Мы продолжаем изучать цикл «На Онатару» Екатерины Коробовой, и сегодня говорим о третьей книге — «Хранители Леса». На момент публикации статьи в начале июля 2025 года книга готовится к печати, а мы готовимся открыть на неё предзаказ.
Внимание: в этой статье есть спойлеры.
Если не читали предыдущие выпуски «Цеха готовящихся книг», посвящённые «На Онатару», рекомендую сначала познакомиться с ними:
Книга 1. Обзор «Души Змея»
Книга 1. Зеркала, большие беды и иномирский Лес
Книга 2. Обзор «Летописи небесного пловца»
Книга 2. «Летопись небесного пловца»: о силе, молчании и песнях
«Душа Змея» во многом была историей о том, как найти силу в собственной инаковости, а «Летопись небесного пловца» — о том, как эту силу принять. В «Хранителях Леса» тема продолжает развиваться и даже исследоваться, и нам предстоит узнать, как можно использовать силу, если нет ни сражений, ни понятного врага.
Экспозиция и завязка: время и конец эпохи
Текст начинается там же, где закончилась предыдущая книга: в момент пробуждения Лючии. Этого события ждали все, и оно подсвечивает, насколько многое изменилось за время её сна.
После экспозиции, полной надежды и милых неловких сцен, напряжение растёт (мы по-прежнему читаем Екатерину Коробову, поэтому расслабляться нельзя) и привкус имеет довольно экзистенциальный. Умирает старый Ой — Хранитель священного иномирского Леса. Во многом это утрата не просто фигуры старейшины, а исторической памяти, символ конца эпохи:
«Никола никогда прежде не видел, чтобы иномирцы горевали вот так — все как один и безутешно <...> казалось, вместе с уходом Оя порвалась одна из ниточек, прочно соединявших иномирский народ с их земной историей. Исчезла память многих веков и десятков поколений, канула в небытие целая эпоха <...> у любого из иномирцев нашлось бы нечто, связывающие его с древним Хранителем Леса. И ни один из них не помнил себя без него».
Прощание с Оем настраивает героев и читателей на меланхолический лад и рифмуется с мыслями о том, сколь быстротечно и невозвратно время, которые уже начали посещать Николу в связи с пробуждением Лючии:
«…Словно и вовсе не засыпала. Будто наоборот, это Николе причудились в ночных видениях все эти бесконечные годы. А она терпеливо ждала его тут».
«Когда они в последний раз виделись, Николе было одиннадцать, Лючии — почти тринадцать. И вот для него прошли эти бесконечные семь лет, а за последний год и вовсе чего только ни случилось… Лючия ведь и про Аму ничего не знала! И про китов, и про летопись… Никола попытался представить, насколько он сам изменился внешне за это время».
Но с другой стороны «бесконечные годы» (этот эпитет только в приведённых цитатах автор использует дважды) ощущаются и как слишком стремительные — особенно на фоне наблюдений за взрослеющей Элоизой:
«До нынешнего момента ему все казалось, что от Элоизы-малышки, забиравшейся к нему на руки и требовавшей прочитать ей одну и ту же книжку снова и снова, его отделяет какой-то прошедший день <...> Но нет, вот она, сегодняшняя Элоиза — бойкая, смелая, хохочущая и воинственная, почти совсем уже как будто взрослая. И — так внезапно — едва ли не чужая, далекая и непонятная, ничуть не похожая на Николу ни в чем…»
И эта способность задумываться о времени, о том, насколько мы всё-таки субъективно его воспринимаем, подтверждает уже обретённую Николой взрослость — что ж, теперь ей предстоит пройти проверку на прочность.
«Время, споткнувшись об общую печаль, замедлилось было, а потом снова принялось набирать обороты».
Большая угроза: Лес увядает
Уход Оя, хоть и трагичная, но всё же лишь завязка. Основной сюжет будет двигаться на ином топливе — большой угрозе. Иномирцев массово поражает неизвестная болезнь, о которой только и известно, что она как-то связана со священным Лесом. Это ключевая интрига третьей книги, ставящая под вопрос выживание сообщества, ограниченного пространством Корабля.
Герои вынуждены переосмыслить всю организацию жизни — и замкнуть её на Николе, ведь он единственный, чьему здоровью не нанесён урон и кто продолжает обладать простой физической возможностью позаботиться… да в общем, буквально обо всём и всех.
Именно Николе предстоит заглянуть в сердце хаоса болезни и не просто не поддаться ему, а попытаться обуздать. Поиски лекарства проходят вслепую, это почти авантюра, которая становится последним ритуалом сохранения жизни. Каждая провалившаяся попытка, каждый неудачный эксперимент приближают к пониманию: потери неизбежны, а прежнее состояние мира не восстановить. Однако утраты можно попробовать минимизировать — и иногда это единственный доступный способ борьбы.
Переворот конфликта и усложнение пазла взрослости
Так полностью меняется ось координат ведущего конфликта цикла: теперь не один выступает против всех, а один — от лица всех — против общей угрозы. Прежние барьеры и коалиции сломаны, и происходит смещение от индивидуального к коллективному, от героического к попечительскому, от личной эмоциональной драмы — к коллективной социально-практической борьбе за выживание.
Раньше Никола искал способ вписаться в мир, измениться под него или изменить его под себя, а теперь он учится сохранять этот мира в том виде, в котором тот ему достался. И эта задача максимально уведена в самый бытовой быт: собрать ягоды, перестлать простыни, приготовить отвары, сменить компрессы.
Забота и даже рутина заботы, забота как вид постоянной деятельности — одно из центральный испытаний героя в «Хранителях Леса». Именно на эту прозаичную, а не сентиментально-миленькую заботу как бы усложняется пазл взрослости, который мы начали собирать в предыдущих книгах.
Изо дня в день и монотонно распределять ресурсы, принимать бытовые решения, предлагать идеи, удерживать рассыпающееся, задавать собой ось нормы, быть со-участником (и никаких великолепных сражений) — без всего этого взрослость невозможна. Героизм или особые сила, власть, знания не нужны — требуется только устойчивый труд и ответственность без лишней болтовни и эмоций. Требуется быть рядом, просто выдерживать страшную повседневность и приходящую с ней не менее страшную усталость. Этот-то навык и вынужден освоить Никола, чтобы из я-героя своей личной истории вырасти в мы-хранителя общего мира. И, кажется, это именно тот путь, на котором юноша с двумя сердцами, человеческим и змеиным, до сей поры так или иначе неизменно изолированный, наконец становится естественной частью сообщества и получает долгожданные признание и доверие.
Ложный финал: композиционное зеркало и новый обряд
Но Лес продолжает умирать, и очевидно, что вместе с ним погибнет и иномирский народ. В этом моменте на уровне сквозной композиции цикла случается некоторое зеркало, в котором отражаются события первой книги, а общее звучание становится более мифологическим.
Требуется выбрать нового Хранителя Леса — того, кто займёт место ушедшего Оя.
«Лес стал звать хранителей настойчивей и чаще — этот тихий шепот приходил им во снах, слышался в тишине и сам всплывал в мыслях, и ему невозможно было противиться».
Как и для любого крупного события, для этого у иномирцев находится ритуал с картами, но ощущается он совершенно не торжественным: уже понятно, что витальную связь с Лесом возможно восстановить только принеся жертву. И её выбирают.
Однако здесь сюжет делает твист, и кажущийся уже понятным финал оказывается ложным. Сообщество с подачи Николы решается на ещё один сомнительный эксперимент. А что, если попробовать разделить бремя Хранителя между всей иномирской весной — молодой силой народа? Так у Леса будет сразу десятки юных хранителей, а ещё человеческий юноша и целый змей, и никому не придётся сливаться с Чащей полностью.
В обряде участвуют все дети и подростки Корабля — и это кульминация мифопоэтики: дети уходят в древний Лес. Мне видятся в этом эпизоде сразу две аллюзии: первая — более очевидная — на легенду о гамельнском крысолове, а вторая — более нишевая — на стихотворение Даны Сидерос «Дети уходят из города». В нём были такие строчки:
Дети уходят из города
к чёртовой матери.
Дети уходят из города каждый март.
Бросив дома с компьютерами, кроватями,
в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.
Будто всегда не хватало колючек и кочек им,
дети крадутся оврагами,
прут сквозь лес,
пишут родителям письма кошмарным почерком
на промокашках, вымазанных в земле.
Чем закончатся этот эксперимент и события третьей книги, я до времени умолчу, но вы совсем скоро сможете сами прочитать её и узнать.
Что ещё будет в тексте
Кроме основного сюжета в этой части истории вас ждёт ещё много любопытного, ради чего однозначно стоит познакомиться с текстом:
- полная история змея-отступника Амы;
- новые и непростые любовные линии и конфликты;
- мощное фольклорное звучание: мифопоэтика, обрядовость, народный иномирский быт и традиции, поверья и танцы;
- сочетание глубокой меланхолии и ритуальной торжественности, горечи и благоговения, ощущение судьбы как лавины и предощущение неизбежности катастрофы;
- великолепная авторская стилистика Екатерины Коробовой, выстроенная на контрастах, рефлексии, глубоких философских метафорах, сложной эмоциональной полифонии и множественной фокализации.
В следующий раз мы продолжим беседу о «Хранителях Леса» — но уже не вообще, а прицельно: сфокусируемся на образе пробудившейся Лючии и её роли в истории, а стало быть, так или иначе поговорим о любви в непростые времена.
Текст: Дарья Анацко
* * *
Познакомьтесь с книгами на сайте издательства «Абрикобукс»!
Цикл Екатерины Коробовой «На Онатару»:
Книга 1 — «Душа Змея»
Книга 2 — «Летопись небесного пловца»
Книга 3 — «Хранители Леса»
Цикл Екатерины Коробовой «Рубеж Стихий»:
Книга 1 — «Забытая правда»
Книга 2 — «Иные знания»
Книга 3 — «Голоса пробуждённых»
Книга 4 — «Падение оков» (готовится к печати).
