Дело о бриллиантовом ожерелье (1784-86) было скандалом, который вращался вокруг королевы Марии Антуанетты Французской (1755-1793). Хотя королева была невиновна в какой-либо причастности к заговору с целью кражи роскошного бриллиантового ожерелья, скандал сумел разрушить ее и без того испорченную репутацию, вызвав возросшее разочарование в монархии в годы, предшествовавшие Французской революции (1789-1799).
Ожерелье
В 1772 году два парижских ювелира по имени Бемер и Бассенж начали работу над великолепным бриллиантовым ожерельем, не имеющим себе равных по великолепию и величию. Предполагается, что они намеревались продать его королю Франции Людовику XV (правил в 1715-1774), который был известен тем, что осыпал щедрыми подарками мадам Дюбарри, свою последнюю страсть и главную королевскую любовницу.
К удовлетворению ювелиров, готовое ожерелье было кричаще показным, содержащим 647 бриллиантов и весом 2800 карат, подходящим для любой королевской любовницы. Однако, закончив ожерелье, Бемер и Бассенж столкнулись с двумя большими проблемами: первая заключалась в том, что их многообещающий покровитель Людовик XV умер от оспы до того, как они смогли продать его ему. Вторая заключалась в том, что женщина, для которой предназначалось ожерелье, была изгнана из двора преемником покойного короля, королем Людовиком XVI Французским (правил в 1774-1792 гг.) по приказу жены нового короля, королевы Марии Антуанетты. Таким образом, не имея ни потенциального покупателя, ни получателя, чтобы забрать подарок, ювелиры столкнулись с губительной не возможностью продать ожерелье, которое, оцениваясь примерно в 2 миллиона ливров, оно было чудовищно дорогим.
Ожерелье оказалось слишком большим для Марии-Антуанетты; она посоветовала Бёмеру разбить его и продать отдельные камни.
Ювелиры пытались продать его Марии Антуанетте, которая казалась наиболее очевидным кандидатом. В конце концов, королева была известна своей пристрастием к моде. К сожалению, ожерелье оказалось слишком большим для Марии Антуанетты, которая, будучи непримиримой соперницей мадам Дюбарри, могла не любить его из-за ассоциации с женщиной, или просто находила его слишком показным для своих вкусов.
В любом случае она отказалась от него, даже когда ювелир Бемер, апеллируя к известной слабости королевы к проявлению эмоций, устроил сцену при дворе, «рыдая, крича, падая в обморок и угрожая покончить с собой, если королева не снимет ожерелье с его рук».
Однако такая театральность не возымела эффекта, и Мария Антуанетта снова отказала ему, заявив, что французская корона «больше нуждается в военно-морских кораблях, чем в ожерельях».
Затем она посоветовала Бёмеру разобрать ожерелье и продать отдельные камни, прежде чем отсылать его. По мнению королевы, это был конец проблемы, но косвенным образом ожерелье помогло добиться отмены французской монархии.
Кардинал и Трикстер
Кардинал Луи де Роган (1734-1803) происходил из семьи с историей заговоров, которая, по словам историка Саймона Шамы, была «слишком богата для собственного блага». Кардинал де Роган, бывший посол при австрийском дворе в Вене, был распутным и развратным человеком, которого императрица Мария Терезия Австрийская (правила в 1740-1780) описывала как «ужасный тип... без морали».
Это неодобрение разделяла и дочь императрицы, сама Мария Антуанетта, чье влияние означало, что кардинал держался на расстоянии вытянутой руки от любых событий при французском королевском дворе Версаля. Это было позором для человека с таким уважаемым титулом и происхождением, как Роган, который стремился завоевать расположение королевы, чтобы обрести влияние при дворе и, возможно, даже занять должность одного из министров короля. Роган, наконец, увидел свой шанс, когда в 1783 году он начал роман с женщиной по имени Жанна де ла Мотт.
Жанна де ла Мотт происходила из незаконнорожденной линии королевской династии Валуа и могла проследить свою родословную до короля Генриха II Французского (годы правления 1547-1559). Хотя она была воспитана в бедности своей матерью-крестьянкой, Жанна никогда не забывала королевскую кровь, переданную ей по отцу. В 1780 году, в возрасте 24 лет, она вышла замуж за Николя де ла Мотта, офицера жандармов, и пара воспользовалась дворянским происхождением Жанны и называла себя графом и графиней де ла Мотт, добавив к своей фамилии де Валуа. В конце концов, она нашла покровительницу в лице графини де Прованс, невестки от которой она получала скромную пенсию, но этого было недостаточно для Жанны.
К тому времени, как Жанна познакомилась с кардиналом де Роганом, она жила и со своим мужем, и с любовником, сутенером и фальшивомонетчиком по имени Рето де Вилетт. Став любовницей кардинала, Жанна быстро разглядела одержимость Рогана возвыситься до благосклонности Марии-Антуанетты. Хотя Жанна никогда не встречалась с королевой, она увидела возможность для выгоды и принялась убеждать Рогана, что она была близкой подругой Марии-Антуанетты и могла бы помочь ему в его беде. Ослепленный перспективой достижения своих амбиций, Роган не стал подвергать сомнению правдивость заявления своей новой любовницы, а вместо этого спросил, может ли она организовать ему встречу с королевой. Жанна согласилась помочь.
Дело
Сговорившись с мужем и Вилеттом, Жанна не теряла времени, придумав схему, которая включала в себя ограбление Рогана, короны и парижских ювелиров, а также похитить большую сумму денег и сами бриллианты. Первой фазой плана было избавиться от любых сомнений в уме Рогана, что он имеет дело с самой королевой. Итак, 10 августа 1784 года Жанна организовала полуночную встречу между «Марией Антуанеттой» и кардиналом де Роганом в Роще Венеры в садах Версаля. Конечно, на самом деле Роган встречался не с королевой, а с Николь д'Олива, парижской проституткой, которая обладала поразительным сходством с Марией Антуанеттой.
Николь явилась кардиналу с лицом, скрытым головным убором, в одном из белых муслиновых платьев, которые, как известно, обожала Мария Антуанетта. Поскольку встреча проходила в полумраке, Роган попался на уловку. Фасад был запечатан, когда Николь вручила Рогану розу, со словами: «Теперь вы можете надеяться, что прошлое будет забыто». Этой тайной и скандальной встречи было достаточно, чтобы вызвать большое волнение у такого человека, как кардинал де Роган, поэтому, когда Жанна периодически просила у него суммы денег, чтобы пойти на любимые благотворительные организации королевы, кардинал с радостью соглашался. Он верил, что каждый ливр пойдет на его продвижение в милости королевы. Вместо этого деньги пошли любимой портнихе Жанны де ла Мотт.
После того, как Жанна достаточно долго получала деньги от Рохана, она вручила ему письмо, которое якобы было от королевы. В письме говорилось, что королева очень желает определенное бриллиантовое ожерелье и хочет надеть его на предстоящее празднование Сретения, но не хочет, чтобы ее видели тратящей средства на его покупку в трудную минуту. В письме Рохану поручали купить ожерелье для нее, прося его заплатить ювелирам четырьмя частями и отправить ожерелье во дворец . Письмо было подписано «Мария-Антуанетта Французская», что должно было быть признаком того, что это подделка, поскольку было хорошо известно, что королевские особы в то время подписывали официальную корреспонденцию только своими крестильными именами. Рохан, бывший посол, должен был знать об этом. Однако по какой-то причине эта деталь осталась незамеченной, и кардинал продолжил процесс покупки ожерелья.
Рохан, который с нетерпением ждал, когда королева наденет ожерелье, был встревожен, когда она его не надела.
Бемер и Бассенж были рады наконец получить ожерелье из своих рук. 29 января 1785 года они доставили его в поместье кардинала, договорившись о продаже его Рогану по сниженной цене в 1,6 миллиона ливров, с оплатой четырьмя частями в соответствии с инструкциями «королевы». Некоторое время спустя Вилетт, выдавая себя за курьера королевы, приехал, чтобы забрать ожерелье. Вместо того чтобы отнести его королеве, Вилетт разбил его на части и вынул драгоценные камни. Затем муж Жанны Николас забрал драгоценные камни с собой в Лондон, где продал их по частям английским ювелирам. Казалось, по крайней мере на тот момент, что схема прошла безупречно.
Вскоре жертвы начали замечать, что королеве так и не доставили ни одного ожерелья. Наступило и прошло Сретение, и Роган, который с нетерпением ждал, чтобы увидеть, как королева наденет ожерелье, что он с таким трудом для нее добыл, был встревожен, когда она его не надела. Она также не носила его в последующие недели и месяцы. Это также сильно обеспокоило Бёмера, который так и не получил от Рогана первую выплату в размере 400 000 ливров, которая должна была быть выплачена 1 августа. Отчаявшись, Бёмер отправил королеве записку 12 июля 1785 года, спрашивая, удовлетворяет ли ее ожерелье. Королева, смущенная и раздраженная, услышав от Бёмера, просто сожгла письмо.
Не получив ответа, Бёмер 5 августа отправился к мадам Кампан, служанке королевы. Когда мадам Кампан сообщила ему, что королева сожгла его письмо, Бёмер пришел в ярость и выпалил: «Королева знает, что у нее есть деньги, чтобы заплатить мне!». Когда смущенная мадам Кампан потребовала подробностей, Бёмер рассказал, что общался с королевой через Рогана, и предъявил письма с поддельной подписью Марии-Антуанетты. Мадам Кампан передала эту информацию королеве, и 15 августа кардинал де Роган был вызван в Версаль самим королем.
Скандал
Роган предстал перед королем Людовиком XVI все еще в своих алых папских одеждах, готовясь к мессе. Людовик встретил его вместе с королевой и хранителем печатей Арманом де Миромешнилем. Король немедленно попросил кардинала объясниться, спросив его, где в настоящее время находится бриллиантовое ожерелье. Смущенный, Роган ответил, что он считал, что оно у королевы. Когда король ясно дал понять, что это не так, Роган, наконец, поняв, что его обманули, рассказал, как он был уполномочен графиней Жанной де ла Мотт, которая вручила ему поддельные письма. Он подчеркнул, что все, что он сделал, было для того, чтобы угодить королеве.
Это объяснение не только не умиротворило Людовика XVI, но, казалось, только разозлило его. Во-первых, Людовик в последнее время стал особенно обороняться во всех вопросах, касающихся его жены. Недавнее рождение второго сына королевской четы, будущего Людовика XVII Французского, оживило их брак, в то время как увеличение оборота клеветнических и часто порнографических пасквилей, нападающих на королеву, только укрепило решимость короля в вопросах, касающихся Марии Антуанетты. Еще одной вещью, которая разозлила короля, было предполагаемое незнание Роганом поддельной подписи. Людовик XVI, который «дышал королевским этикетом с рождения», не мог понять, как кто-то с родословной и дипломатическим опытом Рогана мог пропустить такую очевидную деталь. Это заставило Людовика XVI поверить, что, возможно, за подделками стоял сам Роган. Несмотря на опасения Миромешниля, что арест кардинала таким драматичным образом будет выглядеть некрасиво, король, охваченный яростью, приказал арестовать Рогана и отправить его в Бастилию.
Хотя Роган позже был изображен его адвокатом как «томящийся в оковах Бастилии», на самом деле он жил в меблированной квартире за пределами тюремных башен, где провел девять месяцев заключения, развлекая череду посетителей. Однако именно само слово Бастилия, синоним пыток и жестокости Старого режима, насколько это касалось французского общественного мнения, привлекло общественность на сторону Рогана. Как и предсказывал Миромениль, многие из простых людей не видели ничего, кроме несправедливого заключения благочестивого человека, жертвы гнета абсолютизма. Тем временем Жанна де ла Мотт, которая неразумно привлекла к себе внимание, потратив огромные суммы денег на недвижимость, также была арестована вместе с фальшивомонетчиком Вилеттом и проституткой Николь д'Олива. Известный оккультист граф Калиостро также был арестован в связи с делом Рохана, хотя он не играл в этом деле никакой заметной роли.
Пока заключенные ожидали суда в Парижском парламенте , Мария-Антуанетта пыталась справиться со своим горем из-за пережитого испытания. Она излила свое разочарование в письме к своему брату, Иосифу II, императору Священной Римской империи, в котором она яростно отрицала, что когда-либо в своей жизни подписывалась «Мария-Антуанетта Французская». Еще более унизительно то, что создатели пасквилей вскоре узнали о полуночном свидании Рогана с кем-то, кого он считал Марией-Антуанеттой, и не теряли времени, распространяя слухи о сексуальной связи между королевой и кардиналом. Мария-Антуанетта была в большем ужасе от этой лжи, чем обычно, поскольку в ней фигурировал человек, которого она презирала, и, очевидно, была неправдой для любого, кто знал ее лично. Тем не менее, общее восприятие королевы как распутной и расточительной иностранки привело к тому, что слухи распространились со скоростью лесного пожара, что весь скандал с бриллиантовым ожерельем произошел по ее вине.
Суд
31 мая 1786 года в Парижском парламенте состоялись широко разрекламированные судебные процессы над кардиналом де Роганом и оккультистом Калиостро, за которыми вскоре последовали и другие заговорщики. Судебные процессы не были лишены политического влияния; парламент, самый могущественный из тринадцати судебных органов, контролирующих провинции Франции, долгое время боролся с королевской властью и стремился утвердить свою независимость.
Защита Рогана утверждала, что единственными недостатками кардинала были его доверчивая натура и стремление служить королеве, заявляя, что он был такой же жертвой, как и все остальные. В конце концов, парламент оправдал его, хотя ему пришлось просить прощения у короля за попытку полуночного свидания с Марией Антуанеттой. Ему это было предоставлено при условии, что он сделает большое пожертвование бедным и будет навсегда изгнан от двора. Роган был свободным человеком, но изгнание от двора помешало его амбициям. Говорят, что королева была разочарована вердиктом, но толпа за пределами суда приветствовала результат.
Калиостро также был оправдан, как и Николь д'Олива, которая вызвала сочувствие суда известием о том, что она родила незаконнорожденного ребенка, находясь в заключении в Бастилии, и своей неспособностью ответить на любой вопрос в суде без рыданий. Рето де Виллет, который подделал письма, был признан виновным и изгнан из королевства. Николя де ла Мотта судили заочно , так как он все еще находился за границей в Лондоне, и приговорили к рабству на галерах.
Жанна де ла Мотт также была осуждена и, как вдохновительница заговора, понесла худшую участь из всех своих заговорщиков. Ее публично раздели догола и высек королевский палач, прежде чем выжечь на ней букву V (от voleuse — воровка). Жанна так боролась под хваткой палача, что клеймо не попало в ее плечо, а вместо этого обожгло ее грудь. Зрелище было действительно тревожным, и те, кто был свидетелем этого, не скоро его забудут. После публичных пыток Жанну отправили в Сальпетриер, женскую тюрьму, из которой она сбежала два года спустя, переодевшись мальчиком. Она добралась до Лондона, где в 1789 году опубликовала свои мемуары, которые нашли большую аудиторию, поскольку многие люди все еще помнили, как с ней обращались, и сочувствовали ей. Жанна де ла Мотт умерла в 1791 году, выпав из лондонского окна во время бегства от сборщиков долгов.
Значение
Дело о бриллиантовом ожерелье окончательно испортило и без того пошатнувшуюся репутацию Марии Антуанетты. Ее уже обвиняли в клевете в том, что она была сексуальной извращенкой, заводила любовников из иностранных принцев, устраивала оргии в садах Версаля и разделяла «немецкий порок» (лесбиянство), слух о ее связи с кардиналом в метко названной Роще Венеры был слишком большим для французской общественности, чтобы игнорировать его. Тот факт, что все эти слухи были явно ложными (за исключением одного внебрачного любовника, шведского графа), никак не способствовал репутации королевы. Не способствовал и тот факт, что многие люди считали ее активным врагом королевства, шпионкой на службе Австрии, а также известной транжирой, тратившей деньги королевства.
Одной лишь ассоциации королевы со скандалом, несмотря на ее невмешательство в саму историю, было достаточно для многих, чтобы изобразить ее злодейкой. В последующие годы она стала настолько непопулярной, что перестала появляться на публичных мероприятиях и стала еще большей помехой для имиджа своего мужа. Злобные сплетни о ней продолжали нарастать, пока во время Французской революции она не стала символом всех бед монархии Бурбонов и козлом отпущения за все плохое во Франции. Она станет популярной мишенью для якобинцев, которые позаботятся о том, чтобы ее казнили 16 октября 1793 года.
Дело о бриллиантовом ожерелье не было ни событием, которое напрямую вызвало Французскую революцию, ни главной причиной упразднения монархии Бурбонов. Однако, случившись всего за четыре года до начала Революции, скандал помог посеять антимонархические семена, которые прорастут в бурные революционные годы.
Вопросы и ответы
Что было с бриллиантовым ожерельем?
Дело о бриллиантовом ожерелье (1784-86) было заговором, задуманным Жанной де ла Мотт с целью украсть бриллиантовое ожерелье, которое, вероятно, изначально предназначалось для фаворитки Людовика XV мадам Дюбарри. Выдавая себя за агента Марии Антуанетты и используя поддельные письма, она убедила кардинала Луи де Рогана купить ожерелье от имени «королевы» и доставить его ей.
Каким образом Мария-Антуанетта была замешана в деле с ожерельем?
Мария Антуанетта была невиновна в каком-либо участии в заговоре, но скандал разрушил ее и без того подпорченную репутацию.
Почему Мария Антуанетта отказалась от ожерелья?
Возможно, она отказалась покупать ожерелье, потому что изначально оно предназначалось для фаворитки Людовика XV мадам Дюбарри, ее соперницы, или просто посчитала его слишком вычурным на ее вкус.
Сколько стоило ожерелье?
Ожерелье, содержащее 647 бриллиантов и весящее 2800 карат, было оценено примерно в 2 миллиона ливров.
#история #суд #афера #подстава #скандал #подлог #агенты #вор #фальшивомонетчики #аферисты #фаворитка #проститутка #король #королева #ювелиры #франция #бурбоны