженные рубашки...
— Снежка, — он повернулся к жене. — Может быть, мы еще можем...
— Что? — она подняла на него глаза. — Можем что, Рудольф?
Он хотел сказать "начать сначала", но слова застряли в горле. Потому что понял — она уже давно все решила. Может быть, еще тогда, когда нашла первые следы его измены. А может быть, еще раньше — когда поняла, что стала в этом доме никем.
— Ничего, — тихо ответил он. — Ничего мы уже не можем.
Снежана кивнула.
— Наконец-то ты сказал правду.
Через полчаса чемодан был собран. Анна Николаевна сидела на кухне и всхлипывала в платочек. Вера проверяла, не забыл ли Рудольф документы.
— Так, ключи оставь на комоде, — сказала Снежана.
— Снежка...
— Что?
— Я не хотел, чтобы так получилось.
Она долго смотрела на него. Потом вдруг улыбнулась — первый раз за весь вечер улыбнулась по-настоящему.
— Знаешь, Рудольф, а я рада, что получилось именно так.
— Почему?
— Потому что теперь я знаю, чего стою. И чего стоишь ты.
Дверь закрылась за ними с тихим щелчком.
За окном дождь начал стихать, и между туч проглянула луна.
Прошло три дня
Снежана стояла у окна и пила кофе.
Телефон зазвонил резко, нарушив покой. На экране высветилось: "Марина".
— Снежка, ты сидишь дома? — голос подруги звучал взволнованно. — Мне срочно нужно к тебе приехать.
— Конечно, приезжай.
Через полчаса Марина ворвалась в квартиру, с каким-то конвертом.
— Ты не поверишь, я такое узнала! Помнишь я видела Рудольфа с этой рыжей в кафе? — она плюхнулась на диван, не снимая куртки.
— Помню. Наталья зовут.
— Вот именно! — Марина выложила на стол несколько фотографий. — Смотри, что мне дала моя племянница. Она работает фотографом на свадьбах.
Снежана подняла первую фотографию и замерла. На ней была изображена свадьба — молодые люди в белом платье и смокинге, а рядом... Наталья. В элегантном костюме, с букетом в руках.
— Это что? — тихо спросила Снежана.
— А вот это самое интересное, — Марина достала еще одну фотографию. — Читай подпись на обороте.
"Свадьба Натальи Викторовны Беляевой и Дмитрия Алексеевича Громова. 15 сентября 2024 года."
Снежана перевернула фотографию обратно и внимательно посмотрела на "невесту". Да, это определенно была та самая рыжая.
— Она замужем? — недоумение в голосе Снежаны было искренним.
— Была. Вышла замуж месяц назад, — Марина торжествующе потрясла конвертом. — А знаешь, кто этот Дмитрий? Владелец сети автосалонов. Миллионер, если коротко.
— Но тогда зачем ей Рудольф?..
— А вот это мы сейчас и выясним, — Марина достала телефон. — Моя племянница дружит с организатором свадеб. Сейчас позвоню.
Разговор длился минут десять. Марина задавала вопросы, охала, ахала, записывала что-то в блокнот. Снежана сидела как зачарованная, рассматривая свадебные фотографии.
— Ну, держись, — наконец сказала Марина, убирая телефон. — Твой Рудольф попал в красивую ловушку.
— Что ты имеешь в виду?
— Эта Наталья — профессиональная разлучница. У нее целая схема работает. Она выходит замуж за богатых мужиков, а параллельно заводит романы с женатыми. Потом шантажирует их — либо они ей платят, либо она рассказывает женам все подробности.
Снежана почувствовала, как комната поплыла перед глазами.
— То есть... она его шантажировала?
— Именно! — Марина достала еще одну бумажку. — А вот это совсем интересно. Помнишь, Рудольф последние месяцы жаловался на проблемы с деньгами? Говорил, что премию урезали?
— Помню. Я даже предлагала ему найти подработку...
— Так вот, никто ему премию не урезал. Я проверила через своего мужа — они же в одной компании работают. Рудольф получал как обычно, но куда-то деньги девал.
Боже мой... — Снежана опустилась на стул. — Значит, он платил ей?
Телефон зазвонил снова. На этот раз звонил сам Рудольф.
— Не бери, — посоветовала Марина.
— Нет, возьму. Интересно послушать, что он скажет.
— Снежка, — голос Рудольфа звучал расстроенно. — Мне нужно с тобой поговорить. Можно я приеду?
— Зачем?
— Я... я кое-что понял. Про Наталью. Она... она не та, за кого себя выдавала.
Снежана посмотрела на Марину, которая театрально закатила глаза.
— Рудольф, а ты знаешь, что твоя "возлюбленная" замужем?
Молчание в трубке длилось очень долго.
— Откуда ты знаешь? — наконец прошептал он.
— А ты знаешь, что она профессионально разрушает семьи? И что ты не первый, кто ей платил за молчание?
— Снежка, я могу объяснить...
— Приезжай. Но не один — с Анной Николаевной. Пусть она тоже послушает, какой у нее замечательный сын.
Через час они сидели в той же гостиной — Рудольф, Анна Николаевна, Снежана и Марина в роли свидетеля. На столе лежали фотографии, и Рудольф смотрел на них, как на приговор.
— Рассказывай, — коротко сказала Снежана.
— Она... она сказала, что влюбилась в меня, — начал он, не поднимая глаз. — Что никогда не встречала такого мужчину. Я поверил. Мне было приятно чувствовать себя нужным, понимаешь?
— Понимаю. Дальше.
— А потом она сказала, что у нее проблемы. Что ей нужны деньги на лечение матери. Я дал. Потом еще и еще...
— Сколько? — жестко спросила Снежана.
— Триста тысяч, — прошептал Рудольф.
Анна Николаевна ахнула и схватилась за сердце.
— Триста тысяч рублей? — Снежана почувствовала, как в ней поднимается ярость. — Наших семейных денег?
— Я хотел вернуть! Честно хотел! Но она сказала, что если я не буду давать деньги, то расскажет тебе о нашей связи. А потом... потом она сказала, что расскажет на работе. Что у меня репутация пострадает.
— И ты платил, — это был не вопрос, а утверждение.
— Да...
Марина фыркнула:
— Классический шантаж. А ты, Рудольф, классический лох.
— Марина, — остановила ее Снежана. Потом повернулась к мужу: — А теперь что? Деньги закончились, и ты решил вернуться домой?
— Нет! То есть... не только поэтому. Я понял, что совершил ошибку. Что люблю тебя.
— Любишь? — Снежана встала и подошла к окну. — Двадцать два года я была рядом. Стирала, готовила, заботилась. И ты меня не замечал. А теперь, когда тебя обманули и обобрали, вдруг вспомнил про любовь?
— Снежаночка, милая, — вмешалась Анна Николаевна. — Рудик раскаивается. Мужчины иногда совершают глупости, но...
— Анна Николаевна, — перебила ее Снежана. — А вы знаете, что ваш сын тратил на любовницу деньги, которые мы откладывали на вашу операцию?
Старушка побледнела.
— Какую операцию?
— На катаракту. Рудольф обещал, что к весне мы накопим на платную операцию, чтобы вы могли нормально видеть.
Анна Николаевна медленно повернулась к сыну. В ее глазах появилось что-то страшное.
— Рудик... это правда?
— Мам, я верну! Обязательно верну!
— Чем вернешь? — холодно спросила Снежана. — У тебя нет триста тысяч. И теперь не будет.
Она подошла к письменному столу и достала папку с документами.
— Видишь ли, Рудольф, пока ты развлекался с Натальей, я не сидела сложа руки. Помнишь мою подругу-юрист Екатерину? Она помогла мне разобраться с нашим имуществом.
Рудольф настороженно посмотрел на папку.
— Эта квартира была куплена на мои деньги — на наследство от бабушки. Дача тоже. Машина оформлена на меня. Так что ты, милый, уходишь не просто к мамочке — ты уходишь с пустыми руками.
— Ты не можешь...
— Могу. И буду. — Снежана открыла папку и показала документы. — А еще я подала заявление о расторжении брака. И требую компенсацию ущерба — те самые триста тысяч, которые ты потратил на свою пассию.
— Снежка, пожалуйста...
— Знаешь, что самое смешное? — она вдруг рассмеялась. — Я собиралась простить тебя. Даже после того, как узнала об измене. Думала: ну что ж, люди ошибаются. Но когда я узнала, что ты тратил наши деньги... наши общие деньги, которые мы копили на лечение твоей матери... Вот тогда я поняла, кто ты есть на самом деле.
Анна Николаевна тихо плакала, глядя на сына.
— Мам, не плачь, — попросил Рудольф. — Я все исправлю.
— Как, Рудик? Как ты исправишь то, что предал и жену, и мать?
— А вы знаете, что забавно? — вмешалась Марина. — Эта ваша Наталья уже уехала с мужем в свадебное путешествие. В Таиланд. На те деньги, которые выманила у Рудольфа и еще нескольких дураков.
Рудольф закрыл лицо руками.
— Господи, какой же я идиот...
— Вот в этом ты прав, — согласилась Снежана. — Идиот. Но это уже не моя проблема.
Она подошла к двери и открыла ее.
— А теперь идите. Оба. У меня сегодня важный день.
— Какой важный день? — удивился Рудольф.
— Первый день моей новой жизни, — улыбнулась Снежана. — Без вас.
Когда они ушли, Марина долго обнимала подругу.
— Ты молодец, — шептала она. — Ты настоящая героиня.
— Знаешь, Марин, — Снежана смотрела в окно, где снова начинался дождь. — Я должна поблагодарить эту Наталью.
— За что?
— За то, что она показала мне правду. Лучше поздно, чем никогда.
Через месяц Снежана получила развод и компенсацию. Через два месяца она поехала к морю — впервые в жизни одна. Через полгода устроилась работать в новую библиотеку, где ее ценили и уважали.
А Рудольф? Рудольф так и живет с мамой, которая теперь каждый день напоминает ему о том, какую жену он потерял. И что больше всего его мучает — он знает, что она права.
История закончилась справедливо. Как и должно быть в настоящей жизни.