— Да пошла ты подальше со своими претензиями! — рявкнула Наталья Александровна, швыряя на стол мокрую тряпку. — Думаешь, я дура? Не вижу, как ты моего сына морочишь?
Валя замерла у плиты, ложка застыла в воздухе над кастрюлей. Суп булькал, как вулкан перед извержением.
— Наталья Александровна, я просто попросила убрать белье с кухонного стола...
— А я тебе сказала — не указывай мне! — Свекровь развернулась всем грузным телом, указательный палец дрожал от ярости. — В этом доме хозяйка я! Запомни раз и навсегда!
И началось... — подумала Валя, чувствуя, как внутри поднимается знакомая волна усталости. Три года замужества, три года этого театра одного актера. Каждый день — новый спектакль под названием "Неблагодарная невестка".
Дверь хлопнула — вернулся Илья. Высокий, худощавый, с вечно виноватым выражением лица. Увидел сцену — мать с красным лицом, жену с каменным — и сразу понял.
— Мам, что опять случилось?
— Спроси у своей жены! — Наталья Александровна театрально всплеснула руками. — Она меня из собственного дома гонит!
Валя медленно повернулась. Посмотрела на мужа — тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, как школьник у доски.
— Илья, — голос ее звучал спокойно, но в нем чувствовалась злость. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Сейчас не время, Валь. Мама расстроена...
— Мама всегда расстроена. — Валя выключила газ под кастрюлей. — А вот мне есть что тебе сказать.
Она прошла мимо него в спальню. Илья заколебался, глянул на мать — та смотрела на него выжидающе, как хищница на добычу.
— Иди к ней, — процедила Наталья Александровна. — Только помни — кто тебя вырастил, кто ночами не спал, когда ты болел. А она... — махнула рукой в сторону спальни. — Что она для тебя сделала?
В спальне Валя стояла у окна, глядя на серый двор. Дождь стучал по стеклу, как морзянка — SOS, SOS, SOS.
— Валь, ну что ты... — начал Илья, но она подняла руку.
— Тихо. Слушай внимательно. — Она развернулась, и он увидел в ее глазах что-то новое. Решимость. — Выбирай, милый: или я, или твоя мама. Иначе подаю на развод.
Илья побледнел.
— Это не серьезно...
— Более чем. — Валя села на край кровати, сложила руки на коленях. — Три года, Илья. Три года я терплю ее выходки. Три года она делает вид, что я воздух. Нет, хуже — что я враг, который пытается отнять у нее единственное сокровище.
— Она просто... она привыкла...
— К чему привыкла? К тому, что ты сорокалетний мужик, а ведешь себя как маменькин сынок? — Валя встала, подошла к комоду, достала паспорт. — Знаешь, что я сегодня поняла? Когда она швырнула тряпкой и назвала меня дрянью за то, что я попросила не вешать трусы над плитой.
— Валь...
— Я не хочу так жить! Я устала выслушивать твою мать! — закричала Валя.
Илья сел на кровать, опустил голову на ладони.
— Это же моя мать...
— А я твоя жена. Или была. — Валя застегнула сумку. — У тебя есть время подумать. До понедельника.
— Куда ты?
— К дяде Коле. Он сказал, что всегда рад меня видеть.
Она прошла мимо него к двери. Остановилась, оглянулась.
— Знаешь, что самое грустное? Я до сих пор тебя люблю. Но любить и позволять себя унижать — разные вещи.
В прихожей ее ждала Наталья Александровна. Довольная, с хищной улыбкой.
— Уходишь? Ну и правильно. Илья без тебя лучше заживет.
Валя надела куртку, взялась за ручку двери. Обернулась.
— Знаете, Наталья Александровна, а ведь вы правы. Он действительно без меня заживет. — Улыбнулась холодно. — Вот только кто будет готовить, стирать, убираться? Вы же у нас принцесса, привыкли, чтобы вас обслуживали.
Лицо свекрови изменилось.
— Что ты хочешь сказать?
— А то, что я никого не держу. Хотите сына маменькиным сынком — пожалуйста. Только дальше сами расхлебывайте. — Валя открыла дверь. — А я найду себе мужчину, а не большого ребенка.
Дверь захлопнулась. Наталья Александровна стояла, переваривая услышанное. Из спальни вышел Илья — бледный, растерянный.
— Мам, что она имела в виду?
Мать посмотрела на сына — высокого, нескладного, с детскими глазами. И вдруг поняла: без Вали он действительно как ребенок. Кто будет варить ему суп? Гладить рубашки? Напоминать принять лекарства?
— Ничего особенного, — пробормотала она. — Просто... просто болтает от злости.
Но в глубине души закралось тревожное предчувствие. А что, если Валя не вернется?
Дядя Коля встретил племянницу без лишних вопросов. Налил чай, поставил на стол печенье.
— Рассказывай, — сказал просто.
Валя рассказала. Коля слушал, кивал, хмурился.
— Тяжело тебе было, девочка.
— Очень. — Валя вытерла глаза салфеткой. — Дядь Коль, а я правильно поступила?
Старый мужчина посмотрел на нее внимательно.
— А ты сама как думаешь?
— Думаю... думаю, что если человек тебя любит, он не позволит другим тебя обижать. Даже если этот другой — его мать.
— Умница. — Коля потрепал ее по руке. — Оставайся, сколько нужно. Разберется твой Илья в себе — найдет дорогу. Не разберется... ну что ж, значит, не судьба.
А в квартире тем временем разворачивалась своя драма. Наталья Александровна ждала, что сын кинется искать жену, будет уговаривать вернуться. Но Илья сидел на кухне, молча пил чай и смотрел в одну точку.
— Ну что ты сидишь? — не выдержала мать. — Иди за ней!
— Зачем?
— Как зачем? Она же твоя жена!
Илья поднял на нее глаза — такие же, как в детстве, когда он болел.
— Мам, а почему ты ее так не любишь?
Наталья Александровна растерялась.
— Я... я просто хочу для тебя лучшего...
— А может, ты просто боишься остаться одна?
Тишина повисла между ними, тяжелая и неуютная. Мать смотрела на сына и вдруг увидела в нем не своего маленького мальчика, а взрослого мужчину. И этот мужчина задавал неудобные вопросы.
— Илья...
— Знаешь, мам, Валя была права. Я действительно веду себя как ребенок. — Он встал, прошелся по кухне. — Мне сорок лет, а я до сих пор прячусь за твою юбку.
— Ты мой сын!
— Я твой сын. Но я еще и ее муж. Или был. — Илья остановился у окна. — А теперь я, похоже, никто.
Прошло три дня
Валя помогала дяде Коле по хозяйству, читала, думала. Телефон молчал.
В четверг вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Илья — небритый, с красными глазами.
— Можно войти?
Дядя Коля кивнул, ушел в свою комнату.
— Как дела? — спросила Валя.
— Плохо. — Илья сел напротив. — Мама три дня не разговаривает со мной. Говорит, что я предатель.
— И что ты ей ответил?
— Что она права. Я предатель. — Он поднял глаза. — Предал тебя. Предал нашу семью.
Валя молчала.
— Валь, я понял... — Илья сглотнул. — Понял, что всю жизнь прожил как трус. Боялся расстроить маму, боялся ей противоречить. А в результате потерял тебя.
— Еще не потерял, — тихо сказала Валя.
— Правда?
— Илья, ты готов что-то изменить? По-настоящему изменить?
Он кивнул.
— Мама съезжает к своей сестре. Завтра. Сказала, что раз я выбрал жену, то пусть она обо мне и заботится.
Валя усмехнулась.
— Даже в последний момент умудрилась тебя уколоть.
— Зато честно. — Илья потянулся к ее руке. — Валь, я хочу попробовать заново. Только мы с тобой. Без мамы, без ее советов и претензий.
— А если будет трудно? Если ты вдруг поймешь, что скучаешь по маминой опеке?
— Тогда буду учиться быть взрослым. — Илья сжал ее ладонь. — С тобой рядом.
Валя посмотрела в его глаза и увидела там что-то новое. Решимость. Усталость от собственной слабости. Желание измениться.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Попробуем.
Они вернулись домой вместе. Наталья Александровна уже собрала вещи, стояла в прихожей с двумя чемоданами. Увидела Валю — поджала губы.
— Ну вот, блудный сын привел блудную жену.
— Мам, — сказал Илья спокойно. — До свидания. Береги себя.
Свекровь ждала объяснений, просьб остаться, слез. Но сын просто поцеловал ее в щеку и отошел.
— Наталья Александровна, — сказала Валя. — Спасибо за урок.
— За какой урок?
— За то, что показали мне: любовь без уважения — это не любовь. А забота без принятия — это не забота.
Взрослая женщина смотрела на невестку, не понимая.
— Вы хотели как лучше, — продолжала Валя. — Но забыли главное: чтобы сын был счастлив, нужно дать ему право выбора. И право на ошибку.
Наталья Александровна ничего не ответила. Взяла чемоданы и вышла.
Вечером они сидели на кухне, пили чай. Молча. Каждый думал о своем.
— Знаешь, — сказала наконец Валя. — Я боюсь.
— Чего?
— Что мы не справимся. Что привычка зависеть от мамы окажется сильнее.
Илья взял ее руку.
— А я боюсь, что ты меня разлюбишь, когда увидишь, какой я на самом деле. Без маминой поддержки.
— Может, именно тогда я тебя и полюблю, — улыбнулась Валя. — По-настоящему.
И они засмеялись. Наконец-то они остались наедине. Наедине со своей любовью, своими ошибками и своим будущим.
И это было только начало.