Генерал от кавалерии Пален Пётр Алексеевич, отчаявшись убедить цесаревича Александра в необходимости немедленных действий, продолжал его торопить. Он предостерегал наследника от опасности доноса на заговорщиков, в котором, как считал Пален, замешано слишком много влиятельных лиц, но Александр отказывался принимать решение.
Наконец, не выдержав бездействия, Пален решился на решительный шаг. 7 марта, в семь утра, он предстал перед императором Павлом I с обычным отчетом о положении дел в столице.
Внезапно Павел, казалось, встревоженный, задал генералу неожиданный вопрос: был ли он при дворе в 1762 году, когда был свергнут и убит его отец, Петр III, и принимал ли он в этом участие?
Пален был озадачен.
"Ваше величество, я был свидетелем переворота, а не действующим лицом. Я был очень молод, я служил в низших офицерских чинах в Конном полку. Я ехал на лошади со своим полком, не подозревая о том, что происходит. Но почему, ваше величество, задаете вы мне подобный вопрос"
В ответ Павел признался, что знает о существовании заговора против него и боится, что со дня на день повторяться события 1762 года.
В этот момент Палена охватило озарение. Он заявил, что осведомлен о заговоре и даже притворно участвует в нем, чтобы контролировать ситуацию и в нужный момент предотвратить трагедию, спасая императора.
Павел, поверив генералу, приказал немедленно арестовать всех заговорщиков и сослать их в Сибирь.
Пален назвал имена участников заговора, среди которых оказались супруга Павла I, его старшие сыновья Александр и Константин, а также обе невестки. По сути, под удар попала большая часть императорской семьи.
Павел проявил беспощадность. Он приказал отправить императрицу Марию Фёдоровну, подарившую ему десять детей, и двух невесток в монастырь, а Александра и Константина – заточить в крепость. Пален намеренно поставил в сложное положение тех, кого любил Александр. Себя он может быть и не стал спасать, но он не мог позволить так поступить с его мамой. Он не мог допустить, чтобы пострадали невинные.
На самом деле, о заговоре знали лишь Александр и единицы из его ближайшего окружения.
С царским указом, который еще не успел высохнуть, Пален поспешил к Александру. Великий князь был потрясен, но настоял на переносе переворота на 11 марта, когда охрану дворца будут нести семеновцы.
В столице царила атмосфера тревоги и уныния. Погода была пасмурной и сырой, улицы почти пустынны. К девяти часам вечера улицы опустели, на них устанавливались заграждения и часовые, пропускавшие лишь врачей и повитух. В каждом доме разговоры сводились к одному: "Так долго продолжаться не может".
10 марта на утреннем вахтпараде великие князья Александр и Константин были взяты под домашний арест.
Вечером в Михайловском дворце состоялся концерт. В зале витала гнетущая атмосфера, гости молча сидели, не обращая внимания на пение французской актрисы мадемуазель Шевалье.
Мария Фёдоровна с тревогой оглядывалась на мужа, пытаясь угадать его мысли. Павел, сердитый и расстроенный, смотрел перед собой, не обращая внимания на выступление. Перед ужином, когда двери распахнулись, царь подошел к супруге, скрестил руки на груди, насмешливо улыбнулся и тяжело дыша, что выдавало его недовольство. Затем он повторил это перед обоими великими князьями. В заключение Павел подошел к Палену, прошептал ему что-то и поспешил к столу. Все последовали за ним, молча и с тяжелым сердцем. За ужином царила гробовая тишина. После его окончания Мария Фёдоровна и дети попытались поблагодарить государя, но Павел, с насмешливой улыбкой, быстро вышел, не поклонившись. Мария Фёдоровна разрыдалась, и вся семья разошлась в смятении.
11 марта события развивались по привычному сценарию. Выслушав утренний доклад, монарх поспешил на смотр войск, а в полдень отправился на прогулку вместе с Кутайсовым. Завершением дня стал званый ужин, собравший девятнадцать гостей, среди которых был и князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. Позже он рассказывал, что перед тем, как лечь в постель, Павел задержался перед зеркалом, которое исказило его облик, вызвав у него приступ смеха.
Павел обратился к присутствующим: "Посмотрите, какое смешное зеркало: я вижу себя в нем с шеей на сторону"..
Эти фразы прозвучали всего за полтора часа до трагического исхода.
Пока царь наслаждался трапезой, на одной из городских границ, по распоряжению Палена, был остановлен Аракчеев, прибывший в Петербург по царскому повелению. Дальнейшей поддержки ожидать было не от кого.
Невысокий, курносый человек вошел в свои покои, освободился от одежды и погрузился в сон, оставшись совершенно в одиночестве – в спальне, во дворце, в безмолвном городе...
