Пётр своими трудами и талантами вырос в серьёзную акулу среднего бизнеса. Министерский тесть, к слову, в карьерном росте ему не помогал, да Петя такой помощи и не принял бы. Хотел своей новой семье, а прежде всего себе, доказать, что сам справится. Сам всего добьётся. За него никому не должно быть стыдно, так решил Петя. Со временем он начал прекрасно разбираться в хорошей недвижимости, в дорогих автомобилях, в индивидуально пошитых костюмах, в благородных напитках, в курортах разного толка. С этих высоченных прекрасных гор прежней семьи, матери, сестры, мужа ее, было почти незаметно – ну, что там у них? Дача на шести сотках? Старенький фольксваген? Здоровы и слава Богу, Петя неизменно предлагал родне свою помощь, родня точно так же неизменно отказывалась – стороны достигли идеального равновесия. У всех всё хорошо в их собственном представлении. Мать оставалась все той же дружелюбной, не в меру общительной и хлебосольной женщиной, очень незатейливой, но безукоризненно вежливой, и, что особенно нравилось Пете, мать, как бы помягче выразиться, знала свое место. Лишний раз не беспокоила, не набивалась в гости, гордилась Петей издалека, и даже статьи из газет вырезала – к тому времени у Петра Николаевича стали регулярно брать интервью. Сестра же удивила – виделись они не так уж часто, но на каком-то семейном приёме, еще до прихода гостей, она деликатно исправила досадную ошибку в сервировке богатого стола. Пока Петр выговаривал обслуживающему персоналу, чтобы исправили недочет, сестра быстро поменяла местами бокалы и чуть улыбнулась Пете – почти одними глазами. В другой раз он стал случайным свидетелем разговора сестры с его тестем. Предмет разговора вроде бы всем понятный – за жизнь, но сестра оперировала сложными понятиями так легко, будто всю жизнь этому училась. Таких мелочей случалось довольно много, Петя обращал на них внимание, но почти сразу забывал. Та, первая его семья, оставалась отдельной от него, как он и хотел. Люди хорошие, ненавязчивые, проблемы свои решают сами – идеальный вариант сосуществования, так ему казалось. На первый свой серьёзный юбилей Петр Николаевич с супругой приняли решение ту семью не приглашать. Нет, не совсем не приглашать, а собрать для них отдельный стол, допустим, на даче, посидеть узким кругом, а на парадном юбилее, в яхт-клубе должны были присутствовать исключительно приличные родственники супруги и партнеры по бизнесу. Никакого секрета из такого расклада Петя делать не стал, считал, что делает все правильно, а родня поймет. Должна понять.
Юбилей отпраздновали на славу, стилизовали под день пионерии, юбиляр ведь вечно молодой, задорный, по-пионерски работоспособный мужчина; да и идея отличная – многие ностальгировали по советскому детству. Гостей было много, яхт-клуб сотрясался от хохота, вспоминали речёвки, ходили нетрезвым строем под горн и барабан, даже вынос пионерского знамени устроили, канат перетягивали, в мешках прыгали, в общем все нужные люди остались довольны и долго вспоминали такое нетривиальное празднование. Потом, после всего, за тем самым отдельным столом для собственных родственников, Петр, не стесняясь, показывал фильм, снятый на большом праздновании в яхт-клубе, мать умилялась, сестрин муж тоже оценил идею и много смеялся, реакцию сестры Петя считать не смог, но, честно говоря, не очень-то его эти реакции и волновали. Он гордился собой, своей задумкой, своими достижениями и возможностями, и считал, что и семья его совершенно справедливо должна им гордиться. Родня преподнесла в дар очередную совершенно ненужную вещь, такое часто дарят людям, у которых все есть и их уже просто невозможно чем-то удивить. Такие вещи в приличных домах иной раз даже не распаковывают, а просто складывают в специальную комнату – при случае всегда можно передарить все эти золотые подстаканники, корзины для пикника с наборами посуды, серебряные икорницы и портсигары, новодельные иконы, садовые статуэтки, родословные книги в кожаных переплетах, что там еще – всего и не упомнишь, столько скапливается дорогого и совершенно неприменимого барахла. Сестра, правда, соригинальничала и подарила Петру Николаевичу бархатный мешочек, в котором что-то глухо позвякивало. Из любопытства Петя в него заглянул и увидел набор своих детских солдатиков из неизвестного сплава, тех самых, в которых они с сестрой играли в детстве, как они у неё сохранились-то, удивительно. Что-то шевельнулось внутри Петра Николаевича, успешной акулы среднего бизнеса, но он быстро подавил это чувство. Такие чувства всегда мешали ему развиваться и идти вперед безо всякой остановки. Конечно, он тепло поблагодарил сестру за такой трогательный сюрприз, немножко поперебирал солдатиков в руках, как бы вспоминая каждого из них в отдельности, потом ссыпал их обратно в мешочек, а потом домработница заботливо убрала их в неизвестное никому место.
Время шло, оно никогда не устает ходить, это время. Ходить и уходить, уходить безвозвратно. Петиной маме поставили неутешительный диагноз, он бы и рад был помочь, да было уже совсем-совсем поздно. К Петиной удаче, мать болела где-то там, на своей собственной территории и он честно помогал материально – знал, что сестра организовывает сиделок, уход, и знал, что она все сделает хорошо и правильно, поэтому его живое участие там совершенно не требуется. Помогать хорошему организатору – только мешать, в этом он был уверен, потому у матери почти не появлялся. Заезжать к матери не хотелось. Выглядела она раз от разу все хуже, слабела, но все так же вырезала газетные статьи и очень радовалась редким Петиным визитам. Он не стал отменять каких-то своих командировок, поездок, деловых встреч даже тогда, когда дело стало совсем плохо. Помочь ведь все равно ничем нельзя, так? Так, подумали Петя с женой и уехали кататься на лыжах. На всякий случай, мало ли что, связь держали через сестру. И в курсе новостей быть, хотя какие там могут быть новости, и какая-никакая поддержка. Сестра исправно и коротко отвечала на все их беспокойные вопросы о здоровье матери, не устраивала истерик, не впадала в отчаяние, не просила приехать, а к похоронам Петя и так успел вернуться. И снова все выглядело очень достойно – достойный храм, достойный помин, достойные люди – много добрых слов сказали, искренне Пете сочувствовали. Чувствовал ли что-то Петр Николаевич? Что-то такое, наверное, чувствовал, но он так давно отделил себя от этих людей и перестал себя с ними ассоциировать, что чувство было каким-то неопределенным. Неудобным было это чувство, и Петя в который раз утрамбовал всё неудобное куда-то поглубже, выпил лишние две-три рюмки за мать, жизни которой толком не знал и особенно не интересовался, и пошёл себе по жизни дальше ворочать свои средние по масштабу, но довольно прибыльные дела.
Продолжение следует...
Автор: Другая Татьяна Гордеева
Источник: https://litclubbs.ru/articles/56273-sestra-ch-3.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: