— Твоя сестра совсем обнаглела! — рявкнула Татьяна Семеновна, врываясь в кухню как ураган. — Представляешь, отказалась продавать квартиру! А у тебя на носу свадьба, денег нет, машина развалилась!
Макар даже не поднял головы от телефона. Привык. Мать всегда говорила, что думает, и думала она в основном о его проблемах.
— Что случилось? — спросил он, хотя уже догадывался.
Татьяна Семеновна плюхнулась на стул, тяжело дыша. В пятьдесят пять лет она всё ещё сохраняла грозную стать директора школы, хотя на пенсию ушла три года назад. Крашеные волосы торчат во все стороны, губы сжаты в тонкую линию недовольства.
— А то, что твоя драгоценная сестрица решила, будто её однушка на окраине дороже твоего счастья! — Она хлопнула ладонью по столу. — Я ей прямо сказала: "Доченька, а твою квартиру лучше продать, купим брату хорошую машину, ему нужнее". А она как зашипит: мол, это моя собственность!
Макар наконец отложил телефон. В двадцать пять он всё ещё жил с матерью, работал в автосервисе за копейки и мечтал о собственной мастерской. Решил через два месяца жениться на Кристине, а денег на достойную свадьбу не было. Старенькая "девятка" еле ездила, стыдно было невесту катать.
— Мам, может, не стоит? — попробовал он. — У неё ипотека ещё лет десять висит.
— Не стоит?! — взвилась Татьяна Семеновна. — Сынок, ты что, не понимаешь? Семья — это когда друг другу помогают! А не каждый сам за себя!
В прихожей хлопнула дверь. Снежана вошла в кухню, и атмосфера мгновенно накалилась. В двадцать восемь лет она была полной противоположностью брату — амбициозная, целеустремленная, с острым языком. Работала в IT-компании, раньше снимала квартиру в центре, но год назад взяла ипотеку на собственную однушку.
— Опять обо мне? — усмехнулась она, ставя пакеты с продуктами на стол.
— Снежка, — мягко начал Макар, — мы тут думали...
— Думали вы, Макар? — прервала его сестра. — Или мамочка за тебя подумала?
Татьяна Семеновна вскочила:
— Ты как с матерью разговариваешь, дрянь такая! Брат женится, ему помощь нужна, а ты как собака на сене!
— Собака на сене? — Снежана медленно повернулась к матери. — Мама, я четыре года горбатилась, чтобы накопить на первоначальный взнос. Я каждый месяц плачу ипотеку, которая больше Макаровой зарплаты. И я должна всё это бросить, чтобы ваш сынок покрасовался на свадьбе?
— Он не сынок, а твой брат! — Татьяна Семеновна подступила ближе. — И вообще, что за манеры? Кирилл твой что скажет, когда узнает, какая ты эгоистка?
При упоминании жениха лицо Снежаны изменилось. Кирилл... Они встречались полгода, он был из приличной семьи, работал юристом в крупной фирме. Пока не знал о семейных нравах.
— Кирилла в это не втягивай, — тихо сказала она.
— А что, стыдно? — ядовито произнесла мать. — Стыдно, что у тебя брат есть, которому помочь надо?
Макар чувствовал себя неловко. С одной стороны, машина действительно нужна была позарез. С другой — требовать от сестры продать квартиру...
— Снеж, — попробовал он ещё раз, — может, мы что-то придумаем? Не обязательно продавать, можно заложить...
— Заложить? — Она посмотрела на него так, будто он предложил продать почку. — Макар, ты хоть понимаешь, что говоришь? Я буду платить кредит под залог собственного жилья, чтобы ты купил машину?
— Не машину, а средство заработка! — вмешалась Татьяна Семеновна. — Он же мастерскую хочет открыть!
— Хочет? — Снежана рассмеялась горько. — Мама, он это "хочет" уже лет пять! А толку ноль!
— Ты что несёшь?! — взорвался наконец Макар. — Я работаю с утра до вечера!
— На дядю! — отрезала сестра. — За зарплату, которой еле хватает на сигареты и пиво!
— Снежана! — рявкнула мать. — Как ты смеешь!
— Смею, мама! Потому что надоело! — Снежана схватилась за голову. — Надоело быть дойной коровой для всей семьи! Помнишь, как ты меня заставляла репетиторством заниматься в институте, чтобы Макару на еду денег хватало? Помнишь, как я диплом писала и подрабатывала одновременно?
— Это семья! — кричала Татьяна Семеновна. — В семье все друг другу помогают!
— Все? — Снежана метнула взгляд на брата. — Макар, скажи, когда ты мне помогал? Когда я болела год назад, кто ко мне приехал? Когда у меня проблемы на работе были, кто поддержал?
Макар молчал. Действительно, он привык, что сестра всё решает сама. Сильная, независимая... Не нуждается в помощи.
— Это другое дело, — пробормотал он. — Ты же справляешься всегда...
— Справляюсь? — В голосе Снежаны звучала горечь. — Да, справляюсь. Одна. Всегда одна. А когда вам что-то нужно — вы тут как тут, да?
В кухне повисла тишина. Татьяна Семеновна сжимала и разжимала кулаки, Макар изучал рисунок на клеёнке.
— Знаешь что, — тихо сказала Снежана, — я устала быть для всех удобной. Устала быть той, кто всегда поможет, всегда выручит. У меня тоже есть планы, мечты. У меня тоже есть право на собственную жизнь.
— Какие планы? — с сарказмом спросила мать. — Карьеру делать? Детей не рожать?
— А если и так? — вспыхнула Снежана. — Это мой выбор!
— Выбор... — Татьяна Семеновна покачала головой. — В мое время такого слова не знали. Были обязательства перед семьёй.
— В твоё время женщины и голоса своего не имели, — отрезала дочь. — А я имею. И говорю: нет. Квартиру не продам, не заложу, не подарю. Это моё.
Она развернулась и направилась к выходу, но голос матери остановил её:
— А Кириллу расскажешь, какая ты на самом деле? Жадная и бездушная?
Снежана замерла на пороге. Медленно обернулась.
— Расскажу, мама. Обязательно расскажу. Про то, как меня с детства приучали отдавать всё лучшее брату. Про то, как ты внушала мне, что я должна всем и всегда. Про то, что в этой семье любовь нужно покупать за деньги и жертвы.
— Снеж... — начал было Макар, но сестра его перебила:
— И знаешь, что самое страшное? Я почти поверила. Почти согласилась. Стояла уже на пороге банка с документами. — Она усмехнулась. — Но потом подумала: а что дальше? Куплю Макару машину, он мастерскую откроет. Не откроет — попросит ещё денег. Женится — нужен будет дом. Дети пойдут — опять расходы. А я что? Так и буду всю жизнь отдавать?
— Мы семья! — в отчаянии крикнула Татьяна Семеновна.
— Нет, мама, — тихо ответила Снежана. — Семья — это когда тебя любят просто так. А не за то, что ты готова пожертвовать ради других всем. Семья — это взаимная поддержка, а не односторонняя эксплуатация.
Она взяла сумку и пошла к двери.
— Снежана! — окликнула мать. — Если уйдёшь, не возвращайся!
Дочь остановилась, не оборачиваясь.
— Знаешь, мама, я всю жизнь боялась этих слов. А сейчас понимаю — это освобождение.
Дверь закрылась. Татьяна Семеновна и Макар остались сидеть в тишине.
— Вот видишь, до чего довели, — пробормотала мать. — Совсем от рук отбилась.
Макар молчал. Что-то внутри него переворачивалось. Впервые за много лет он увидел ситуацию глазами сестры. И ему стало стыдно.
— Мам, — сказал он наконец, — а может, она права?
Татьяна Семеновна посмотрела на сына так, будто он предал её.
— И ты туда же? — прошептала она. — Сын мой собственный...
Но Макар уже не слушал. Он думал о том, как сестра помогала ему с учёбой, как подрабатывала, чтобы у него были карманные деньги, как радовалась его успехам и молчала о своих проблемах. А он принимал это как должное.
"Справляется всегда..." — эхом отзывались его же слова. А ведь никто не справляется всегда. Просто некоторые привыкают молчать о своих трудностях.
Вечером Снежана сидела в своей маленькой квартире и смотрела в окно. Телефон молчал. Ни Макар, ни мать не звонили. Она ждала этого и одновременно боялась.
В девять позвонил Кирилл.
— Привет, солнце, — сказал он. — Как дела? Что-то голос грустный.
Снежана закрыла глаза. Момент истины.
— Кирилл, нам нужно поговорить. О моей семье.
— О чём конкретно?
— О многом…
Она рассказала всё. Про сегодняшний скандал, про годы жертв и молчания, про страх разочаровать близких. Говорила долго, честно, не приукрашивая.
Кирилл слушал молча.
— И ты думаешь, это меня оттолкнёт? — спросил он наконец.
— Не знаю, — призналась она. — Многих оттолкнуло бы.
— Снеж, — голос Кирилла был мягким, — я влюбился в тебя именно за силу. За то, что ты не ждёшь, пока кто-то решит твои проблемы. За то, что умеешь сказать "нет", когда это необходимо. И сегодня ты это доказала.
Снежана почувствовала, как внутри что-то тёплое и лёгкое расправляет крылья.
— Правда?
— Правда. А семьи у всех разные. Мы создадим свою.
На следующий день к Снежане пришёл Макар. Стоял у двери, мялся, не решаясь позвонить.
— Заходи, — сказала она, открыв дверь. — Чай будешь?
Они сидели на её маленькой кухне, и Макар смотрел по сторонам. Чисто, уютно, со вкусом обставлено. Всё своим трудом.
— Снеж, — начал он, — я хотел извиниться.
— За что?
— За то, что привык к твоей помощи. За то, что не замечал, как тебе тяжело. За то, что позволил маме тебя шантажировать.
Снежана поставила чашки на стол.
— Макар, я не против помогать. Я против того, когда помощь становится обязанностью, а отказ — предательством.
— Я понял, — кивнул он. — И знаешь, я решил. Не буду просить денег на машину. Найду способ сам.
— Как?
— Возьму кредит. Да, будет тяжело, но это моя ответственность. Не твоя.
Снежана почувствовала гордость за брата.
— А мама?
— Мама злится. Говорит, что мы оба неблагодарные. — Макар усмехнулся. — Но я больше не мальчик, который нуждается в её одобрении.
— Это хорошо.
— Снеж, а можно вопрос? Ты правда никогда не жалела, что помогала мне?
Она задумалась.
— Знаешь, нет. Я жалела только о том, что это стало единственным способом заслужить любовь. Что меня ценили не за то, кто я есть, а за то, что готова отдать.
Брат кивнул.
— Я буду работать над этим. Обещаю.
Через месяц Снежана и Кирилл объявили о помолвке. Татьяна Семеновна на встречу с будущим зятем не пришла — обиделась. Но Макар был. И впервые за много лет говорил с сестрой как с равной.
А Снежана поняла главное: любовь нельзя заработать жертвами. Настоящая любовь принимает тебя такой, какая ты есть, — со всеми твоими "нет", со всеми твоими принципами.
И это стоило любых семейных скандалов.