THE ВEATLES, какими мы их знаем, трудно представить без Джорджа Мартина. Великолепная четверка и без него уже была очень сильной барной группой, но потребовался весь музыкальный интеллект Мартина, чтобы усовершенствовать всё то, что они делали, и раскрыть уникальность группы, когда они приходили в студию
Мартину почти всегда было очень нелегко, используя свои знания теории, он пытался максимально точно передать то, что они хотели получить от своих песен, а когда у них самих появлялись правильные идеи, Мартин порой чувствовал себя не слишком уютно от того, что его подопечные смогли превзойти мастера.
Оглядываясь на те годы, когда THE ВEATLES только начинали, стоит отметить, что они не знали ни слова о теории музыки. Никто из них пока что не удосужился изучить основы того, чем занимался, но с их невероятным чувством мелодии все, что от них требовалось, это просто следовать своему слуху, чтобы понять, куда дальше должна пойти песня, будь то нестандартные изменения тональности From Me To You,
или полное безумие I Am the Walrus.
Не стоит однако думать, что группа всегда и безоговорочно следовала всему, что предлагал Мартин. Были случаи, когда его идеи очень усиливали песню, как например полная смена динамики и добавление струнной секции в финальной части Glass Onion,
но во время сессий The White Album Мартин, будь на то его воля, отказался бы от половины треков в надежде склеить из них более или менее связный альбом вместо той гениальной мешанины, которая в итоге получилась.
На этой пластинке, несомненно, есть несколько самых лучших треков из всех, которые когда-либо выпускали ВEATLES, есть и неудачные, но главное, что всё делалось в духе эксперимента. Они были настроены на то, что всё, что они делают, должно быть покруче традиционного рок-н-ролла, поэтому рисковали, и одна из первых ласточек прилетела несколькими годами ранее, когда Пол Маккартни пришел на репетицию со своей песней Yesterday.
Затея с мелодией, которая сознательно находилась по другую сторону от рок-н-ролла, сама по себе уже пахла жареным, но идея добавить струнную секцию на тот момент была для группы настоящим шагом за черту. Они пока что еще хотели быть признанными, как рок-н-ролльная группа, и хотя Маккартни в конечном итоге согласился, и струнные заиграли вместе с его акустической гитарой, был момент в аранжировке, которому сначала, по мнению Мартина-теоретика, не должно было быть места в конечном продукте.
Маккартни не знал основ аранжировки струнных и предложил музыкантам некоторые совершенно нетрадиционные мелодические линии, чем совершенно потряс Мартина, который позже скажет: «Есть один конкретный момент, очень в духе Маккартни, и честно признаюсь, мне очень хотелось бы, чтобы это я придумал подобное! Это когда виолончель во второй раз издает свой стон на септаккорде гитары».
Виолончель сыграла не основной тон аккорда, и именно это придало моменту неповторимое волшебство.
Смысл песни в переживаниях о той любви, которая была вчера, а сегодня Маккартни остался в одиночестве, и отсутствие основного тона аккорда как раз подчеркивает ощущение, что чего-то не хватает. Есть ли вероятность, что сочиняя песню, Пол Маккартни продумывал такие тонкости? Маловероятно, но они только прибавляют очарования одному из величайших треков в карьере THE ВEATLES.
Мартин продолжал быть одним из главных музыкальных помощников группы, но это один из тех немногих случаев, когда он понял, что нарушать правила - это не обязательно плохо. К счастью, он и сам часто думал нестандартно, главным критерием для него всегда было, чтобы всё звучало хорошо в контексте мелодии, так что не было никаких причин, по которым этот момент не оказался бы в финальном миксе песни.