— Идите вы все подальше со своими машинами! — Яна швырнула кухонное полотенце на стол так, что посуда подпрыгнула. — Вот берите и покупайте своему сыночку машину, я вам не банкомат!
Зоя Николаевна замерла в дверном проеме, словно получила пощечину. За ее спиной маячила тень Кирилла — муж пытался спрятаться от семейной бури, но куда деваться в двухкомнатной квартире?
Все началось час назад с телефонного звонка. Антон, как всегда, не здоровался — сразу к делу:
— Мать, мне нужна машина. Срочно.
Зоя прижала трубку к уху, чувствуя, как сердце ускоряет ритм. В тридцать лет ее младший сын так и не научился просить — только требовал.
— Антоша, у меня нет таких денег...
— А где взять? У брата попроси. У него жена работает, они могут.
Короткие гудки. Он повесил трубку, даже не дождавшись ответа.
Могут... Зоя покрутила в руках телефон. Конечно, могут. Только вот хотят ли?
Двадцать минут пешком до дома старшего сына — и вот она стоит на пороге, готовая просить за Антона. Снова.
— Зоя Николаевна, проходите, — Яна была вежлива, но в голосе слышалась усталость. — Кирилл, мама пришла!
За столом, попивая чай, Зоя начала издалека:
— Знаете, дети, Антон сейчас активно ищет работу... Ему очень нужна машина, чтобы ездить по собеседованиям...
Кирилл поперхнулся чаем. Яна медленно поставила чашку.
— Какая работа? — в голосе невестки прозвучали нотки, которые Зоя не сразу распознала. — Зоя Николаевна, ваш Антон последние три месяца каждую ночь устраивает дискотеку в квартире. Соседка Вера Петровна жаловалась — у нее маленький внук не может спать.
— Да что вы говорите... Антон же...
— Антон вчера привел очередную девицу, — Яна перебила свекровь, и в ее голосе появились злые нотки. — Она орала на всю лестничную клетку, что он обещал ей золотые горы, а сам живет на мамины деньги.
Зоя почувствовала, как щеки начинают гореть. Не может быть. Антон бы никогда...
— Послушайте, может, люди преувеличивают...
— Мама, — Кирилл наконец подал голос. — На прошлой неделе Антон занял у меня пять тысяч "до зарплаты". Какой зарплаты? Он же нигде не работает!
Тишина повисла над кухней, густая, как мед.
— Машина стоит как минимум двести тысяч, — продолжила Яна, и каждое слово било как молот. — Я работаю медсестрой в две смены, Кирилл пашет на стройке. Мы копим на собственное жилье, мечтаем о детях. А ваш сын хочет кататься на наши деньги?
— Но он же семья... — прошептала Зоя.
— Семья? — Яна встала из-за стола, и Зоя увидела в ее глазах что-то новое. Не злость — решимость. — Семья — это когда помогают друг другу. А не когда один тянет из других последние соки.
В этот момент зазвонил телефон. Кирилл глянул на экран и нахмурился:
— Антон.
— Не бери, — попросила Яна.
Но Кирилл уже поднял трубку:
— Алло?
— Братишка! — голос Антона звучал развязно, словно он не сомневался в положительном ответе. — Мать сказала, что с тобой говорила про машину. Когда можем оформить?
Кирилл посмотрел на жену, потом на мать. Зоя видела, как что-то меняется в его лице — мягкость уступает место твердости.
— Антон, у нас нет денег на твою машину.
— Как это нет? Жена твоя работает, ты работаешь...
— Мы работаем на себя. На свою семью.
— Да ладно тебе! Я же брат! Помоги, потом отдам.
— Когда отдашь? Те пять тысяч, что занял неделю назад?
Молчание в трубке. Потом:
— Слушай, не будь жадиной. Машина мне нужна для дела.
— Какого дела, Антон?
— Ну... работать буду. Таксистом, например.
Яна не выдержала. Она выхватила телефон у мужа:
— Антон, это Яна. Слушай меня внимательно. Мы не дадим тебе денег на машину. Хочешь работать таксистом — иди работай куда угодно, накопи сам.
— Ты кто такая, чтобы решать? — голос Антона стал ядовитым. — Кирилл, возьми трубку!
— Я жена твоего брата. И я решаю, куда тратить деньги, которые зарабатываю.
— Подумаешь, медсестра... Копейки получаешь.
Яна почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Эти "копейки" доставались ей двенадцатичасовыми сменами, больными людьми, которых нужно было поднимать, переворачивать, утешать. Эти "копейки" позволяли им с Кириллом мечтать о собственном доме.
— Знаешь что, Антон? Эти копейки я заработала честно. А ты что заработал за последний год?
— Я ищу себя!
— В тридцать лет? Большинство людей в твоем возрасте уже нашли не только себя, но и работу, и семью.
— Мать! — Антон обратился к Зое. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Зоя Николаевна медленно поднялась со стула. За окном темнело — октябрьские дни коротки, как человеческое терпение.
— Антон, — сказала она тихо, — приезжай домой. Поговорим.
— Сначала машину!
— Нет машины, — твердо произнесла Зоя, и даже сама удивилась силе своего голоса. — Нет и не будет, пока ты не начнешь работать.
— Ты с ума сошла! Все матери помогают детям!
— Помогают детям, а не тунеядцам.
Антон взорвался:
— Да что вы все сговорились? Я же ваша кровь! Ваша семья!
— Семья, — повторила Зоя, глядя на Яну и Кирилла, которые стояли рядом, держась за руки. — Вот она, семья. Они помогают друг другу, поддерживают, строят общее будущее. А ты... ты просто берешь.
— Хорошо! — прокричал Антон в трубку. — Тогда я не ваш сын и не ваш брат! Живите как хотите!
Он бросил трубку. Тишина в кухне была оглушительной.
Зоя опустилась на стул и закрыла лицо руками. Кирилл подошел к матери и положил руку на плечо.
— Мам, ты правильно сделала.
— Мне страшно за него, — прошептала Зоя. — Что с ним будет?
Яна села рядом. Ее лицо смягчилось — гнев ушел, оставив место пониманию.
— Зоя Николаевна, ему тридцать лет. Пора учиться жить самостоятельно.
— Но я же мать...
— Именно поэтому и пора перестать его спасать. Материнская любовь — это не только давать, но и учить брать ответственность за свою жизнь.
За окном начал моросить дождь. Зоя смотрела на капли, стекающие по стеклу, и думала о том, как трудно отпустить ребенка во взрослую жизнь. Даже если этому ребенку уже тридцать.
Кирилл налил матери свежего чая:
— Мам, если Антон действительно решит работать, мы поможем. Но сначала он должен показать, что готов изменить свою жизнь.
Зоя кивнула. Где-то глубоко внутри она понимала — сегодня вечером что-то изменилось навсегда. Может быть, к лучшему.
А через час Антон позвонил снова. На этот раз голос у него был другой — тише, без прежней агрессии:
— Мать, я... я нашел объявление о работе. Грузчиком в магазин. Завтра пойду.
Зоя крепче сжала телефон:
— Удачи, сынок.
Может быть, это и есть начало настоящей взрослой жизни — когда учишься просить, а не требовать. Когда понимаешь, что машину нужно заработать, а не выпросить.
А Яна, убирая посуду, подумала о том, что иногда самые важные слова — это те, которые ты решаешься сказать вслух. Даже если они звучат жестко.
"Я вам не банкомат" — эти слова освободили не только ее, но и всю семью от груза ложной вины и бесконечных жертв.
Прошло три недели
Антон действительно устроился грузчиком и даже перестал звонить с просьбами. Зоя Николаевна начала привыкать к этому новому спокойствию, когда однажды утром в дверь позвонили.
На пороге стояла незнакомая женщина лет сорока, держа за руку девочку лет семи.
— Вы Зоя Николаевна? Мать Антона Кирилловича?
Сердце екнуло. Что еще натворил?
— Да, это я. А вы...?
— Меня зовут Марина. Это Полина, — женщина погладила девочку по голове. — Ваша внучка.
Мир перевернулся. Зоя схватилась за дверной косяк — ноги вдруг стали ватными.
— Что... что вы говорите?
— Можно войти? Нам нужно поговорить.
В гостиной, усадив девочку смотреть мультики, Марина рассказала историю, от которой у Зои голова пошла кругом.
— Мы встречались с Антоном восемь лет назад. Я была студенткой, работала в кафе. Он тогда еще учился, был... другим. Когда я забеременела, он исчез. Просто перестал отвечать на звонки.
Зоя смотрела на девочку — русые волосы, как у Антона в детстве, те же зеленые глаза...
— Почему вы молчали все эти годы?
— Гордость. Думала, справлюсь сама. И справлялась, пока не заболела мама. Ей нужна операция, дорогая. А я работаю воспитателем, денег не хватает.
Марина вытерла глаза платком:
— Я не хочу денег от вас. Просто подумала — Полина имеет право знать, что у нее есть бабушка и дядя. А может быть... может быть, Антон изменился?
В этот момент дверь хлопнула — пришел Кирилл с работы.
— Мам, гости? — он замер, увидев незнакомую женщину и девочку.
— Кирилл, сядь. Это... это Марина. А это Полина. Твоя племянница.
Кирилл опустился на диван, словно его подкосили.
— Племянница? У Антона есть дочь?
Марина коротко повторила свой рассказ. Кирилл слушал, периодически бросая взгляды на девочку, которая увлеченно смотрела мультфильм.
— Антон знает? — наконец спросил он.
— Нет. Я сначала хотела поговорить с вами.
Зоя поднялась и подошла к окну. На улице начинал смеркаться октябрьский день. Внучка. У меня есть внучка.Сердце билось так, что казалось, его слышно во всей квартире.
— Полина, — позвала она тихо.
Девочка обернулась:
— Да?
— Как дела в школе?
— Хорошо. Я в первом классе. Умею читать и считать до ста.
Боже мой, какая умная. Зоя села рядом с внучкой:
— А что ты любишь больше всего?
— Рисовать! И котиков. У нас дома живет Мурзик.
В дверь позвонили. Яна вернулась со второй смены. Кирилл быстро вышел в прихожую — объяснить ситуацию.
Через минуту в гостиную вошла Яна. Усталость мгновенно сменилась удивлением, когда она увидела девочку.
— Это Полина, — сказала Зоя. — Дочь Антона.
Яна присела на корточки перед девочкой:
— Привет, красавица. А сколько тебе лет?
— Семь! А вы кто?
— Я Яна. Жена дяди Кирилла.
— Значит, вы моя тетя?
Что-то дрогнуло в лице Яны. Она взглянула на Марину, потом на Зою:
— Где она жила все эти годы?
— Со мной, — ответила Марина. — Я не требую алиментов, не нужны мне его деньги. Просто подумала — девочка должна знать семью отца.
Зоя обняла Полину:
— Хочешь, я покажу фотографии папы, когда он был маленьким?
Глаза девочки загорелись:
— Да!
Пока Зоя листала семейный альбом с внучкой, Кирилл и Яна тихо разговаривали с Мариной на кухне.
— Он не знает? — переспросила Яна.
— Нет. И честно говоря, я боюсь ему говорить. Каким я его помню... Он может просто испугаться ответственности и снова исчезнуть.
— А операция маме... когда нужна?
— В течение месяца. Стоит триста тысяч.
Кирилл и Яна переглянулись. Та самая сумма, которую Антон просил на машину.
— Марина, — сказала Яна медленно, — а что если мы поговорим с Антоном вместе? Всей семьей?
— Вы думаете, стоит?
— Он изменился за эти недели. Работает, стал спокойнее. Может быть, пришло время для правды.
Вечером они собрались все вместе. Антон пришел усталый, в рабочей одежде — за три недели он заметно похудел, но в глазах появилось что-то новое. Достоинство человека, который зарабатывает сам.
Он замер в дверях гостиной, увидев незнакомую женщину и девочку.
— Антон, — позвала мать, — садись. Нам нужно поговорить.
Марина встала:
— Привет, Антон.
Он побледнел, узнав ее голос.
— Марина? Откуда... что ты здесь делаешь?
— Познакомься с дочерью.
Полина смотрела на отца широко раскрытыми глазами. Антон опустился на стул, словно ноги его не держали.
— Дочерью? У меня... у нас есть дочь?
— Ее зовут Полина. Ей семь лет.
Антон смотрел на девочку и почувствовал шок или даже испуг.
— Почему ты мне не сказала? — прошептал он.
— Ты исчез. Просто перестал отвечать на звонки.
— Я... я тогда был дураком. Испугался.
Полина подошла к отцу:
— А вы действительно мой папа?
Антон посмотрел на дочь — и вдруг его лицо изменилось полностью. Исчезла привычная наглость, ушла избалованность. Остался только мужчина, который впервые в жизни понял, что такое настоящая ответственность.
— Да, малышка. Я твой папа. И я... я очень виноват, что не был рядом.
Он аккуратно обнял дочь, и Зоя увидела, как у него дрожат руки.
— Марина, — Антон поднял глаза, — прости меня. Я был трусом и эгоистом.
— Я не за извинениями пришла, — тихо сказала Марина. — Просто подумала, что Полина должна знать семью.
— А что с твоей мамой? Она болеет?
Марина коротко рассказала о болезни матери и нужной операции. Антон слушал, не отпуская дочь.
— Триста тысяч... — пробормотал он. — Столько, сколько стоит машина.
Он поднял голову и посмотрал на семью:
— Мам, Кирилл, Яна... Я понимаю, что не имею права просить. Но это не машина для меня. Это жизнь бабушки моей дочери.
Зоя подошла к сыну и положила руку на плечо:
— Антон, у нас нет таких денег. Но мы найдем способ помочь.
— Я продам все, что у меня есть, — сказал Антон. — Компьютер, телефон, гитару. Буду работать в две смены.
Яна встала и вышла в спальню. Вернулась с банковской картой:
— Тут наши накопления на квартиру. Пятьдесят тысяч. Это начало.
Кирилл обнял жену:
— Я возьму подработку. Буду работать по выходным.
— А я попрошу в больнице авансом, — добавила Яна.
Антон смотрел на них с недоверием:
— Вы... вы серьезно? После всего, что я...
— Это не для тебя, — строго сказала Яна. — Это для твоей дочери. И для ее бабушки.
Марина заплакала. Тихо, не всхлипывая — просто слезы текли по щекам.
— Спасибо большое за помощь — прошептала она.
— Все нормально, вы же наша семья — сказала Зоя, беря внучку на руки.
Операция прошла успешно. Мать Марины пошла на поправку. Антон продал все ценное и устроился на вторую работу — ночным охранником. За полгода семья собрала нужную сумму.
А еще через месяц случилось то, чего никто не ожидал.
Антон сделал предложение Марине.
— Не потому что надо, — сказал он, стоя на коленях в парке, где они гуляли с Полиной. — А потому что я понял: без вас моя жизнь не имеет смысла. Без тебя и без нашей дочери.
Марина смотрела на него сквозь слезы:
— Ты уверен? Это большая ответственность.
— Я готов. Впервые в жизни я готов быть мужчиной.
Свадьба была скромной, но радостной. Зоя Николаевна чувствовала себя счастливой.
А Яна, глядя на Полину в белом платьице подружки невесты, подумала о том, что иногда самые большие потери оборачиваются самыми важными приобретениями.
Через год Яна узнала, что беременна, и Полина была первой, кто обнял ее и сказал:
— Тетя Яна, а можно, я буду помогать с малышом? Я же теперь старшая сестра!
А Антон, качая на руках своего новорожденного племянника, тихо сказал Кириллу:
— Спасибо, братишка.
— За что?
— За то, что не дали мне машину тогда. Если бы дали — я бы так и остался маленьким эгоистом. А так... я стал отцом. Настоящим отцом.