Глава 4
Начало здесь:
Так шли дни, складываясь в недели и месяцы постоянного напряжения и страха. Люди погрузились в неведение: что происходит на фронте, как там их родные, живы ли? Даже почтальон теперь не ходил.
Все трудоспособное население обязано было работать на немцев. Что было не убрано с полей, заставили убирать, грузили в машины и отправляли на вокзал, чтобы вагонами отправлять в Германию.
Болеть было запрещено. Никакие оправдания не принимались. Кто не работал, того могли и расс трелять за неповиновение и саботаж.
Вере совсем тяжело пришлось. Тяжело работая от зари до зари она с трудом доходила до дома. Поля очень сильно переживала за мать и как могла помогала ей, взяв всю домашнюю работу на себя, чтобы у мамы было больше времени отдохнуть.
Но люди со временем приспосабливались, чтобы как-то выжить, организовать свой быт в новых, тяжелых условиях. Не успели более менее привыкнуть, приноровиться, как вдруг поняли, что что-то произошло. Отрезанные от всего мира, от всей страны, люди почувствовали, что ситуация поменялась не в пользу фашистов. Они вдруг стали злее и беспощаднее, отбирали последнее, заходя в каждый дом и буквально переворачивая всё вверх дном. При этом в глазах у немцев появился страх, как у цепных собак, которые огрызаются и скалят зубы из-за того, что они уязвимы и им некуда бежать.
В один из дней в деревню приехали несколько легковых машин с офицерами СС и их сопровождающими. По громкому приказу всех людей, даже маленьких детей, собрали в самом центре деревни перед немецким штабом, бывшим прежде сельским советом, выстроили в шеренгу и стали внимательно оглядывать каждого. В этот же строй вывели из штаба и недоумевающую Зинку.
Поля стояла рядом с матерью, поглядывая искоса на подружек. Те тоже оглядывались друг на дружку.
Зачем построили? Что хотят? От этих фрицев добра не жди. Что-то снова придумали… Допросы? Работы? Кто-то провинился?
Офицер СС проходя вдоль шеренги, оглядывая каждого с ног до головы давал знак своему помощнику и тот выдергивал из строя по его указке некоторых мальчишек-подростков, кто был покрепче и повыше ростом, и одну за другой подружек Поли, а потом и до нее дошла очередь.
—Нет! Доченька! Отпустите! Не дам! — Вера кинулась за Полиной, но фриц грубо оттолкнул ее и вскинул ружье.
—Нет! Мамочка! Не надо! — закричала Поля.
И ее тут же схватил крепко за шиворот рослый солдат. Поняв, что что-то происходит страшное, люди кинулись кто куда: кто врассыпную, кто даже на немцев попытался напасть. Послышались крики, короткие выстрелы.
Поля пыталась вырваться, но рослый фриц ее схватил так, что она не смогла пошевелиться. Вера так и стояла под прицелом, не в силах что то сделать.
—Нет! Мамочка! Тебя уб ьют! Прошу тебя! Стой на месте!
И та стояла беспомощно, глядя на дочь и по щекам у нее текли слезы.
Кое-как немцам удалось восстановить порядок. Кого-то убили, кому-то удалось убежать. Несколько Полиных подружек и трое мальчишек скрылись от фашистов, у них получилось. Не удалось убежать только щупленькой Кате, ее, как и Полину поймал и крепко держал другой немец и двоим ребятам Ване и Илюшке.
Среди всей этой сумятицы и криков только Зинка стояла с невозмутимым видом. Она была уверена, что с ней-то точно ничего страшного случиться не может.
Пятерых их Полю, Катю, Зинку и мальчишек запихали в бортовую машину, а всех остальных грубо разогнали.
В памяти у Поли до конца жизни остался вид ее удаляющейся деревни, и мать, которую поддерживали под руки люди.
Немцы, охранявшие девушек и ребят были незнакомые. Хотя Зинка пыталась им улыбаться и спрашивать, куда их везут.
—Я уж не знаю, куда вас везут, а за меня точно замолвили словечко и я скоро окажусь в тепленьком, спокойном местечке. — говорила она уверенно.
—Да, да! Упокоишься скоро навсегда, ш.... а! — шипели на нее с ненавистью мальчишки.
—Молчать! — кричали охранявшие их немцы и вскидывали ружья.
Они проезжали мимо несколько сел и к ним все подсаживали и подсаживали таких же как они молодых ребят и девушек.
Зинка растерянно оглядывала всех, не понимая, почему она оказалась среди этого народа и почему ее не пересадят хотя бы в кабину.
А Ваня с Илюшкой все переглядывались между собой красноречиво.
Впереди показался небольшой лесочек.
—Так ты узнай! — начали шепотом подначивать Зинку ребята. — Куда мы едем-то? Ведь ты ж понимаешь теперь, что явно не в санаторий?
—А может даже на расст рел... — сказал нарочито грустно Ваня.
—Какой-такой расст рел? — запаниковала Зинка. — Меня точно не расс треляют!
—Это да! Если б хотели расс трелять, расст реляли бы на месте… — сказал Илюша. — Значить в душ егубку везут.
Зинка стала беспомощно озираться.
—Как в душ егубку? — чуть не закричала она. — Меня нельзя в душ егубку! Мне обещали! Гер офицер! Куда вы нас везете?! Куда?!
—Молчать!!! — закричал солдат и снова наставил на Зинку ружье.
Та, не выдержав, стала испуганно кричать. Солдат уда рил ее прикладом, она упала, повалив с лавок рядом сидящих. Вышла сумятица с криками и паникой.
Краем глаза Поля видела как Ваня с Илюшей, воспользовавшись беспорядком махнули за борт и тут же скрылись за деревьями.
Послышались короткие очереди, крики на немецком языке. Но машина не остановилась, стараясь проехать лесок как можно быстрее, опасаясь партизан. Они им мерещились за каждым углом и деревом.
С этой секунды немцы не позволяли даже открывать рот, чуть что наотмашь б ив прикладом по го лове, вскидывали ружья и кричали на немецком или ломанном русском:
— Молчать! Руссишь швайн!
Продолжение здесь:
Так же на моём канале можно почитать: