— Да пошел ты к черту со своими претензиями! — Сергей хлопнул ладонью по столу так, что соль из солонки подпрыгнула. — Это мой родной дом, понял? И ты, Верка, кто такая, чтобы мне указывать?
Вера замерла у плиты, деревянной ложкой помешивая картошку. Капли пота выступили у нее на лбу — не от жара, а от ярости, которая закипала внутри, как эта самая картошка.
Господи, за что мне это? — думала она, наблюдая, как брат размахивает руками перед Игорем. Три дня всего прошло, как он приехал, а уже весь дом вверх дном.
— Слушай, братец, — прошипела Вера, не оборачиваясь, — собирай свой чемодан и вон из нашего дома.
Тишина повисла в кухне, словно кто-то выключил звук в телевизоре. Даже картошка перестала скворчать.
Сергей медленно повернулся к ней. Его лицо покрылось красными пятнами — точь-в-точь как у отца, когда тот в запое кричал на мать. Игорь видел эту же мину у брата с детства, когда Сергея ловили на воровстве яблок у соседей.
— Что ты сказала? — голос Сергея стал опасно тихим.
— Что слышал. — Вера наконец обернулась, и Игорь увидел в ее глазах что-то новое. Не страх, не покорность, к которой он привык за двадцать лет брака. Решимость. Холодную, острую, как нож. — Убирайся отсюда. Немедленно.
Что происходит с моей Верочкой? — забеспокоился Игорь. Она стояла прямо, плечи расправлены, подбородок приподнят. Совсем не та робкая женщина, которая обычно прячется за его спиной, когда приходят неприятности.
— Игорь! — Сергей развернулся к брату. — Ты слышишь, что твоя баба мне говорит? В доме, где я родился! Где мы с тобой детство провели!
— Дом теперь наш, — тихо сказал Игорь, но в его голосе слышалась неуверенность. — Мы с Верой двадцать лет здесь живем, после того как родители умерли...
— А я что, не сын? — взревел Сергей. — Не наследник? Думаешь, я не знаю, что по закону полдома мои?
Вера усмехнулась — коротко, зло.
— По закону? А по закону положено на чужих жен лапы не распускать.
Вот и всплыло, — подумал Игорь, чувствуя, как желудок сжимается в комок. Он знал, что что-то произошло позавчера, когда он ездил к дяде Макару за картошкой. Вера весь вечер была какая-то странная — молчаливая, избегала его взгляда. А теперь все встало на свои места.
— Сергей, — сказал он медленно, — что ты натворил?
— Да ничего я не натворил! — Сергей замахал руками. — Просто похвалил ее новое платье, сказал, что хорошо выглядит для своих сорока. Что в этом такого?
— Похвалил? — голос Веры стал ледяным. — Это ты называешь похвалить — прижать к стене и лапать?
Игорь почувствовал, как кровь приливает к лицу. В висках застучало. Двадцать лет назад он бы уже летел на брата с кулаками. Но годы научили его сдерживаться, думать.
— Сергей, — он говорил медленно, будто жевал каждое слово, — если ты тронул мою жену...
— Да что вы оба с ума сошли! — Сергей отступил к двери. — Я же не чужой! Мы родные братья! Разве я могу что-то плохое сделать?
Можешь, — подумал Игорь. Еще как можешь. Помню, как ты в детстве мою любимую машинку сломал и сказал, что это кот. Помню, как деньги из кошелька матери брал и говорил, что это я. Помню все.
— В коридоре, — тихо сказала Вера, — он меня в коридоре прижал. Когда я сумки с рынка несла. Сказал, что красивая женщина пропадает с таким мужем, как ты. И что он мне покажет, как должен мужчина с женщиной обращаться.
Игорь закрыл глаза. Картинка возникла перед ним, как наяву: Вера с тяжелыми сумками, усталая после рынка, а этот... этот подонок...
— Сергей, — он открыл глаза, — у тебя есть час. Собирай вещи и уезжай.
— Ты меня выгоняешь? — не поверил Сергей. — Родного брата выгоняешь из-за этой...
— Осторожно, — предупредил Игорь. — Очень осторожно с выражениями.
Сергей посмотрел на брата, потом на Веру. Что-то в их лицах заставило его сделать шаг назад.
— Хорошо, — сказал он после паузы. — Хорошо. Но запомните — этот дом наполовину мой. И я еще вернусь за своим.
— Возвращайся, — спокойно ответила Вера. — Только с документами приходи. И с адвокатом. Посмотрим, что скажет суд про приставания к чужим женам.
Сергей хмыкнул, но в его глазах мелькнула неуверенность.
— Думаешь, кто-то тебе поверит? Слово против слова.
— Не только слово, — Вера открыла ящик стола и достала телефон. — Я все записала. Каждый раз, когда ты ко мне лез. Даже сегодняшний разговор записала.
Моя умница, — с гордостью подумал Игорь. Как же я ее недооценивал все эти годы.
Лицо Сергея из красного стало бледным.
— Ты... ты не посмеешь...
— Посмею. И не только я. Баба Люся из соседнего дома все видела позавчера. Она как раз цветы поливала на подоконнике, когда ты меня в коридоре лапал. Хочешь, позовем ее?
Вот почему баба Люся вчера так странно на меня смотрела, — понял Игорь. И почему сегодня утром дядя Макар заходил — не просто так, проверить хотел, все ли в порядке.
Сергей молча прошел к двери, остановился на пороге.
— Я этого так не оставлю, — сказал он тихо.
— А мы и не просим, — ответила Вера. — Только помни — теперь я не та женщина, которая будет молчать и терпеть. Времена изменились, Сергей. И люди тоже.
Когда за ним закрылась дверь, Игорь подошел к жене, обнял ее за плечи.
— Верочка, прости меня. Я должен был сразу понять, что он тебя обижает.
— Не ты виноват, — тихо сказала она, прижимаясь к его груди. — Я сама виновата. Двадцать лет молчала, когда он приезжал и позволял себе лишнее. Думала — родственник, надо терпеть. А он решил, что можно дальше заходить.
— Больше ты терпеть не будешь, — твердо сказал Игорь. — Ни его, ни кого другого. Обещаю.
Вера подняла на него глаза — усталые, но полные решимости.
— Знаешь, что самое страшное? Я долго боялась, что ты мне не поверишь. Что скажешь — сама виновата, провоцировала.
— Как ты могла так подумать? — изумился Игорь.
— А как еще? Столько лет ты на его выходки закрывал глаза. "Брат все-таки, семья". Помнишь, как он деньги у нас занимал и не отдавал? Как машину твою разбил и сказал, что это не его вина? Ты всегда находил ему оправдания.
Игорь опустил голову. Правда горькая, но правда.
— Я думал... думал, что так правильно. Что семья важнее всего.
— Семья — это мы с тобой, — сказала Вера. — А он... он просто случайно оказался твоим братом. Родство не дает права на все.
За окном хлопнула дверца машины, зарычал мотор. Сергей уехал. Но оба понимали — это еще не конец.
— Он вернется, — сказала Вера.
— Пусть возвращается, — ответил Игорь. — Только теперь мы готовы.
Вера кивнула и вернулась к плите. Картошка подгорела, но это было неважно. Важно было то, что впервые за много лет она чувствовала себя защищенной. Не потому, что муж стоял рядом, а потому, что наконец нашла в себе силы сказать "нет".
А Игорь смотрел на жену и думал о том, как мало он ее знал все эти годы. Оказывается, под покорной тихоней скрывалась сильная женщина. Просто ей никто не давал возможности это показать.
Даже я, — честно признался он себе. Я тоже не давал.
Но теперь все изменится. Теперь они будут настоящей семьей — той, где каждый защищает другого, а не той, где один терпит ради мнимого спокойствия.
— Игорь, — тихо позвала Вера.
— Да?
— А что, если он действительно через суд дом отсуживать будет?
Игорь усмехнулся — впервые за эти три дня.
— Пусть попробует. Дядя Макар не зря сегодня заходил. Он в юности нотариусом работал, все эти дела знает. Говорит, что домом владеет тот, кто в нем живет и его содержит. А Сергей что — раз в год приезжает, пожрать и поспать?
— Но документы на дом...
— Документы мы переоформим. Дядя Макар уже адвоката хорошего нашел. Женщину. Говорит, такие дела любит — когда мужики думают, что им все можно.
Вера улыбнулась — первый раз за эти дни.
— Тогда пусть возвращается. Мы его встретим.
— Встретим, — согласился Игорь. — Только теперь уже не как родственника, а как чужого человека, который посягнул на самое дорогое.
За окном совсем стемнело. В доме стало тихо и спокойно — впервые за три дня. Но оба знали: это затишье перед бурей. Сергей вернется, будет скандалить, угрожать, обещать им проблемы.
Только теперь они были готовы ко всему. Потому что поняли главное: настоящая семья — это не те, кто связан кровью, а те, кто готов друг друга защищать.
А все остальное — просто слова.