Со свинцом в груди
Деревянными молотками солдаты колотят вшей.
Мое сердце
устало
стучать
в такт
этому звуку.
Если задаться вопросом об истоках нынешнего расцвета ретродетектива, который из поджанра успел превратиться в самостоятельный жанр на стыке истории с криминалом и (слишком часто) магией, то это даже не Акунин с фандоринской серией. В начале был Леонид Юзефович с трилогией сыщика Путилина, а еще раньше - его "Казароза". Поразительный пример того, как отменная экранизация - фильм с Борисом Галкиным хорош, и сценаристом выступил автор, что бывает сильно нечасто - как удачная экранизация вредит литературному источнику.
Объясню: принято считать, что фильм, снятый по книге, способствует ее популярности уже одним фактом киноадаптации: подсвечивает в информационном поле; посмотревшие кино захотят познакомиться с основой. Обычно так и работает, однако нередко случается обратное - плохой фильм по книге отталкивает от нее читателей. Так вот, "Казароза" случай уникальный: хорошее кино по превосходной книге обижает читателя несоответствием ожиданиям. Для сценария ЛА усилил детективную линию и поменял преступника, а в книге расследование не главное, она о другом, в общем-то. О чем?
1975 - обратите внимание, как Юзефович работает с оптикой, это не 2002 - год выхода романа и не 1990 - время его первого варианта "Клуб "Эсперо" - но квинтэссенция брежневского застоя, период, когда Союз и советская власть незыблемы как законы гравитации. Место действия неназванный уральский город, за которым угадывается Пермь (да, сегодняшний тренд на провинцию тоже предугадал ЛА). Журналист на пенсии Вагин, вдовец, живет с сыном, невесткой (которая раздражает чрезмерной чистоплотностью) и внучкой подростком. Зайдя в школу поинтересоваться ее учебой, встречает человека из своего давнего прошлого. Очень давнего, со Свечниковым, начальственным по одежде и манере держаться, работал в 1920. Нечаянная встреча всколыхнула воспоминания.
Второй и основной пласт романа - пермские события лета 1920, когда в город приехала знаменитая в дореволюционной России певица Зинаида Казароза. Она такая, не бельканто, а кабаре, не Нетребко, а Вертинский или Монеточка: исполняет песни собственного сочинения, голос маленький, но удивительно берет за душу. Свечников, слышавший ее в Петрограде в пору расцвета и влюбленный, как поклонники влюбляются в талантов, приглашает спеть на концерте местного клуба эсперантистов, где Казарозу убивают. Поиски убийцы составляют условную фабулу романа. Условную, потому что она стала жертвой по случайности, да и какая разница, в сущности, кто нанесет последний удар женщине, жизнь которой окончилась разрушением ее мира - микрокосма, где любила и была любима, где был ребенок и тот неповторимый тембр маленького голоса, за который обожали слушатели.
Поскольку история непосредственно связана с клубом "Эсперо", читатель многое узнает об универсальном языке эсперанто, искусственно созданном и легком для изучения, в котором в начале прошлого века многие видели спасение от проклятия Вавилонской башни - если изучение эсперанто станет повсеместным, люди смогут договариваться и не будет войн. Чтобы понять, насколько это убеждение далеко от реальности, довольно вспомнить Гражданскую, стороны которой говорили на одном языке. Тем не менее, подробности об эсперантистском движении, о борьбе фракций, внутриклубных интригах с доносами, о попытке спасти кассу российских эсперантистов, попавшую под тогдашний аналог санкций из-за Революции, и безвозвратно утраченную - обо всем этом мы узнаем по ходу поисков убийцы.
У хороших книг свойство булгаковской квартиры по Садовой 302-бис, быть внутри много больше, чем снаружи. "Казароза" из их числа. В крохотном, по романным меркам - меньше двухсот страниц - объеме умещаются две временных страты с характерными приметами каждой: живая Пермь 20-х и союзная провинция 70-х с узнаваемыми деталями, вроде плаща на Свечникове, доступного обкомовским работникам, сувенирной сигаретницы в виде пушечки с секретом, которую дарят важным гостям; даже странном сегодня, но естественным во время, когда генсек целовался со всеми главами государств: "расцеловались на перроне" - о двух пожилых мужчинах.
А еще внутри много текстов, прямо какой-то Клондайк: листовки, доносы, газетные статьи, дневниковый пересказ любовного романа и шпионского детектива на допросе, стихи и песенки (среди них "Ночь порвет наболевшие нити", над которой я ревела, услышав в концерте "Любэ" 2008 и приписывала авторству Матвиенко, внезапно оказавшуюся самой популярной песней 1916). А как хорош эпизод со сном: после гибели мужа рассказчица собирается покончить с собой на его могиле, на последние деньги покупает ампулы морфия и шприц, чтобы сделать смертельную инъекцию, с трудом достает билет (бардак Гражданской), в поезде засыпает и видит сон, который, как думает слушатель, должен убедить ее выбрать жизнь. Он уже продумывает, как красиво она обыграет свой внутренний перелом и не удивляется, когда, завершая рассказ, женщина говорит: "И я поняла, что не смогу вколоть себе морфий". Удивляется, когда добавляет: "Пока я спала, украли чемодан".
В мягкой, исполненной нежности к персонажам, авторской иронии немалая часть обаяния книги. Стилистически безупречная проза Юзефовича по-особому прозрачна, не давит на читателя, если вы понимаете, о чем я. Думаете о хорошей книге на один вечер - "Казароза". Не ищите в ней детектива, возьмите ради путешествия на двухместной машине времени в компании с автором.
