— Да пошёл ты! — выкрикнула Лиза так, что в соседней квартире заскулила собака. — Пошёл к чёрту со своими идеями!
А всё началось с того странного телефонного звонка в полдесятого утра. Лиза как раз размешивала сахар в кофе, когда мобильный завибрировал на столе. Незнакомый номер. Голос оказался до боли знакомым.
— Лизавета, это я. Иван.
Ложечка замерла в руке. Два года развода — и вдруг звонок. Будто призрак из прошлого решил напомнить о себе.
— Что тебе надо?
— Встретиться надо. Серьёзно поговорить. Про квартиру.
Квартира. Их бывшая семейная квартира, где они когда-то были счастливы, где родилась Машка, где он изменял с секретаршей из своей конторы. Трёшка в центре, которую они покупали в ипотеку десять лет назад.
— О чём тут говорить? Суд всё решил.
— Лиза, ты меня послушай хотя бы...
— Нет! — Она едва не швырнула телефон об стену. — Нет, Ваня. Всё. Точка.
Но он приехал. Конечно, приехал. Постучал в дверь в два часа дня, когда Машка была в школе. Лиза открыла — и сердце кольнуло. Иван выглядел... хорошо. Даже лучше, чем раньше. Похудел, подстригся, рубашка новая, дорогая. Видимо, новая пассия не экономит на его гардеробе.
— Привет. — Он улыбнулся той самой улыбкой, которая когда-то сводила её с ума.
— Говори быстро и уходи. — Лиза скрестила руки на груди.
Иван прошёл в гостиную, оглянулся. Ничего не изменилось с его отъезда. Тот же диван, те же занавески, тот же телевизор. Только его фотографии исчезли.
— Слушай, Лиз... — Он сел в своё любимое кресло, будто и не было этих двух лет. — Я не просто так пришёл.
— Я догадалась.
— Мне квартира нужна. Новая, понимаешь? Мы с Кариной... в общем, свадьба скоро.
Лиза почувствовала, как внутри что-то скрипнуло. Свадьба. Значит, не просто роман, не временное помутнение. Всё серьёзно.
— Поздравляю, — процедила она сквозь зубы. — Но при чём тут я?
— При том, что эта квартира — наша общая собственность. По закону.
— Суд решил иначе. Квартира моя. За алименты, которые ты не платишь уже полгода.
Иван встал, подошёл к окну. Постоял, глядя на двор, где играли дети. Потом обернулся — и Лиза увидела в его глазах что-то новое. Жёсткое. Холодное.
— Лизавета, давай по-взрослому. — Голос стал другим, деловитым. — Мне нужны деньги на новое жильё. А у тебя есть эта квартира.
— И что?
— А то, что ты можешь взять на неё ипотеку. Обналичить, так сказать.
Лиза уставилась на него, не понимая.
— Ты что, с ума сошёл?
— Никто не сошёл. Всё просто. Ты берёшь ипотеку под залог этой квартиры, даёшь мне деньги на покупку новой, а сама остаёшься здесь и выплачиваешь кредит. Все довольны.
— Все довольны?! — Лиза отступила на шаг. — Ты хоть слышишь, что говоришь?
— Чего глаза округлила? — Иван усмехнулся. — Ипотеку на себя возьмёшь, а квартиру мне оставишь и точка!
— Что?!
— Ты правильно поняла. Ипотека — твоя, а квартиру я заберу. Карине нравится этот район.
Лиза почувствовала, как земля уходит из-под ног. Этого не может быть. Человек, с которым она прожила пятнадцать лет, родила ребёнка, не может так говорить.
— Ты... ты серьёзно?
— Абсолютно. — Иван достал из кармана листы бумаги. — Вот договор. Всё уже готово, только подпись поставить.
— Иван, ты совсем?! — Лиза схватилась за спинку стула. — Это же мой дом! Машкин дом!
— Машка привыкнет. Дети быстро адаптируются.
— К чему адаптируются? К тому, что мы останемся без крыши над головой?!
— Да не останетесь вы! Снимете что-нибудь... или к маме переедете. У твоей мамаши места хватит.
В этот момент в замке повернулся ключ. Машка вернулась из школы раньше обычного. Лиза метнулась к двери, но дочь уже зашла в прихожую.
— Мам, а чьи это туфли? — Голос Машки был настороженным.
Иван вышел из гостиной. Дочь застыла, увидев отца.
— Привет, принцесса, — сказал он, но Машка не ответила.
— Что он тут делает? — спросила девочка у матери.
— Папа пришёл поговорить...
— О чём поговорить? — Машка скинула рюкзак, прошла в гостиную. — Мам, а это что за бумаги?
Лиза быстро собрала договор со стола, но дочь всё равно заметила.
— Мам?
— Маш, иди в свою комнату. Пожалуйста.
— Нет. — Машка села на диван, уперев подбородок в ладони. — Я не маленькая. Что происходит?
Иван посмотрел на дочь, потом на Лизу.
— Ладно, пусть знает. Всё равно узнает.
— Ваня, не надо...
— Машка, — обратился он к дочери, — папа женится. И нам нужна новая квартира.
— И что?
— А то, что эту квартиру мы хотим использовать для покупки новой.
Машка нахмурилась, пытаясь понять.
— Как использовать?
— Мама возьмёт кредит под эту квартиру, а мы с Кариной здесь жить будем.
Повисла тишина. Машка медленно поднялась с дивана.
— То есть мы останемся без дома?
— Не без дома. Найдёте другой...
— А ты будешь жить в нашем доме с тётей Кариной? — Голос Машки был тихим, но в нём слышалось что-то страшное.
— Машенька, ты не понимаешь...
— Я прекрасно понимаю! — взорвалась девочка. — Ты бросил нас, а теперь ещё и дом хочешь забрать!
— Никто никого не бросал...
— Врёшь! — Машка побежала к себе в комнату. Хлопнула дверь.
Лиза стояла посреди гостиной, не в силах поверить в происходящее. Иван собрал бумаги.
— Подумай, Лиз. У тебя есть два дня.
— Два дня на что?
— Решить по-хорошему. Или пойдём в суд.
— В суд? По какому делу?
Иван усмехнулся и направился к выходу.
— Увидишь. А пока — подумай.
Дверь за ним захлопнулась. Лиза рухнула в кресло, закрыла лицо руками. В комнате Машки играла громкая музыка — девочка всегда так делала, когда расстраивалась.
Телефон зазвонил. Настя.
— Лизка, ты как? Голос какой-то странный...
— Насть, приезжай. Прямо сейчас. Мне... мне плохо.
— Что случилось?
— Расскажу при встрече. Только приезжай, пожалуйста.
Настя была не просто подругой — она была сестрой, которой у Лизы никогда не было. Они дружили со школы, пережили вместе первую любовь, замужество, рождение детей. Настя была свидетельницей на свадьбе Лизы и Ивана. И единственной, кто не удивился их разводу.
— Я же говорила, что с ним что-то не так, — всегда повторяла она.
Через полчаса Настя уже стояла в прихожей со свертком в руках.
— Торт купила. Наполеон. При стрессе сладкое помогает. — Она обняла подругу. — Рассказывай.
Они сели на кухне. Лиза заварила чай, нарезала торт. Рассказала всё — от утреннего звонка до только что закрывшейся двери.
Настя слушала, не перебивая. Только глаза её становились всё шире.
— Ты уверена, что он всё это серьёзно говорил? — спросила она, когда Лиза замолчала.
— Он договор принёс, Насть. Готовый договор.
— Покажи.
Лиза достала бумаги. Настя пробежала глазами по тексту.
— Лиз, это же полный бред! Тут написано, что ты добровольно передаёшь ему право пользования квартирой, а сама обязуешься выплачивать кредит.
— Он сказал — или по-хорошему, или через суд.
— Да какой суд?! — Настя хлопнула ладонью по столу. — Лиза, опомнись! У него нет никаких прав на эту квартиру. Суд же решил, что она твоя в счёт невыплаченных алиментов.
— А если он что-то придумал? Какую-то лазейку нашёл?
— Какую лазейку? Ты что, в детстве юридические сказки читала?
Из коридора послышались шаги. Машка вышла из комнаты, подошла к кухне.
— Можно с вами посидеть? — спросила она тихо.
— Конечно, солнышко. — Настя обняла девочку. — Как дела?
— Тётя Настя, а правда, что нам придётся съезжать?
Настя посмотрела на Лизу, потом на Машку.
— Маш, а ты что думаешь?
— Я думаю, что папа сошёл с ума. — Машка села за стол, взяла кусок торта. — Но вдруг он что-то такое знает, чего мы не знаем?
— Что именно?
— Ну... законы всякие. Он же в офисе работает, с документами. Может, там люди умные подсказали?
Лиза почувствовала, как сердце сжимается. А вдруг действительно? Вдруг есть какой-то способ?
— Мам, — продолжала Машка, — а бабушка Рая знает, что папа женится?
Лиза вздрогнула. Свекровь. О ней она совсем забыла. Раиса Васильевна никогда не любила невестку. Считала, что её драгоценный сын мог жениться на ком-то лучше. После развода они не общались, но Машку бабушка иногда навещала.
— Не знаю, — ответила Лиза. — А что?
— Просто она вчера звонила. Спрашивала, как дела, не нужна ли помощь. Странно как-то...
Настя нахмурилась.
— А обычно она не интересуется?
— Обычно нет. Машку поздравит с днём рождения — и всё.
— Лиз, — медленно произнесла Настя, — а что если это не случайно?
— Что не случайно?
— Звонок свекрови. Потом появление Ивана с готовым договором. Что если они это вместе планировали?
Лиза вспомнила, как Раиса Васильевна всегда говорила: "Ванечка слишком добрый, все садятся ему на голову". Как она намекала, что Лиза вышла замуж из корысти, "прибрала к рукам квартиру". Как после развода сказала: "Ничего, Ванечка, ещё посмотрим, кто последний смеётся".
— Мам, — позвала Машка, — ты чего такая белая?
— Ничего, солнышко. Просто устала.
Но внутри уже разгоралась злость. Медленная, обжигающая злость. Если они думают, что она просто отдаст свой дом...
Телефон зазвонил снова. Номер Раисы Васильевны.
— Не бери, — прошептала Настя.
Но Лиза уже нажала зелёную кнопку.
— Слушаю.
— Лизонька, милая! — Голос свекрови был до приторности сладким. — Как дела? Как Машенька?
— Всё хорошо, Раиса Васильевна.
— Деточка, я тут от Ванечки узнала... Он к тебе приходил?
Вот оно.
— Приходил.
— И как? Договорились?
— О чём договорились?
— Ну как о чём, милая! О квартире же. Ванечка рассказал, что предложение хорошее сделал. Тебе же выгодно, правда?
Лиза сжала телефон так, что заболели пальцы.
— Выгодно остаться без дома?
— Да что ты! Не останешься. Снимете где-нибудь... Или ко мне переедете. Места хватит.
— К вам?
— Ну конечно! У меня двушка, места много. Машенька будет рядом с бабушкой. А ты работать пойдёшь, кредит выплачивать.
— То есть я должна взять ипотеку, отдать деньги Ивану, а сама переехать к вам?
— Ну почему так грубо! Это же семья, Лизонька. Мы же не чужие люди.
Настя делала Лизе знаки — клала палец на губы, качала головой. Но Лизу уже понесло.
— Раиса Васильевна, а вы в курсе, что ваш сын полтора года не платит алименты?
— Деточка, у него же сейчас сложный период. Карина беременная, свадьба...
— Карина беременная?!
— Ой... — Голос свекрови стал виноватым. — Я не должна была... Это пока секрет. Ванечка просил не говорить.
Лиза закрыла глаза. Значит, не просто свадьба. Ребёнок. Новая семья. И они хотят начать её в доме, где выросла Машка.
— Понятно, — сказала она тихо.
— Лизонька, ты не сердись. Подумай спокойно. Ведь это же выход для всех...
— Для всех, кроме меня и Машки.
— Да что ты! Вам будет даже лучше. Видишь, как всё складывается. Судьба сама...
Лиза нажала красную кнопку. Положила телефон на стол.
— Карина беременная, — сообщила она подруге.
Машка вздрогнула.
— То есть у меня будет братик или сестрёнка?
— Получается, так.
— И они хотят, чтобы этот ребёнок жил в моей комнате?
Лиза кивнула. Машка встала, подошла к окну.
— Мам, а мы правда можем остаться без квартиры?
— Нет, — твёрдо сказала Настя. — Машенька, никто не имеет права выгнать вас из вашего дома.
— А папа сказал — или по-хорошему, или через суд.
— Пусть идёт в суд. Проиграет и деньги на адвокатов потратит.
Но Лиза чувствовала беспокойство. А что, если Иван действительно что-то знает? Что-то такое, о чём она не подозревает?
— Насть, — сказала она, — мне нужен адвокат. Хороший адвокат.
— У меня есть знакомый. Работает с семейными делами. Завтра схожу, всё узнаю.
— А если он правда найдёт способ отобрать квартиру?
— Лиз, перестань накручивать себя. Твой бывший муж — не Остап Бендер. Он просто решил надавить на тебя, попугать. Не получится — отстанет.
Но когда вечером Настя ушла, а Машка заперлась в комнате делать уроки, Лиза села перед компьютером и начала искать информацию о том, можно ли как-то оспорить решение суда о разделе имущества.
То, что она нашла, её не обрадовало.
Оказывается, были случаи, когда суды пересматривали решения о разделе имущества. Особенно если появлялись новые обстоятельства или доказательства того, что одна из сторон что-то скрывала.
— Мам, — позвала Машка из своей комнаты, — можно к тебе?
Лиза закрыла ноутбук.
— Конечно, иди сюда.
Дочь подошла, села рядом на диван. Молчала, теребила край пижамы.
— Что случилось, солнышко?
— Мам, а папа нас правда выгонит?
— Никто никого не выгонит. Это наш дом.
— А если он в суд подаст?
Лиза обняла дочь.
— Маш, не думай об этом. Мы что-нибудь придумаем.
— А можно мне к бабушке Рае завтра съездить?
— Зачем?
— Хочу с ней поговорить. Может, она папе что-то скажет.
— Машенька, не надо. Бабушка на его стороне.
— Мам, но она же меня любит. Может, она не понимает, что нам будет плохо?
Лиза посмотрела на дочь. Наивная девочка до сих пор верила в справедливость. Думала, что стоит только объяснить, и все образумятся.
— Ладно. Но я поеду с тобой.
— Нет, мам. Одна. Пожалуйста. С тобой она будет осторожничать.
На следующий день раздался звонок в дверь.
На пороге стоял какой-то незнакомый мужчина в сером костюме.
— Елизавета Сергеевна?
— Да.
— Меня зовут Виктор Петрович Семёнов. Я адвокат. Представляю интересы Ивана Николаевича Морозова.
Лиза почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Что вам нужно?
— Можно войти? У меня к вам предложение от моего клиента.
— Какое ещё предложение?
— Лучше поговорим сидя.
Лиза неохотно пропустила его в квартиру. Адвокат прошёл в гостиную, сел в то же кресло, где вчера сидел Иван.
— Итак, — начал он, доставая папку, — мой клиент готов пойти вам навстречу.
— Каким образом?
— Он согласен на компенсацию. Пятьсот тысяч рублей за добровольный отказ от квартиры.
Лиза уставилась на него.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно. Хорошие деньги. На них можно снимать жильё лет пять-шесть.
— А потом?
— А потом жизнь покажет. Заработаете денег и накопите на свою квартиру.
— А сколько же стоит эта квартира? — спросила Лиза.
— По нынешним ценам около четырёх миллионов.
— И вы предлагаете мне продать её за пятьсот тысяч?
— Не продать. Передать в пользование с компенсацией.
— А в чём разница?
Адвокат улыбнулся холодной улыбкой.
— В том, что альтернатива может быть хуже.
— Что значит — хуже?
— Елизавета Сергеевна, у моего клиента есть основания требовать пересмотра решения суда.
— Какие основания?
— Скажем так, выяснились некоторые обстоятельства, которые суд не учитывал.
— Какие обстоятельства?
Адвокат открыл папку, достал фотографии.
— Вы узнаёте этого человека?
Лиза взяла снимок. На фотографии был Сергей, её сосед с работы, с которым она иногда обедала в кафе рядом с офисом.
— Это мой коллега. И что?
— Мой клиент располагает доказательствами того, что у вас была интимная связь с этим мужчиной ещё до развода.
— Что?! — Лиза вскочила с места. — Это неправда!
— Есть свидетели, которые видели вас в кафе, в его машине. Есть записи телефонных разговоров...
— Какие записи? Какие свидетели?
— Всё будет представлено в суде.
Лиза ходила по комнате и очень нервничала.
— Мы просто дружили! Коллеги, понимаете? Коллеги!
— Суд будет разбираться. А пока что есть основания утверждать, что вы тоже нарушали супружескую верность. А значит, имеете равные права на имущество.
— Но я ничего не нарушала!
— Докажите.
Лиза села, закрыла лицо руками. Вот оно. Вот за что Иван так уверенно говорил о суде. Он собрал компромат. Сфабрикованный, лживый, но компромат.
— Елизавета Сергеевна, — мягко сказал адвокат, — я понимаю, это неприятно. Но подумайте трезво. Судебное разбирательство — дело долгое и грязное. Все эти фотографии, показания свидетелей... Ваша дочь узнает. Соседи узнают. Коллеги. Стоит ли?
— Сколько времени у меня на размышления?
— До завтрашнего вечера. После этого мой клиент подаёт иск о пересмотре дела.
Адвокат встал, собрал бумаги.
— Подумайте, Елизавета Сергеевна. Пятьсот тысяч — это не так мало. И никакого позора.
Когда он ушёл, Лиза рухнула на диван и заплакала. Впервые за два года развода заплакала по-настоящему — горько, отчаянно.
Через час вернулась Машка. Глаза красные, лицо опухшее.
— Ну как? — спросила Лиза, вытирая слёзы.
— Плохо, мам. — Машка села рядом. — Бабушка сказала, что папа имеет право на эту квартиру. Что он тоже её покупал, тоже деньги вкладывал.
— Что ещё сказала?
— Что нам лучше согласиться. Что если мы будем упрямиться, то останемся вообще ни с чем. — Машка всхлипнула. — Мам, а она права?
— Не знаю, солнышко. Не знаю.
— А ещё она сказала, что папа не хотел так делать. Что это тётя Карина заставляет. Говорит, что не хочет жить в съёмной квартире с маленьким ребёнком.
Лиза горько усмехнулась. Конечно, всё свалили на Карину. Иван — жертва, которую принуждают.
— Мам, а что будет, если мы откажемся?
— Не знаю, Маш. Сегодня приходил адвокат...
Он рассказал о визите Семёнова, о фотографиях, о выдуманной связи с Сергеем. Машка слушала, широко раскрыв глаза.
— Но ведь это неправда! Ты же мне рассказывала про дядю Серёжу. Он просто друг!
— Я знаю. Но доказать это будет сложно.
— Мам, а давай позвоним тёте Насте.
— Она у адвоката. Обещала вечером приехать.
— А пока что мы будем делать?
— Пока ничего. Будем ждать.
Но ждать пришлось недолго. В семь вечера приехала Настя. Лицо мрачное, глаза злые.
— Лиз, я всё узнала, — сказала она с порога. — У твоего бывшего действительно есть шансы.
— Какие шансы?
— Если он докажет, что ты тоже была неверна, суд может пересмотреть раздел имущества. Не полностью, но частично. Квартиру могут заставить продать, а деньги поделить пополам.
— А пятьсот тысяч за отказ?
— Смешные деньги. За четырёхмиллионную квартиру. — Настя села за стол. — Но есть одна проблема.
— Какая?
— Судебные тяжбы — дело долгое. Год, а то и два. А жить где-то надо. Если он подаст иск, то может потребовать и вселения в квартиру на время разбирательства.
— Как вселения?
— Как сособственника. Формально он имеет право требовать доли в пользовании жильём.
Лиза почувствовала, как мир рушится окончательно.
— То есть мы будем жить вместе? С Кариной и ребёнком?
— Теоретически — да. На практике вас просто выживут. Будут делать ремонт, приводить рабочих, устраивать скандалы. Пока вы сами не съедете.
Машка вдруг встала и вышла из кухни. Хлопнула дверь в свою комнату.
— Насть, что мне делать? — прошептала Лиза.
— Бороться. Или сдаваться. Третьего не дано.
— А если бороться — и проиграть?
— Тогда останешься вообще без ничего. Ни денег, ни квартиры, ни репутации.
— А если согласиться на пятьсот тысяч?
— То хотя бы что-то получишь.
Они сидели молча. В комнате Машки играла музыка — грустная, тягучая.
— Лиз, — сказала вдруг Настя, — а что если попробовать их обыграть?
— Как обыграть?
— Ну... они же думают, что ты слабая и испугаешься. А что если показать характер?
— Какой характер? У меня его никогда не было.
— Был. Просто ты про него забыла. — Настя взяла подругу за руку. — Помнишь, как в школе ты Петровой нос разбила? Когда она Машку в классе обижала?
— Это было давно...
— А помнишь, как ты на Ивана кричала, когда узнала про измену? Соседи вызвали участкового.
— Насть, это не поможет. Они всё продумали.
— Продумали-то продумали, но не всё учли.
— Что не учли?
Настя загадочно улыбнулась.
— А то, что у меня есть знакомые в разных местах. В том числе в строительной фирме, где работает твой бывший муж.
— И что?
— А то, что не только ты можешь оказаться с компроматом.
Лиза посмотрела на подругу с недоумением.
— Насть, о чём ты?
— Помнишь, я тебе рассказывала про Витька Громова? Мы с ним в институте встречались.
— Ну помню. При чём тут он?
— А при том, что он теперь главный бухгалтер в "СтройИнвест". Там, где твой Иван работает.
— И что?
Настя достала телефон, нашла номер.
— Витёк? Привет, это Настя... Да, Романова. Слушай, помнишь, ты мне должен услугу? Ну за то, что я тебя тогда от жены прикрывала... Вот и пришло время расплачиваться.
Лиза слушала разговор, ничего не понимая.
— Мне нужна информация по одному сотруднику. Морозов Иван Николаевич... Да, именно... Что с ним не так? Всё с ним не так... Ага... понятно... А это точно?... Витёк, ты золото... Нет, я никому не скажу, откуда знаю... Спасибо.
Настя положила трубку, довольно улыбнулась.
— Лизка, твой бывший муженёк оказался не таким умным, как думал.
— Что случилось?
— А то случилось, что господин Морозов последний год живёт не по средствам. Зарплата у него сорок тысяч в месяц, а тратит как миллионер. Новая машина, дорогие рестораны, подарки Карине...
— Ну и что? Может, родители помогают.
— Родители-пенсионеры? Вряд ли. Скорее всего, деньги он берёт не там, где надо.
— То есть?
— То есть ворует. С фирмы. Витёк говорит, что уже давно на него косо смотрят. Документы не сходятся, материалы пропадают. Но поймать не могут.
Лиза почувствовала, как внутри что-то ёкнуло.
— И что ты предлагаешь?
— А я предлагаю завтра встретиться с твоим бывшим и рассказать ему об этом разговоре.
— Насть, это шантаж!
— А что он делает? Тоже шантажирует. Только его компромат липовый, а мой — настоящий.
— Но если он действительно ворует...
— То его посадят. И тогда точно не до квартир будет. — Настя встала, подошла к окну. — Лиз, ты всю жизнь играешь по правилам. А правила пишут те, кто их нарушает.
— А если мы ошибаемся? Если он честно работает?
— Тогда он спокойно скажет: "Докажите". И мы отступим. Но если он действительно ворует, то сразу поджмёт хвост.
Лиза молчала. Часть её ужасалась от предложения подруги. А другая часть... другая часть чувствовала азарт. Впервые за много лет она могла дать сдачи.
— Я боюсь, — сказала она тихо.
— А я не боюсь, — ответила Настя. — Поэтому завтра я иду к нему сама. А ты решай — хочешь остаться жертвой или стать охотницей.
На следующий день Лиза металась по квартире как зверь в клетке. Настя ушла на встречу с Иваном, а она осталась одна со своими мыслями. Машка в школе, дома тишина, и только тиканье часов напоминало о том, что время идёт.
В два часа дня позвонил Иван.
— Лиз, нам надо встретиться. Прямо сейчас.
— Зачем?
— Приеду — поговорим.
Голос у него был странный. Напряжённый, но не злой. Скорее... растерянный.
Через полчаса он стоял в её прихожей. Выглядел неважно — бледный, под глазами тёмные круги, руки дрожали.
— Лиз, твоя подружка у меня была.
— Знаю.
— Рассказала разные сказки.
— Какие сказки?
Иван прошёл в гостиную, сел в кресло. Молчал долго, смотрел в пол.
— Она сказала, что знает про деньги, — произнёс он наконец.
— Какие деньги?
— Лиз, не прикидывайся. Она всё знает.
Лиза поняла — Настя была права. Иван действительно ворует.
— И что теперь?
— А теперь мы договариваемся. — Иван поднял голову, посмотрел на неё. — Я отзываю иск, забываю про квартиру, а твоя подруга забывает про то, что узнала.
— А компромат на меня?
— Какой компромат? — Иван усмехнулся. — Лиз, там просто фотографии из кафе. Никакого компромата не было.
— То есть ты блефовал?
— Конечно, блефовал. Думал, испугаешься, согласишься на пятьсот тысяч.
— Ивань, ты совсем совесть потерял?
— Совесть — роскошь, которую я не могу себе позволить. — Он встал, подошёл к окну. — У меня долги, Лиз. Серьёзные долги. Карина привыкла к красивой жизни, а я... я пытался ей её обеспечить.
— За счёт воровства.
— За счёт того, что мог. — Иван обернулся. — А теперь если всё вскроется, меня посадят. И что тогда? Карина с ребёнком останется одна, а Машка — без отца.
— Машка уже два года без отца. Ты же алименты не платишь.
— Не могу платить! Всё уходит на кредиты, на Карину...
— На Карину, которая заставляет тебя отбирать дом у собственной дочери?
Иван сел обратно в кресло, закрыл лицо руками.
— Она не заставляла. Это была моя идея.
— Твоя?
— Моя. Я думал... думал, что ты простая. Что испугаешься и согласишься. А на эти деньги я бы долги отдал, начал всё с чистого листа.
— За счёт нас с Машкой.
— Я бы вам помогал. Давал деньги на съём, на жизнь...
— Какие деньги, Ваня? Краденные?
Он молчал.
— А Карина знает, откуда у тебя деньги? — спросила Лиза.
— Нет. Она думает, что я хорошо зарабатываю.
— А когда ребёнок родится? Тогда что? Больше воровать будешь?
— Не знаю. — Иван поднял голову, посмотрел на неё усталыми глазами. — Лиз, я запутался. Совсем запутался.
Впервые за два года Лиза почувствовала к нему не злость, а жалость. Перед ней сидел не самоуверенный наглец, а сломанный человек, который наделал глупостей и теперь не знает, как из них выбираться.
— Что ты хочешь от меня?
— Чтобы твоя подруга молчала. А я... я всё верну. И долги отдам честно.
— Как отдашь? На твою зарплату это лет двадцать займёт.
— Найду дополнительную работу. Буду на двух работах пахать.
— А Карина согласится жить скромно?
— Будет согласна или не будет — её дело. Но я больше не буду воровать.
Лиза смотрела на бывшего мужа и думала о том, как странно складывается жизнь. Ещё вчера он казался ей чудовищем, готовым разрушить её жизнь. А сегодня сидит перед ней жалкий, напуганный человек, который сам себя загнал в ловушку.
— А алименты будешь платить?
— Буду. Обещаю.
— Иван, ты уже много чего обещал за эти годы.
— Знаю. Но теперь... теперь у меня нет выбора. Либо я исправлюсь, либо сяду.
В этот момент в замке повернулся ключ. Вернулась Машка.
— Мам, я дома! — крикнула она из прихожей, потом замолчала, увидев отцовские ботинки.
— Маш, иди сюда, — позвала Лиза.
Дочь вошла в гостиную, настороженно посмотрела на родителей.
— Что случилось?
— Машенька, — начал Иван, — папа хочет извиниться.
— За что?
— За то, что вчера говорил глупости про квартиру. Мы никуда не переедем. Это ваш дом.
Машка недоверчиво посмотрела на него.
— А что изменилось?
— То, что папа понял — семья важнее денег.
— Понял или его заставили понять?
Иван усмехнулся.
— Умная девочка растёт. Заставили, Машенька. Жизнь заставила.
— А тётя Карина знает, что ты передумал?
— Узнает. Сегодня же узнает.
— А она не расстроится?
— Расстроится. Но переживёт. А если не переживёт... — Иван пожал плечами. — Значит, не судьба.
Машка подошла к отцу, обняла его.
— Папа, а ты будешь приходить к нам в гости? Нормально приходить, не с бумажками всякими?
— Буду, принцесса. Если мама разрешит.
Лиза посмотрела на них — на своего бывшего мужа и дочь — и поняла, что злость прошла. Не полностью, не навсегда, но на данный момент её не было.
— Разрешу, — сказала она. — Но при одном условии.
— Каком?
— Алименты. Каждый месяц, без задержек. И никаких больше попыток что-то у нас отобрать.
— Договорились.
Иван встал, подошёл к двери.
— Лиз, спасибо.
— За что?
— За то, что не добила, когда могла. Другая на твоём месте сдала бы меня с потрохами.
— Ваня, я не другая. Я мать твоей дочери. И каким бы ты ни был, лучше для неё иметь отца-идиота, чем отца-зека.
Он кивнул, вышел. Машка подошла к окну, смотрела, как он садится в машину.
— Мам, а он правда исправится?
— Не знаю, солнышко. Посмотрим.
— А если нет?
— То мы справимся. Мы же справлялись до этого.
— Мам, а почему люди становятся такими плохими?
Лиза обняла дочь, поцеловала в макушку.
— Не знаю, Маш. Наверное, от страха. Боятся, что не смогут дать близким то, что хотят. И начинают делать глупости.
— А ты никогда не боишься?
— Боюсь. Каждый день боюсь. За тебя, за нас, за будущее.
— А почему ты тогда не делаешь плохих вещей?
— Потому что поняла — самое страшное не в том, чтобы чего-то не иметь. Самое страшное — потерять себя, пытаясь это получить.
Машка задумалась.
— Это умно, мам.
— Это жизнь, солнышко.
Вечером приехала Настя. Лиза рассказала ей о разговоре с Иваном.
— И ты ему поверила? — недоверчиво спросила подруга.
— Не поверила. Но дала шанс.
— А если он снова за своё возьмётся?
— То тогда мы его добьём. Окончательно.
Настя засмеялась.
— Не узнаю тебя, Лизавета. Что с тихоней случилось?
— А то случилось, что тихоня поняла — добротой мир не спасёшь. Иногда надо показывать зубы.
— Наконец-то!
— Насть, спасибо. За всё.
— За что спасибо? Мы же подруги. Подруги друг друга не бросают.
— Даже если дело плохо пахнет?
— Особенно если плохо пахнет.
Они сидели на кухне, пили чай, смеялись над тем, каким испуганным был Иван. А за окном светило весеннее солнце, и казалось, что самое страшное позади.
Конечно, впереди ещё было много неизвестного. Исправится ли Иван, будет ли платить алименты, что скажет Карина, узнав правду. Но сегодня это не имело значения.
Сегодня у Лизы был дом. У Машки была мама, которая готова за неё бороться. А у них обеих была Настя, которая в трудную минуту не отвернулась, а протянула руку.
И этого было достаточно для счастья.
— Мам, — позвала Машка из своей комнаты, — можно я подругу приведу? Хочу ей свою комнату показать. Свою собственную комнату, в которой я буду жить всегда.
— Конечно, солнышко. Приводи.
Лиза улыбнулась. Да, всё будет хорошо. Обязательно будет.