О том, что осталась без гроша и крыши над головой, Лариса узнала неожиданно, когда вернулась с работы чуть раньше.
В прихожей — чужие женские туфли, в спальне — громкий смех.
Муж, услышав её шаги, выскочил:
— А, пришла… Я твои вещи собрал. Ты свободна.
Лариса застыла.
Он был странным в последнее время, но Лара решила, что просто устаёт на работе, и не мешала.
— Ты ничего не путаешь? Это и мой дом тоже. — Лариса поставила сумку.
— Нет. Не твой. — Игорь достал из портфеля свидетельство о собственности на квартиру, ипотеку за которую они почти выплатили. — Я намекал тебе почти год, вёл себя, как последний… Но ты не поняла. Поэтому, давай, без лишних нервотрёпок. Забирай свои вещи и иди.
— Как тебе это удалось? — спросила она трясущимися губами.
— Ипотека на меня оформлена.
— Да, но платили мы вместе!
— И что? Ты забыла, что я юрист? — тут на тумбу легла ещё одна бумага. Свидетельство о разводе. С датой двадцатилетней давности.
Лариса побледнела.
— Что?!
— Я подстраховался, чтобы ты не оттяпала у меня ничего. Поэтому, с лёгкой душой отпускаю тебя. Можешь идти. Ты свободна. От всего. Твоего здесь ничего нет, поэтому держаться тебе не за что. — он поставил перед ней два чемодана.
Всё, что осталось от двадцатисемилетнего брака. Два чемодана.
Она посмотрела на мужа. Хотя, как оказалось, просто сожителя. Он стоял с кривой ухмылкой, и ей вдруг стало противно. Она схватила чемоданы и сбежала со ступенек, стирая слёзы со щёк.
"Куда я пойду?" — крутилось в голове. Дочь – в другой стране. Подруга укатила в отпуск. Мать с отцом давно на погосте. Эта квартира — единственная крыша над головой.
Хотя, нет. Есть ещё её дом. Старый, родительский, который Игорь терпеть не мог. Она поняла — это единственное место, куда она может сейчас поехать.
Как назло, на карте и в кошельке — ни копейки: она только вчера внесла свой взнос за квартиру. Которая ей, как оказалось, не принадлежит!
«С этим надо разобраться. Но сначала — решить, как жить дальше.»
Словно снежный ком, неприятности тогда сыпались одна за другой. Сначала она заболела и пролежала в больнице почти два месяца. А сегодня, когда она вернулась, начальник недовольно высказал, что не собирается держать её на месте, за которое борются несколько кандидатов, пока она прохлаждается на больничной койке.
Она взбрыкнула, и написала заявление по собственному.
Обручальное в ломбарде приняли быстро. Денег хватило на билет и ещё осталось немного на жизнь.
Уже открыв дверь в дом, пахнущий пылью и сыростью, Лариса рухнула на стул и бессильно разревелась.
Через неделю нашла работу в магазине, продавцом.
В выходные, чтобы отвлечься, отмывала дом, белила стены, правила забор, а когда глянула в подпол, испуганно замерла: одна из стенок почти обвалилась.
Спустившись, Лариса увидела, как что-то блеснуло в темноте. Пригляделась и ахнула: монеты!
Лариса дрожащими пальцами подняла одну из них. В тусклом свете свечи золото вспыхнуло тёплым огнём.
«Царские… Настоящие…»
Сердце застучало так, что в ушах зазвенело. Она наклонилась, разгребая кирпичную пыль, и нащупала под чугунком свёрток, обёрнутый в полуистлевшую кожу. Внутри — пожелтевшие бумаги с печатями и аккуратной вязью: «Вклад в Credit Lyonnais. 1913 год».
Лариса не верила глазам. Монеты, вековые документы… Всё это лежало здесь, в родовом доме, который Игорь презирал.
Первая мысль: «Он всё отнимет». Она стиснула монету в кулаке.
На следующий день пошла к единственному человеку, которому доверяла — старому учителю истории Николаю Петровичу. Тот, осмотрев находку, ахнул:
— «Лариса, это состояние! Монеты коллекционные, а вклад… Думаю, с процентами сейчас это… миллионы».
Через неделю Лариса тайком съездила в город, к юристу. Тот подтвердил: деньги можно вернуть. Банк давно стал другим, но обязательства остались.
Она стала богатой!
Месть? Она могла бы разорить Игоря, но… Зачем? Вместо этого купила корову, отремонтировала дом, а чуть позже удалось открыть маленькую сыроварню.
Через год в Ивановку приехал Игорь — бледный, с потухшим взглядом. Новая жена сбежала, оставив долги. Увидев Ларису, он прошептал:
— «Прости…»
Она его даже на порог не пустила. Только улыбнулась из-за нового забора:
— «Не было бы счастья…»
***
Вчера поплачу...
Заблестели глаза, а, значит,
Затаилась на сердце грусть.
Я решила – вчера поплачу,
А сегодня я улыбнусь!
Кто-то бросил, обидел, предал?
Грязной ложью оклеветал?
Знай, проходят любые беды.
Есть начало и есть финал…
Не ломаюсь о неудачи.
Одиночества не боюсь.
Я решила – вчера поплачу,
А сегодня я улыбнусь!
Не оправдывайся, не стоит.
Да и бисер ты не мечи.
Я такая же и с тобою.
О несбывшемся помолчим…
Память в прошлое боль запрячет
И ключи потеряет пусть!
Я решила – вчера поплачу,
А сегодня я улыбнусь!
И не думай о злых и вредных,
Есть хороших немало тут!
Знаешь, люди с душою бедной,
Жизнью собственной не живут.
Ни секунды на них не трачу.
Время – минус менять на плюс.
Я решила – вчера поплачу,
А сегодня я улыбнусь!
© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, автор стихотворения