Кто ты, Россия?
Мираж? Наважденье?
Была ли ты? Есть или нет?
Омут... Стремнина...
Головокруженье...
Бездна... Безумие...
Бред...
Всё неразумно,
необычайно…
Взмахи побед и разрух...
Мысль замирает
пред вещею тайной,
И ужасается дух.
М.Волошин
Как мы знаем, после февраля 1917 года деградации подверглась вся государственная система России, важнейшие вопросы откладывались до выборов Учредительного собрания. Надо подчеркнуть, что либеральные революционеры разрушили власть сверху донизу, так что безвластие коснулось каждого человека. Временное правительство упразднило губернаторов и назначило в губернии и уезды своих комиссаров. Но у них не было никаких реальных средств влиять на положение. Как они сами заявили на совещании в Петрограде, без опоры на местные Советы их власть «равна нулю», но правительство упрямо вело дело к конфликту с Советами.
В поединке Петроградского Совета и Временного правительства Совет уверенно «набирал очки». Пробным камнем стал вопрос о земле. Уже 9 апреля Петроградский Совет признал «запашку всех пустующих земель делом государственной важности» и потребовал создания на местах земельных комитетов.
И не только в главных вопросах -- мира и земли -- брал верх Совет, но и по множеству житейских дел, которые сильно влияли на обыденное сознание. Совет, имея авторитет в среде рабочих и солдат, оказался гораздо более чутким и гибким в создании условий нормальной жизни.
«Птенцы Керенского»
Вот ярчайший пример. В первые же дни февральского переворота была ликвидирована полиция, из тюрьмы выпущены уголовники. Всеобщая амнистия! Этих ребят перпуганные обыватели прозвали потом «птенцы Керенского». Страх перед преступным насилием был паническим. Каково было состояние умов, видно из такого мелкого факта: когда в Александринском театре в одной из пьес на сцене появились городовой и пристав, публика встала и восторженно зааплодировала! Временное правительство учредило милицию из числа студентов-добровольцев. На центральных улицах появились восторженные юноши и нежные девушки с красными бантами на груди. Разумеется, они не совали свой нос в тёмные переулки и грязные кварталы, где гнездилась и свирепствовала преступность. Бандитизм процветал...
А как ответили на эту жизненную проблему большевики? Они дали на заводы разнарядку -- мобилизовать в Красную гвардию каждого десятого рабочего. Не добровольно, а мобилизовать, и не с гулькин нос, а каждого десятого. Именно эта рабочая милиция, знающая изнанку жизни, и навела в городах порядок. Сравнение явно в пользу Совета.
Когда деятели культуры («комиссия Горького») обратились в Совет с просьбой отказаться от захоронения жертв революции на Дворцовой площади, Совет сразу пошёл навстречу. Похороны состоялись на Марсовом поле. Напротив, вопреки всем просьбам комиссии не занимать Зимний дворец под учреждения, там разместилось Временное правительство, причём премьер-министр занял под жилое помещение историческую комнату Александра III, он и его свита пользовались музейными предметами как утварью, а караул из 1000 солдат был размещён в парадных залах. Такие мелочи не прибавляли авторитета в среде горожан.
Именно в Советы приходилось обращаться за разрешением социальных конфликтов (при конфликте инженеров с рабочими в Петрограде и врачей с младшим персоналом в Москве). Таких вопросов, в решении которых Советы оказывались более практичными и близкими к жизни органами власти, было множество.
В июле 1917 года Временное правительство сделало отчаянный шаг, чтобы ликвидировать двоевластие (расстрел демонстрации 3 июля), но это лишь развязало Совету руки для радикальных мер. Уйдя в тень, Совет оставил сцену Временному правительству, и это очень ухудшило образ буржуазных либералов. Оно было отстранено без всякого насилия 25 октября, в день открытия II съезда Советов, на котором и была провозглашена Советская власть и приняты её первые декреты.
Либерализм у власти сразу мобилизовал сепаратизм национальной буржуазии и «рассыпал» Империю. Начался территориальный распад государства. Польша и Финляндия (две территории с развитым национальным господствующим классом) потребовали независимости. Польша к тому моменту была оккупирована Германией, и Временное правительство безропотно пообещало признать её независимость, Финляндии же отказало в самоопределении, даже разогнав в июне заседание сейма. Был взят курс на сохранение «единой и неделимой» России при том, что вся практика Временного правительства способствовала децентрализации и сепаратизму не только национальных окраин, но и русских областей. Например, резко усилилось сибирское «областничество» -- движение за автономию Сибири. Конференция в Томске (2-9 августа) приняла постановление «Об автономном устройстве Сибири» в рамках федерации с самоопределением областей и национальностей и даже утвердила бело-зелёный флаг Сибири. 8 октября открылся I Сибирский областной съезд. Он постановил, что Сибирь должна обладать всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти, иметь Сибирскую областную думу и кабинет министров. Предусматривалась возможность преобразовать саму Сибирь в федерацию. Ожесточёнными противниками областничества были большевики. После Октября Дума не признала Советскую власть, и большинство её депутатов были арестованы.
Наиболее неудачно сложились отношения Временного правительства с Украиной. Уже 4 марта на собрании ряда социалистических партий в Киеве была образована Центральная рада, которая требовала территориально-национальной автономии Украины. Юридическое совещание дало на это отрицательное заключение. В ответ Рада 10 июня провозгласила автономию, что было объявлено «открытым мятежом». Но в целом политика Временного правительства была непоследовательной, тактика всё откладывать «на потом» (до Учредительного собрания) привела к отделению Украины при том, что позиции сепаратистов там были исключительно слабы. Глава образованного Радой правительства (Директории) В.К.Винниченко в воспоминаниях, изданных в Вене в 1920 г., признаёт «исключительно острую неприязнь народных масс к Центральной раде» во время её изгнания в 1918 г. большевиками, а также говорит о враждебности, которую вызывала проводимая Радой политика «украинизации». Он добавляет, в упрёк украинцам: «Ужасно и странно во всём этом было то, что они тогда получили всё украинское -- украинский язык, музыку, школы, газеты и книги».
Удивительный парадокс заключается в том, что, заявляя о сохранении «единой и неделимой» России, либерально-буржуазное государство культивировало сепаратизм -- а большевики, заявляя о праве наций на самоопределение, фактически везде выступали непримиримыми противниками сепаратизма.
Разрушение основ государственности...
Февральский переворот нанёс сильнейший удар по всем основам государственности. Как признавал тогда лидер правых А.И.Гучков, «мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили саму идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть».
В результате, как пишет писатель М.М.Пришвин, после Февраля всего за полгода «власть была изнасилована». Русские крестьяне (особенно в шинелях) потому и поддержали большевиков, что в них единственных была искра государственной власти «не от мира сего» -- власти без родственников, без кумовства. Власти страшной и реальной. Современник отмечает: «Что же такое эти большевики, которых настоящая живая Россия всюду проклинает, и все-таки по всей России жизнь совершается под их давлением, в чём их сила?.. Несомненно, в них есть какая-то идейная сила. В них есть величайшее напряжение воли, которое позволяет им подниматься высоко, высоко и с презрением смотреть на гибель тысяч своих же родных людей...»
К самому понятию «диктатура пролетариата» крестьяне были уже подготовлены самой их культурой. Она воспринималась как диктатура тех, кому нечего терять, кроме цепей, -- тех, кому не страшно постоять за правду. Пришвин пишет: «Без всякого сомнения, это верно, что виновата в разрухе буржуазия, то есть комплекс „эгоистических побуждений”, но кого считать за буржуазию?.. Буржуазией называются в деревне неопределенные группы людей, действующие во имя корыстных побуждений». Раз так, в сознании крестьян буржуазия в принципе не годилась для власти -- у неё не было самоотверженного государственного чувства.
«Сейчас было опьянение свободами, разнузданностью и безнаказанностью, -- вспоминает те годы князь Жевахов, -- дикое, безудержное глумление над нравственностью и законом, непостижимая сатанинская злоба и, конечно, при этих условиях всякого рода попытки вразумления только разжигали страсти».
По мысли философа Ивана Ильина, революция выплеснула наружу все низменные страсти и пороки русского народа, обнажив бездну самого греховного, низкого и бесстыдного, грубого и беспощадного. Казалось, само адское пламя заполыхало над Русью, тьма легионов бесов поразили её организм и разрушили до основания все нравственные устои, включая элементарные нормы приличия. Озлобление друг на друга, какое-то непонятное человеконенавистничество поразило многих. Ничего не стоило тогда убить невинного человека, ограбить, разрушить, поджечь. И внешние и внутренние враги России, пользуясь тяготами войны, искусственно разжигали греховные страсти толпы. Под неистовым напором этих сил, как писал В.Ф.Иванов: «Россия пала, сражённая революцией».
Отречение Императора было воспринято тысячами людей, как разрешение их от присяги, которую они принесли Богу, царю и Отечеству. У многих произошло в душе крушение Веры. Вплоть до 60-х годов этнографы фиксировали в среде старшего поколения поговорку: «Бей, не робей – царя убили, Бога нет».
Церковь утверждала, что падение богоносного государства готовилось на протяжении нескольких столетий, и было попущено Богом за тяжкие грехи русского народа: «За презрение своего Божественного призвания Россия себя предала во власть врагу рода человеческого и стала сатанократией. Произошла безусловная одержимость злыми духами, ими овладело ведущее общество -- и величие русское рухнуло».
Но вспомним и о других обстоятельствах. Поэт Александр Блок писал тогда: «Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? – Потому, что там насиловали и пороли девок, не у того барина, так у соседа. Почему валят столетние парки? – Потому, что сто лет под их развесистыми липами и клёнами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему – мошной, а дураку – образованностью… Я знаю, что говорю». Между прочим, это написал дворянин, у которого в революцию библиотеку в усадьбе сожгли.
В ужасных условиях всеобщего распада инстинкт государственности проснулся в большевиках удивительно быстро (контраст с нынешними демократами просто разительный). Многозначительное явление, это «красный бандитизм». В конце Гражданской войны Советская власть вела суровую бескомпромиссную борьбу с теми красными, которые самочинно затягивали боевые действия, в то время, как белые готовы были разоружиться. В некоторых местностях эта опасность даже считалась главной. Под суд шли целые парторганизации -- они для власти уже «не были родственниками».
«Красный бандитизм» особенно широкий размах получил в Сибири, где главную роль играла не регулярная Красная Армия, а партизаны. Публицист Сергей Кара-Мурза приводит показательный пример: «Вот в городке раскрыт заговор, и чекисты арестовывают его руководителей. Ночью для их освобождения на городок делает налёт отряд белых, ушедших в леса. Чекисты и члены партийной ячейки, всего семь человек, всю ночь ведут бой, а потом, не имея больше возможности обороняться, расстреливают заговорщиков и уходят. Их судят -- при большом стечении народа, который, настрадавшись от белых, возмущён не „бандитами”, а именно властью, трибуналом». Тот же Пришвин с неприязнью пишет, что такой способности подняться над схваткой, «презирая страдания своих», как большевики, не имела НИ ОДНА из существовавших в России политических сил. Но это и есть подлинный «инстинкт государственности»!
Дисциплинированность, политическая воля и энергия большевиков признавалась и их противниками. Так, А.И.Деникин писал впоследствии, уже в эмиграции: «…во всей стране не оказалось кроме большевиков ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы».
Временное правительство не решалось на земельную реформу, тем более с ущемлением помещичьего землевладения. Отказ пойти навстречу крестьянам вёл к катастрофе -- война довела крестьян до точки. С августа начались крестьянские восстания с требованием национализации земли. Восстания подогрел крупный обман. 6 августа правительство официально объявило, что твёрдые цены на урожай 1917 г. «ни в коем случае повышены не будут». Крестьяне, не ожидая подвоха, свезли хлеб. Помещики же знали, что готовится повышение цен. Они были удвоены, что резко ударило по крестьянству и по рабочим. Зато пройдохи-спекулянты нажили немалые барыши!
Пойти на национализацию земли Временное правительство не могло, поскольку уже в 1916 г. половина всех землевладений была заложена, и национализация земли разорила бы банки (которые почти все были иностранными). Выявилась полная беспомощность властей в этом главном вопросе России.
Выборы в Учредительное собрание состоялись в ноябре 1917 года. Ещё в октябре И.А.Бунин записал в дневнике: «Вот-вот выборы в Учредительное собрание. У нас ни единая душа не интересуется этим». Открыто Учредительное собрание было 5 января 1918 г. Оно отказалось признать Советскую власть, проговорило впустую почти сутки и было закрыто («караул устал»). Уже 6 января ВЦИК принял декрет «О роспуске Учредительного собрания». Расстреливать Таврический дворец не пришлось, его двери просто заперли.
Как вспоминает в эмиграции один нейтральный политик из правых, на улицах «Учредительное собрание бранили больше, чем большевиков, разогнавших его».
Честные историки и в России, и за рубежом оценили стратегию Ленина, позволившую осуществить практически бескровный переход государственной власти, как блестящую.
Знаменитый философ Н.Бердяев писал: «Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать. Он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализаиия марксизма».
Цивилизационный смысл Октябрьской революции
Ещё более определенно оценили цивилизационный смысл Октябрьской революции западные традиционалисты. Вальтер Шубарт в своей известной книге «Европа и душа Востока» (1938) пишет: «Самым судьбоносным результатом войны 1914 года является не поражение Германии, не распад Габсбургской монархии, не рост колониального могущества Англии и Франции, а зарождение большевизма, с которым борьба между Азией и Европой вступает в новую фазу... Причём вопрос ставится не в форме: Третий Рейх или Третий Интернационал и не фашизм или большевизм? Дело идет о мировом историческом столкновении между континентом Европы и континентом России...
Сегодня Европа чувствует себя под серьёзной угрозой русского большевизма. Если бы она пристальнее вгляделась в его облик, она обнаружила бы в нём свои собственные западные идеи, которые большевики лишь увеличили и огрубили до пародии, -- идеи атеизма, материализма и прочий сомнительный хлам прометеевской культуры. То, чего Запад боится, -- это не самих идей, а тех чуждых и странных сил, которые за ними мрачно и угрожающе вырисовываются, обращая эти идеи против Европы. Большевистскими властителями тоже руководит настроение противоположения Западу. То, что случилось в 1917 году, отнюдь не создало настроений, враждебных Европе, оно их только вскрыло и усилило».
Большевики были партией с новаторским типом мышления, освоившей новую картину мира -- единственная партия, которая чувствовала революцию. И потому она смогла стать частью живого народного организма.
А.Грамши писал в январе 1918 года: «Создаётся впечатление, что в данный момент максималисты [большевики] были стихийным выражением [действия], биологически необходимого для того, чтобы Россия не претерпела самый ужасный распад, чтобы русский народ, углубившись в гигантскую и независимую работу по восстановлению самого себя, с меньшими страданиями перенёс жестокие стимулы голодного волка, чтобы Россия не превратилась в кровавую схватку зверей, пожирающих друг друга».
Грамши видел в том факте, что Россия просто, без боя и без выборов, отдала власть большевикам, биологическую закономерность.
Выдающийся русский учёный В.Н.Ипатьев, генерал, эмигрант пишет: «Продолжение войны угрожало полным развалом государства и вызывало крайнее раздражение во всех слоях населения». Либеральные и почти все левые партии требовали продолжения войны. «Наоборот, большевики, руководимые Лениным, -- продолжает Ипатьев, -- своим лейтмотивом взяли требование окончания войны и реальной помощи беднейшим крестьянам и рабочим за счёт буржуазии... Надо удивляться талантливой способности Ленина верно оценить сложившуюся конъюнктуру и с поразительной смелостью выдвинуть указанные лозунги, которым ни одна из существовавших политических партий в то время не могла ничего противопоставить... Можно было совершенно не соглашаться с многими идеями большевиков. Можно было считать их лозунги за утопию, но надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г., проведённый Лениным и Троцким, обусловил собой спасение страны, избавив её от анархии и сохранив в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны».
Революционер М.Либер возмущался: «Ложь, что массы идут за большевиками. Наоборот, большевики идут за массами. У них нет никакой программы, они принимают всё, что массы выдвигают».
Революционная программа большевиков следовала именно общему процессу, всей траектории российской государственности. Для нас сегодня очень важно понять тот факт, что Октябрьская революция была настолько закономерным и ожидаемым результатом всего предыдущего хода событий, что сама по себе не потребовала никакого насилия.
А теперь послушаем летописца из очевидцев. Таким был революционер Н.Н.Суханов, которого никак нельзя считать сторонником большевиков. Он, например, долгое время был убеждён, что «власть большевиков будет эфемерна и кратковременна». Суханов категорически отвергал столь популярную у нынешних «демократов» версию, согласно которой Октябрьская революция была «переворотом», результатом «заговора» кучки большевиков. Он пишет: «Говорить о военном заговоре вместо народного восстания, когда за партией идёт подавляющее большинство народа, когда партия фактически уже завоевала всю реальную силу и власть, -- это явная нелепость».
В 1917 году либерально-буржуазное Временное правительство оказалось не способно к созидательной работе по решению самых насущных жизненных проблем народа. Защищать его никто не хотел. Произошла Октябрьская революция, и новая, советская государственность стала формироваться уже при наличии полной политической власти.
Революции такого масштаба есть разрешение кризиса несравненно более глубокого, нежели политический или социальный. Де Токвиль писал: «Французская революция является политическою революцией, употребившею приёмы и, в известном отношении, принявшею вид революции религиозной... Она проникает на далекие расстояния, она распространяется посредством проповеди и горячей пропаганды, она воспламеняет страсти, каких до того времени никогда не могли вызвать самые сильные политические революции... Она сама стала чем-то вроде новой религии, не имевшей ни Бога, ни культа, ни загробной жизни, но тем не менее наводнившей землю своими солдатами, своими апостолами и мучениками». Можно утверждать, что русская революция также являлась революцией религиозной.
С точки зрения государственного порядка, Советы взяли на себя власть, когда в России во многих системах царил хаос, а другие находились на грани хаоса. Это создавало для новой власти огромные срочные проблемы в жизнеобеспечении страны.
Учитывая материальные и кадровые возможности Советского государства в первый период, историки оценивают проделанную им работу как не имеющую прецедентов. В России Советы приняли власть в условиях крайней разрухи и оказались перед необходимостью остановить катастрофу.
Образование и наука
Поражает, что уже с самого начала своего существования Ленинское правительство уделяло огромное внимание образованию и науке. По декрету II Всероссийского съезда Советов был образован Наркомат просвещения РСФСР, наделённый очень широкими функциями (дошкольное воспитание, средняя и высшая школа, профессионально-техническая подготовка, просветительская работа). В 1918 г. был издан декрет «О создании школ для национальных меньшинств», а в 1919 г. «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». По этому декрету «всё население Республики в возрасте от 8 до 50 лет, не умеющее читать и писать, обязано обучиться грамоте на родном или русском языке по желанию».
Тогда же была предложена долгосрочная программа развития народного образования, которая и выполнялась в течение ВСЕГО советского периода. Эта программа, определившая черты так называемой советской системы образования, возможно, лучше всех других выражает суть Советского государства. Школа -- главный государственный институт, который «создаёт» гражданина и воспроизводит общество. Это -- консервативный «генетический аппарат» культуры.
Идея единой школы была выработана в многолетних дискуссиях русских педагогов как отрицание школы буржуазного общества, которая возникла в ходе промышленной революции на Западе и сложилась после Великой Французской революции. Главная задача буржуазной школы -- воспроизведение классового общества, и такая школа в принципе есть школа двойная. Она состоит из двух «коридоров», которые расходятся уже в школе начальной. Один формирует элиту, другой -- человека массы, элемент бездумной толпы. Школа для элиты общеобразовательная, она основана на университетской культуре и даёт целостное знание в виде дисциплин. Школа для массы основана на «мозаичной» культуре и даёт так называемые «полезные» знания. Резко различаются методики преподавания и уклад обоих «коридоров» школы.
Советская школа стала формироваться как единая общеобразовательная, ВСЯ основанная на университетской культуре и ставящая своей целью воспроизводство народа, а не классов. Это была невиданная социальная роскошь, которая, с трудностями и частными неудачами, была предоставлена всему населению СССР. Экзаменом этой школы были индустриализация и война 1941-1945 гг. Демонтаж школы советского типа стал одной из неотложных, срочных задач победивших «либералов» после 1991 года.
Советский строй с самого начала включал науку в качестве важнейшей производительной и духовной силы. На его зрелой стадии всё общественное бытие было в большой степени «пропитано наукой», что существенно отличало СССР и от Запада, и от Азии. В Советской России с самого начала государственная идеология создала в массовом сознании очень высокий престиж науки, так что, несмотря на большое число неграмотных, в России тех лет не возникло антинаучных настроений.
Основа советской системы организации науки была заложена уже в 1918 г. Она продолжила старые принципы организации науки в России -- науки как части державного государства, в отличие от сложившейся в протестантской культуре науки как части гражданского общества. В выборе типа научной системы активное участие принимал В.И.Ленин, которому пришлось оказать жёсткое противодействие «левым» в их попытках реформировать «императорскую» Академию наук. Советское государство сделало Академию наук главным ядром всей системы.
Научная политика Советского государства в первые годы была очень необычна. В самый трудный момент оно выделило крупные средства на науку. В 1918 г. было открыто 33 крупных научных института, ставших впоследствии основой всей сети прикладных НИИ. Было организовано большое число крупных экспедиций, самая значительная из них, в районе Курской магнитной аномалии, не прекращала работы даже в зоне боевых действий. В 1919-1923 гг. Комиссия по улучшению быта ученых организовала снабжение ученых особыми пайками. Это предотвратило возможный в условиях революции разрыв непрерывности развития русской науки.
Концентрация средств в Академии наук позволила собрать и сохранить кадры, привлечь к сотрудничеству ведущих учёных, а потом сделать из Академии «генератор» научных институтов прикладного профиля, но «выросших» из фундаментальной науки. Эти особенности советской системы дали государству возможность развить очень сильную науку при очень скромных средствах. В конце 80-х годов эта научная система позволила СССР достичь военного паритета с Западом -- при том, что, например, обеспеченность приборами одного советского исследователя была в среднем в 80-100 раз ниже, чем в США. После 1991 г. советская система организации науки была быстро ликвидирована. Очень скоро, в начале 90-х гг., по затратам на науку Россия опустилась на уровень развивающихся стран.
Выход из тупика #1. Парни в таких разных шляпах...
Выход из тупика #2. Народ российский. Начало XX века
Выход из тупика #3. Интеллигенция, дворянство, духовенство
Выход из тупика #4. Февральский переворот 1917 года – был ли выбор?
Выход из тупика #5. Роль политического масонства. Миф, или реальность?
Выход из тупика #7. Государственная идеология Советской власти