Дверь захлопнулась с таким грохотом, что Лена вздрогнула и чуть не уронила тарелку с салатом.
— Мам, ты чего? — раздался голос мужа из коридора.
— А что, мне теперь стучаться, что ли? — в кухню ворвалась Нина Петровна, размахивая сумкой-тележкой, как флагом завоеванной территории. — Я переезжаю жить к вам. И точка.
Лена медленно поставила тарелку на стол, чувствуя, как в висках начинает стучать.
— То есть… как это «переезжаете»? — выдавила она.
— А так! — свекровь швырнула сумку на диван. — Квартиру сдаю, а тут поживу. Вон у вас спальня большая, диван поставьте.
— Мам, мы тебя не просили… — начал было Денис, но Нина Петровна тут же перебила:
— А я вас и не спрашиваю! Ты мой сын или кто? Я тебя тридцать лет кормила, а теперь мне места в доме нет?
Лена сжала кулаки. Это же надо — просто пришла и объявила! Без предупреждения, без разговоров. Как будто так и надо.
— Нина Петровна, — попыталась она вставить хоть слово, но свекровь уже неслась дальше:
— И что это у вас тут? — она ткнула пальцем в салат. — Опять майонез? Дениска, я же говорила, у тебя печень слабая! Ты хочешь, чтобы у тебя цирроз был?
— Мам, хватит! — Денис наконец повысил голос.
Но Нина Петровна уже переключилась на шторы:
— И это вы называете шторами? Тряпки какие-то! Завтра же купим новые.
Лена глубоко вдохнула. В голове крутилось: «Нет, ну всё, это конец. Либо она, либо я».
— Денис, — тихо сказала она. — Пойдем поговорим.
Но свекровь тут же вклинилась:
— О чем это вы тут шептаться собрались? От меня секреты?
Лена резко развернулась к ней:
— Да! От вас! Потому что это наш дом, а не ваш!
Тишина повисла на секунду. Даже Денис замер.
Нина Петровна медленно подняла бровь:
— О-о-о, как мы заговорили…
Лена почувствовала, как горячая волна злости подкатила к горлу. Нет, так больше продолжаться не могло.
— Нина Петровна, — твёрдо сказала она, глядя свекрови прямо в глаза, — вы не переедете.
Свекровь фыркнула:
— Это ещё почему?
— Потому что мы с Денисом не согласны.
— Денис! — Нина Петровна резко повернулась к сыну. — Ты что, поддерживаешь эту… эту…
— Мам, хватит! — Денис нахмурился. — Лена права. Мы не обсуждали это.
— Ах вот как! — свекровь закипела. — Значит, я теперь чужая в своём же доме?
— Это не ваш дом, — тихо, но чётко проговорила Лена. — Это наша квартира. Мы её снимали, обустраивали, платим за неё. И решаем, кто здесь будет жить.
Нина Петровна побледнела. Видно было, что её вообще впервые в жизни так прямо посылают.
— Денис, — голос её дрогнул, но не от обиды, а от ярости, — ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Денис вздохнул и провёл рукой по лицу.
— Мам… Лена не сказала ничего плохого. Просто… давай обсудим это позже, ладно?
— Нет, не ладно! — свекровь резко схватила свою сумку. — Если я здесь не хозяйка, тогда мне тут и делать нечего!
Она развернулась и направилась к выходу. Лена не стала её останавливать.
Дверь снова хлопнула.
Тишина.
Денис опустился на стул.
— Ну… это было жёстко.
Лена выдохнула.
— Но правильно.
Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения.
— Да… наверное.
Тишина после ухода Нины Петровны продержалась ровно до вечера.
Лена как раз мыла посуду, когда в коридоре зазвонил телефон Дениса. Он взглянул на экран и замер.
— Мама…
— Не бери, — резко сказала Лена, не оборачиваясь.
— Но…
— Денис, если ты сейчас возьмёшь трубку, она снова начнёт давить. Ты хочешь, чтобы всё повторилось?
Телефон умолк, но через секунду зазвонил снова.
— Блин… — Денис потёр виски.
Лена вытерла руки и повернулась к нему:
— Послушай, я не против помочь твоей маме, если ей действительно будет тяжело. Но не так! Не с порога, без спроса, с криками и приказами!
Телефон затих, но тут же завибрировал её собственный. На экране — незнакомый номер.
Лена подняла трубку:
— Алло?
— Ах ты хитрая лиса! — в трубке зашипел голос Нины Петровны. — Настроила моего сына против меня!
Лена нажала на громкую связь, чтобы Денис слышал:
— Нина Петровна, если вы хотите поговорить — говорите нормально.
— Да как ты смеешь?! Я тебя…
— Всё, хватит! — Денис перехватил телефон. — Мама, прекрати! Завтра приеду, поговорим. А сейчас — хватит.
Он бросил трубку на диван.
Лена вдруг почувствовала усталость.
— Она ведь не остановится, да?
Денис молча обнял её за плечи.
— Прости…
За окном стемнело. Где-то там, в своей пустой квартире, Нина Петровна наверняка уже строила планы мести.
Денис стоял на пороге маминой квартиры, так и не решив, стучать или звонить. Дверь сама распахнулась.
— Ну наконец-то! — Нина Петровна стояла в халате, с мокрой тряпкой в руках (видимо, от злости вытирала пыль). — Вошёл бы уже, чего топчешься?
Она развернулась и зашагала на кухню. Денис, вздохнув, последовал за ней.
Квартира пахло лавровым листом и уксусом — мама явно варила холодец, его «любимое с детства». На столе уже стояла тарелка с горкой.
— Садись, поешь, — бросила она, хлопая кастрюлями. — Хоть тут о тебе позаботились.
— Мам, давай без этого, — Денис отодвинул тарелку. — Мы же серьёзно поговорить должны.
— О чём?! — она резко обернулась. — О том, как твоя Ленка меня из дома выгнала?
— Тебя никто не выгонял! — он ударил кулаком по столу, и ложки звякнули. — Ты сама пришла, сама устроила скандал и сама ушла, хлопнув дверью!
Нина Петровна замерла. Сын никогда на неё не кричал.
— Так вот как… — голос её вдруг стал тихим и скользким. — Теперь ради неё ты мать обижаешь?
Денис закрыл глаза на секунду. В голове всплыли детские воспоминания: мама, не пускающая его на день рождения к другу: «а вдруг простудишься?», мама, орущая на учительницу за тройку в дневнике, мама, рыдающая в спальне после того, как отец ушёл к другой…
— Мам, — он осторожно взял её за руку. — Я тебя люблю. Но Лена — моя жена. И наш дом — это наше общее пространство. Если хочешь пожить у нас — надо договариваться, а не приказывать.
Нина Петровна выдернула руку:
— Договариваться?! Да я тебя пеленала, а теперь мне «договариваться»?!
— Да! — твёрдо сказал Денис. — Иначе… иначе мы просто не сможем общаться.
Она резко встала, задев тарелку. Холодец с грохотом упал на пол.
— Вон!
Денис медленно поднялся.
— Подумай над моими словами, мам.
Когда дверь закрылась, Нина Петровна вдруг почувствовала, как по щеке скатывается слеза. Но тут же вытерла её.
«Нет уж… Я ещё покажу этой наглой, кто в доме хозяин!»
Нина Петровна три дня не звонила. Лена уже начала надеяться, что буря миновала, пока в субботу утром дверь не постучали с той настойчивостью, которую можно описать только как «милицейский наряд».
Денис открыл — и отпрянул.
На пороге стояла мать в пальто с меховым воротником, хотя на улице было +15, а за ней — тетя Зина, соседка Любовь Семёновна и... бабушка Агафья, 89 лет, опирающаяся на клюку.
— Пустите старушку, — торжественно произнесла Нина Петровна. — Мы пришли поговорить.
Лена, стоявшая в дверях спальни в растянутом свитере и спортивных штанах, почувствовала себя как школьница на ковре у директора.
— Входите, — сквозь зубы сказал Денис.
Тетя Зина сразу начала осматривать квартиру:
— Ой, а шторы у вас... оригинальные.
— Дешёвые, — поправила Нина Петровна.
Бабушка Агафья, присев на диван, вдруг спросила:
— А где мне тут пельмени разогреть?
— Какие пельмени?! — Лена не выдержала.
— Мама, — Денис взял её за локоть, — объясни, что происходит?
Нина Петровна вынула из сумки папку:
— Вот выписка из больницы. У меня давление. Врач сказал — нельзя нервничать. А бабушке, она кивнула на Агафью, в одиночестве нельзя — у неё деменция начинается. Так что теперь, — она сделала паузу, — либо мы тут все живём, либо вы хотите погубить стариков?
Лена почувствовала, как комок подкатывает к горлу. Это же чистый шантаж!
— Вы...
Но тут зазвонил телефон. Лена машинально ответила:
— Да?
— Леночка, это соседка ваша, Клавдия Ивановна, — в трубке затараторил взволнованный голос. — У вас тут труба в ванной течёт, мне на кухню уже капает!
Нина Петровна сладко улыбнулась:
— Ой, а кто же будет ремонт делать? Вон у Дениса руки-крюки, а ты, Леночка, даже гвоздь вбить не умеешь...
Лена вдруг рассмеялась. Смех был нервный, но твёрдый. Все переглянулись — даже бабушка Агафья на секунду перестала ковырять клюкой в паласе.
— Знаете что, Нина Петровна? — Лена выпрямилась. — Вы правы.
— В чём? — насторожилась свекровь.
— Нам действительно нужна помощь.
Денис удивлённо посмотрел на жену, но Лена продолжала:
— Трубу чинить, шторы менять, за бабушкой ухаживать... — она сделала паузу, — поэтому мы с Денисом решили снять для вас квартиру. Рядом.
Тишина.
— Что?! — Нина Петровна побледнела.
— Однокомнатную, в этом же доме, — Лена достала телефон. — Я уже договорилась. Завтра можете посмотреть.
— Ты... ты... — свекровь задыхалась.
— Мы будем платить за аренду, — спокойно добавил Денис, вдруг поняв план жены. — И помогать с бабушкой. Но жить — отдельно.
Тётя Зина закашляла:
— Ну, это, в общем-то, вариант...
— Предательница! — Нина Петровна метнула на неё взгляд.
Лена подошла к окну и распахнула шторы, те самые, «дешёвые».
— Солнце-то какое сегодня, — сказала она. — Давайте чай пить. И... пельмени разогреем, бабушка.
Нина Петровна стояла, сжав кулаки. Её «армия» вдруг перешла на сторону врага.
Но самое страшное — она вдруг поняла, что проиграла.
Нина Петровна всю ночь не спала. Ворочалась на диване в гостиной, спать в одной комнате с бабушкой Агафьей оказалось невозможно — та храпела, как трактор. Утром, раздражённая, она заварила себе крепкий кофе и уставилась в окно.
За окном — двор, детская площадка. Молодая мама качала коляску, две старушки на лавочке о чём-то оживлённо шептались, поглядывая в её сторону. «Наверняка про меня судачат», — зло подумала Нина Петровна.
Вдруг в дверь постучали.
— Кто там?! — буркнула она.
— Это я, Люба, — за дверью послышался голос соседки. — Может, чайку попьём?
— Не хочу!
— У меня пирог с вишней... домашний.
Нина Петровна хотела было огрызнуться, но живот предательски урчал. Она распахнула дверь:
— Только на пять минут!
За чаем Любовь Семёновна вдруг сказала:
— А Ленка-то твоя молодец, между прочим. Квартиру нашла — светлая, ремонт свежий. Да и заботливая — вчера видела, как бабушке Агафье лекарства в аптеке покупала.
— Заботливая?! — Нина Петровна фыркнула. — Это она всё для вида делает!
— Ну-ну, — соседка хитро прищурилась. — А помнишь, как ты сама на Дениса орала, когда он в пятом классе двойку по математике принёс?
Нина Петровна нахмурилась. Помнила. Тогда она выгребла из него все задания, сидела до ночи, объясняла... А наутро он получил пятёрку.
— Так то другое! — отмахнулась она.
— Да ладно тебе, — Люба отломила кусок пирога. — Может, хватит войну-то вести? Вон у тебя невестка не злая, внуков ещё родит...
Нина Петровна вдруг представила: маленький мальчик с ямочками на щеках точно как у Дениса в детстве бежит к ней, тянет ручки: «Бабушка!»
Кофе в чашке остыл.
— Ладно, болтай тут, — она резко встала. — У меня дела.
Но вечером, когда Денис позвонил спросить, как дела, Нина Петровна вдруг сказала:
— Передай Лене... что квартира та — пусть покажет. Посмотрю.
В трубке повисло молчание.
— Мам... ты серьёзно?
— Ну да! — буркнула она. — А что, мне теперь и интересоваться нельзя?!
Денис рассмеялся — тёплым, детским смехом, которого она не слышала годами.
— Конечно можно. Завтра заедем.
Нина Петровна положила трубку и вдруг заметила, что в углу глаза что-то мешает.
— «Наверное, пыль», — проворчала она, вытирая лицо.
Квартира оказалась уютной — солнечной, с балконом, выходящим в сквер. Лена молча стояла у двери, наблюдая, как Нина Петровна критично щупает подоконники и проверяет краны.
— Вентиляция работает? — буркнула свекровь.
— Да, — Лена протянула ей договор аренды. — И сантехнику меняли два года назад.
Нина Петровна взяла бумаги, но вместо того, чтобы изучать, неожиданно спросила:
— А почему ты... не стала со мной сразу ругаться?
Лена замерла.
— Потому что Денис вас любит.
Свекровь отвернулась к окну.
— Бабушку Агафью я, конечно, к себе не возьму, — резко сказала она. — Ей в пансионат лучше.
— Мы уже нашли хороший, — кивнула Лена. — С садом.
Нина Петровна вдруг резко повернулась:
— А пельмени ты хоть варить умеешь?
Лена улыбнулась:
— Нет. Но научусь.
Прошел месяц
— Мам, мы завтра к тебе придём, — Денис говорил в трубку, удерживая на коленях орущего кота. Лена настаивала на «пробном периоде» перед детьми.
— Ладно, — в телефоне звучало ворчание, но уже без злости. — Только без этих ваших салатов с майонезом. Я пирог испеку.
Лена, услышав это, засмеялась:
— Говори, будем с тобой учиться печь?
Денис обнял её:
— Терпение. Она же всю жизнь одна правила устанавливала. Теперь учится договариваться.
За окном шёл дождь. Но в их маленьком мире наконец-то выглянуло солнце.